Старая рваная шаль

      Холодно. Как в коридорах Хогвартса холодно. Особенно ночью. Особенно в октябре. Холодно и мокро. И почему Северус не поверил, что эта старая, изъеденная молью шаль не греет? Хотя, лучше так, чем ничего. Хоть какая-то иллюзия тепла.       Я вспомнила, как он пришёл сегодня в мой кабинет…       «- Профессор МакГонагалл, Вы забыли свою шаль в учительской. Думаю, Вам без неё в некоторой степени холодно.       - Это, скорее, ей без меня, в некоторой степени, холодно, профессор Снейп. Она давно истончилась и прохудилась. Можете её выбросить или оставить себе. Что-нибудь ещё?       - Нет, пожалуй. До свидания, профессор.       - До свидания…»       Зачем приходил – непонятно. Может, и правда, просто шаль хотел вернуть?       А потом он пришёл вечером. Я тогда уже была в своих комнатах…       «- Профессор МакГонагалл, я, пожалуй, впервые смог уличить Вас во лжи и очень этим горжусь».       Помнится, я лишилась тогда дара речи.       «- Эта шаль греет и вполне недурно. А Вы, позвольте заметить, сегодня на патрулировании будете походить больше на декана Рейвенкло, чем Гриффиндора».       И протянул мне шаль.       «- Вы, что же? Специально надевали её, чтобы проверить? - хохотнула я.       - Нет, экспериментировал на кошках, - раздражённо ответил он, сунул мне в руки этот бесполезный кусок шерсти, откланялся и ушёл своим привычным стремительным шагом».       Ветер задул особенно сильно. Я плотней закуталась в платок. Инстинктивно, я так понимаю.       Патрулирование – одна из самых нелюбимых мной обязанностей. В отличие от того же Северуса, я не испытываю ни малейшего удовольствия, уличая кого-либо из учеников в нарушении школьных правил. Скажу больше: у меня сердце болит, когда я ловлю ночью нерадивого студента.       И, к тому же, именно во время патрулирования мне открываются тоскливые воспоминания о прошлом…       Бедный Северус! Бедный Сириус! Бедные Джеймс и Лили! Несчастный Ремус. Бедолага Альбус… Знали бы вы все, что вам пришлось пережить и по чьей вине!       Я коснулась золотых часов, спрятанных под мантией на моей старческой груди. Хроноворота…       Я сбилась со счёта, пытаясь определить, сколько раз я путешествовала во времени, чтобы изменить прошлое и заглянуть в будущее. По своей воле, по альбусовой, по чьей-то ещё. По делу и просто так. Изменяя что-то или нет. Но мне это надоело. Так хочется его разбить! Но нельзя… от этой маленькой золотистой штучки многое зависит. Но от неё, кажется, ещё холодней…       Я завернула за угол и прислушалась.       - Тшш!! Кто-то идёт!.. – послышался еле заметный шёпот в одной из ниш. Моё сердце опять болезненно сжалось. И кулаки тоже. Правда, последние скорей от злости. Перекинувшись в кошку, я неслышно пошла вдоль стены, направляясь к этой самой нише. Вдруг, когда до моей цели оставалось всего несколько шагов, я услышала другие шаги, приближающиеся с противоположной стороны. Затем я почуяла запах. Чёрт…       Я быстро перекинулась в человека, взмахнула палочкой и увидела двух нарушителей: парень из Гриффиндора и девушка из Рейвенкло.       - Минус тридцать баллов с каждого из факультетов и недельная отработка у мистера Филча, - прошипела я, - а теперь, бегом до своих спален!       Ребятам два раза повторять не пришлось: пара секунд – и они уже за углом.       - Что здесь происходит? – громко проговорил прямо за моей спиной Северус. Я вздрогнула и обернулась. – Мине… профессор МакГонагалл?!       - И Вам доброй ночи, профессор Снейп, - церемонно кивнула я и, обойдя своего коллегу, пошла дальше.       - Мне показалось, или Вы действительно только что отпустили нарушителей? – подозрительно прищурившись, прошипел зельевар, идя рядом со мной.       - Вам показалось, профессор.       - Но!..       - Или Вы сомневаетесь в моей объективности? – резко развернулась я к нему. Северус сначала оторопел, а потом фыркнул и ядовито пропел:       - Если говорить начистоту, давно сомневаюсь, Минерва.       - Вот как? – возмутилась я.       - С самых своих школьных лет, - любезно напомнил Северус и пошёл дальше. А я осталась стоять, растерянно глядя ему вслед. Сердце опять пропустило удар. Ну, конечно. Я же забыла…       Я устало прислонилась к стене и закрыла глаза, вспоминая…       «…Альбус опять послал меня в прошлое.       - Ты должна исправить свою ошибку, - грустно сказал он, не глядя на меня.       Самое ужасное было в том, что я вовсе не считала это ошибкой! Многое из того, что я сделала, было неправильным, но только не это!       Но, всё же, я вернулась. Сунула записку под дверь своему прошлому Я, сделала так, что она оказалась в нужное время очень далеко от нужного места, и приняла Многосущное зелье. Дошла до нужного коридора и, забыв хотя бы взглянуть, для приличия, попристальней на детишек, чтобы иметь реальный повод для отчитывания, громко спросила, привлекая к себе внимание:       - Что вы здесь делаете, молодые люди?       Джеймс и помогающий ему подняться Сириус резко обернулись. Северус только опустил голову, не делая попыток встать.       - Играем, профессор! – нагло заявил Джеймс.       - Играете? – с сомнением спросила я и мельком взглянула на Северуса, который изучал ботинки, стоящих в отдалении доспехов. – А что у Вас с мантией, мистер Поттер?       - Снейп просил поносить, а я не дал, профессор, - усмехнулся тот и злобно взглянул на Северуса. Тот крепко сжал зубы и кулаки, но не шелохнулся.       - Вот как? – вскинула я брови.       - Да, - подтвердил Сириус, усмехнувшись, - это у него такой фетиш.       - Ах ты, брехливая шавка!.. – вскочил мистер Снейп, гневно сверкая глазами. Я быстро забрала у него палочку. Он растерянно посмотрел на меня.       Да, Северус. Я тоже не люблю псов за их подлое тявканье. Поэтому, Мародёры понесли наказание в прошлый раз. Но это, как оказалось, было ошибкой…       - Мистер Поттер, мистер Блэк, немедленно отправляйтесь в Больничное крыло! Мистер Снейп, Вы получаете недельное взыскание у мистера Филча и минус двадцать баллов Слизерину за вопиющее поведение.       Северус молча смотрел на свою палочку в моей руке и сжимал кулаки. С этого началась его ко мне ненависть.       Вот и всё. Когда я вернулась в своё время и увидела, что стало с Северусом, я долго плакала, проклиная себя, Альбуса и всех остальных, из-за кого я путешествовала во времени. Но разве мои слёзы что-то изменили?       Нет. Вот я и не плачу больше. Наверное, из-за этого мне так плохо, холодно и мокро…»       - Профессор МакГонагалл… Минерва! – Северус тронул меня за плечо. Кажется, я заснула. И осела на пол. Глупая кошка. Так и заболеть недолго. – Вставайте, я не собираюсь за Вас цацкаться с Гриффиндором, пока Вы будете отдыхать в Больничном крыле.       - А, по-моему, мне бы отдых не помешал, - встала я, поморщившись – ноги затекли, - Вы так не считаете, Северус? Раз самым наглым образом засыпаю на дежурстве, - я посмотрела на него. Он смотрел вперёд, поддерживая меня за плечи и ведя в сторону моих комнат.       За время пути он так ничего и не ответил, а я больше ничего не сказала. Только у самых дверей он скупо поклонился:       - Спокойной ночи, Минерва, - и развернулся, чтобы уйти, но я вдруг тихо сказала:       - Постойте, Северус, - я сняла шаль и протянула ему. Он развернулся и посмотрел на этот огрызок, удивлённо вскинув бровь, - Вас она греет лучше, чем меня. А я себе куплю другую, если Вас это так беспокоит.       Немного поколебавшись, он испытующе посмотрел мне в глаза, видимо, ища насмешку, но, не найдя оной, кивнул, взял шаль, резко развернулся и ушёл. Проводив его взглядом, я зашла в свои комнаты.       Глупая я кошка. Я забыла принять лекарство, и меня сразила Лихорадка Подземелий. Первые две недели я пролежала в Больничном крыле в бреду, а когда пришла в себя, вернулась к работе, заверив Поппи, что буду регулярно пить лекарства и после лекций сразу уходить в свою комнату и не вылезать из кровати до следующего утра. Обязанности директора временно легли на Септиму, но она не жаловалась. Я решила сделать ей какой-нибудь подарок, когда вернусь на директорский пост.       Промучилась я с этой напастью ещё три месяца. Очень помогли в лечении зимние каникулы. Все две недели я провалялась в кровати, ни с кем, кроме Поппи, не общалась. О многом подумала, многое себе простила. Кроме Северуса. Это была самая страшная ошибка. Но я смирилась. И не простила.       