***
Увы, не все мечты сбываются по мановению ока. С момента завершения киносеанса прошло несколько часов, прежде чем я наконец-то сумел освободиться. До этого же мне вкупе с несколькими местными ребятами пришлось поработать официантом, разнося закуски, а затем ассистировать миссис МакКарти, вынося лоты для благотворительного аукциона. Не стоило забывать и про Питера с Элси: после того как гости разошлись им стоило помочь в уборке и демонтаже оборудования. Короче говоря, освободился я лишь где-то к восьми вечера. - Ну как вам мой сюрприз? – вопрос прозвучал, когда мы направились к автостоянке. - Весьма неожиданно, - первым ответил Дэн. – Этот Арон Армстронг был тем ещё оригиналом, если даже из такого сумел организовать праздник. - Интересно, а сколь велика во всём этом роль человека по имени Руперт? – с ироничной улыбкой спросила Дафна Гринграсс, глядя на мою рубашку с бейджиком. Скажу честно, увидев в первый раз одетую в короткое цветастое платье и босоножки девчушку-подростка, я не сразу опознал в ней однокурсницу Герми. Настолько она сумела слиться с магловским миром. - Я тут не причём... ну ладно-ладно – почти не причём. Я с помощью Confundus-а уговорил Питера, а тот в свою очередь уболтал невесту. В результате они перенесли праздник на сегодня, но остальное мистер Армстронг расписал ещё несколько лет назад. Дафна Гринграсс удовлетворённо кивнула, не раскусив обмана. Увы, мой ответ содержал явную ложь: Элси Армстронг и Питер Ройс согласились передвинуть дату праздника без всякой магии – их стоило всего лишь попросить о таком одолжении. Тем не менее без волшебства в данной истории всё же не обошлось. Дело в том, что отец Элси задолжал крупную сумму некоему Чарли Дойлу и, видя невозможность оплаты в срок, перевел часть имущества на имя дочери. В итоге, после смерти пройдохи Арона, заимодавец остался с носом и, не имея возможности действовать по магловским законам, решил забрать причитающееся ему силой. Вольно или невольно я оказался вовлечен в ту грязную историю. Стань она известной волшебному сообществу, меня бы однозначно законопатили в Азкабан лет эдак на пятнадцать, однако, положа руку на сердце, я не сожалею о совершенном в те дни. Остаться в стороне было бы куда большей подлостью. Впрочем, и рассказывать об этом сейчас как-то не хочется. Особенно в присутствии Дафны Гринграсс – абсолютно чужого мне человека. - И всё же почему нам показали именно «Сердца и короны»? – спросил Дэн. – Я подумал, что ты узнал про наш любимый фильм и таким образом хотел нас удивить. - Удивить? Я про это ничего не знал, - мои слова прозвучали абсолютно искренне и вызвали у Эммы улыбку. - Мы с Дэном познакомились на премьере этого фильма, - пояснила она. – Нам тогда было по тринадцать лет. Так уж получилось, что нам досталось одно и тоже место. - Хм, я правда этого не знал. Просто мистер Армстронг в своём последнем наказе особо подчеркнул, чтобы показали именно «Сердца и короны». Этим фильмом его «Иллюзион» сорок лет назад открылся, этим же фильмом он теперь закрывается. Он вам понравился? Этот вопрос я задал Гарри, Герми и Дафне, и мы принялись обсуждать сюжет черной комедии, игру актеров и всё такое прочее. За разговором о кино дорога к автомогилю Грейнджеров прошла незаметно. На стоянке Дафна с нами распрощалась: по её приказу появившийся буквально на миг личный домовик перенес свою юную хозяйку в Гринграсс-мэнор, нам же осталось только сесть в машину. Дэн и Эмма залезли на передние сидения, ну а мы трое расположились позади. Некоторое время внутри авто Грейнджеров царила тишина, но после того как отец Гермионы вывел машину на широкую дорогу, вопросы пошли косяком. - Скажи, из-за чего ты назвался этим странным именем? – первой спросила Герми. – Откуда вообще взялся этот Руперт Гринт. - Из-за местного магловского аврората. Здешний главный аврор Мэллори оказался очень въедливым субъектом. - Случаем, это не тот маленький человечек с огромными усами? – уточнил Гарри. - Он самый. Вреднющий скажу тебе тип. Его сослали сюда за какой-то косяк перед начальством, вот он и злится. Докапывается до всех подряд – даже коннетаблям от него иногда житья нет. - Кому-кому житья нет? – удивленно спросила Эмма. - Ну этим… аврорам младшим. - Констеблям, Рон, - со смешком произнес Дэн. – Их называют констебли. - А разве я не так сказал? Ну в общем пришёл он как-то в «Иллюзион», увидел меня и давай допытываться: «кто такой» да «откуда пришёл» да «где родичи». Вот я и выдумал Руперта Гринта из Харлоу, что в Эссексе. - Типа ты пошутить так решил, - догадался Гарри. - Угу, только вот Мэллори не понял юмора. Пару дней спустя он пришёл с бумагами и, шевеля усами точно таракан, потребовал сказать кто я есть на самом