Завтра когда-нибудь наступит

— Кагамиччи, Кагамиччи, — раздался свистящий шепот. Кагами разлепил глаза — Кисе легонько тряс его за плечо. — Эй, все хорошо. Ну, ты чего? Болит что? — Ничего, — буркнул Кагами и потер глаза. Лицо было мокрым от пота. Руки коснулись прохладные пальцы, огладили до рукава футболки. Прикосновение было лишним и ненужным, оно вызывало раздражение, как и беспокойство, которое слышалось в шепоте Кисе. — Все в порядке. Сердце сильно стучало в груди. Он стиснул кулаки, вдохнул глубоко и облизнул пересохшие губы. Нужно было успокоиться. Ему снилась какая-то серая муть, которую и туманом-то назвать было сложно. Кажется, он искал что-то или кого-то, Кагами не мог точно сказать. Сон быстро выветривался из памяти, оставалось только неприятное, мерзкое не то ощущение, не то предчувствие. — Хорошо, — улыбнулся Кисе. В темноте было не разглядеть его лица, так что Кагами скорее услышал, чем увидел. — Ты так стонал, Кагамиччи. Я думал, тебе плохо. В комнате стоял храп: они ночевали ввосьмером. Маленькая, похожая на клетку комнатка с четырьмя двухъярусными кроватями и одной-единственной тумбочкой у окна. Ни стульев, ни шкафов, ни, тем более, телевизора. Узкий прямоугольник света падал из-за приоткрытой двери, ведущей в коридор. Из распахнутого настежь окна лился запах дождя. Кагами широко зевнул и дернул плечом — Кисе все еще стискивал пальцы на локте. Самые кончики были ледяными. — Отлично все, — повторил он. — Чего не спишь? Кисе, словно опомнившись, отпустил его и поднялся. Напоследок мазнул пальцами по лбу. — Проснулся от твоих стонов, Кагамиччи, — фыркнул он чуть слышно и полез наверх. Кагами перевернулся набок и сунул ладонь под щеку. Подушки тут были плоские, словно коровьи лепешки. Да и вообще условия не царские. Наверное, подушки и одеяла, телевизор и немятая форма были не самым важным условием для жизни, когда каждый бой мог стать последним. На соседней койке заворочался Морияма, перевернулся на живот, и храп, казалось, поутих. Блеклый свет фонаря падал сквозь стекло, и за окном было не разглядеть ни неба, ни звезд. Пространство за пределами освещенной Базы было темным и черным. Где-то там были звезды, Кагами старался разглядеть их в темноте и размышлял, откуда взялась эта дрянь. Откуда вообще они повылезли, такие сильные, и хрен их завалишь? Ответа он не знал. По телеку говорили, что на Землю рухнул метеорит, но в учебке, где обучали сражаться в костюмах, шепотом рассказывали о каких-то опытах. Мол, где-то в лабораториях США вывели вирус и испытывали его то ли на осьминогах, то ли еще на каких-то животных. Кагами это казалось несусветным бредом. У них был противник, какая разница, откуда он появился, главное было драться и выжить. — Кагамиччи, не спишь? — Кисе свесился с верхней кровати. — Покурить не хочешь? Он потряс в руке полупустую пачку, сигареты чуть слышно стукнули о картонные бока. — Нет, — отрезал Кагами и отвернулся к стене. Хотя курить хотелось. Он словно наяву почувствовал гладкость фильтра и запах дыма. Их не запирали, двери были открыты, но ощущение закрытого в клетке не пропадало. — Уснешь тут, как же, — проворчал он, — черт с тобой, пойдем. Он поднялся, натянул сапоги, не шнуруя, и осторожно прокрался к выходу. Кисе шел за ним, тихий, словно лис в курятнике. Иногда Кагами удивлялся, каким разным тот бывает. Хотя ему тоже не хотелось, чтобы крикливый, вечно сердитый сержант застал их неспящими после отбоя. Кисе протянул ему сигарету, щелкнул зажигалкой. Они вышли на крыльцо, и Кагами подставил все еще влажное лицо легкому ветерку. Дым защекотал язык и горло, по телу растекалась легкость. Напряжение, оставшееся после сна, отпускало. Кагами скосил глаза на Кисе. Тот глубоко затянулся и тут же выдохнул облачко сизого дыма. В свете фонаря, горящего у входа, он казался бледным, под глазами темнели синяки, лоб прорезала глубокая морщинка, острее проступали скулы. Но футболка ладно обтягивала торс, да и штаны не спадали. Кагами вместе с остальными новобранцами перебросили на Базу три дня назад, Кисе уже был тут и, казалось, даже освоился. Улыбался неизменно, шутил и много, слишком много говорил. Кагами припомнил: каким тот был в школе, таким и остался. Но почему-то сейчас, когда Кисе часто-часто затягивался сигаретой, Кагами заметил, что тот изменился. Похудевший и