Чудо мое

      Он точно, почти до секунды, мог сказать, когда это произошло. Третьего сентября, в девять часов одну минуту и двенадцать, может, пятнадцать или двадцать секунд время остановилось. Именно так. Димка бросил взгляд на лежащий на парте мобильник, отметил про себя – 09:01 и поднял глаза на звук открывающейся двери.       Машина времени взвизгнула всеми своими шестеренками, лязгнула и остановилась. Время замерло на месте. На пороге класса стоял ОН. Димка даже не думал, что это будет именно так. Он ошалело и обреченно смотрел на стройную изящную фигуру, белокурые волосы, почти наполовину прикрывающие мерцающие серебристые глаза… чувственные губы, изогнутые в капризной полуулыбке… бриллиантовую сережку в правом ухе… узкие бедра и длинные ноги, затянутые в стильные темно-серые брюки и узконосые модные туфли… точеную талию… верхнюю половину туловища, абсолютно идеальной формы, упакованную в белую рубашку с короткими рукавами… открытую шею с двумя цепочками… золотистую кожу… перстни на длинных красивых пальцах… узкий кейс в изящных руках… – он пожирал ЕГО глазами, стремясь насытиться наперед, потому что где-то на уровне подсознания знал, что время остановить невозможно… что сейчас механизмы придут в себя от потрясения и запустятся дальше… а он уже не сможет… Его жизнь преломилась в это остановленное мгновение. Ему уже никогда не быть прежним… Он либо будет с НИМ… либо просто не будет… потому что на пороге их 11 «Б» третьего сентября в девять часов одну минуту и сколько-то там секунд возникла его судьба, его жизнь, его любовь.       – Новенький? – крикнул, кажется, откуда-то издалека Славка Демидов, и вспугнутое время, лязгнув всеми своими механизмами, двинулось дальше. – Чё стоишь, щас училка припрется. Иди, садись вон к Катьке, – и вдруг опомнился, повернулся к молчавшему почему-то до сих пор Димке за одобрением. Авторитет Литвинова в этом классе, как, впрочем, и во всей школе, был непререкаем. – Да, Демон?       Димка смог только качнуть головой один раз: вниз-вверх. Голова кружилась, перед глазами все плыло, колени дрожали. Он тихо радовался, что сейчас сидит. Наверное, стоял бы – обязательно упал. Такого с ним никогда раньше не было.       Славка посмотрел на друга удивленно и – так же удивленно на новенького, который почему-то так и не двинулся с места:       – Ну, чё ты замер? Катька не нравится?.. Нам тоже, а что делать? – философским тоном поведал Славка, но был оборван на полуслове запущенным в него Катькой Губариной учебником английского. Класс довольно загоготал. – Во, вишь, – успев отшатнуться, заявил Славка, – инглиш у нас, ферштейн?       – Yes, I’ve understood, [1] – отозвался новенький с улыбкой, от которой у Димки окончательно снесло крышу.       – Вау, – выразил полный восторг Славка, – ты супер спикаешь, да?       Новенький издал короткий смешок, потом, слегка прикусив нижнюю губу, уверенно прошел к учительскому месту, водрузил кейс на стол, выложил рядом стильный мобильник-слайдер и обвел смеющимися глазами притихший разом класс.       – В общем-то, училку ждать не будем. Инглиш начнется прямо сейчас, – сказал он мягким и каким-то даже завораживающим голосом. «Сексуальным», – подумал Димка, с обожанием глядя на учителя и не замечая отвисшую челюсть Славки. – Do you understand me? [2] – поинтересовался ОН.       – Yes, [3] – нестройно отозвался слегка обалдевший от неожиданности класс. Парень, выглядевший абсолютно как их сверстник, оказался – ни много, ни мало – учителем.       – Угу, – кивнул тот, пряча усмешку. – Я счастлив. Так вот, зовут меня Басаргин Андрей Ростиславович. Догадываюсь, что у вас возникнут сложности с моим отчеством, так уж получилось, что не Иванович, но папу своего люблю и уважаю, а посему придется вам потерпеть. Do you agree? [4]       – Yes, – по-прежнему нестройно, но уже значительно меньшим количеством голосов отозвался 11 «Б».       – Интересно, сколько человек из тех, кто сейчас ответил мне согласием, понял дословно, что именно я спросил? – проговорил учитель весело. – В любом иностранном языке крайне важно научиться понимать хотя бы приблизительно, о чем идет речь. Иначе вы можете согласиться на что-то такое, о чем потом будете очень сильно сожалеть. Сегодня наш с вами первый урок – ознакомительный – и разговаривать мы с вами сегодня будем исключительно по-русски. Разумеется, – Андрей обвел глазами класс, – в идеале, согласно школьной программе, к одиннадцатому классу вы уже должны говорить по-английски бегло и понимать практически все из того, что произносится на английском. В нашем с вами случае у меня нет полной уверенности, что дело обстоит именно так, как я сказал. Или я ошибаюсь?..       