Сдерживающий фактор

Кьюби стоит и смотрит. Как обычно. Все чаще ему кажется, будто он застрял в застоявшемся болоте, и вода вокруг – уже не вода, а нечто тягучее и душное, не позволяющее ни плыть, ни даже просто шевельнуть рукой. Наруто спит, привычно развалившись на кровати морской звездой, раскрыв рот и изредка подергивая левой пяткой. Одеяло скрючилось на полу, подушка топорщится под локтем, футболка задралась по самые подмышки, и солнечные кляксы подрагивают на безмятежном лице. В рассеянном, белом свете лениво плывут искрящиеся пылинки. В воздухе витает запах Наруто. Кьюби задыхается. Как обычно. Кьюби смотрит и вдыхает запах Наруто – с усилием, борясь за каждый глоток. Это его личный маленький ритуал. Он пересекает комнату и останавливается вплотную перед братом. Наруто во сне облизывает губы – мелькает ярко-розовый кончик языка. Кьюби сходит с ума. Наваждение мутной пеленой окутывает пространство, тая на нёбе и отравляя изнутри. Наруто бормочет нечто бессвязное и дергает ногой, попадая Кьюби в район колена. Холодный ветер распахивает окно. Безумие с треском раскалывается на мелкие осколки. Кьюби тихо шипит, хватает Наруто за щиколотку и без сантиментов стаскивает с теплой постели. - Теме, больно же, ттебайо! Какого ты опять это сделал!? Кьюби чувствует, как мир трещит по швам, и накаляются его собственные нервы. - Черт, я же обещал Саске показать город! – без перехода вспоминает Наруто. В их мире на двоих появился третий. И это выходит за рамки обыденности. *** - Ты не пойдешь. - Что? – у Наруто невыносимо синие глаза. Кьюби надоело придумывать причины. - Блин, Кьюби, я и так опаздываю! – Наруто отпивает молоко прямо из пакета, и молочная капля стекает из уголка его губ. Мир комкается, съеживается, словно лист бумаги, охваченный огнем. … Кьюби проводит горячим языком от подбородка Наруто вверх, слизывая молочный вкус с его кожи... Мир вспыхивает, распрямляется, и Кьюби снова оказывается там, где стоял – в дверном проеме, с руками, скрещенными на груди. И молочная капля на коже Наруто срывается вниз с подбородка. Этого не было. Слава богу. Или «увы»? - Кьюби, датте байо! Я с тобой говорю! – Наруто рычит и дергает его за плечо. – Дай пройти! - Ты не пойдешь. – Кьюби морщится, понимая, что повторяется. - Да почему, черт возьми?! – Наруто взмахивает руками. Он любит ненужные жесты. Кьюби надоело врать Наруто. Надоело делить Наруто с другими. Надоело слышать имя Саске. Надоело врать себе. Надоело сдерживаться. - Кьюби? НАДОЕЛО. Это как в кошмарном сне – возможность говорить с Наруто, возможность обнимать Наруто, возможность защищать Наруто, снова и снова дышать им и понимать, насколько всего этого недостаточно. - Эй… Что-то не так? Брат? Кьюби надоело. Спасибо Учихе. *** - Теме, ты…! Что за..!? Кьюби! Опрокинутый на кровать, Наруто кричит и дергается. Его тело извивается, мышцы перекатываются под кожей тугими узлами. От одного только вида обнаженной спины Наруто можно кончить. Кьюби заставляет себя прикрыть глаза и перевести дыхание. Он наваливается на брата сверху, прижимает ему ноги и заводит руки за спину. Лопатки, словно обрубки крыльев, сходятся вместе, и Наруто издает громкий, протяжный стон. Кьюби накрывает волной паники пополам с возбуждением, он прижимается грудью к спине брата и торопливо шепчет ему на ухо: - Тише. Слышишь меня? Помолчи. Не дергайся, иначе я… я сделаю тебе больно… - Да что с тобой? – в голосе Наруто запоздало проскальзывает страх. И этот страх прекрасен. Кьюби зарывается лицом в короткие пряди в поисках успокоения, но запах Наруто ударяет в голову. Как наркотик. Как самый сильный афродизиак. - Кьюби! Если бы Наруто согласился заниматься боевыми искусствами или не прогуливал бы так часто свой клуб легкой атлетики, он смог бы вырваться. Если бы Наруто не боялся оттолкнуть Кьюби и, тем самым, причинить ему боль, он смог бы сбежать. Если бы Наруто хотя бы не догадывался об одержимости брата, совесть не сковала бы его движения. - Ты ведь знал! – шипит Кьюби, и собственный голос царапает горло. – Ты не спал, когда я приходил! Ты видел, как я смотрел! Видел, но решил не замечать! Наруто затихает. Все его тело дрожит от напряжения. Его хриплое дыхание оглушает. Кьюби не сомневается – Наруто мучает вина. И Кьюби злит это. Одной рукой поддерживая захват на кистях, другой Кьюби забирается Наруто под футболку. На ощупь находит сосок и начинает медленно растирать его круговыми движениями. Наруто дергается и снова пытается освободиться. У Кьюби не такая уж широкая ладонь, и пальцы вовсе не настолько длинные, чтобы удержать сразу две кисти далеко не маленького братца. Наруто выдергивает одну руку и упирается ею в матрац, сдавленно пыхтя. - Хочешь сбежать от меня? – шепотом спрашивает Кьюби и заламывает оставшуюся в плену руку. Наруто не рычит, он стонет. А потом грязно, с надрывом, матерится. Кьюби смотрит на его спину. Лопатки – будто обрубки крыльев. Если бы у Наруто на самом деле были крылья, Кьюби оторвал бы их. - Кьюби, ттебайо! С