Как бы замужем не пропасть

             Лорд аккуратно отпустил меня и я огляделась. Какой красивый вид! Зеленые холмы, в туманной дымке виднеются красные черепичные крыши какого-то поселения, пасутся коровы и мелодично звенит колокольчик. Травы пахнут упоительно свежо, летают трудолюбивые пчелы и мелькают разноцветные бабочки. — Смотри, Эйлин. Это — редчайший вид, синяя бабочка. Говорят, что ее случайно раскрасила сама Моргана, когда влюбилась в Мерлина… Она сварила зелье и пропитала свое платье, чтобы привлечь внимание колдуна.  Она торопилась и повесила платье сушиться, капли падали яркими синими пятнами на траву, что привлекло глупую бабочку. Одна капля упала на нее и с тех пор здесь иногда можно увидеть синих бабочек. В пользу этой истории говорит то, что синие бабочки чувствуют магию. Они сами прилетают ко мне. И к тебе. Вытяни ладонь. Магглам бабочки не даются.  Я удивленно разглядывала свои руки — на мою ладонь опустилась синяя красавица. У Тома на ладони сидело сразу три бабочки.  — Догадалась, где мы? Мы в местечке Гластонбери, недалеко от знаменитого холма Гластонбери Тор. Он связан с Мерлином, Морганой и туманным Авалоном. Место сосредоточения сил. Здесь легко колдовать. Я живу здесь. — А как же магглы, тут же туча туристов каждое лето… — Они видят здесь еще один пустой холм. Их тут много. Сюда им подниматься не хочется, вот и все. Чары отвращения. К тому же, я официально выкупил эту землю. Я нашел старый полуразвалившийся дом, когда-то здесь уже жил волшебник. Его единственная дочь оказалась сквибом и он уехал с ней, чтобы девочка нашла себя в маггловском мире. Она дружила с соседями, сверстницами — девчонками,  маг работал местным аптекарем,  был полноценным членом общины. Девушка выросла и вышла замуж за священника. Маг возился с внуками и не роптал на судьбу. После его смерти внуки выставили дом на продажу, но желающих особо не было. Дом пустовал около восьмидесяти лет.  Старый волшебник перед смертью наложил чары отвращения, так что маглам тут было некомфортно. Мне дом подходил идеально. Я купил его и ни минуты не жалею.  — А откуда ты узнал про волшебника?  — Он мне сам рассказал. Он болтался здесь в виде привидения и рад был моему обществу.  — Почему был? А где он сейчас?  — Я помог ему уйти за грань. Нашел ритуал, довольно муторный. Забыл тебе рассказать самое забавное — избранника дочери пройдоха маг слегка подтолкнул. Заманил в гости, напоил парочкой зелий, узнал, что дочка пастору нравится и придал тому смелости. Вот так магия помогает в жизни.  — Прикольно. Но я думала, что привидения мучаются и не могут уйти, они вынуждены оставаться в эфемерном виде.  — Нет, способы есть. Большинство призраков — трусы, они боятся смерти. Есть небольшая доля тех, кто реально имеет «незаконченное дело». Например, охрана тайной вещи, короны, артефакта. Обычно какой-то материальный объект.  Когда любым способом хранимое возвращается в большой мир, призрак уходит за грань. Есть еще случайные призраки, как бывший хозяин этого дома. Он сам не понял, почему это случилось. Умер — и оказался призраком. Постепенно привык. Сначала сильно мучился, ждал и надеялся. Потом смирился. Когда я здесь появился, он даже не сразу меня заметил. Я пришел сюда за одной милой змейкой, с которой познакомился недалеко отсюда. Я был беден и оставаться в «Лютном» больше не мог в силу известных тебе причин. Тогда я отправился путешествовать пешком, посетил Стоунхендж, потом решил посмотреть знаменитый холм. Я отдыхал, сидя на камне и разговорился со змеей. Ты знаешь, я всегда знал змеиный язык. Я приглянулся  змее и она предложила мне отдохнуть в тихом месте, где не бывают люди. Здесь мне очень понравилось, потребности у меня были скромными и я решил пожить в старой хибаре некоторое время. Призрак  появился где-то через месяц, мы познакомились, разговорились. Он попросил помощи — я согласился в обмен на его тайные захоронки. Я официально выкупил дом благодаря его тайнику,  Эйлин. Мне хватило денег даже на поездку в Тибет с друзьями. Еще он отдал мне свою магическую библиотеку, весьма обширную и полную «темной магии». Там я начал искать решение его проблемы.  