осунувшийся Кисе мял пальцами оранжевый фильтр и вглядывался в темноту. — Слышал, все только и говорят об элитном отряде, который сюда из США перебросили? — Ага. — Кагами зевнул, прикрыв рот рукой. — Все разговоры только о них. Как будто и без них не обойдемся. — Может, и обойдемся, — примирительно сказал Кисе, — но помощь лишней не будет. — Там у них мелкая девчонка за главную, говорят, сильная. «Надеждой человечества» называют. Кагами выбросил окурок в урну и тут же подкурил новую сигарету, — последние два дня курить хотелось постоянно, пачки не хватало даже на день. Если бы кто-то ему сказал, что он когда-нибудь начнет курить, Кагами бы послал его далеко и надолго. А как же: мечты о профессиональном спорте и НБА исключали даже мысли о курении. А потом, когда он с горем пополам переполз на третий курс, началось такое, что удивительно, как это он начал только курить. Кагами усмехнулся, и смятая упаковка, из которой он достал последнюю сигарету, полетела вслед за окурком. Во рту было горько, и Кагами сплюнул на землю. Надо было с этим завязывать, но никак не получалось. Стоило на минуту остановиться, подумать о завтрашнем дне, как живот подводило от ужаса. Поэтому тренировки, курево и снова тренировки, чтобы не свихнуться от страха и давления. Когда он пришел вечером в ангар, злющий сержант выставил его чуть ли не пинками — костюмы готовили и проверяли к завтрашнему дню, поэтому Кагами оставалось только курить. Если эта мелкая белобрысая девчонка и есть их последняя надежда, то человечество обречено нахрен. Он, конечно, не видел ее в бою, но что могла сделать она, ростом в полтора метра, против быстрых, вертких и ловких имитаторов? Он встряхнул головой, снова прислушиваясь к словам Кисе. — …люди любят пафосные названия, — улыбнулся тот. — Вспомни «Поколение Чудес» или то, как тебя называли светом. Хотя в шестнадцать лет это звучало круто. Кагами тоже невольно улыбнулся. Воспоминания о школе и о соперничестве с «Поколением Чудес» вдруг придали сил. Тогда все вокруг твердили, что победить их невозможно, а они — Сейрин — справились. И сейчас, точнее, завтра, он тоже справится. В лепешку расшибется, но вынесет этих сволочей хоть голыми руками. Тогда у него был Куроко и целая команда, а сейчас рядом с ним Кисе и вся Япония за спиной. — Все будет хорошо, Кагамиччи, — вдруг сказал, словно прочитав его мысли, Кисе и скривил губы. — Обязательно. Мы выиграем этот бой. И войну эту. У нас просто выбора нет. Кагами показалось, что улыбка у него фальшивая, неискренняя. А еще он подумал, что Кисе до чертиков боится предстоящей высадки. Кагами пожал плечами, выбросил окурок в урну и потянул за ручку двери. Не ему было уличать Кисе в трусости. Каждый справляется, как может, главное, чтобы завтра не зассал. — Пойдем, — буркнул он, глянул на наручные часы. — Поздно уже. — Подожди, давай еще немного постоим. Сегодня хорошо. Кагами снова вернулся к Кисе. На улице и вправду было очень хорошо, спокойно. Если бы не лязг железа, раздававшийся из ангара, можно было подумать, что они просто курят где-нибудь рядом со студенческой общагой. — Кагамиччи, а если представить, только представить, что... — Кисе сглотнул и в последний раз затянулся, прежде чем выкинуть сигарету. — Что завтра ты умрешь, а ты там, ну не знаю, всю жизнь девчонку любил и признаться не успел. Ты бы ей позвонил? — Я не умру, — отчеканил Кагами. — И ты тоже. Блядь, ты решил испоганить настроение перед боем? — Прости, Кагамиччи, — Кисе устало опустил плечи, ссутулился. — Слушай, я не знаю, что за дерьмо там в твоей голове, но завтра мы не сдохнем. Выживем и выиграем, признаешься еще. И вообще, — Кагами покачал головой, — если любишь по-настоящему, зачем скрываешь? Но если ты собираешься помирать, лучше молчи. — Понятно, — пробормотал Кисе, — я умирать не собираюсь. Он схватил Кагами за локоть, крепко стиснул пальцы и потянул за собой, к смазанным темнотой очертаниям контейнеров. — Кисе, какого хрена? — Тихо, Кагамиччи, — бросил тот через плечо, и Кагами замолчал. Было что-то такое в тоне Кисе, отчего выспрашивать расхотелось. Тот втолкнул Кагами между двумя контейнерами с такой силой, что на мгновение вышибло дух. Металл после теплого влажного воздуха показался ледяным, обжег спину через футболку. — Кисе, мать твою! — завопил Кагами, хватаясь за ушибленный