Чистая линия

Яссан проснулся в отличном настроении – конечно, в каморке Кархана ему тоже спалось на диво сладко, но тут всё-таки любимая удобная комната с широкой кроватью… и Кархан, который в этой кровати, на белоснежном, с золотистыми узорами, мягком хлопке белья смотрелся на диво эротично. Яссан вздохнул. Как не хочется, чтобы любимый возвращался во дворец – в свою тесную каморку, к ядовитым насмешкам и шёпоткам в спину, туда, где по воле управителя его могли наказать плетьми или запереть в подвале на хлеб и воду – такой способ наказания тоже применялся к нерадивым слугам. Правда, нынешний управитель по сравнению со своим предшественником был человеком просто на диво адекватным и Кархана не обижал, но всё же… Мысль о том, что любой мог прицепиться к Кархану и потребовать его наказания ни за что ни про что, здорово нервировала. Но тут Кархан, пристроивший голову Яссану на плечо, сонно шевельнулся, длинные шелковистые пряди волос скользнули по обнажённой коже Яссанова плеча, и юноша мгновенно превратился в натянутую струну. Вид, запах, сонное дыхание рядом заводили неимоверно, и проблема встала во всей своей утренней красе. Яссан покосился на висевшие на стене часы - можно ещё полежать немного. Только вот беда - хотелось ему совсем даже не полежать. Но будить Кархана в эти сладкие последние минуты сна Яссан не хотел - вон как дышит безмятежно, расслабился, значит, доверяет. Будить его, пусть и ласками – казалось не совсем уместным… И Яссан снова вздохнул – на этот раз со страдальческим оттенком. Ничего, он просто немного полежит, а потом разбудит Кархана, когда придёт время, и отправится в купальню решать проблему. Но тут его напряжённую «проблему» взяли в плен чужие пальцы, чуть сжали, погладили… Ясссан охнул, а Кархан приоткрыл хитрый, и ничуть уже не сонный глаз и шёпотом спросил: - И чего ты ждёшь? - Ээээ… - выдал Яссан весьма информативно, поскольку пальцы продолжали свою подрывную деятельность, и он поневоле толкнулся в ласкающую руку. Не тут-то было. - Жадина… - пробормотал Кархан и сделал то, чего Яссан не ожидал никак – скользнул вниз под покрывало, и вместо пальцев юноша ощутил горячий требовательный рот. А уж когда язык Кархана прошёлся по головке и скользнул вниз, лаская набрякшие венки, соображение Яссану чуть напрочь не отказало. Но, к счастью, Яссан в любом состоянии чётко помнил, что нельзя быть слишком торопливым и грубым, поэтому замер, запустив руку в густые шелковистые пряди волос Кархана, лаская их, нанизывая на пальцы… и не торопя события. Кархан же продолжал ласкать языком напряжённую плоть Яссана, всё ускоряя темп. Яссан сдерживал себя из последних сил, так хотелось толкнуться глубоко в этот нежный жадный рот, но нет… нельзя… пока нельзя… Однако удовольствие нарастало, и, как ни сдерживал себя Яссан, оно наконец прорвалось громким удовлетворённым стоном и бурным излиянием. Кархан не отстранился, лишь облизнул губы и прошептал: - Странно… Но здорово… А потом неожиданным движением перетёк вверх, обнял Яссана и прошептал, прижимаясь к животу любовника своим, всё ещё напряжённым членом: - Ты ведь позволишь?.. Яссан без слов изогнулся, потянулся к Кархану за поцелуем и дал понять, что позволит всё, мысленно порадовавшись, что вчера после не менее бурного вечера задержался в купальне. Пальцы… а потом совсем даже не пальцы… Кархан вошёл в него осторожно, он вообще боялся причинить Яссану боль, словно тот был хрустальный, но потом задвигался быстрее… ещё быстрее… Яссан поймал бёдрами ритм толчков и стал двигаться навстречу, наслаждаясь новыми вспышками смешанного с лёгкой болью удовольствия. Кархан низко застонал, и это было так здорово, так правильно, как и удовольствие, становящееся всё более и более острым. Они на этот раз пришли к финишу практически одновременно, и Яссан, когда к нему вернулась способность думать, подумал, что у него не было никого лучше Кархана. И что он