Еще полгода искал нужные ингредиенты и готовил ритуал. Все получилось и теперь я — единственный хозяин дома и единственный маг на многие  мили вокруг. Здесь легко дышится. Разумеется, мои милые змейки живут здесь же, но не волнуйся, они пугливы и не покажутся без моего приказа. Пойдем в дом, ты дрожишь на ветру.       Ветер действительно был холодный, но куда идти? Холм казался совершенно пустым. Том взял меня за руку и мы дважды обошли несколько камней по сложной траектории. И я сразу увидела высокий каменный забор, обвитый плющом. Ворота открылись сами. Мы зашли в знакомый холл и прошли в ту же огромную комнату с камином. Еще минут десять я устраивалась, Лорд выбирал напитки и разжигал камин, но вот мы уже сидели в высоких креслах, вино плескалось в тонких бокалах, а на маленьком столике аккуратной стопкой разместились исписанные пергаменты.   — Эйлин, у меня накопилось несколько вопросов. Можно?  — Спрашивай. Или хочешь еще разок посмотреть?        Я нарочно задала этот вопрос, чтобы кое в чем  убедиться. Лорд с таким неподдельным ужасом говорил о моем мозге, что у меня появилась слабая надежда на то, что он не отважится нырять туда еще раз. Тогда я смогу умолчать о некоторых «прелестях» фанфикшена. О, мне везет. Приятно видеть столь чистое выражение отрицания на лице собеседника.  — Ни за что. Мне дорог мой рассудок. Но учти, Эйлин, мало кому удавалось мне врать безнаказанно!       Ой, страшно. Я врать не собираюсь, я умолчу. Это же моя специальность. Говорить много, выпячивать нужное, при этом умалчивая о проблемах. Это — рекламный бизнес, это — мой хлеб. Поэтому я лучезарно улыбнулась и искренно заверила, что и в мыслях не было пытаться его обмануть. Рекламщики — честнейшие люди на свете! Спросите их о достоинствах их товара, и Вы услышите  чистую правду! Всегда легче говорить о том, что действительно хорошо. Голая ложь заметна, она режет глаз, люди ее чувствуют. Поэтому если в товаре хороша только его упаковка зеленого цвета, то Вы услышите искреннюю оду зеленому, его благотворное влияние на психику и все, что угодно, вплоть до утверждения, что Христос предпочитал зеленый. Дальше достоинства упаковки превратятся в выгоды товара, очень сомнительные, вероятно, но в основе-то лежит чистая правда — зеленый цвет успокаивает. Рекламный агент просто умолчал о недостатках, только и всего. Так что, мой Лорд, я буду искренна во всем, но в отношении некоторых категорий фанфиков я буду мила, как… Торговый агент. — Как ты меня узнала на том мероприятии? — По маскам. Я узнала маски на моделях, понимаешь, Бейтс заменил маски в последний  момент и я узнала маски Пожирателей Смерти из Поттерианы. Поскольку образ Пожирателей — чисто твое творение, я поняла, что ты в зале. Когда я увидела незнакомца с Тони и Абрахасом, при этом они явно тебе подчинялись, то сомнений не осталось.  — Понятно. Расскажи про Пожирателей все, что помнишь.        Я сосредоточилась, выпросила у Лорда карандаши и чистый альбом, и нарисовала типичного пожирателя в маске и костюме, изобразила разрушенный дом и черную метку над ним, добавив надпись «Морсмордре» и палочку, устремленную в небеса. Также я схематически набросала череп со змеей в виде перевернутой восьмерки  на левом предплечье безымянного слуги Волдеморта. Я рассказала о «Ближнем Круге», его известных членах, в общем все, что помнила из книг и фильмов. Лорд слушал внимательно, уточнял детали и делал пометки в своем пергаменте. Наконец я выдохлась. Лорд пересмотрел мои рисунки, нахмурился и спросил:  — Эйлин, я похож на идиота? Я внимательно осмотрела его с ног до головы и честно признала: — Вроде нет. Я ожидала гораздо худшего.  