When I'm GOOD, I'm Good. When I'm EVIL, I'm Better.

- Сэр, вы в порядке? Хотя наверно нет, ведь вы лежите в переулке, за мусорным жбаном и льет дождь и... Майки перешагнул через длинные, неловко скрюченные ноги мужчины, возню которого услышал с улицы, на пути до убежища. В тусклом свете фонаря ярким медным пятном выделялись мокрые волосы, длинные прядки которых плескались в набежавшей дождевой воде. - Вам нужна помощь? Ну конечно нужна, о чем это я, - Майки поставил коробку с пиццей на крышку жбана и наклонился к мужчине, осторожно переворачивая его на спину. Из раны на голове, пачкая волосы и заливая лицо сочилась кровь. Кровь же была на одежде и руках, окрашивая в розовый струйки дождевой воды стекавшей на мостовую. - Скорую помощь, я сейчас вызову, мистер, вы это, не умирайте, они приедут быстро и подлатают вашу голову и все, что эээ нуждается в подлатать, - Майки поднялся, чтобы найти телефон в одном из многочисленных кармашков на поясе. На лодыжке сжалась ледяная рука, от прикосновения которой он негероично взвизгнул и едва не упал на асфальт рядом с раненым мужчиной. - Не надо... скорую... - Но вы ранены и ваша голова, там наверно сотрясение, сэр, - попытался возразить Майки, но опустив взгляд на окровавленное лицо забыл, что хотел сказать. На мгновение в голове мелькнула мысль, что именно такие моменты любят акцентировать в его любимых фильмах - их глаза встретились и они поняли.... в этих глазах однозначно можно было утонуть. Или утопиться. Смотря что ближе по духу. И кажется он только что сказал это вслух, потому что мужчина слабо усмехнулся и опустился обратно на землю, отключившись то ли от потери крови, то ли травмы головы, а может всего разом. - Раз не надо скорую, значит... - Майки бросил взгляд на остывающую пиццу, потом на распростертого на земле мужчину. По шкале от типичного безрассудства до абсолютного безумия он лавировал примерно у верхней планки, буднично размышлял Микеланджело, тайком втаскивая случайного незнакомца в убежище и стараясь не уронить пиццу и не привлечь к себе лишнее внимание. Везение однако было в этот раз на его стороне - в подземелье было тихо и пусто, только шелест стекающей канализации и гул генераторов, да забытый пакет от чипсов шурша хлопал на столе. Гость выглядел совсем крошечным в просторной лежанке, рыжие волосы слиплись от воды и потемнели, контрастируя с пестрой тканью покрывала. Несмотря на все усилия не создавать лишний шум, Майки перевернул все, что попало в радиус поражения, разыскивая аптечку и запихивая пиццу в микроволновку, чтобы съесть ее при первой возможности. Тем не менее, незнакомец лишь беспокойно заворочался, хмурясь, но так и не пришел в себя. Насколько это хороший знак, Майки не знал, усаживаясь на край лежанки и раскладывая перед собой бинт и несколько флаконов из аптечки. Обработать раны он, по крайней мере смог сам, чем несказанно был горд, прикладывая на лоб мужчине большой чуть кривовато обрезанный пластырь. Во сне, или обмороке, что более вероятно, лицо гостя выглядело невинно и беспомощно - Майки, пожалуй никогда еще не испытывал такого сильного желания найти того, кто посмел ранить незнакомца и показать пару приемов из ниндзя арсенала. Совершенное лицо. - Не будь психом, Майки, не смотри как он спит, - отругал он себя, сгребая ненужное в аптечку. От писка микроволновки Майки подскочил с лежанки, только теперь вспомнив о пицце, которую поставил разогревать. Окинув еще раз взглядом незнакомца, чтобы убедиться, что даже эхом прокатившийся по помещению писк не потревожил его (и вовсе он не псих! просто обеспокоен!), Майки вытащил картонку с ароматной пиццей и затолкал в рот сразу два кусочка сырной сырной пиццы. - Можно мне пиццы?.. Голос незнакомца было едва слышно, но Майки мгновенно развернулся к нему, быстро заглатывая полу прожеванную пиццу. - К-конечно. Вам уже лучше, сэр? Вы... не захотели скорую, так что... - Ты унес меня к себе, и ты... - Микеланджело, можно просто Майки, или как вам удобнее, вот, пицца, - Майки поставил коробку на лежанку и затаив дыхание, уставился, глядя как незнакомец осторожно поднимает кусок пиццы и подносит ко рту. - Я Джером, - перед тем как неторопливо откусить кусочек теста с подплавленным сыром, ответил мужчина и поднял взгляд на забывшего как дышать Майки. - К-как голова? - Уже лучше, благодарю, - Джером кивнул в сторону коробки с пиццей. - Можно? - Безусловно, можете доесть, - взгляд Майки остановился в районе виска Джерома, отчаянно стараясь не попасть в ловушку глаз. Это оказалось сложной задачей, потому что Джером смотрел прямо на него, поедая пиццу. - Где это мы? - Майки проследил взглядом за жестом, которым мужчина обвел помещение. - Здесь я живу, с братьями. Сейчас их тут нет, конечно же, а вообще тут всегда шумно, потому что мы все время чем-то заняты или тренируемся. - И только? - И только. - Спасибо за помощь. Я пойду, если конечно ты... Джером поднялся с лежанки и навис над Майки, заполняя собой все пространство и отсекая лишние мысли и мысли в целом. Словно все вокруг расплылось цветным пятном. Майки шумно выдохнул, переведя взгляд с глаз на губы Джерома и повинуясь порыву, поцеловал. Синяки на боках, там где пальцы Джерома слишком крепко впивались в кожу болели даже спустя час после того, как Майки проводил его из убежища. Пульс все также частил каждый раз, когда его взгляд падал на лежанку, с которой юноша стащил все покрывала и засунул в стирку. В ушах все еще звучал вкрадчивый голос Джерома, его образ словно отпечатался на сетчатке - закрывая глаза он вновь и вновь видел бледное лицо и широко распахнутые глаза, не отпускавшие взгляд ни на секунду за все те несколько минут, что они провели на лежанке. Майки, полностью обнаженный, на чуть спустившем штаны Джероме, крепко держась за густо покрытые веснушками плечи, ерзая коленями по покрывалу, следуя за направляющими вверх и вниз ладонями. Если это то, о чем пишут в книгах и показывают в кино, то Майки определенно, совершенно безнадежно потерял голову от незнакомца, которого подобрал в переулке и принес к себе, забыв об осторожности. Незнакомце, которого уже не надеялся увидеть. На следующий день, на пути к убежищу из пиццерии рядом с Майки возник Джером. К братьям он вернулся к ночи, без пиццы и с мыслью, что впервые за все время не рад видеть братьев и дом.