Класс оживился, бойко обсуждая свои способности и умения в английском. На самом деле, дела обстояли не так уж и плохо. Вера Алексеевна, учительница английского, скоропостижно ушедшая в конце мая в декретный отпуск, старательно впихнула в головы своих учеников зачатки знаний. На большее, в принципе, никто и не рассчитывал. Бегло говорить по-английски и понимать чужую речь от выпускников обычной средней общеобразовательной никто и никогда не требовал. Для этого, в конце концов, есть специальные школы, лицеи, гимназии. Там и зарплата выше, и часов на обучение предоставляется больше. Так что новый учитель требовал от них нечто теоретически, конечно, необходимое, но практически почти невозможное.       – Понимаю, – сказал Андрей с улыбкой, и класс мгновенно стих. Слушать этот негромкий завораживающий голос можно было только в полнейшей тишине. – Этот английский вам и даром не надо, и за деньги не надо. Кстати, совершенно напрасно. Английский язык постепенно захватывает мир, процесс интеграции медленно, но верно сводит планету в единое целое. Европа уже объединилась, и кто знает, что будет через десять-двадцать лет, когда вы будете в самом расцвете своих сил. Придется учить английский за деньги.       – А вдруг международным языком будет русский? – хохотнув, подал голос Ромка Сафонов.       – Оптимист? – улыбнулся Андрей. – Рад за вашу чистую и незамутненную ничем веру в лучшее. Я, к сожалению, глубокий пессимист в этом отношении, – он окинул взглядом класс.       Димке было странно видеть сияние в глазах учителя, словно тот был искренне рад общению со своими учениками. «Таких учителей не бывает, – подумал Димка, – просто в природе не существует». Оглядев слегка прибалдевших одноклассников, Димка понял, что они думают примерно о том же.       – Продолжим, – мягкий голос вновь заставил зашептавшихся было учеников замереть. – Допускаю, что английский не нужен большинству из вас, но в то, что он не нужен никому, я просто не поверю. И хочу сказать, что за эти несколько месяцев, отпущенных нам школьной программой, выучить английский вполне возможно даже с нуля, а на основе той базы знаний, что у вас уже имеется, задача значительно облегчается. Поэтому я могу предложить вам следующий вариант. К концу сентября каждый из вас должен определить для себя программу-максимум, и те из вас, кому нужен английский в совершенстве, начнут заниматься языком по отдельной методике. Не обещаю вам райской жизни, гонять вас буду нещадно, но английский вам покорится к февралю. Март-апрель – шлифовка, май – свободное общение на английском. Остальным будет предложена программа-минимум и разговорный английский на уровне руссо-туристо. Сможете без труда разбирать надписи на импортных продуктах, в фильмах с плохим дубляжом будете понимать больше переводчика, с компьютерным английским будете на «ты», легко сможете переводить длиннющие аннотации со словарем. Впрочем, для этого существует масса компьютерных программ-переводчиков. Следующий наш урок будет послезавтра, я устрою вам небольшое тестирование, чтобы проверить уровень ваших знаний. Пожалуйста, по возможности, освежите свою память, но за отметки не волнуйтесь, их пока не будет. Вообще, в сентябре мы обойдемся без них, самое главное сейчас для вас – научиться думать на английском языке, – по классу пронесся тихий недоверчивый шепоток. – Это не так сложно, – улыбнулся Андрей, – как вам кажется. Это просто такая игра, правила ее невероятно примитивны. Мы всегда воображаем себя кем-нибудь – Суперменом, Человеком-пауком, Золушкой или Принцем… предлагаю вам на этот месяц представить себя англичанами, случайно попавшими в чужую страну, языка которой вы не знаете. Поверьте, как только вы войдете в роль, вы начнете думать на английском языке, даже если ваш словарный запас будет состоять всего из нескольких десятков слов. Итак, – Андрей бросил быстрый взгляд на мобильник, – до конца урока еще осталось время, если у вас есть вопросы, я готов вам на них ответить, – он усмехнулся, – в пределах разумного, безусловно.       – Андрей Ростиславыч, – крикнул Славка, – а знакомиться с нами вы не будете?       – Знакомиться? – вскинув левую бровь, иронично протянул Андрей. – Разве я не представился вам?       – Да нет, вы же вроде должны нас всех по списку поднять… – Славка смешно наморщил нос. – Вы на нас посмотрите…       – И? – Андрей засмеялся. – Мне это каким-то образом поможет запомнить двадцать человек сразу? При этом учтите… what is your name?.. [5]       – Вячеслав Демидов! – торжественно провозгласил Славка, словно объявляя себя самодержцем российским, и вновь покосился на непривычно молчаливого Димку, не понимая, что происходит с лучшим другом. А тот сходил с ума, будучи не в состоянии оторвать глаз от учителя. Век бы смотрел – не насмотрелся… и больше ничего в мире не могло его сейчас интересовать…       – Так вот, Вячеслав Демидов, учтите, у меня еще четыре параллели, в каждой по два-три класса, а в каждом классе по двадцать-двадцать пять человек. Как Вы считаете, реально запомнить вас всех одномоментно?       – Наверно, нет, – протянул Славка, слегка ошеломленный невероятной вежливостью нового учителя. Его впервые в жизни так подчеркнуто называли на «вы», и это звучало… так… непривычно и так невообразимо здорово, что пацан слегка прибалдел. – Но ведь так положено… Вчера вон эта… как ее… Инга Веми… Виними…       – Инга Вениаминовна, – услужливо подсказала отличница и староста Дина Лакина.       – Во-во, эта самая… она нас всех, как положено, подняла, посмотрела…       – И?.. – улыбнулся Андрей. – Вы получили удовольствие от стояния на уроке?.. Тогда встаньте, пожалуйста, Демидов, дабы мы все могли лицезреть ваш светлый лик.       Класс одобрительно захихикал, Славка растерянно посмотрел на учителя. Торчать одному посреди класса не хотелось, ладно бы все вместе или по очереди, а тут…       – Встать! – тихий ледяной тон учителя полоснул по ушам так неожиданно, что Славка вскочил и замер, ошалело глядя на Андрея. Класс тоже малость оторопел. Учитель был не таким уж белым и пушистым, как им показалось вначале, чувствовалось, что у него есть характер, и вертеть собой он не позволит никому.       – Ну как? – вновь мягкий и чарующий голос, словно не было только что в голосе обжигающего льда. – Довольны, Демидов? Присаживайтесь, пожалуйста… Еще кого-нибудь что-нибудь интересует?..       Интересовало все и всех, но этот молниеносный лед в голосе как-то неожиданно отбил охоту прикалываться.       – Что ж, – Андрей вновь взглянул на мобильник, – осталось совсем немного времени, и теперь уже я хотел бы познакомиться с одним человеком из вашего класса, о котором среди педагогов ходят прямо-таки легенды…       Класс обрадованно загудел и догадливо оглянулся на Димку. А о ком еще могли ходить легенды?! Тот закусил губу и опустил голову, а учитель продолжал с легкой усмешкой:       – Честно говоря, я подумал, что знаменитый Литвинов – это вы, Вячеслав, поскольку сегодня именно вы были самым активным в классе. Однако я ошибся и хотел бы увидеть господина Литвинова, если это возможно. Говорят, вы – просто гроза для учителей, обожаете доводить их до белого каления и срывать уроки.       Класс загоготал еще сильнее, со всех сторон посыпались одобрительные смешки: «Давай, Дим, покажись», «Демон, покажись», «Ну-ка, Демон, во всей красе».       Лицо Димки запылало, уши загорелись огнем. «Гроза учителей… до белого каления… Да я… я для вас… – Димка медленно поднялся и посмотрел прямо в серебристые мерцающие озера, – я все для вас сделаю… с рук ваших есть буду… и всех заставлю…»       Андрей встретил взгляд неформального лидера класса спокойно, но янтарные глаза светились… обожанием?.. любовью?.. преданностью?.. страстью?.. Андрей даже замер от неожиданности – так на него еще никто и никогда не смотрел. Даже в глазах Макса, который утверждал, что искренне любит его, Андрей никогда не замечал ничего, даже отдаленно напоминавшего чувства этого мальчишки.       И до чего же он был хорош, этот пацан!.. Просто потрясающе красив… Густые темные волосы, аккуратно постриженные и профессионально мелированные, правильные черты лица, красивый рот, живые янтарные глаза под темными ресницами, стройная и сильная фигура, хорошо развитая для шестнадцатилетнего парнишки. «Спортсмен, – подумал Андрей, отстраненно изучая мальчишку, – наверняка какая-нибудь борьба». Но, кажется, мальчишка вообще не осознавал, какую власть несет с собой его красота, очаровавшая и слегка даже напугавшая Андрея. В горле у него пересохло. Ему нужно было что-то срочно сказать Литвинову, что-то легкое и безобидное, но как назло, в голову не лезло ничего, кроме тягостно-обреченного: «Боже мой, как я влип!» Да еще этот взгляд – покорный и обжигающе-страстный, кричавший ему безмолвное: «Я – твой! Твой! Твой!» В это невозможно было поверить, этого просто не могло быть… Андрей не верил в любовь с первого взгляда. Он вообще не верил в любовь.       Звонок, взорвавший напряженную тишину, так неожиданно установившуюся в классе, прозвучал для Андрея словно райская музыка. Облегчение скользнуло по губам учителя невесомой улыбкой.       – Что ж, будем знакомы, Дмитрий, – сумел выдавить он почти бесстрастно. – Благодарю вас всех, до встречи послезавтра.       И бежать от этих глаз… Бежать, бежать, бежать…