Лорд очень удивился:  — Что значит «вроде нет»?  Я поспешила объяснить: — Никогда нельзя быть уверенным на сто процентов. Кто его знает, может, у тебя хобби такое, притворяться нормальным, а потом раз — и выклевать печень у доверчивой дурочки. Всякое же может быть, теоретически? Вы, маги — такие затейники… Он взвыл:  — Женщина, я даже знать не хочу о логической цепочке, которая привела твои кривые мозги к такому дикому умозаключению. Ладно, перефразирую. Примем за аксиому, что я — не идиот. Так вот, я не вижу логики в том, чтобы закрывать лица своих людей масками и одновременно ставить им нескрываемые большие  метки на руки, причем на видном месте? Не на плече, не на груди, спине, заду, в конце концов!  Многие мои последователи не афишировали связь со мной и работали на ответственных должностях, хотя и участвовали в рейдах. Я же сознательно лимитировал количество моих людей, потому что многие «сочувствующие» боялись разоблачения и метки не ставили. Лучше козыря для «Светлых» трудно себе представить. Ну, только подбросить аврорам свитки с полным списком Пожирателей. Что же, метки именно так и сработали после моего загадочного исчезновения в 1981 году. Верно? Людей толпами сажали в Азкабан без суда, наличие метки служило достаточным основанием. А иногда и без метки, например Сириусу Блэку просто не повезло. Его убрал директор, чтобы безалаберный крестный не испортил избранного. Это понятно, под прикрытием «общего блага» старикан убрал неугодных, даже не связанных со мной. Ты сказала, что метки помогали мне собирать моих сторонников. Вроде бы я изменил протеевы чары и собирал всех сразу. Но в твоих книгах говорится, что некая соплячка использовала тот же принцип для сбора группы, не выжигая кожу других детей. Я мог бы раздать своим  пергаменты и заставить носить с собой, если уж зачаровать монеты у меня не хватило мозга. Нет, я заклеймил своих людей, как скот. Допустим, я сделал это, чтобы отрезать сторонникам пути назад, чтобы дрались до конца. Все равно, «повязать» сторонников можно было изящнее. Мне на ум сразу приходит минимум пять вариантов. Но нет, я сделал Метку синонимом смертельного страха.  Более того, я отправляю шпиона в школу, даю ему задание устроиться на работу, причем у него на руке моя метка. Ну да, типа он переметнулся от меня, а я хитро придумал, что он все равно служит мне и стучит на директора. Не проще ли перекупить, запугать, да что угодно сделать, но получить шпиона либо из действующих учителей, либо найти подходящего соискателя без метки? Я что, не способен подмять под себя милую блондинку с грудью четвертого размера, которой я задурю голову и отправлю шпионить, ей мужчины сами все расскажут, а она найдет способ передать мне сведения! Так делают все, начиная с Древнего Египта! Но я иду собственным хитрым путем. У всех обывателей метка ассоциируется с диким ужасом, как я понял, какие секреты светлой стороны я надеюсь узнать от человека с символом террора на руке? Даже если его приблизит директор, остальные будут от него шарахаться и сторониться! Ничего важного ему не расскажут, а ведь любой шпион — прежде  всего незаметен. Кстати, так в каноне и получилось, у тебя в голове я видел, как унижали его в ордене драной директоровской птицы.  