деле. Мол, указанному мной субъекту только четыре года исполнится должно. Насилу его потом патер Браун успокоил. - Получается, что ты врал-врал да в итоге правду и соврал, - со смехом произнёс Дэн. - Получается так. А вот интересно, если бы Мэллори у вас спросил имена, как бы вы ему ответили? - Ну если бы мне захотелось скрыть своё имя, я бы представилась… - здесь Гермиона слегка задумалась. – Эммой… Эммой Холмс. Нет лучше всё-таки Эммой Уотсон. - А я бы тогда стал Дэном... Рэдклиффом, - подхватил Гарри. Мы все засмеялись и ещё некоторое время играли в угадайку, стараясь представить какими бы именами назвались наши друзья, знакомцы или недруги. Причём, если старшие Грейнджеры просто озвучивали псевдонимы, то Герми, Гарри и я еще пытались имитировать характерный говор и жестикуляцию называемого человека. Каждое удачное попадание в образ все встречали взрывом хохота. В итоге победителем необъявленного соревнования стал Гарри: его «моё имя Томас Фелтон» было единогласно признано лучшим изображением Малфоя. Вот так благодаря шуткам и прибауткам дорога до Оттери-Сент-Кэчпоул пролетела быстрее снитча. Едва миновав эту деревеньку, Дэн заглушил мотор возле указанного мной покосившегося столба, у которого начинался скрытый маглоотталкивающими чарами проселок до Норы. Здесь со старшими Грейнджерами пришлось расстаться. Я попытался было уговорить Эмму и Дэна заглянуть в Нору на вечерний чай, а ещё лучше на нормальную ночёвку, но родители Гермионы после некоторого колебания вежливо отклонили это предложение. На такой ноте мы и распрощались. Дождавшись, когда авто Грейнджеров скрылось за поворотом, я, Гарри и Гермиона направились к обители Уизли. В сгущающихся сумерках мерцающие вдалеке огоньки Норы служили для нас прекрасным ориентиром. Неспешно шагая по вечерний прохладе, мы трое болтали о разных пустяках, случившихся за последнее время. Речи Гарри крутились в основном вокруг Дафны Гринграсс и их совместных походах по магловскому миру, где брат Гермионы исполнял роль гида, а его новая знакомая – слегка наивной девицы, завороженной чудесами магловского мира. В свою очередь я поведал об изысканиях близнецов. Например, об их визите в Беркшир. Где-то месяц назад Фред с Джорджем наведались к дедову особняку с твёрдым намерением проникнуть внутрь Уизли-хауса. Результат оказался плачевным: около недели проторчав возле дома и испробовав все возможные средства, имевшиеся у них в наличии, близнецы были вынуждены отступить, признавая явную неудачу. Примерно тоже самое они сделали после разговора с Мафальдой Хопкирк. - Надеюсь, они не причинили ей вреда? – с некоторой тревогой спросила Гермиона, очевидно памятуя давешний разговор в Мунго. - Нет. Ребята клянутся, что пальцем к ней не прикасались. И знаешь, я им верю. - Ну и что им удалось выяснить? – поинтересовался Гарри. - Ничего важного. Как я и говорил, Мафальда Хопкирк оказалась слишком мелкой сошкой, знающей не больше нашего. - Получается, Фред с Джорджем охотились впустую, - сказала Гермиона. - Получается, так. Впрочем, кое-что ребята всё же узнали. Мафальда Хопкирк оказалась родной сестрой… догадайтесь кого? - Снейпа? МакГонагалл? Шеклбота? – ребята перечислили ещё несколько фамилий, но правильного ответа так и не назвали. - Хе-хе-хе… нет, не угадали. Она сестра Сивиллы Трелони *, - наконец-таки ответил я, заставив Гарри слегка присвистнуть от удивления. - Надеюсь, она не напророчила им напоследок чего-нибудь эдакого, - со смешком произнёс он. - Как знать, - пожав плечами сказал я. – Придём в Нору – узнаешь. - А что у вас ещё интересного случилось? - Ничего кроме пухляка. Мой нарочито равнодушный ответ вызвал сочувствующий вздох Гарри и лёгкую укоризну во взгляде любимой. Ребята прекрасно знали, как именно сложились отношения Лонгботтома с обитателями Норы, точнее, как они не сложились. Мама изначально была настроена резко против появления пухляка, не без оснований считая его виновным в том, что её дети загремели в Мунго. Близнецы также не горели желанием лишний раз видеться с Недоизбранным, правда выражались парни куда сдержанней. Сестрёнки встретили появление гостя с робкой заинтересованностью, которая благодаря последней выходке Лонгботтома, переросла у Джинни в откровенную неприязнь. Про моё отношение к пухляку говорить не стоит – за последний год я им насытился по горло. Однако несмотря на всё это папа (явно с чужого голоса) сумел-таки настоять на своём, и «несчастный мальчик, которого жаждут обобрать злые Флинны» поселился в комнате Перси. Первое время я тешил себя надеждой, что Лонгботтом уберётся из Норы, едва только судебная тяжба между МакГонагалл и родичами пухляка завершиться. Увы, мои надежды пошли прахом: с победой МакКошки, её подопечный никуда