шумом выдохнув сквозь стиснутые зубы, Кьюби проводит языком вдоль позвоночника – медленно, с усилием, ощущая каждую округлую косточку. Взгляд блуждает по коже, по взъерошенным волосам и, наконец, зацепляется за баночку с кремом, что стоит на прикроватной тумбе. Старуха Тсунаде специально сделала для него этот заживляющий крем – он слишком часто дрался. Смешно. Кьюби редко приходилось прибегать к его помощи, а его врагам крем бы не помог. Какой там, при переломах-то. Кьюби вспоминает, почему оставил крем у себя. Наруто нравится его запах. Это лечебные травы и что-то пряное, сладковатое, похожее на корицу. Дотянуться до баночки нелегко. Приходится еще сильнее заломить Наруто руку. Наруто вскрикивает от боли, но Кьюби уже ослабил хватку. Крем у него. - Перестань, слышишь? – сопротивление Наруто все слабее. Он устал, вымотался и почти смирился. Кьюби снимает крышку. По его губам блуждает напряженная, безумная улыбка. Перестать? Теперь, когда он так близок к Наруто? Предчувствуя новую вспышку сопротивления, Кьюби рывком стаскивает с Наруто белье. Тот реагирует с опозданием, и трусы удается снять полностью. - Ты рехнулся! Так нельзя! Кьюби! – Наруто в панике срывается на крик, пытается перекатиться и сбросить брата. И дергается, дергается, дергается… С губ Кьюби срывается рык. Он отпускает руку Наруто, но хватает за волосы, рывком переворачивает на спину и садится сверху. Наруто шипит и ругается, одной рукой старается ослабить хватку на волосах, другой бьет в бок. Удар получается неожиданно болезненным. Кьюби в ответ бьет с размаху, но раскрытой ладонью. Это все-таки Наруто, его Наруто. Брат. Наруто затихает, хрипло дыша. Пощечина оглушила его, и он моргает, не понимая. Прилив раскаяния заставляет Кьюби склониться к Наруто и поцеловать в податливый рот. Рукой он находит его член – вялый и совсем не возбужденный. Обхватив плоть, Кьюби дрочит ему. Наруто приходит в себя, мотает головой и ужасно жалостливо мычит. Кьюби кусает его за губу и сильнее сжимает член. Не теперь. Он раньше не желал отпускать Наруто, и уж точно не отпустит теперь. Наруто принадлежит только ему. Только ему. Только ему. ЕМУ! Член в руке Кьюби твердеет, наливаясь кровью. Наруто беспомощно цепляется за эту его руку, ерзает и, словно забывшись, встречает чужой язык своим. Это почти счастье. Почти эйфория. Наруто возвращается в их родной мир на двоих. И никаких третьих. Кьюби нетерпелив и груб. Его ласки на грани боли, и Наруто не прекращает протестующе мычать ему в рот. От этих приглушенных звуков кружится голова. Кьюби зачерпывает крем из баночки, и воздух тут же обогащается сладковато-травяным ароматом. - Тебе же нравится этот запах? – Кьюби смеется, и смех его – смех сумасшедшего. Он снова и снова целует Наруто, доводит до исступления резкими движениями на члене и, коленями разведя ему ноги, нетерпеливо массирует, понемногу проникая в узкое колечко ануса. Наруто вздрагивает, цепенеет. Синие глаза распахиваются не то от шока, не то от боли. Это ведь действительно больно. - Шшш, - выдыхает ему на ухо Кьюби, и красная челка падает на глаза – такие же синие, как у брата. Как у его Наруто. - Кьюби… - Я хочу видеть твои глаза, - роняет Кьюби. Его пальцы впиваются в бедра Наруто, приподнимают, раскрывая еще больше, во всей бесстыжей красе. Наруто не мешает ему, цепляется за простыню и край одеяла и ждет – напряженный, настороженный, готовый к боли. И боль приходит вместе с проникновением. Наруто понимает, что в него входит член брата, но ощущение такое, будто его насадили на раскаленный кол. Или нож. Это больно. Наруто мечется на кровати, пытается отодвинуться, упирается макушкой в изголовье. - Хватит! Хватит! Стой! Кьюби не слышит его. Он охвачен восторгом не столько от физических ощущений, сколько от самого осознания – он в Наруто. Наконец-то, он в Наруто! - Быть в тебе… навсегда, - с хриплым стоном тянет он, покачиваясь. – Наруто… Наруто… Кьюби вспоминает свой сон, тот самый, положивший начало всему безумию, его одержимости. Он был зверем, демоном, запертым глубоко в Наруто. Он дремал, наслаждаясь темным, влажным и таким горячим пленом его сущности. И просыпался лишь тогда, когда его сосуду, его возлюбленному носителю грозила опасность. И горе тем, по чьи души пробуждался демон… - Я убью любого, кто прикоснется к тебе, - ласково обещает Кьюби и слизывает влагу вокруг синих глаз. Мучительно медленно он проталкивается в тесное кольцо мышц, и Наруто выгибается в спине, зажмурившись. Нечто, похожее на возбуждение, лишает его контроля над телом. - Дай мне, - шепчет Кьюби интимным шепотом, - убить их всех. Он так хочет этого. Так хочет! Новое движение вырывает из Наруто тягучий, полный упоения звук. Почти стон. Почти вздох. Рывком Наруто хватает Кьюби за волосы, притягивает его к себе и целует – жестко, с тенью ненависти. - Ты никого не убьешь. И Кьюби смеется лающим смехом, полным злого торжества. Наруто понял свою роль. И принял ее. Живая тюрьма. Сдерживающий фактор. Тот, кто заключил демона в себе.