Шпион втирается в доверие и умеет разговорить любого. Я же отправляю человека — изгоя, к тому же мрачного, желчного неврастеника, можно сказать — мазохиста,   со слабыми коммуникативными навыками! Что умеет твой канонный Снейп? Он отлично варит зелья, это типичная работа для одиночки, он нелюдим, он прекрасно умеет унижать учеников и силен в боевой магии. То есть я отправляю шпионить в школу  отравителя и убийцу? Его место — в боевой группе, там он прекрасно продемонстрирует свои таланты! Он — самородок, сильный боевик. Но мне все равно. Но я умнее всех и хитрее, наверное. Да я должен сразу делить всю его информацию на двадцать, а то и тридцать! Люди врут, все и всегда, а уж неприятному человеку врут еще больше, потому что он НЕПРИЯТНЫЙ! Я хочу захлебнуться в потоке выдумок идиотов, если я отправляю Снейпа шпионить. И плевать на его навыки чтения мыслей. Для этого надо смотреть человеку прямо в глаза. Да, это полезный навык для шпиона, но не единственный же! Видимо, я тоже мазохист. Или идиот. Или оба варианта. Или — самое простое — я не способен здраво мыслить. Я нахожусь в своих дурманах. Эйлин, думаю, меня испугались и медленно отравили. Поэтому все пошло вкривь и вкось. Травили меня несколько лет, думаю.  Кто-то очень близкий, тот, кому я верил. Дальше все последующие события — спектакль Директора. Он все разыграл, как по нотам. Единственное, чего он не предусмотрел, что я все же плюну в него из могилы. О проклятии на кольце он не догадался. Видимо, я сопротивлялся, пытался удержать разум ясным, и успел поставить ловушку на старого паука. Скорее всего, этот ребенок Гарри должен был погибнуть, а Директор - подхватить его знамя и разделаться с очередным «вселенским злом». Думаю, мальчику бы просто не дали воскреснуть, добив тихонько контрольной Авадой в голову. Про свои «подвиги» после воскрешения я даже говорить не хочу. Этот уродец-лич имел мало общего с моей оригинальной личностью. Это косвенно подтверждается тем, что я жил не здесь, а у Малфоя. Дом мне —  личу не открылся. Мне пришлось сделать змею крестражем, потому что волшебные змеи имеют свободный доступ сюда, наверное я-он посылал ее за мелкими вещами и книгами.  Мне жаль моих друзей. Они целовали мне одежду и ползали на коленях. Эйлин, ты видела, чтобы Тони или Абрахас ползали передо мной? Я стал безумцем, и не крестражи тому виной.  Я подвел своих, это ужасно, Эйлин. И все равно, они пришли. Они умирали со мной, дорогие мои друзья. Я их сломал тоже, они стали ордой озлобленных безумцев. Мы все погибли. Этого не повторится. Ни за что. Я уже почти нашел предателя, Эйлин. Предатель - тот, кому я отдал диадему. Он отнес диадему директору. Они придумали эту сказку, что я был в школе в 1956 году, как я жутко выглядел, обожженный и красноглазый и «хитро» спрятал диадему в «Выручай — комнате». Директор приписывает мне то слишком много ума и хитрости, то слишком мало. Это проблема всех лжецов — недоработка всех деталей! Даже ты удивляешься, что я оставил диадему там, где ее легко мог случайно найти любой малолетний идиот! Зачем бы я пошел еще раз к Дамблдору, если он ясно высказал мне свое отношение в сорок шестом году? Я достаточно горд, чтобы не слушать отказ дважды! В пятьдесят шестом году я был здесь, мы вернулись из Тибета и я много занимался. Я почти год жил затворником, было очень много интересных книг, которые мне хотелось прочитать. К тому же, мой внешний вид сильно отличается от того, что описан в воспоминании Директора. То воспоминание — подделка, чтобы натолкнуть этого Гарри на след диадемы. Дамблдору этого показалось недостаточно, так он еще и привидение привлек. Привидения, как и портреты, и вообще все в замке подчиняются  директору и должны выполнять его приказы. Директор просто продиктовал Серой Даме нужные слова и она сказала, как велено. Если бы новый директор отменил приказ, этого бы не случилось. Но я так понимаю, что двойному шпиону было не до призраков, и он ничего не отменял. Он мог бы отменить замку все приказы Дамблдора, но не сделал этого тоже. Вряд ли его рассудок был вполне ясен. Думаю, его тоже одурманили.  