не исчез, продолжая отравлять жизнь обитателям нашего дома. Впрочем, нашлись у Небоизбранного и защитник, вернее защитница – её оказалась наша добрая справедливая Герми. - Рон, ну зачем ты так? – печально сказала она. - У Невилла сейчас не самая простая ситуация… И в конце-то концов, он же у вас гость. - Ага, гость. Скорее в горле кость. За стол садится, будто одолжение делает, на Джинни смотрит как на зачумлённую, а Луна… Понимаю, она кажется немного странной, но это же не повод толкать её с лестницы! - Что?! Вот ведь сука, - со злостью процедил Гарри. – Вот так ни за что, ни про что толкнул? - Ну, Фред видел, как Луна попыталась отогнать от него своих чудиков, делая руками вот так, - с этими словами я показал действия сестры. - Это называется магические пассы, - ответила Гермиона. – Я читала про схожие движения в книге по базовому экзорцизму Льюиса. - Ну может оно и так, - согласился я, а затем продолжил. – Луна часто так поступала, когда чувствовала, что кому-то из нас тяжело. И знаешь – это помогало. В тот раз она тоже решила помочь, а вместо благодарности Лонгботтом оттолкнул её, и Луна полетела с лестницы... - Вот ведь, паскуда… Как у него только рука не отсохла, - сжав кулаки, пробормотал Гарри. – И что же с ней случилось? - Луне повезло: Фред успел её подхватить. Не могу представить, чтобы случилось, опоздай брат хоть на секунду. Ну да ничего, мы с пухляком в тот же день посчитались: отвели за сарай, пересчитали рёбра, макнули пару раз в компостную яму да напоследок пообещал в этой самой яме утопить, если он ещё хоть раз пальцем прикоснётся к девчатам. - Молодцы! Так ему и надо. Нечего было руки распускать, - одобрительно произнёс Гарри, Гермиона же лишь тяжело вздохнула. Наверняка в её душе сейчас шла борьба между жалостью к Лонгботтому и непониманием того, как вообще можно было поднять руку на Луну. Видя всё это, я продолжил рассказ. - После того случая мама нас конечно отругала, но, как по мне, сделала это чисто для галочки. Её саму не слишком радовало нахождение Лонгботтома в Норе. Да чего говорить: он даже упыря нашего до ручки сумел довести. - Вот как? – искренне удивился Гарри. - Мне казалось, он у тебя вполне безобидный. Живёт себе на чердаке да иногда по трубам барабанит. - Вообще-то упыри могут быть опасны, - заметила Гермиона – В хрониках описаны случаи, когда они нападают на людей. - Только не наш, - возразил я. – В своё время Джинни любила с ним играться: то бантиками с ног до головы обвяжет, то словно куклу какую расчёсывать начнёт. - Как можно расчёсывать упыря? Они же лысые, – в словах Герми послышался явный скепсис. - Ну, другие может и лысые, а наш – рыжий. Как говорится, с кем поведёшься от того и наберёшься. - Так что же с твоим упырём такого произошло, что он взъярился? – задал вопрос Гарри. - Хм, точно не знаю. Это случилось буквально пару дней назад незадолго до ужина. Я только-только вернулся домой, решил в гамаке поваляться, едва лёг, как на чердаке такой вопль раздался – не удивлюсь, если его в Оттери-Сент-Кэчпоул услышали. Ну я конечно схватил чего потяжелей и бегом наверх. Прибегаю и вижу - Лонгботтом по полу катается и верещит словно зарезанная свинья. Упырь ему руку располосовал и рожу попортил. Не успей Джин раньше меня прибежать, остались бы от Недоизбранного одни лоскуты. - Ужас какой, - покачав головой произнесла Гермиона. – Если бы с Невилл погиб, то твоего отца отправили бы в Азкабан. - Твоя правда: об этом как-то не подумал, - нехотя согласился я. - Однако нам повезло: Джинни вовремя сумела отогнать упыря. Тот забился в угол, лапами закрывается, скулит, а сестрёнка его раз за разом по морде тряпкой бьёт да приговаривает: «не смей когти распускать». - М-да, весело у вас в Норе, - грустно усмехнулся Гарри. – И что же было потом? - Потом прибежали мама с Луной, пухляка забинтовали, чердак запечатали. На этом дело и кончилось. Сейчас пухляк почти всё время в комнате Перси сидит. - Не понимаю только, зачем Невилл вообще решил забраться на этот чердак? – спросила Герми. - Он утверждает, будто искал там свою жабу, - ответил я. - Враньё! Жабы любят воду. Если он действительно хотел её найти, то пошёл бы к пруду, - после этих слов Гарри на некоторое время замолчал, однако вскоре на его лице появилась торжествующая улыбка. - Похоже, я понял зачем Лонгботтом всё это провернул, - довольным тоном произнёс он. – Всё это сделано ради мести: тебе, твоему отцу, матери, близнецам – всем Уизли. - Это как? – удивился я. - Элементарно! Вот представь: вернется Лонгботтом к своей опекунше, а МакГонагалл влепит твоему отцу иск – за нанесения вреда наследнику благородного дома. Мол, всё время пока я жил в Норе меня били, измывались по-всякому, а в конце концов