сделает всё ради того, чтобы любимый человек обрёл свободу и стал ему не наложником, а супругом. А потом раздался осторожный стук в дверь, означавший, что всё-таки нужно вставать, приводить себя в порядок, завтракать и отправляться во дворец – мало ли, какие новости приключились за ночь, и к чему они ведут. К завтраку они умудрились почти не опоздать, причём Яссану удалось по пути убедить Кархана, который заметил, что юноша морщится, вставая с постели, что всё у него хорошо, и всё быстро пройдёт, пусть Кархан не волнуется… Это была чистая правда – Яссан и в самом деле не чувствовал особого дискомфорта, кроме лёгких тянущих ощущений. Всё-таки бальзам, который был выпрошен втихаря у Госсе, был настоящим чудом, как, впрочем, и всё, что выходило из рук помянутого кайнара. Кархан любимому поверил, так что к завтраку оба спустились с довольными лицами. Все прочие обитатели дома уже собрались и ожидали только их. К тому же рядом с Тамиром маячила хрупкая, закутанная в голубоватое кружевное покрывало с серебряной вышивкой фигурка. Кархан поглядел на это чудо в лёгком недоумении, а Яссан мысленно хлопнул себя по лбу. Как он мог забыть – это же новый наложник отца – Саки. Из «Игривых котиков». Когда Яссан и Кархан спустились, Тамир тихо приказал Саки снять покрывало, что тот и выполнил, явив миру прехорошенькую мордашку с синими глазами и курносым носом. А потом Тамир представил Саки присутствующим, добавив, что юный наложник прекрасно поёт, танцует, музицирует и разбирается в литературе и живописи. Просто кладезь талантов, непонятно каким образом оказавшаяся в борделе, пусть и в элитном. Нарим, Аргай и Егани дружно заулыбались, Яссан тоже кивнул с теплотой, а вот Кархан… Кархан насторожился. Виду он, конечно, не подал, улыбался так же тепло, как и остальные, но Яссан, уже научившийся читать любимого, как открытую книгу, прекрасно понял, что тот напряжён и немного растерян. Между тем степенный управитель велел подавать завтрак. Седоволосый мужчина с некоторым неодобрением покосился как на Яссана с Карханом, так и на Тамира с Саки, но Яссан знал старика – поворчит и успокоится, сердце у него было доброе, так что он не будет обижать наложника отца, выглядевшего беззащитным, как котёнок. Так что завтрак прошёл в тёплой, можно сказать дружеской обстановке. После этого Тамир, Яссан и Кархан отправились во дворец, а Нарим с Егани стали готовить Аргая к ежедневной прогулке. Саки вызвался помочь и вскоре сумел развеселить всех троих. Так что последующая прогулка прошла куда веселее, чем обычно. После прогулки Егани сделал Аргаю массаж и напоил его соком, а потом уложил немного поспать и остался с ним. Нарим решил написать несколько писем своим прошлым друзьям – постепенно к нему возвращался вкус к жизни. Саки не стал мешать ни Нариму, ни Егани, он сказал, что пойдёт в комнату и приведёт в порядок свой гардероб. Но в комнату не пошёл. Стараясь не попадаться никому на глаза – и это ему вполне удавалось – наложник сначала посетил закуток рядом с кухней, где висело старинное зеркало, зарисовал несколько рунических узоров, высеченных на его раме, задумчиво покачал головой и отправился в комнаты прислуги, которые днём были пусты. Комнату повара он нашёл достаточно быстро и обыскал вполне профессионально. Заметил стоящий на столе портрет молоденькой девушки в овальной раме и вновь покачал головой. Под матрасом он обнаружил пузырёк с белым порошком и хорошо притертой пробкой. Саки удовлётворённо кивнул и покинул комнату, а когда вернулся, то извлёк из широкого рукава своей домашней одёжки точно такой же пузырёк и запихнул его под матрас, забрав первый. Однако на этом Саки не остановился – ещё раз оглядел комнату и обнаружил под подоконником несколько тонких лучинок синеватого цвета. Тут Саки нахмурился, и лицо его стало не на шутку озабоченным. Он вновь исчез. А когда вернулся – нёс с собой кувшин, вроде бы с