локоть. — С ума сошел?! Вместо ответа Кисе шагнул ближе, вплотную, и прижался к губам. Они были холодные, жесткие и совсем непохожие на девчачьи. Кагами от удивления замер, застыл, а Кисе обнял его лицо ладонями и крепко стиснул шею пальцами. От него тоже пахло сигаретами — запах, который уже казался Кагами родным, — и едва различимо — сладковатым дезодорантом. Кисе шумно выдохнул и застонал в губы, провел ладонями по плечам, мазнул по груди. От его прикосновений на руках проступили мурашки, в коленях появилась слабость, даже холод металла отступил на второй план. Кисе прижался всем телом, потерся о бедро твердым членом, снова застонал, и Кагами отмер. Он вывернулся из рук Кисе, оттолкнул его и выскочил из темного закоулка на ярко освещенную территорию. — Совсем охуел? — прохрипел Кагами, вытирая губы. Кисе тоже выступил из темноты, растекшейся между контейнеров, и слабо улыбнулся. На его щеках проступили красные пятна, он крепко стискивал кулаки, но глаз не прятал. — Совсем, — согласился Кисе. — Ты… ты! — Кагами хватал воздух губами, в голове было пусто-пусто, даже ругательства куда-то пропали. Он развернулся на пятках и потопал в сторону блока, где они ночевали. Кисе за ним не пошел, Кагами обернулся у входа — тот так и стоял у контейнеров, рассматривал темное небо. Кагами пожалел, что у него закончились сигареты, и вошел внутрь, громко хлопнув дверью, и тут же пожалел. Но сержант то ли не проснулся, то ли еще что, но в коридоре не появился. В их блоке все так же стоял храп. Скинув обувь и улегшись, он отвернулся к стене. Размышлять о том, что за хрень произошла с Кисе, не было желания, Кагами вообще предпочитал не думать, а действовать. Но не пойдешь же бить Кисе морду, отстаивая поруганную честь. Сна не было ни в одном глазу, он слушал храп, наверное, шести глоток и пытался различить в нем тихие шаги Кисе. Кагами вдруг вспомнил его дурацкий вопрос и похолодел. Да быть не могло! Через некоторое время — Кагами показалось, что уже прошло часа два, а то и три, — в комнату проскользнул Кисе и сразу же забрался на свою кровать. Он повозился немного и затих, и Кагами сам не заметил, как тоже задремал. *** Бесформенное, словно разжиревшее, тело базы раскинулось внизу. Крыша главного корпуса блестела в лучах восходящего солнца. Кагами зевнул, он вообще считал, что начинать так рано — свинство. Но штаб, конечно, не спрашивал ни его, ни остальных. А зевающих на самолете было предостаточно. Захлопнулись створки грузового люка, казалось, еще громче взвыли лопасти, и самолет тряхнуло. Кагами перевел дух — висеть в воздухе, пусть и в костюме, было жутковато. Он скосил глаза на Кисе, тот смотрел прямо перед собой и казался отрешенным и равнодушным. Каждый справляется по-своему, да? Кагами снова зевнул и прикрыл глаза. За ревом двигателя крики и наставления сержанта, которые едва ли можно было назвать вдохновляющими, были почти не слышны. Кагами думал о том, как они высадятся на берег, представлял легкий ветерок и приятно соленый запах моря, вместо пропахшего солярой и топливом грузоотсека самолета. Он был уверен в себе, в своих силах, с костюмами они могли дать достойный отпор имитаторам. Сейчас, перед высадкой, накатил азарт вперемешку с возбуждением. Кагами стиснул кулаки и глубоко вдохнул. Громко взвыла сирена, но еще громче заорал сержант: — Активируйте тросы по моему сигналу. Не будет мягкой посадки, вы тренировались и готовились защищать свою страну — сегодня тот самый день, когда пришла пора действовать!.. Сержант говорил и говорил, а Кагами все смотрел вниз. Под ногами разверзлась пустота, синеватый океан блестел далеко внизу. Самолет трясло, словно он попал в зону турбулентности. Кагами не боялся высоты, просто на миг охватил ужас: что если трос и крепления не выдержат, и он свалится в океан? Он утонет, не успев выбраться из костюма, умрет просто так, даже не забрав с собой ни одного имитатора. Но уже секунд через десять самолет завис над землей и снизился. Справа замигала красная лампочка. — Прыгайте! — скомандовал сержант. Кагами ударил по креплениям, и в ушах, несмотря на шлем, засвистел ветер. До поверхности оказалось недалеко, через пару секунд сработали амортизаторы, мягко пружиня, и Кагами выпрямился. Он был первым — это заставило улыбнуться. Он сделал пару шагов вперед, проверяя десятки раз