Дорога в новую жизнь

Великобритания, Лондон. Пять лет спустя. - Добрый вечер, сэр, – поприветствовал только что вошедшего хозяина в дом, домоправитель приятной внешности сорока лет, закрывая массивную входную дверь. На самом деле «вечер» – мягко сказано, на улице уже давно было за полночь. Столь поздние визиты Кола Майклсона, а это именно он, были не редким явлением, к которым штат прислуги успел привыкнуть за несколько лет работы. Винсент был первым человеком в этом доме. Естественно после хозяйской семьи. Он следил за порядком в особняке, держал под чутким контролем служащий персонал и с легкостью мог уволить, по его мнению, не достойно-выполняющих свои обязанности. Кол не раз успел убедиться в ценности данного человека и часто хвалил его. Деньгами хвалил. - Ну-у-у, – протянул Кол, расстегивая пуговицы на пиджаке, – что ты хочешь мне сказать? – вопросил он, не глядя на собеседника. Да ему и не нужно было. Домоправитель всегда был богат новостями, которыми (по его мнению – важными) предпочитал делиться прямо с порога. Винсент встал идеально прямо, убирая руки за спину, наблюдая за действиями мистера Майклсона. Который уже успел стянуть с себя пиджак и небрежно бросить его на рядом стоящий пуф, принимаясь за галстук, который успел поднадоесть за длинный день. Прочистив горло, мужчина заговорил: - Маленькая леди давно уже спит. Правда долго капризничала, не хотела засыпать без Вас. Даниэлла Майклсон – первенец у молодой семьи. Не желанный и не долгожданный ребенок. Со стороны Елены. Во всяком случае, вначале это было именно так. Когда девушка узнала о своей беременности, она пришла в шок, а уже потом и в бешенство. Шок, потому что Елена оказалась в таком интересном положении, хотя и принимала противозачаточные таблетки. Она не собиралась рожать. Она не хотела детей. Никогда. Бешенство схватило ее в свои холодные руки, когда теперь-уже-Майклсон узнала от своих родителей о том, что Эстер подменила баночку с годными таблетками на просроченные. Видите ли, старшее поколение заботится, помогая семье стать полноценной. На подлость, Елена решила ответить большей подлостью. Но затея с абортом накрылась медным тазом. Майклсоны, включая и Ребекку, не спускали глаз с Елены, дабы она не делала глупостей и не навредила малышу. Из вредности. И пока девушка мучилась с огромным, по ее мнению, животом, который мешал нормально ходить и спать, чего там? Она без слез не могла смотреть на себя в зеркало, муж же, оставался хладнокровным. Казалось, ему было абсолютно все равно. Так и было, до особенного дня. Дня, когда родился их ребенок. Кол никогда не забудет, как нервничал, сидя в коридоре родильного отделения в кругу семьи, ожидая новостей. Никогда не забудет то трепетное, ни с чем несравнимое чувство, когда впервые взял на руки свою дочь. Все же, в мире появилась девочка, которую он искренне полюбил. Кому безоговорочно отдал свое сердце. Кто стала его сердцем. Молодой отец уже собирался подняться в спальню к малышке, поцеловать и поправить одеялко, но Винсент продолжил: - Сэр… Ваша жена… Кол нашел Елену в столовой. Она сидела на полу, прислонившись спиной к кухонному островку. В руке девушка держала бокал с красным вином. Елена, не стесняясь мужа, с аппетитом осушила добрую половину стеклянного сосуда до дна, после чего нагло посмотрела ему прямо в глаза. - Празднуешь? – спокойно спрашивает Майклсон, сжимая руки в кулаки. Одному Богу известно, сколько сил он сейчас прилагает, сдерживая себя, чтобы не разорвать эту паршивку в клочья. А Елена, не прерывая зрительного контакта, дерзко улыбнулась и уже собирается наполнить бокал спиртным, как муж, преодолевая расстояние, грубо выхватывает початую бутылку и разбивает ее о стену. Дом был большим, и мужчина знал, на втором этаже шума слышно не будет. - Поминаю, – голос не дрогнул, как и сама Елена, на выпад