Воспоминания счастья

- Пап, а это мама? - я слышу этот звонкий голосок даже здесь, хотя кухня довольно далеко от гостиной. Джош и Джейми разбирают завалы старых фотографий и малыш, видимо, нашёл мою. Осторожно подхожу к дверям в общую комнату и, прислонившись к косяку, наблюдаю за моими мальчиками. Наш сын сидит на полу, скрестив ноги по-турецки, а Джош устроился на широком диване. - Да, Джеймс, это мама. Правда она красавица? - Джош достаёт из общей кучи старых фото, сваленных на столе, ещё одну и протягивает сыну. - И вот мама. - Мама красивая была. И сейчас красивая, - говорит малыш, а я улыбаюсь и подхожу к ним. - А что это вы тут делаете? - я подхожу к мужу и сажусь на подлокотник дивана, но Джош хватает меня за талию и, посадив к себе на колени, целует в плечо. - Мам, а это ты, - Джейми протягивает мое фото с премьеры наших с Джошем "Голодных игр", на котором мне где-то двадцать один год. Надо же, как быстро время летит. Двадцать один... Десять лет прошло, а я помню все, будто это было вчера. - Да... А там же ещё и папа есть? - я начинаю рыться в куче фото с премьер и фотосессии, наших детских фото и фото со свадьбы и, наконец, нахожу нужную. - Это первый наш совместный выход в люди, - Джейми внимательно разглядывает фотографию. - А вы тогда уже любили друг друга? - малыш абсолютно серьезен. Джош смотрит на меня, а потом сильнее притягивает к себе и говорит: - Я уже тогда знал, что она перевернет всю мою жизнь, - я улыбаюсь, а мужчина целует меня. Мы бы так и наслаждались губами друг друга, но Джейми это не нравится и он издает протяжное "Фуу!", пока мы не разрываем поцелуй. Даже сейчас мне мало Джоша, после шести лет более чем просто счастливого брака, во время которого проявился наш малыш, в котором и Джош, и я души не чаем, мне все равно его мало. Я хочу обнимать и целовать своего мужа, наслаждаться им, чувствовать его сильные руки на своей талии, его губы на своих губах, его дыхание на своих волосах, засыпать в его крепких и родных объятьях, по ночам чувствовать тяжесть его тела... Я хочу разговаривать с ним, шутить, смеяться или просто молча наблюдать друг за другом; он нужен мне, словно воздух, я дышу Джошем, я живу им. - Ну, мам!.. Пап... Не надо есть друг друга, я вас обоих люблю, - сын встаёт с пола и тянет руки к нам, обнимая. - Джош, это наш сын, - я не знаю, зачем я это призношу, может чтобы он подтвердил, что это так, это реальность, а не плод моего воображения. - Да, наш сын, - говорит муж и добавляет, глядя мне прямо в глаза, - спасибо тебе за него. Мужчина легко целует меня. Его нежный, маленький, понятный только нам знак, будто говорящий "Ты моя. Навсегда". А я и правда его. Всегда была, есть и буду. С судьбой не поспоришь, мы всегда должны были быть вместе, только вот раньше этого не понимали. Нерушимая, прекрасная дружба. Как же мы не хотели ее портить, хотя оба знали, что между нами что-то большее. То напряжение, которое тетивой было натянуто между нами, те неловкие минуты, которые возникали, когда мы были одни. Все показывало на то, что мы изменились и наши взгляды друг на друга тоже. Я не могу отвести взгляда от глаз Джоша, которые когда-то взяли меня в свой плен и не отпускают ни на секунду уже так много лет. Моё собственное море, в котором я тону каждый день и каждую ночь, когда мы вместе. Я люблю его глаза, в них отражается настоящий, мой Джош. Чувствую, как кто-то одергивает мою руку, поворачиваю голову и замечаю Джейми, он смотрит на меня и Джоша и абсолютно серьёзно говорит: - А пирога сегодня не будет. Мы с мужем переглядываемся, и я бросаюсь на кухню, где стоит ужасный запах гари. Вот чёрт! Достаю из духовки чёрное, совершенно неаппетитное что-то, которое когда-то было пирогом. - Я ничего не могу сделать толком, - говорю я мужу, стоящему в дверях, в то время, как моё творение летит в мусорное ведро. - Господи, как я ещё сына могу воспитывать? Мой самокритичный монолог длится недолго - я замолкаю как только Джош подходит сзади и обнимает меня за талию. Прижимаюсь к нему спиной, выгибаясь и стараясь повторить каждый изгиб любимого тела. Как много раз я это делала! Он кладет подбородок мне на плечо, и тут же ключицу обжигает его дыхание. Он по-хозяйски опускает одну руку мне на грудь, а губами оставляет влажную, горячую дорожку поцелуев на шее. Ноги подкашиваются от поступающего желания. Господи, этот мужчина сводит меня с ума! - Джош... - хриплю я, больше закидывая голову назад и подставляя тело для его ласк. Я понимаю, что Джейми может зайти в любой момент, но устоять просто невозможно. - Джеймс... Муж легко целует моё плечо и отстраняется. Мне так хочется, чтобы он продолжал, но теперь мы не можем позволить себе