решили скормить злобному чудищу, которое живёт на крыше. Ради такого можно и подставиться слегка. - Ничего себе слегка! – воскликнула Гермиона. – Невилла чуть насмерть не загрызли! - Ага, «насмерть» как же. Наверняка Рон преувеличил... После таких слов между Гарри и его сестрой разгорелся жаркий спор. Мой друг твёрдо стоял на своём, приводя в качестве доказательства историю с гиппогрифом и Малфоем, случившеюся в том времени на третьем курсе, Герми же исходила из того, что Лонгботтом никогда не опустится до низости белобрысого хорька. Слушая их полемику, я всё больше склонялся на сторону бывшего Поттера - слишком уж логичной звучала версия парня. Похоже, это признала даже Гермиона, сопротивлявшаяся уже чисто из принципа. - Думай, что хочешь, но всё это походит на бред, - в последний раз возразила она. – Невилл не станет жаловаться... - Нет уж: с него станется, - как можно твёрже сказал я. – Наверняка, он уже рассказал МакКошке байку о том, как злобные Уизли упыря на него натравили, а до этого били да дохлых крыс подкидывали. - Крыс? Ты случаем не Скабберса имеешь ввиду? – уточнила Гермиона. - Его самого. Он три недели назад лапки откинул. Возраст у него, сама знаешь, был по крысиным меркам запредельный, да ещё тот драклов карантин после Хогвартса сделал своё черное дело. Невыразимцы несколько месяцев держали его вместе с жабой пухляка. Небось, хотели выяснить, как им удалось пережить воздействие фузариума. - И что они выяснили? – поинтересовалась Герми. - Мордред их знает, солнышко, - отмахнулся я. – Полтора месяца назад их просто принесли в Нору да сдали с рук на руки. Уже тогда Скабберс был плох. Мы подумали, не сегодня-завтра загнётся, но поначалу он вроде-как оклемался, стал бегать по дому, пока однажды не заглянул в комнату Перси, улёгся на подоконник, как всегда любил делать, заснул и не проснулся. Такие вот дела. Нету у нас больше в Норе «предателя Питера Петтигрю». Последнюю фразу я произнёс с явной подколкой, однако Гарри и Гермиона не оценили юмора. Склонив голову, бывший Поттер вздохнул, а затем тихо заговорил. - Я хотел рассказать об этом чуть позже, но раз уж ты завёл этот разговор… В общем, Питер Петтигрю никого не предавал. - Погоди-погоди, а кто же тогда выдал Поттеров?! Неужели Сириус Блэк? - Не знаю, Рон, правда не знаю. В той жизни Сириус был мне старшим товарищем: укрывал, оберегал, заботился… Стал бы он всё это делать, будучи предателем? Не знаю… Могу только сказать, что Хвост никогда не произносил клятву Хранителя Тайны, иначе он не сумел бы… - мой друг замялся, подбирая слова, к счастью на помощь к нему пришла Гермиона. - Гарри имеет ввиду, что, будь Питер Петтигрю Хранителем Тайны он не смог бы навещать Поттеров. Таковы условия Fidelius Cor: если Хранитель зайдёт внутрь места доверия, то защитные чары тут же спадут **. А он, судя по письмам Лили, неоднократно посещал их в Годриковой Впадине. - М-да, интересно фестралы скачут, - только и оставалось пробормотать мне. – Но кто тогда убил Сэдрика, кто возродил Сами-Знаете-Кого и кто, в конце концов, прикидывался Скабберсом? - Вот в этом-то и вопрос, - с явной злостью в голосе ответил Гарри. – В тот раз нас развели как последних лохов, показав коротышку, умеющего обращаться в крысу и назвавшегося Хвостом. А настоящий Питер Петтигрю был уже одиннадцать лет как мёртв. - Откуда тебе это известно? - От Тинга. У Петтигрю есть небольшой сейф в Гринготтсе, вход в который завязан на кровную защиту. Я попросил у Тинга выяснить, кто из волшебников имеет туда доступ. До ноября восемьдесят первого таковых было двое: Питер и его мать. Сейчас доступ есть только у Энн Петтигрю. - Постой-постой… имя знакомое… Точно! Так звали нашу медведьму! - Вот она и есть мать Питера. - Мерлиновы подштанники! Ну конечно же! Она ещё меня Питти называла, видимо с сынком своим путая. Я должен был об этом догадаться, но не догадался! Эх, каким же надо быть ослом… Следующие несколько минут я, не выбирая выражений, напропалую ругал себя за слепоту. Ребята не вмешивались, давая возможность выговориться. Наконец, Гарри успокаивающе похлопал меня по плечу. - Ладно, не кипеши, дружище. Со всеми бывает. Мы тоже не сразу догадались, кто она такая. Нам вообще считай подфартило с доктором Тонксом, иначе мы бы до сих пор плутали в потёмках. - В смысле? Причем тут Тонкс? - Дело в том, что доктор - хороший знакомый Энн Петтигрю, - пояснила Гермиона. – Я узнала об этом совершенно случайно. Придя на диагностику, я заметила, что он чем-то угнетен. Я поинтересовалась причиной, и он неожиданно выложил всё как на духу. По-моему, ему тогда просто захотелось выговориться, а я нечаянно подвернулась в качестве слушательницы. - Хм, никогда бы не догадался об их близком