Никогда не знаешь, где проснешься.

— У тебя есть какие-нибудь мысли по поводу того, как вернуть Деро способность разговаривать по-человечески? — шепнула Роза на ухо Доктору, пока все были заняты. — По правде говоря, никогда не сталкивался прежде ни с чем подобным, — ответил ей Доктор, почесав затылок. — Но это значит, что у нас даже нет отправной точки… — Пожалуй, — подтвердил Доктор, – но, по счастью, мы с тобой уже были в лучшей больнице с кошками-санитарами на Нью-Нью-Нью-Нью-Нью-Йорке. Думаю, самым верным решением будет отправиться туда. По крайней мере, они проведут обследование, и мы сможем понять, что конкретно блокирует речь Дероны хотя бы на уровне химических соединений. — А дальше? — пожала плечами Роза. — Чем нам поможет химический анализ, если тут, скорее всего, замешаны инопланетные технологии или древняя магия, или еще какая-нибудь невероятная ритуальная ерунда Найа Палида? — Я привык решать проблемы по мере их поступления, ты же знаешь. Давай разберемся на месте? — подмигнул ей Доктор и попытался ногой поднять рычаг на другой стороне консоли ТАРДИС. — Мог бы просто попросить помочь, — хмыкнула Роза и отошла от него, чтобы не попасть под горячую руку. Уж больно странно вел себя Доктор в последнее время: слишком нервный стал. В гостевой комнате Дэвид, Джон и я коротали время за игрой в межгалактические карты. По-хорошему, нам бы стоило обсудить дальнейший план действий (об этом отчаянно верещал мой внутренний голос), но все мы предпочитали не поднимать эту тему. Конечно, всё, что происходит вокруг Доктора, всегда странно. Но тут был особый случай. Каждый из нас понимал, что другой такой возможности попутешествовать уже никогда не представится. И хотя неизвестность пугала, мы были счастливы, что встретили друг друга (естественно, никто не говорил об этом вслух — гордость и все дела.) В данной ситуации быстрое решение нашей загадки означало потерять больше, чем получить, потерять то, что мы едва обрели. А что мы могли приобрести за какие-то жалкие сутки? — рассуждала я. Как бы глупо не прозвучало, но мы, наконец, обрели своё место под многими тысячами солнц этой Вселенной. Мы нашли свое призвание, свою миссию, свой, если хотите, смысл жизни. Кто бы мог подумать, что такие разные мы — идеально сложившийся паззл судьбы? И тем не менее, мне казалось, что в данную секунду нет на свете миссии, важнее нашей. – Но, — встрял мой внутренний голос, — что будет, когда вы выполните свое предназначение? Это был самый отвратительный вопрос, который только мог возникнуть, и ответ на него я знала ещё с той поры, когда впервые после общения с Дэвидом проснулась дома: нам придётся вновь привыкать к обычной жизни и неважно земной, галлифрейской, или раксокорикофаллапоториусовской. Никто из нас уже никогда не встретит друга из параллельной вселенной, не пригласит его на чашку чая, не спасет от надвигающейся угрозы… Наши технологии ещё не доросли до телепортов, космопортов и прочих невероятных технических новшеств. Мы будем притворяться теми, кем были раньше, но не сможем стать такими вновь. Частичка души каждого останется где-то среди мерцания звёзд и безмолвного зова далеких галактик, которые будут продолжать манить нас к себе на протяжении всей нашей жизни. Я машинально окинула взглядом всех присутствующих и, отгоняя печальные мысли, подумала: — Какое же всё-таки счастье, что у меня есть это «здесь и сейчас». Возможно, похожие мысли посещали и остальных, поскольку, несмотря на всю теплоту, с которой мы обращались друг к другу, в воздухе витало напряжение. Роза, вошедшая в комнату, со стороны наблюдала за хитроумными ходами мужчин и моими жалкими попытками отбиться, но не решалась вмешаться. — Может, присоединишься? — через пару бессмысленных ходов ментально предложила я девушке. Джон (благо уже привык) продублировал это вслух. Роза улыбнулась, но вежливо отказалась. — Очень мило с твоей стороны, но сейчас я бы предпочла просто посидеть и поболтать с тобой, как с закадычной подружкой. Как видишь, с Доктором особо не поболтаешь, а специально выращенных для приятного времяпрепровождения подружек у нас в ТАРДИС как-то не водится, — грустно усмехнувшись промолвила она. Я пожала плечами, будто извиняясь за то, что со мной произошло. — Нет-нет, не стоит! — замахала руками Роза, — Это я так, что-то эмоции нахлынули. Со мной такое бывает, не обращай внимания. Она попыталась ретироваться, но со всего маху врезалась в дверной косяк. Я моментально подбежала к ней, испугавшись, что она что-то повредила. Опасения мои оказались напрасными, однако в этот момент мою голову посетила умная мысль: «Я не могу говорить на родном языке — это правда, но ведь я могу на нём писать!» –Джон, — подумала я, — ты ведь прочитал мои мысли, не так ли? Передай им, что нам надо найти принадлежности для письма. И мы все вчетвером отправились