Зельевар умер от укуса змеи. Анекдот. Лучший зельевар в Англии. Он был сильным человеком и тоже сопротивлялся. Но директор поимел нас всех. Хотя я из могилы поимел директора. Слабое утешение. Мне повезло, что тебя занесло сюда. Я избавлю мир от ядовитой гадины с бородой, мои друзья проживут долгую счастливую жизнь. Я больше не полезу напролом. Я возьму власть мирно, и меня будут прославлять как гуманиста и героя. Дамблдор тихо скончается от «естественных причин» в изгнании, позабытый и презираемый. Я умею ненавидеть, но я умею и любить, что бы не придумывал старый таракан. Не в этот раз, директор. Спасибо тебе,  Эйлин Принц. История пойдет по—другому…       Я слушала Лорда и поражалась. Вот это силища, вот это харизма. Да он за своих глотки перегрызет. Ничего общего с тем кошмарным типом в Поттериане. Как он говорил, как страдал, как ненавидел. Я еще раз увидела всю историю, но совершенно с другого ракурса. Лорд — сильный лидер. Я сжала его ладонь: — Я пойду с тобой. Если суждено, мы изменим этот мир. Если нет, я погибну, пытаясь.  Он улыбнулся легко, радостно. Так улыбаются дети, когда Вы дарите им чудесный  воздушный шарик.  — Мы победим, Эйлин. Со мной мои друзья, моя семья и ты, мой волшебный подарок. Моя огненная гарпия нового режима, так ты себя назвала? Мне нравится, а Вам, друзья?       Из пустоты проступили темные фигуры. Их было одиннадцать. Одиннадцать мужчин медленно сбросили мантии — невидимки. Один из них выступил вперед, поклонился и четко сказал:   — Да, Лорд, мы согласны. Пусть она будет одной из нас. Тем более, что одно место уже вакантно.  Том легко поднялся с кресла, я тоже встала. Я была растеряна и не смотрела новым участникам нашей беседы в глаза. Лорд тихо спросил: — А, так он признался?        Я рассмотрела знакомую фигуру. Абрахас Малфой стоял спокойно, говорил уверенно. Куда делся веселый шалопай-гуляка? Передо мной стоял опасный хищник, уверенный в себе мужчина, серьезный аналитик. Он пояснил: — Да, мы разобрались. Предатель уничтожен, мой Лорд. Пришлось повозиться, пока мы четко выявили все ниточки. Если бы не счастливая случайность (он кивнул в мою сторону), у Светлых все могло бы получиться. Нас ждало тотальное уничтожение.  Еще один знакомый силуэт выступил вперед. Антонин Долохов упал на колени и прошептал:   — Я не знал, мой Лорд, что ваш источник — моя Эйлин. Вернее, другая женщина, которая теперь Эйлин. Моя Эйлин умерла, я понял только сейчас. Я заметил, что она очень изменилась, но внешность-то - ее! Поэтому я решился взять у Абрахаса амулет. Простите меня, мисс. Я видел в вас другую женщину и хотел ее вернуть. Теперь я вижу. Вы — совсем другая. Лорд, простите меня. Я готов понести любое наказание.  Лорд мягко поднял Антонина с колен и усадил в свое кресло.  — Я понимаю, друг мой. Старые грехи долго не отпускают. Мы пойдем вперед. Теперь мы должны сделать наш мир безопасным местом для наших детей, согласен, Антонин?  Долохов подобрался и четко сказал: — Вы правы, мой Лорд. Мой сын вырастет и проживет свою жизнь в мире и безопасности. Я убью всех, кто мне помешает обеспечить счастливое будущее нашим детям.  Лорд кивнул. — Все верно, Тони. Но мы обманем и очаруем их, мы же хитрые слизеринцы, они сами не заметят, как начнут петь нам хвалебные песни. Будут упрямцы, будут и жертвы. Возможно. Нам понадобятся все наши таланты,  и все вы. Невелика доблесть — умереть за идею.  Доблесть — выжить и выиграть. Мы победим. И наше оружие — не только меч. Наше оружие — перо и пергамент. Связи. Сплетни. Компромат. Лесть. Подкуп. Страх. И самое главное  — управление толпой. Мы справимся, Тони.        С этими словами Лорд обнял Антонина, а тот заплакал у него на плече. Мне показалось, все присутствующие понимали, что оплакивает Долохов. Тот плакал по своей мечте, по настоящей Эйлин, он оплакивал ее смерть и свои ошибки. Неожиданно выступил очень высокий мужчина со славянскими чертами измученного лица. Он глухо произнес:  — Лорд, прошу, убейте меня. Я могу предать.  