знакомстве, - честно признался я. – Мне казалось, что их отношения не выходили за рамки «начальник-обслуга». - Энн Петтигрю не всегда была медведьмой, - со вздохом ответила Герми. – Когда-то давно она работала целительницей, а Тед Тонкс был её стажёром. Со временем они подружились. Примерно тогда же он познакомился с Питером. Миссис Петтигрю хотела, чтобы её новый знакомый стал для сына кем-то вроде старшего брата, могущим пересилить влияние Мародёров, которых она на дух не переносила. Вот только её мечтания пошли прахом: Питер слышать не хотел ни одного дурного слова про друзей и Лили Эванс. Особенно про последнюю – он ведь был в неё влюблен. - А она? Она ответила на его чувства? – мой вопрос вызвал у Гермионы грустную улыбку. - Нет. Для Лили Эванс Питер Петтигрю был всего лишь другом. Милым добрым Хвостиком, с которым можно поболтать обо всём на свете. Когда же Питер узнал, что Лили «выходит замуж» за Джеймса Поттера, то он смирился с её выбором. Наверняка он не догадывался о том, что его друг уже женат, а вся церемония - фикция. - Ну да, ну да, такой Питер ни за что бы не стал молчать, - согласился я. – Ставлю галеон против кната, когда Хвост узнал о гибели возлюбленной, то у него сорвало крышу и из-за этого он напал на Сириуса Блэка посреди магловской улицы. - Это правда, - подтвердила Гермиона. – В тот день доктор Тонкс пытался остановить Питера, но у него ничего не вышло. Питеру удалось выскользнуть и на свою беду отыскать Сириуса. Что было дальше, ты знаешь: погибли маглы, погиб сам Питер и едва не погибла его мама. Когда миссис Петтигрю узнала о смерти сына, с ней произошёл инсульт. В тот раз её удалось спасти, но до конца она уже не оправилась. - Значит вся эта забывчивость, сонливость и путаница с именами были следствием удара… - Да. Главный целитель Сметвик даже хотел отправить её на пенсию, но доктор Тонкс убедил его этого не делать и оставить хотя бы медведьмой. - Должно быть этим поступком Тед Тонкс пытался загладить свою вину перед матерью, сына которой не смог уберечь, - добавил Гарри. – Видимо он понимал, что, оставшись одна, Энн Петтигрю тихо загнётся от тоски и безнадёги. А так, работая медведьмой, она оставалась под присмотром… до недавнего времени - Ты хочешь сказать, что с Энн Петтигрю произошёл… - Очередной инсульт, - шепотом ответила Герми: слова давались ей с огромным трудом. - Её частично парализовало, и доктор Тонкс сказал, что это начало конца. Дальнейший путь до Норы мы прошли, не проронив ни слова. Всю дорогу я пытался осмыслить услышанное: близкую смерть немало сделавшей для нас медведьмы, неожиданную словоохотливость целителя, а самое главное – личность Хранителя в истории с Поттерами. В том, что Тед Тонкс раскололся перед Гермионой из-за внушения Хабиба не было сомнений: аврорское чутьё не обманешь. А вот кем была та крыса, сгубившая кровных родителей Гарри, не ясно. Если верить Министерству, то предателем является Сириус Блэк. В пользу этой версии говорит более чем странное поведение Бродяги, прекрасно знавшего об особенностях заклятия доверия и визитах Хвоста в Годриковую Впадину. Тем не менее, крестный Гарри обвинил в преступлении заведомо невиновного Петтигрю, очевидно стараясь отвести подозрение от себя… или от некой иной персоны. А могла ли вообще существовать та «иная персона»? Вполне может быть. Ведь как накладывается Fidelius Cor? Сперва Хозяин Места (в данном случае это Джеймс Поттер) выбирает Друзей Дома, имеющих право войти, но не имеющих возможности никого провести с собой. Дальше назначается Хранитель, после чего происходит сам обряд запечатывания***. Чего стоило папаше Гарри, открыв доступ Хвосту и растрезвонив о будущей роли Блэка, выбрать для этого дела кого-нибудь иного? Да ничего! При таком раскладе получается, что Хранителем мог оказаться кто угодно: Люпин, Снейп, Дамблдор или ещё какой чародей. Да даже тот коротышка, прикидывавшийся Скабберсом, вполне подходит… Ф-уф, кажется, у меня разыгралась паранойя. С такими рассуждениями легко превратиться в Шизоглаза, готового отправить в Азкабан добрую половину волшебной Англии. Самое лучшее, что я могу сделать сейчас – это успокоиться и уже на свежую голову обмозговать ситуацию с ребятами. Может статься, впятером мы отыщем решение задачи с Хранителем. В крайнем случае можно обратиться к тому же Флитвику: наверняка старый гоблин увидит то, чего мы проглядели. Еще некоторое время поразмышляв в подобном ключе, я не сразу заметил, как Гарри и Гермиона уставились куда-то вперед. На их лицах читалось полное недоумение. Нора, издалека казавшаяся островком света среди сгущающейся ночной темени, встречала нас каким-то странным запустением и подозрительной тишиной. Открыв калитку, мы не обнаружили