Через Поппи я передала всем новогодние подарки. В том числе и Северусу, разумеется. Я плохо помню, что я дарила остальным, вроде, какие-то книги или письменные принадлежности. Помню, что Сибилле я подарила чайный сервиз. А вот Северусу я сделала подарок, что называется, от сердца оторвала. Я подарила ему обыкновенного маггловского плюшевого котёнка собственного зачарования: он не просит есть, не портит мебель, не гуляет по улицам, не кричит и не царапается. Только если его гладить, он жмурится и мурлычет.       После каникул, когда я снова была здорова, в первый же день я торжественно вручила Септиме золотое Самопишущее перо – символ гордости и могущества. Обычно принадлежит древним родам. Только что из-под руки мастера. Я была счастлива, видя её редкую искреннюю улыбку и благодарные слёзы.       А вечером, надев самую тёплую мантию и выпив немного эля, я пустилась в патруль. Было как всегда холодно и мокро, одиноко и немного грустно, но, благодаря утренней улыбке Септимы, воспоминания были только счастливыми…       «- Альбус, это возмутительно! – воскликнула я, глядя на стол.       Вокруг были разноцветные огоньки, царил приятный полумрак, играл мой любимый Бетховен, на столе были самые изысканные блюда Британии и… валерьянка!       - Я подумал, что твоей кошке тоже нужно отметить, - без тени раскаяния сказал он, улыбаясь и поглаживая бороду, что являлось признаком его крайнего довольства собой.       - Ничего ты не подумал, - фыркнула я, - просто ты слишком тяготеешь к дурацким шуткам с бородой.       - Значит, я её убираю? – с готовностью спросил он, уже наливая валерьянки в бокал.       - Только попробуй, - хмыкнула я, беря бокал и делая глоток. Затем я посмотрела на стол и расхохоталась: рядом с графином на столе стояла вазочка с кошачьей мятой…»       - Не хочу спугнуть Вашу редкую улыбку, Минерва, но Вы уже десять минут стоите и глупо улыбаетесь.       Я удивлённо посмотрела налево и увидела усмехающегося Северуса.       - Спугнул, - констатировал он.       - А Вы все десять минут стоите и на меня смотрите? – мягко улыбнулась я, с сожалением отметив, что эль уже выветрился. Только запах остался.       Он не ответил и пошёл вперёд. Я пошла рядом с ним.       - Вы так и не купили новую шаль, - через некоторое время сказал он с долей упрёка в голосе.       - Вы тоже не носите шали, - парировала я.       - Но, Вы же её носили.       - Теперь не ношу.       - Это, по меньшей мере, странно.       - Отчего же, у меня её нет, я и не ношу. А вот у Вас есть, - я лукаво улыбнулась, взглянув на него, - но Вы её не носите. Вот, что странно.       - С чего Вы решили, что она у меня есть? – холодно спросил он. Улыбка слетела с моего лица. А правда, с чего я решила? Мне она не нужна, и ладно. А ему она зачем? Вот он и выбросил. Интересно, а котёнка он тоже выбросил? Котёнка стало жалко. Хотелось его кольнуть побольнее, ответить так, что ему нечем было бы крыть. Но мне вдруг стало всё равно. Пусть делает, что хочет. И со мной, и с моими подарками. Это его право.       - Действительно, - хмыкнув, согласилась я и убавила шаг. В конце концов, я старуха и имею полное право ходить медленней, чем молодняк. Но отстать от Северуса не получилось: он подстроился под мой шаг, искоса на меня взглянул, но так ничего и не сказал. Когда я вернулась в свою комнату, я долго плакала, придя к выводу, что это вовсе не моя ошибка, не моя вина. Это вина того, кто допустил рождение Томаса Риддла. А я всего лишь один из инструментов для устранения этой ошибки. Мне было очень горько, поэтому я плакала впервые за пятнадцать лет. И шептала: «Я больше не буду плакать… больше не буду…»       Когда в день моего рождения на моём рабочем столе в классе Трансфигурации я обнаружила свёрток, я сразу поняла, от кого он. Прочитав записку: «Прошу прощения, но жалования хватило лишь на материал», - я тихо рассмеялась. Но, открыв подарок, я долго не могла на него наглядеться: грубо связанная шерстяная шаль в шотландку вызвала во мне, простите, почти щенячий восторг.       Поздно вечером на праздновании ко мне подошёл изрядно выпивший Северус:       - Минерва! Вы снова носите шаль? – усмехнулся он.       - Она у меня есть, вот я и ношу, - улыбнулась я, погладив предмет разговора.       - Правильно, Минерва, носите, – кивнул Северус, – могу, даже, дать Вам один совет по эксплуатации.       - Да? – вскинула я брови. – И какой же?       - Если посидеть вечером у камина в шали с котёнком на коленях, то Вам обеспечен крепкий и здоровый сон.