на подвиги, то есть на покорение ТАРДИС, которая решила над нами в очередной раз подшутить и перемешать комнаты местами. Ну, тогда мы думали, что это называется «подшутить», на деле же с ТАРДИС творилось что-то невообразимое, только мы об этом еще не знали. Заглянув в пару-тройку комнат, наша компания смогла-таки обнаружить кабинет. В нём нашлась абсолютно бесполезная в нынешних условиях самопишущая бумага, психобумага (она, кстати, тоже не сильно помогла, ибо мне она показывала мои мысли, а Розе — её), нечто, напоминающее планшетный компьютер, управляемый силой мысли (мы вчетвером так и не смогли его запустить, а Роза очень просила не трогать сейчас Доктора)  и, чудо из чудес, обыкновенный блокнот. Тут удача, видимо, повернулась к нам лицом, поскольку искать ручку даже не пришлось. На письменном столе из красного дерева гордо красовалось атомно розовое страусиное перо со встроенным безграничным запасом чернил. Возопив от радости, аки раненая клуша, я уселась строчить поэму, радуясь собственному привычному почерку. Тот момент, что пишу я на русском, а все мои друзья — личности англоязычные, меня ничуть не смущал. ТАРДИС немного повредничала, но письмена мои перевела, решив, что мы и так уже натерпелись за сегодня. Когда молодые люди убедились, что у меня есть способ самостоятельно общаться с внешним миром, они решили вернуться к недоигранной партии, благоразумно оставив нас с Розой наедине. — Не знаю, насколько хорошей подружкой я являюсь в нынешних обстоятельствах, но выбирать тебе не приходится, — написала я на бумажке и показала её девушке. — Да ну что ты, ты меня вполне устраиваешь, — ответила она, подмигнув. — Так о чем ты хотела бы поговорить? — поинтересовалась я. — Ну, знаешь… — замялась девушка, — всё не так просто. Те слова вырвались неожиданно, даже для меня. Это случается всё чаще: наверное, я слишком долго путешествую во времени. — Могу себе представить, — написала я. — Всего день без человеческой речи, а я уже тоскую по Земле. Но в то же время понимаю, что в моей жизни уже никогда подобного не случится. — Да, первое время я тоже так думала. А потом… ты просто втягиваешься во всё это и не можешь больше остановиться. Это как наркотик. Каждый раз, когда ты попадаешь в новый мир, спасаешь его, ты оставляешь в нём частичку себя, но, уходя, ты теряешь навсегда тех людей, с которыми успел подружиться. Это безумно больно, и я даже боюсь подумать о том, что испытывает Доктор. Подобные вещи отрезвляют. Но потом ты внезапно понимаешь, что тебе нужно ещё. Ещё «доза». Ты никогда не станешь прежним, обычным человеком… — И что ты делаешь в такие минуты? — спросила я. — Что делаю? Смотрю на того единственного человека… — она горько ухмыльнулась – нет, Повелителя Времени, с которым я остаюсь всё время рядом. Мне хочется верить в то, что это будет вечно. Но что такое моё «в» по сравнению с его? И когда ты видишь Доктора… такого совершенно необыкновенного, изумительного, ты влюбляешься в него. Однако время от времени начинаешь замечать в его будто бы случайных движениях, жестах, что ты ему чужая. А в следующую секунду он может лучезарно улыбнуться и пообещать тебе целую Вселенную! .. — О, Роза… — написала я и остановилась. Я не знала, что можно ответить на это, потому что сама находилась в похожем состоянии по отношению к Дэвиду. Но если у меня это чувство неопределенности длилось около недели, то я содрогалась при мысли о том, сколько лет с этим внутренним демоном борется Роза. — Я бы очень хотела помочь, но абсолютно не знаю, что для этого нужно сделать. Просто знай, что я всегда тебя поддержу и выслушаю, если только это путешествие не закончится для меня раньше, чем для тебя. — Шутка не удалась, — произнесла девушка, —, но я ценю твою доброту, спасибо. Не думай об этом, я просто слишком много себе воображаю. — Нет, что ты? Обычно это «воображаю» и является главным в жизни, — возразила я. — Ты… ты не пробовала намекнуть Доктору на то, что он тебе небезразличен? — Да я ведь тоже ему небезразлична. Крайне НЕБЕЗРАЗЛИЧНА. Только это не называется «любовью», — ответила мне Роза и окончательно расстроилась. — Послушай, но ведь ты не знаешь этого наверняка. Ты не знаешь, что такое «любить» с точки зрения Доктора. Он ведь такой же мальчишка, как любой другой, будь то землянин или инопланетянин. Ему может быть просто страшно не то что вслух произнести, но даже самому себе признаться в этом. Девушку мой ответ явно удивил. Видимо, о возможности подобного положения вещей она раньше не задумывалась. Но, прежде чем наш разговор продолжился, из консольной комнаты донесся громогласный призыв Доктора: — Уважаемые пассажиры, спасибо, что воспользовались нашими межгалактическими авиалиниями ТАРДИС-ЭКСПРЕСС. Просьба всех явиться в консольную комнату и ни в коем случае не пристегивать ремни, потому что так веселее!