во дворе ни единой живой души. Более того, свет фонариков, обыкновенно горевших в саду, оказался приглушен. Такая картина больше всего встревожила Гарри. Выхватив из-за пояса палочку, мой друг сделал шаг вперед, и тут-то началась потеха. Почти потухшие фонари вспыхнули ярким светом, принявшись переливаться всеми цветами радуги, одновременно с этим раздалось шипение и к небу устремились больше десятка драконов, состоявших целиком из красных, зелёных и золотых искр. Достигнув высоты чердака, иллюзорные крылатые ящеры принялись извиваться, изрыгать пламя, при всём при том рыча не хуже своих настоящих собратьев. Но самое интересное случилось, когда драконы начали сплетаться между собой, образуя фразу-приветствие, написанную правда с чудовищными ошибками: «Бобро поржаловать». С десяток секунд провисев над нашими головами, потешные чары развеялись, обсыпав Герми, Гарри и меня разноцветными конфетти. - Сюрприз!! Раздался веселый крик близнецов, и из-за угла дома выскочили Фред, Джордж, Джинни и Луна. Пораженные такой встречей, Гарри с Гермионой оказались препровождены в сад, где для наших гостей уже оказался накрыт стол с чаем и маминой выпечкой. За такой нехитрой трапезой и ни к чему не обязывающем разговором прошёл остаток вечера. Спустя час мы, сытые и довольные, потихоньку двинулись на боковую, после чего Нора погрузилась в сон.***
Следующие несколько дней можно было назвать неделей на расслабоне. Мы всемером наслаждались жаркими августовскими деньками, купаясь в ближайшей речке, гуляя по округе или играя в квиддич трое против четверых, а по вечерам Герми и Гарри знакомили нас с новинками магловского мира. Например, обитатели Норы узнали о существовании такого чуда, как «Монополия». Играя в неё, все мы – взрослые и дети - порой забывали о времени, иногда отправляясь спать далеко за полночь. Последнее больше всего касалось близнецов: не на шутку увлекшись творением Чарльза Дэрроу, Фред с Джорджем принялись создавать его магический аналог, подчас забывая о сне. Те мирные счастливые дни не мог испортить даже Лонгботтом. В редкие моменты, когда пухляк возникал перед нами, он корчил недовольную рожу и старался побыстрее шмыгнуть в свою комнату. Первое время Гермиона пыталась наладить с ним контакт, однако из этого ничего путного не выходило. По сокрушенным обмолвкам любимой, я понял, что Лонгботтом считал её предательницей, но вот в чем именно заключалось то предательство осталось для меня загадкой. Впрочем, удивляться такому поведению Недоизбранного не стоило: пухляк был обижен на весь мир и единственным человеком, сумевшим хотя бы на ненадолго отвлечь его от лелеянья обид, оказался отец. Папа мог долго рассказывать Лонгботтому об устройстве Фордика и даже пару раз прокатить на нём по округе, однако из-за загруженности на работе делал это нечасто. Ну да хватит об этом! Кислая рожа одного незваного гостя не стоит того, чтобы забыть о прекрасном солнечном лете, кое шло своим чередом. Ранним утром одиннадцатого августа нас разбудило уханье больше полудюжины неясытей. Одна за другой совы рядком уселись на крыше сарая, терпеливо дожидаясь, когда у них заберут почту. Джинни первая заметила прилёт пернатых хищниц и опрометью бросилась к ним. Завидев сестрёнку, самая крупная из птиц спланировала вниз и подняла правую лапу, давая возможность отцепить посылку. На некоторое время перед Норой воцарилась тишина. Дрожащими руками Джин разломила сургучную печать, развернула бумагу, несколько раз пробежалась по ней глазами, после чего протянула свиток подошедшей Луне, и девчата закружились в замысловатом танце. Их мечты сбылись – они вместе едут учиться в Хогвартс. Наблюдая за сестринской радостью, я испытывал смешанные чувства. С одной стороны, мне было радостно за них, ведь теперь у Джинни и Луны появится возможность узнать много нового, познакомиться с другими детьми и миром, лежащим далеко за пределами Норы. Однако у этой медали существовала оборотная сторона, касавшаяся в основном Луны. В той жизни ей немало досталось от однокурсников, первые несколько лет травивших её при полном попустительстве декана, не замечавшего тех «забав». Надеюсь, в этот раз такого не случится, ибо в противном случае «шутники» разделят судьбу Лонгботтома. С этой мыслью я присоединился к разворачивающемуся вокруг веселью, длившемуся до самого вечера, в конце которого произошло событие, начавшиеся как простое недоразумение. Ночной порой, после того как отзвучали поздравления, смолкли фейерверки близнецов и Джинни задула свечи на именинном пироге, я застал Гермиону у двери на чердак. Возясь с замком, который безуспешно пыталась открыть, она не сразу заметила мой приход. - Ну и зачем тебе туда нужно? – зевая спросил я. – Только