Не(к)романтическая история

Лили чувствовала, что Джеймса что-то беспокоит: шумный и улыбчивый Джеймс сделался тихим и задумчивым, иногда ей удавалось подслушать его переговоры по зеркальцу с Сириусом. Они обсуждали какую-то операцию, и ей было досадно, что они не считали должным посвятить её в подробности. Ту, которая до рождения сына принимала весьма активное участие в делах Ордена, сражалась и побеждала опытных соратников Того-Кого-Нельзя-Называть, её оставили не у дел. Лили было обидно и больно, но она представляла, что скажет в ответ на её претензии Джеймс: — Это ради тебя и Гарри, ему нужна твоя любовь и забота, а я буду защищать и оберегать вас. Именно так бы и ответил ей Джеймс, а она бы мысленно прибавила «пока я жив». Важный разговор по душам так и не состоялся, о чём потом Лили жалела долгие годы. * * * За пару дней до пятилетия Гарри ранним летним утром Джеймс разбудил Лили поцелуем, пока она потягивалась, зевала и недовольно бурчала на него, тот отлеветировал с кухни поднос с завтраком на троих. Лили только хотела сказать, что засоня-Гарри ещё в кроватке, как этот самый Гарри показался на пороге спальни родителей полностью одетый с написанным на лице недовольством на весь мир. Любой на его месте был бы недоволен: разбудили ни свет, ни заря, ничего толком не объяснили, поэтому он усиленно тёр глаза и показательно зевал. Но, после предложения выпить стакан сока и закусить тостом с джемом, с его мордашки исчезли сон и недовольство. Одним глотком допив остатки кофе, Джеймс вытер лицо и руки бумажной салфеткой, потом небрежным движением отбросил её в сторону, но увидев на лице недовольную гримасу, подхватил с прикроватной тумбочки палочки и отправил мусор в небытие. Гарри сидел в изножье кровати и ел медленно и аккуратно, постелив салфетку на коленях, чтобы не испачкать одежду и не набросать крошек на кровать. Он всегда выглядел опрятно, не только благодаря стараниям матери, но и по своему собственному желанию. Джеймс из-за этого посмеивался над сыном и называл маленьким британским аристократом. Джеймс откинулся на лежавшую в изголовье подушку и мечтательно протянул: — Вот бы Сириус сегодня пришёл! Позже Лили постоянно корила себя, что не почувствовала толики фальши в его голосе, когда он внезапно продолжил: — А зачем Сириусу к нам? Пойдёмте к нему! Гарри, как тебе эта идея? Со стороны Джеймса это был нечестный приём, он знал, что тот до безумия обожает крёстного, и Гарри радостно проорал: — Да! У Лили не было выбора, она пробовала возражать, но Гарри так на неё смотрел, сколько мольбы и тоски было в его взгляде, что она не смогла отказать. Пару месяцев назад Лили на всякий случай заколдовала маленький рюкзачок Гарри так, чтобы в него влезало больше, чем можно было судить по внешнему виду. Гарри самостоятельно собирал свои вещи: сложил любимые игрушки и книжки, а наверх положил любимого мишку. Когда-то у того оторвался один глаз-пуговка, Лили собиралась её пришить, но отвлеклась, забегалась и забыла. Гарри, чтобы мишка не болел и не мучился, сделал ему на глаз повязку. В тот же день мишка из Тэдди был переименован Джеймсом в Грюмми. Пока Лили была занята сбором продуктов – у Сириуса же наверняка нечего есть дома! Джеймс подошёл к Гарри, они о чём-то поговорили и он вытащил из рюкзака сына мишку, воровато покосился на Лили и спрятал игрушку за диванную подушку. * * * Как Лили и предполагала, у Сириуса в кладовой было хоть шаром покати, да к тому же дома царил страшный беспорядок. Сразу было видно, что здесь обитает одинокий холостой мужчина, который не утруждает себя постоянной уборкой. Джеймсу и Сириусу в ультимативной форме было приказано прибраться в доме, Лили трансформировала три бумажных салфетки в длинные передники, один надела сама два других выдала грустным друзьям. — Сейчас будете использовать Эванеско, а потом я пройдусь несколькими дезинфицирующими заклинаниями, потом проветрим дом. Сириус как ты умудрился за полгода, что я здесь не была превратить приличное место в свинарник?! Блэк топтался на месте и стыдливо смотрел в пол, он знал, что когда Лили Поттер упирает руки в боки и смотрит настолько недобро лучше молчать, может быть останешься в живых. Пока мужчины прибирались в комнатах, Лили колдовала на кухне, она словно танцевала: взмах палочки, шаг влево, разворот. В конце она склонила голову набок, любуясь результатом. Маленькая кухня Сириуса блистала. Гарри в это время сидел в гостиной и смотрел книжки с яркими движущимися картинками, которые Сириус купил ему на день Рождения, но отдал уже сейчас. Джеймс заглянул к нему, потрепал по голове, взлохмачивая тщательно уложенные волосы: — Если мама спросит, то я только что ушёл за твоим мишкой. Хорошо? — Конечно, пап. Когда спустя некоторое время Лили решила проведать сына, то обнаружила, что тот и Сириус пытаются собрать макет железной дороги. — А где Джеймс? – Лили встала в дверях. — Он пошёл в магазин, — сказал Сириус. Но одновременно с ним отозвался и Гарри: — Папа вернулся за Грюмми. Лили почувствовала укол тревоги: её Джеймс сбежал, ушёл так по-воровски в одиночку, ей стало нехорошо, и она оперлась на косяк кухонной двери: — Давно он ушёл? — Да только что, — произнёс Сириус, который пятился к входной двери. — Что происходит, Сириус Орион Блэк?! – Лили двинулась за ним, но опоздала. Дверь успела захлопнуться прямо перед её носом, Лили подёргала за ручку, но та не поддавалась. Сириус постучал в небольшое окно, расположенное слева от двери, в его руке была зажата волшебная палочка Лили, которую он умудрился незаметно украсть у хозяйки. Он состроил виноватую гримасу: — Прости, но Джеймс решил, что будет лучше, если вы с Гарри не будете дома, пока мы будем разбираться, что за подозрительные людишки шныряют последнее время возле вашего дома. Ты не волнуйся, там будет много кого из Ордена, всё быстро закончится. Никто не хочет повторения ситуации с Лонгботтомами, когда ребёнок пропал, а родители погибли. И можешь не кричать, я всё равно ничего не слышу, на дом наложены специальные чары, ты не сломаешь двери и не выбьешь стёкла. Всё будет хорошо, к вечеру мы обязательно вернёмся, а если даже и задержимся, то у тебя есть продукты, от голода вы не умрёте. Сириус улыбнулся, помахал Лили и Гарри, вставшему на носочки, чтобы видеть, что творится на улице, и ушёл. Когда Блэк завернул за угол дома, его улыбка увяла, Джеймс уже давно должен был связаться с ним и подать сигнал! Сириус схватил лежавшую на ящике газету, и портал перенёс его в Годрикову Лощину. К вечеру так никто не появился, и Лили крепко прижимала к себе сына и старалась не думать, что именно произошло за стенами их импровизированной тюрьмы. Гарри обнимал маму и думал, что это он виноват, если бы не он, то папа был бы с ними, был бы сейчас рядом. Чувство вины, именно то чувство, которое будет испытывать Гарри всю свою жизнь. Через три дня пасмурным утром тридцать первого июля входная дверь с тихим скрипом отворилась, и на пороге с палочкой в руке возник усталый и встревоженный Ремус Люпин.