водой. Но, похоже, это была всё-таки не вода. Саки аккуратно обмакнул лучинки в воду, которая тут же стала чёрной, как дёготь, и удовлетворённо хмыкнул. Потом он вытащил лучинки, которые с виду не изменились, только стали мокрыми, дунул на них и пристроил на прежнее местно. После этого юноша пробормотал себе что-то под нос и бесшумно выскользнул из комнаты повара, не забыв прихватить кувшин. *** Валран схватился за голову. Похоже, в Резиденцию ожидался незапланированный визит. Между тем посланные им охранники осмотрели поле недавней битвы и нашли-таки нескольких живых, хотя и раненых. Одним из них был тот самый брат Благодать, который командовал неудавшимся штурмом, вторым – совсем молоденький Чистильщик, в ранге даже не брата, а послушника, а третьим - мальчишка в крестьянской одежде и рабском ошейнике. Вид у мальчишки был затравленный, лицо в синяках, и, судя по тому, с какой осторожностью он двигался, были повреждения и похуже, и он явно получил их ещё до штурма. Валран только плюнул мысленно. Тактика Чистильщиков продолжала оставаться той же самой – запугать, забить и заставить выполнять приказы. Пришедшая кайне заявила, что девушка благополучно разрешилась от бремени и что рождённый ею мальчик выглядит на удивление здоровым, если учесть, что пришлось пережить его матери. При этом кайне отнюдь не мысленно плюнула в сторону брата Благодать и заявила, что таких, как помянутый брат, следовало душить ещё в колыбели, дабы этот мир стал лучше и чище. Валран не стал спрашивать, что могла увидеть кайне при осмотре роженицы. Во-первых – догадывался, а во-вторых, боялся не сдержаться и свернуть шею помянутому брату. А его ещё следовало допросить. Между тем хмурая кайне сперва бросила беглый взгляд на мальчишку в рабском ошейнике и на того, что был послушником, и велела охранникам отвести их в лазарет. А потом осмотрела брата Благодать, резко, без всяких нежностей вправила ему два вывихнутых пальца и заявила, что Чистильщик вполне здоров и в состоянии отвечать на любые вопросы, а она займётся другими пациентами, тем более, что девушка нуждается в уходе и сейчас спит, а с малышом остались две девочки, которые изучали у кайне основы целительства, прежде чем отправиться на Острова. После этого кайне поклонилась Жрице, кивнула Валрану и решительным шагом удалилась. Жрица задумчиво сказала, что поможет охранникам в устройстве погребального костра, Валран же приказал отвести брата Благодать в подвал и заковать его в цепи, заявив, что займётся его допросом самолично. После этого он улыбнулся, неизвестно, что там разглядел в этой улыбке пленённый Чистильщик, но он тут же начал орать благим матом, что его нельзя пытать, что все в Резиденции проклятые твари и что на них немедля обрушится гнев Великого Приора. Валран улыбнулся еще раз, так что Чистильщик немедля заткнулся, и очень чётко пояснил, где, как, в каком месте и сколько раз он желает оказаться Великому Приору и всем Чистильщикам разом. Получилось так складно, что стражники одобрительно засвистели, и Валран тихо порадовался, что Иуана уже успела уйти. После этого двое охранников потащили брата Благодать в подвал, и, зная этих ребят, можно было не сомневаться, что они найдут там помещение самое гнусное и зловещее. А Валран уже собирался идти следом, но тут он углядел возникающий во внутреннем дворе тонкий вихрь прямого портала. Валран вновь схватился за голову – теперь уже не мысленно. Похоже, что его любимые рыбёшки всерьёз обеспокоились и решили выяснить наверняка, что с ним всё в порядке. И точно. Первым из портала резво выскочил Илики, следом появился Шанди, и, наконец, явил себя здешнему миру Алат сар-Вир, который огляделся и заявил: - Великолепно. Безупречно. Ни одного отклонения от координат. Молодцы. Но Илики с Шанди его уже не слышали – они бежали к Валрану, который широко раскинул руки, чтобы обнять обоих, и улыбался счастливой улыбкой счастливого человека.