не говори, будто у тебя туда жаба убежала. - Ой! Рон, это ты? Я просто… - Ошиблась с комнатой, кроватью и этажом, - мой голос прозвучал с явной иронией, отчего Герми потупила глаза. - Нет, - наконец тихо произнесла она. – Просто я хотела взглянуть на твоего упыря. Понимаю, это звучит глупо, но он у тебя такой необычный… - В чём же его необычность? Неужто в шерсти? - Не только. Совсем недавно я вспомнила, что в той жизни он изображал тебя. - Меня?! Интересно, зачем ему это понадобилось? - Это понадобилось не ему, а твоим родителям. Когда мы ушли на поиски крестражей, мистер и миссис Уизли переодели его в твою пижаму и показывали чиновникам из Министерства. - Мм-да, интересно фестралы скачут… И они верили, будто он – это я? - Да! И вот это-то меня удивило. Ну не может простой упырь изображать человека, как не маскируй его чарами! И вот тут меня осенило: а вдруг упырь и не упырь вовсе. - А кто же он тогда? – почесав затылок спросил я. – Неужто домовик? - Очень может быть, - с абсолютно серьёзным видом согласилась Герми, не понимая, что мои слова об ушастых паразитах были лишь тыканьем пальцем в небо. – В книгах были описаны случаи, когда из-за проклятий эльфы теряли облик и частично разум. Может статься, что Упырь – это имя вашего семейного эльфа… - Нету у нас никаких домовиков и никогда не было. - Откуда ты знаешь? Ну давай проверим. Я хотел было возразить, однако столкнувшись с просящим взглядом Гермионы, махнул на это дело рукой. В конце-то концов, чего мы теряем? Пусть моя змейка самолично убедится в собственной ошибке. Сказано – сделано. Вернувшись в свою комнату, я взял несколько полотенец и скрутил их на манер бича. Последнее было сделано в качестве дополнительной меры предосторожности: упырь наш конечно смирный, но если взбрыкнет, как в случае с Лонгботтомом, то будет чем его поставить на место. Вооружившись подобным образом, я подошёл к двери, без труда отворил заговорённый на кровь Уизли замок и жестом пригласил Гермиону на чердак. Та не заставила себя долго ждать и решительно направилась к углу, откуда доносилось похрапывание. Заметив наше присутствие, упырь помотал головой, потянулся на манер кота, недобро уставился на Герми и тихо, но злобно зарычал, явно намереваясь атаковать. Тихо выругавшись, я рванул к рыжему паразиту и хорошенько огрел его «плёткой» по морде. - Я тебе порычу, тварь. А ну заткнуться и лежать! Приказ был исполнен с явной неохотой. Всё ещё грозно сопя, упырь лёг на живот и вжал голову в плечи. От греха подальше я с помощью инкарцеро опутал тварюгу верёвками, затем для верности приложил Петрификусом, после чего, взяв за шкирку, подтащил чуть ближе к Гермионе. В первый момент в её глазах мелькнул страх, но это был лишь миг. Сделав шаг вперед, моя храбрая змейка достала палочку и напевно произнесла незнакомое заклятье. От этих чар скованная тушка упыря засветилась бледным неярким светом. Такой результат волшбы привёл Гермиону в недоумение. Применив Finite, она повторила заклинание, слегка изменив тональность, однако никаких изменений не произошло. Третья и четвертая попытка также не принесли удачу, повергнув любимую в тоску. Печально склонив голову, Герми убрала палочку и двинулась прочь с чердака. Я последовал за ней. Весь путь до её комнаты мы не проронили ни слова: аврорское чутьё подсказывало, что разговоры сейчас будут явно лишними и скорее рано, чем поздно Гермиона обязательно всё нам расскажет. Так оно и случилось. На следующий день, мы впятером устроили пикник на берегу лесного озерца. Поскольку Джинни и Луна остались в Норе, Гермиона решила, что лучшего момента для откровенной беседы не предвидится и изложила историю с упырем. Как я и предчувствовал, в первый момент разразилась настоящая буря. Напрочь забыв о собственных словах о смирности обитателя чердака, Гарри устроил нам двоим настоящую головомойку – насилу близнецам удалось его утихомирить. После этого разговор вошёл в более спокойное русло. - Ну давай, о великая укротительница злобных упырей, изложи нам, ничтожным неучам, результат твоего гениальнейшего исследования, - иронично предложил Фред. - Что же тебя сподвигло обратить взор на столь грозного врага, как наш пускатель слюней и потрясатель труб? – с подколкой спросил Джордж. – Ужель его рыжая шерсть, очевидно унаследованная от кого-то из наших славных предков? - Не совсем так, - вздохнув ответила Герми и вновь изложила историю с пижамным маскарадом, чем привела Гарри и близнецов в состояние легкого недоумения. - Хм, а ведь и правда – было такое, - после некоторого раздумья произнёс бывший Поттер. –Ты, Рон, придумал весь этот план с обсыпным лишаем, мистер Уизли его одобрил, а вы, ребята, помогли с чарами. Неясно одно: этот упырь – он