Кола. – Свою жизнь. Если бы ты только знал, как я устала плясать под дудку отца, а теперь и под твою. Как я устала от каждого знающего, что для меня лучше. Я не хотела лететь в Америку, но полетела. Я не хотела выходить замуж, но я вышла. Я не хотела рожать, но я родила. Всю жизнь, я только и делаю, что переступаю через себя, и меня тошнит от этого. Брюнетка снова вперила взгляд на мужа. Даже сейчас, не трезвая и надломленная, она держалась гордо. И взгляд «снизу вверх» не мешал этому факту. Кол же, начал терять терпение от ее гонора и от вида в целом. - Теперь Ты диктуешь свои правила для меня, – продолжает свою «пламенную» речь, миссис Майклсон. – Предъявляешь свои права на меня, словно я твоя вещь. Дорогое украшение. Я не могу так. Я погибаю в золотой клетке. Мне свобода нужна! – она не выдерживает и срывается на крик. - Ну, так покажи мне, как сильно ты хочешь глоток свободы, – Кол присел на корточки напротив Елены, – будь хорошей девочкой, попроси меня, – он хищно улыбнулся, закатывая рукава на белоснежной рубашке. - Просить будут твои многочисленные шлюхи, с которыми ты развлекаешься в свободное от семьи время! – выплюнула в лицо мужа еще одну порцию яда. К слову сказать, от его измен она тоже устала. - Запомни, кукла, от хороших жен налево не ходят, – рыкнул мужчина, начиная выходить из себя. Гнев уже растекается по его венам. Она, она и только она виновата во всех его похождениях. И виноватым перед ней, он себя не считал. – Ты моя и будешь делать то, что я говорю, поняла меня?! – он больно схватил жену за подбородок, вынуждая смотреть в глаза. – Я твой муж и отец твоего ребенка! Елена увидела проснувшийся безумный огонь в его глазах и ей бы промолчать, но… Но она уже не может остановиться, провоцируя его. - К сожалению. - Сука! – взревел мужчина, вскакивая на ноги. Кол резко и грубо подымает жену за волосы с пола, швырнув мешающий стул в сторону, с силой впечатывает ее щекой в деревянную поверхность стола так, что она тут же взвыла от пронзающей боли. Майклсон избавляет жену от халата, бесцеремонно рвет ее трусики. Елена всхлипывает, ее тело пробирает мелкая дрожь, она начинает проявлять сопротивление, дергается, но их силы были не равны. - Кол, не надо, прошу тебя, не надо! – слезно взмолилась девушка, когда услышала лязг расстегивающегося ремня. - Словесно до тебя явно не доходит, – гневно прорычал над ней муж, – что ж, я объясню по-другому! – и она почувствовала блуждающие пальцы мужчины по внутренней стороне бедра, задевающие ее промежность. Елена зарыдала навзрыд. Майклсону надоел этот скулеж и он несильно приложил девушку головой об стол. Этого хватило, чтобы она замолчала, и тогда он вошел в нее слишком резко, Елена не была к этому готова. Было адски больно, и она, цепляясь в деревянную поверхность, взвыла от боли, возобновляя попытки вырваться. Кол натянул ее волосы, оттягивая голову назад, полностью насаживая жену на свой член. Слезы градом катились из ее глаз, а с губ сорвался болезненный крик. Боль внизу живота была чудовищной, она оставалась сухой, чтобы принимать его нормально, а ему, похоже, это доставляло удовольствие. - Как же хорошо, – его голос был рваным из-за яростных толчков, которые он совершал все чаще и чаще. Елена молча всхлипывала, давясь слезами, пока он жестко трахал ее. Толчки усилились и, она почувствовала, что мужчина приближается к грани. Тогда он резко выходит, ставит ее на колени и также резко входит ей полностью в рот, что Елена давится. Он рвано выдыхает и выходит из нее, снова вторгаясь глубоко в горло и, она почувствовала, как в рот полилась горячая жидкость. - Видишь, ты ничем не отличаешься от моих шлюх, – натягивая боксеры и брюки, он застегнул ширинку. – Так-то тебе, девочка, – продолжил Кол и вышел из столовой. А Елена осталась стоять на коленях со слезами на глазах и его спермой на губах.