Он обвел невидящими глазами остальных мужчин и застонал:   — Я видел в омуте, я всех предал. Как я мог? Я не знаю. Как мне жить теперь? Я предал Вас всех… Малфой мягко положил ему руку на плечо и громко сказал:  — Мы пришли к выводу, что ты был не в себе. Ты не предавал. Мы уверены.   Лорд и остальные подтвердили:  — Мы верим тебе, Игорь.        Я молча стояла и думала о бликах огня в камине и сгущающихся сумерках. Потом как-то неожиданно Лорд стал меня знакомить с остальными, я плохо их запомнила. Кажется там был Лейстрейндж старший, Розье, Гойл,  еще кто-то. Я кивала и пожимала протянутые руки, у них так принято — пожимать своим руки. Это мне шепнул Лорд, кажется. Все вокруг слилось в однообразный цветной гул. Потом мы ужинали все вместе. Суровые воины превратились в светских щеголей, они шутили, беззаботно смеялись, за столом царила непринужденная атмосфера. Лорд посадил меня рядом и постоянно придерживал, но я была слишком истощена, чтобы адекватно соображать. Я выпила два бокала вина и отключилась. *** — Антипохмельное или отрезвляющее? — Тише, не кричи пожалуйста… Головушка моя бедная. Как вы тут живете? Водки нет, сметаны нет, сало паршивое, и рассолу нет!        Я спряталась под одеяло полностью и слабо поскуливала, но Лорд вытащил меня и со словами: — Значит, антипохмельное, — влил в меня мерзко пахнущее  варево.        Через пару минут в голове посветлело, но вылезать все равно не хотелось. Лорд  ласковым голосом театрального соблазнителя  сообщил: — У меня ванна точно такая же, как ванная старост в Хогвартсе. Неприлично огромный бассейн, на громадных окнах  во всю стену мерцают витражи. Кранов даже больше, чем в школе, а пена искрится всеми цветами радуги. Запах пены можно  выбирать из тридцати трех ароматов.  Хочешь? Я взвизгнула и деловито поинтересовалась:  — Поможешь разобраться? ***       Ванная комната была самым прекрасным местом на свете. Удивительным чудом, волшебством, вечным подарком, полным прекрасной магией. Трехуровневый фонтан в центре приковывал к себе взгляд.  Из множества бронзовых кранов в бассейн, полный пены, лилась разноцветная вода. Вся комната облицована мрамором. На витражах повторялся  короткий сюжет:  веселый толстяк-Солнце дрался на мечах  с мрачным желчным Лунным диском. Они побеждали  с переменным успехом: когда победитель —  Солнце, то  яркие лучи заливали  комнату, с потолка в воду опадали душистые лепестки тропических цветов и проносилась стайка испуганных бабочек, если же  Луна брала верх, то в  темнеющей комнате начиналась дискотечная вакханалия падающих звезд, комет и снежинок, проскакивающих по комнате. Затем следовал  пятиминутный перерыв, Солнце и Луна спокойно кружились по краям витража, но постепенно они начинали бросать друг на друга негодующие взгляды, с лязгом доставались мечи из ножен и десятиминутный бой начинался вновь. Необыкновенно красиво!        Секс с Томом был просто чудом, я прямо ожила. Он был сильным и нежным, таким, как надо. События предыдущего дня отдалились и подернулись дымкой.  *** — За кого ты обычно болеешь, за Солнце или за Луну? — Поинтересовалась я у Лорда за завтраком, надкусывая тост с джемом и размазывая вечную овсянку по тарелке.  — По настроению, я же сам их придумал, — он наморщил лоб, — зависит от времени года, состояния здоровья и чего-то еще; например сегодня мне нравилось смотреть на твое лицо в сумраке и таинственном тумане… Он засмеялся беззаботно, легко.  — Слышали бы меня сейчас мои последователи… С ума сойти, я всерьез раздумываю, что тебе идет больше — цветы или звезды? Я жесткий суровый мужик, планирую государственный переворот, я занят разработкой  акций устрашения, но при этом я хочу мороженого, представляешь, первый раз за  двадцать лет!  Он щелкнул пальцами и на столе появилась большая миска с шоколадными, ванильными и розовыми шариками.  — Подумаешь, не всегда же настоящему мужику  спать на голой земле и вгрызаться зубами в кровоточащее сердце  лично пойманной добычи, — проворчала я в ответ, проворно загребая побольше шоколадного  мороженого в  свою ложку.        Больше я его не боялась. Вообще. Вопиющих признаков сумашествия не наблюдалось, а за время работы я такого навидалась, что сидящий напротив мужчина выглядел образцом здравомыслия.        Мы переместились в курительную комнату, великолепно сваренный кофе оттенял изысканный аромат сигары Лорда, я наслаждалась тонкой дамской сигаретой и сладостным ощущением покоя и  безделья. Лорд приказал (?) попросил (?) задержаться у него на пару дней и я уже получила «благословение» от тетушки с короткой припиской от Ирмы: «Наконец-то!» и осторожное пожелание «хорошо повеселиться»  от шефов. Кстати, Сиггинсу я позвонила по обычному телефону, который нашелся у шефа в отдельной комнате рядом с телевизором и стопкой свежих газет. Записку тете отнесла неприметная серая сова и вернулась с ответом. Благодаря моей паранойе тетя была уверена, что у меня все хорошо, я не под принуждением и в безопасности. Код был простой, поэтому действенный. Если мне нужна была  помощь, я должна была ввернуть в текст любое число, обозначенное цифрами от нуля до девяти. Если же я отсылала  записку по своей воле, то любое число нужно было прописать буквами. Текст записки гласил: «Задержусь в гостях на два дня. Целую. Эйлин».       Мои родственницы решили, что у меня роман. Я же не была в этом так уверена. Между тем  Лорд заинтересованно спросил:  — Открой тайну, как тебе удается так легко переключаться? После такого шока, как я устроил тебе вчера, я бы еще месяц скулил под одеялом. Я четко представила себе скулящего Лорда и рассмеялась: — Думаю, это защитная реакция… Он меня перебил:  — Ты говоришь о том адском лабиринте, по недоразумению заменившему тебе мозг? Тогда вопрос снимается. Эйлин, ты уже поняла, что я постарался рассортировать свои воспоминания о посещении твоей головы и сбросил их в думосброс?  Я кивнула:  — Ты все показал своим друзьям?  Он содрогнулся. — Нет, Эйлин. Далеко не все. Поверь мне, если бы Абрахас посмотрел раздел «ГарриДрака», то Поттеры были бы уже мертвы. Все. Во избежание. Малфой — плейбой и ловелас, но он гетеросексуален до мозга костей. У них в Роду рождается только один ребенок, всегда мальчик. Стать гомосексуалистом у него меньше шансов, чем у меня превратиться в балерину. Их очень строго воспитывают, и каждый Малфой знает свои обязанности.  И не волнуйся так, я заметил, как тебя пугают расспросы о творчестве фанатов. Я понял. Не скрою, есть большое искушение найти малыша Грейнджера и тихонько удавить. «Томиона» невозможна. У меня хороший вкус и лохматые грязнокровные заучки меня не привлекают. В моей истории возможен только один пейринг, довольно редкий. Том/Эйлин. Тебе нравится?  Я кивнула. Он легко поцеловал мою ладонь и продолжил: — Как  я взбесился, когда понял систему твоего фандома, я спалил полбиблиотеки, но потом успокоился. Фандом — слепок общества, извращения и уродства встречаются в любой популяции. Гениальность соседствует с хаосом, похоть — с героизмом и так далее. Каждый выбирает то, что ему подходит. Лучше пусть пишет о БДСМ, чем держит в подвале парочку жертв. Так что не волнуйся, мусор меня не волнует. Но, Эйлин — скрестить меня с директором, это слишком!  Я втянула голову в плечи, он обнял меня, успокаивая: — Дамблдору бы тоже не понравилось, я уверен. Зато я вытащил прелестный компромат на Дамблдора. Даже не нужно ничего выдумывать. Мы эффектно смешаем правду и вырезки из твоих фанфиков и подсунем думосбросы правильным людям в правильное время. У тебя богатая фантазия, так что это будут истинные воспоминания, Эйлин! Это подтвердит любая экспертиза. Ты — бомба, гарпия моя…