всё же упырь или эльф? - Чары показали, что он как-то связан с Норой, но природа этой связи не поддаётся классификации. Для домового эльфа она слишком слаба, для фамилиара – слишком топорно сделана, а на материализовавшегося боггарта упырь не похож отсутствием ауры ужаса. Единственный возможный вариант, приходящий на ум, что перед нами обращённый волшебник из дома Уизли, - после таких слов мы вчетвером вопросительно уставились на Герми, ожидая объяснений, кои последовали спустя некоторое время. - Понимаю, моё предположение может показаться нелепым, но выслушайте меня. - Слушаем. - Сегодня утром я вспомнила о существовании одного ритуала. Он называется отпеванием заживо. Когда один член рода совершает тяжкий проступок против другого, то такого преступника кладут в вырытую неподалёку от родовой границы могилу и читают над ним заупокойную службу. После этого, если вина человека истинна, тот он теряет людской облик и обрекается вечно бродить около своей могилы. - А если обвинение ложно? – уточнил Гарри. - В таком случае, человеческий облик теряет глава рода. - Мм-да, жутковато звучит, - задумчиво пробормотал я. – Остаётся только найти подходящего Уизли для такого вот «обряда». - Это Сикстус Уизли, - уверенно ответила Гермиона, вызвав трагическое выражение лица у Гарри и скептические усмешки близнецов. – Он единственный, о судьбе которого нет ясности. С тридцать пятого года о нём ни слуху, ни духу… - Всё это конечно любопытно, но ответь мне на один вопрос: когда Нора перешла в собственность нашей семьи? – заданный Джорджем вопрос смутил Герми. - Н… не знаю, - честно призналась она. - Нору купил наш дед в шестьдесят девятом году, а до этого здешней землей владели Тюдоры. Может дело куда проще: наш упырь… - … всего лишь упырь. Пусть и слегка выделяющийся на общем фоне. На Гермиону было жалко смотреть: очередная её гипотеза рушилась с треском. - Ну вот как? – еле слышно произнесла она. - Как я могла забыть о самом главном? Но ведь Сикстус подходил так идеально… - Опять ты за своё! – с досадой процедил Гарри. – По ходу ты на нём помешалась: скоро он будет тебе в каждой луже мерещится. Ты считай пол лета угробила на него и те дракловы воспоминания Пинс! - И вовсе не пол лета! Я всего два раза снимала лабораторию! - Но зато на весь день! Хорошо ещё Дафна приехала и вправила тебе мозги, а не то ты бы с этими воспоминаниями ночи напролёт в Гринготтсе сидела. - В этих воспоминаниях содержится ключ к тайне возникновения клейм предателей крови. Ты видел сколь тяжело Фред и Джинни перенесли зиму? Это всё последствие клейм. Неужели тебе на них плевать? - Э-э-э… нет, - от такой отповеди Гарри явно стушевался. – Просто я не понимаю, зачем ты роешься в воспоминаниях? Какой в этом смысл? Достаточно показать их Рону: он ведь у нас маг времени. Ему стоит нырнуть в них и сразу станет видно, где правда, а где морок. Я прав, Рон? - Угу, - согласился я. – Ты ведь за этим меня к Бенбоу направила. Ну и зачем теперь тянуть книзла за хвост? Раз есть воспоминания, то давай их посмотрим. - Ты пока к этому не готов, - сокрушенно покачав головой, ответила Гермиона. - И уже не буду! Ты слышала, что сказал Бенбоу? Возраст для обучения упущен и тренироваться надо было начинать чуть ли не с младенчества. - Мы найдём другого специалиста, который знает своё дело куда лучше. Наверняка у него всё получится… Гермиона явно закусила удила, намереваясь точно в старые времена прочесть нам часовую лекцию о собственной правоте и не замечая, как мы не сговариваясь взяли её в «коробочку». В последний момент наша слизеринская принцесса учуяла подвох, однако было уже поздно. Подхватив Герми за руки и за ноги, мы раскачали и кинули её в лесное озерцо, а затем сами попрыгали в воду. Дальше началась беготня: каштанововолосая фурия в зелёном купальнике гонялась за мной, Гарри и близнецами, мы же смеялись, дразнились, ныряли, брызгались – одним словом, вели себя словно малые дети. Спустя примерно полчаса уставшая и растерявшая весь свой задор Гермиона выбралась на берег. Нас она первое время игнорировала, ограничиваясь только грозными взглядами да гордо вздёрнутым носом. Лишь после часа умасливаний моя змейка всё же сменила гнев на милость, пообещав подумать: стоит ли ей прощать троих гриффиндурков и одного тупого барсука в придачу или нет. Услышав такие слова, я облегчённо выдохнул. Аврорское чутьё подсказывало, что скорее рано, чем поздно Герми остынет и признает свою ошибку. Готов поставить галеон против кната, Солнышко уже сейчас в глубине души понимает собственную неправоту. Наверняка через пару-тройку дней она согласится с Гарри, и мы впятером увидим воспоминания мадам Пинс без всяких прикрас и купюр. Ради этого стоит немного подождать.