просто взять и заняться сексом, где вздумается, как раньше. Теперь у нас ребёнок. Но вот когда Джейми ещё не было, мы делали это везде, где нас накрывало желание: на кухне, в ванной, на террасе, хоть и знали, что нас могли заметить. Нам хотелось испробовать все и везде. Однако наш самый экстремальный, страстный и жаркий секс был в каморке одного французского ресторана, куда нас со всем кастом пригласили на вечеринку. Мы просто сидели, пили, веселились, Джош пригласил меня потанцевать, потому что не хотел, чтобы я взяла в рот ещё хоть каплю спиртного. Он обнял меня за талию, прижав к себе как можно ближе, я чувствовала его дыхание на своих губах, а, подняв голову, утонула в его глазах. Мы поняли друг друга без слов. Между нами всегда была особенная связь, которой не нужны были слова. Мы стояли и не слышали оглушающей музыки, мы тонули в волнах желания, накрывающих нас. Парень резко притянул меня к себе и прильнул к моим губам, открытым ему и только. Я потеряла голову от той внезапной страсти, ноги подкашивались и, видимо, это ощущала не я одна. Джош разорвал поцелуй, а его жаркий шепот так завел меня, что было наплевать на всех, кто окружал нас, я хотела его. Здесь и сейчас. Опьяненная алкоголем и страстью, я обхватила его запястье и повела за собой. Мы зашли в небольшую комнату, где был большой широкий стол, больше я не запомнила ничего, из того, что нас окружало. Дверь даже не успела толком закрыться, как я уже была прижата к ней сильным, мужским телом. Я чувствовала его желание через одежду и молила о том, чтобы почувствовать его полностью, без этих преград. Джош снова и снова целовал меня. Жарко, нежно, требовательно, так желанно. Мой тихий стон потонул в поцелуе, когда Джош опустил руки мне на ягодицы и сжал их. Он поднял меня так, чтобы мне было удобно обхватить ногами его талию. И целовал, целовал настолько страстно, что было страшно представить, что он будет делать дальше. Страшное, но такое желанное продолжение, о котором мечтало мое тело. За его горячими поцелуями невозможно было уследить, они были везде: на открытой шее, обнажённых плечах. Пылкие, распаляющие, обжигающие. Его губы ласкали мою кожу, миллиметр за миллиметром, его руки исследовали моё тело, стараясь найти молнию или пуговицы на платье, а я просто прижималась все ближе к его телу и меня разрывало от стонов и вдохов. Джош пытался снять с меня платье, но, поняв, что это не получается, не выдержал, и разорванная ткань полетела на пол. Нам было наплевать на то, как и в чем я выйду из этой комнатки и что вообще будет потом. Самое главное то, что происходит сейчас между нами. Парень взял меня одной рукой за бедра, а другой прижал ближе к себе. Я почувствовала, что он больше не прижимает меня к двери, вместо этого Джош положил меня на тот самый широкий стол и, склонившись надо мной, продолжал целовать, а я дрожащими пальцами расстегивала ему рубашку. Когда лишняя ткань лежала рядом с тем, что когда-то было платьем, я потянулась к брюкам парня. Он остановил меня и перед тем, как вообще снять их, проверил карманы. - Джен, - задыхаясь, сказал Джош, - у меня нет с собой презерватива. - Значит готовь пеленки. - Мы оба хотели когда-нибудь иметь детей, поэтому Джош не задавал лишних вопросов. Он опять наклонился надо мной, одной рукой накрыл мою грудь, а второй отодвинул край трусов в сторону. Я почувствовала его желание, легко коснувшееся внутренней стороны бедра, а потом будто сотни электрических зарядов пустили через моё тело. Джош так крепко держал меня за бедра, что потом остались синяки от его пальцев. Но тогда я не чувствовала боли, я слишком отдалась процессу, ожидая развязки, которая обещала быть яркой. Толчки становились все сильнее, стоны все громче, вздохи все более рваными, и нельзя было отделить их - все слилось в единую мелодию страсти. Наша собственная, прекрасная музыка. Я впилась ногтями в руки парня, удерживая его рядом, будто он может куда-то убежать. Тело больше меня не слушалось, оно подавалось только ему, его движениям, захватывая их. Джош входил все глубже и глубже, темп становился все быстрее и быстрее. Я вцепилась в его руки так сильно, как только смогла, оставляя кровавые следы. Казалось, будто в венах течет лава вместо крови, так жарки и горячи были его действия. Ещё толчок. И ещё... И ещё... И моё тело выгнулось дугой, ноги, кольцом сцепившиеся вокруг талии Джоша, прижали парня как можно ближе, чтобы вместе почувствовать это. Этот взрыв, шокирующий, нереальный, настолько прекрасный, что я тогда, кажется, потеряла сознание на несколько секунд. У нас было много подобных ночей, но эту до сих пор вспоминаем, как самую лучшую из тысяч прекрасных, проведённых вместе.