протестированный костюм, стукнул кулаком о кулак и обернулся: почти весь взвод уже был на земле. И Кисе был с ними. — Не спим, дебилы! — взвыл сержант. — Рассредоточиться по местности, отстреливать всех приближающихся имитаторов! Он первый двинулся к утоптанной дороге, туда, где метрах в ста виднелись маленькие домишки. — Жителей, которые выжили, эвакуировали с первой волной, — вдруг раздалось в динамике, и Кагами вздрогнул. Механический голос сержанта прерывался — связь тут, что ли, плохо работала? — и Кагами удивился, почему тот предпочел орать во всю мощь легких в самолете, вместо того чтобы говорить нормально по рации. — Тут нет гражданских, эти твари могут подделывать даже голоса и звуки. Не вздумайте жалеть их. Разбейтесь на пары, и вперед. Чего встали, дебилы?! Кагами пошел следом. Костюм был привычным: не тяжелым и не легким, просто стал второй кожей. В нем было удобно — система балансировки сама разбиралась, куда ему поставить ногу или как сильно нагнуться вперед, чтобы не пропахать носом землю. Умная техника. Шагов через двадцать его нагнал Кисе, подмигнул сквозь отсвечивающее стекло шлема и пошел рядом. Почему-то Кагами ощутил уверенность, что вот так он точно со всем справится. Кисе, несмотря на вчерашние закидоны, был давним знакомым, Кагами легко мог доверить ему в бою спину. Твари появились внезапно. Вот только воздух вспорола яркая вспышка, и кто-то завопил так, что Кагами едва не оглох. Он убавил громкость наушника и обернулся. Идущего позади солдата, кажется, его звали Ямато, отбросило назад, переднюю панель костюма лизали язычки пламени. Остро запахло паленой плотью, и Кагами затошнило. Он бросился к солдату, но тут небо расцвело ослепительно яркими искрами, за которыми тянулись дымные хвосты. — В стороны, дебилы! — завопил сержант. — Рассредоточиться! Не стойте на открытой местности мишенями. Взвод бросился врассыпную. Совсем рядом с Кагами дорогу вспороло взрывом, в лицо полетели комья земли и раскрошенного асфальта, больно ударили в незащищенное плечо. От крепкого химического запаха защипало глаза, захотелось чихать. Рядом разорвался еще один снаряд, лицо обожгло огнем. Кагами машинально отпрянул, едва не опрокинулся на спину, но система балансировки спасла и тут. Вокруг что-то взрывалось, лопалось, слышались крики и грохот металла. От дыма было не продохнуть, глаза слезились. В настоящем, реальном бою все оказалось совсем не так, как он представлял. И даже не так, как рассказывали в учебке. Он отпрыгнул в сторону, закашлялся и почувствовал сильный толчок. От удара о землю на мгновение потемнело в глазах, от протестующего писка компьютера заложило уши. Новым взрывом разворотило небольшой камень, и Кагами накрыло щебнем, словно дождем. Стука камней о корпус костюма даже не было слышно. Кагами дышал мелко и неглубоко, вокруг витала пыль и крепкий запах гари, на зубах хрустел песок. Над ним склонилась тень, и он неловко отмахнулся, но это был не имитатор, а Кисе, синеватый корпус его костюма выделялся на фоне остальных. Он склонился еще ниже, чуть ли не к самому лицу. — Вставай, — прочел по его губам Кагами. — Вставай же. Он, казалось, говорил еще что-то, но Кагами не слышал — звуки словно отрезало. Кисе протягивал руку, и Кагами ухватился за нее, поднимаясь. Тот тянул за собой, к деревьям, и он покорно передвигал ноги. Все еще тошнило, деревья перед глазами расплывались. Кагами казалось, что если он остановится, то точно выблюет на развороченную взрывами дорогу внутренности. И как его так приложило? — Спасибо, — прохрипел он и перевел дух — свой голос он слышал словно через ватную подушку, но слышал. Кисе даже не обернулся — вгляделся между деревьев и махнул рукой — мол, идем дальше. — Но там же наши. Вот теперь Кисе обернулся, злой как черт, с перекошенным лицом, и Кагами отшатнулся. — Капитан приказал сражаться, а не маячить мишенями. Что толку, если ты помрешь, так и не убив ни одного имитатора? Кто там живой остался, уже сами укрылись, а трупам ты не поможешь, — Кисе было слышно через слово, но он и так понял. Последний раз обернувшись, Кагами шагнул в лесок вслед за ним. Они укрылись за деревьями, и Кагами обтер лицо кончиками пальцев. Обстрел прекратился, зато на юге словно песчаная буря поднялась — приближавшиеся имитаторы вздымали вокруг себя клубы пыли. Кагами стиснул влажный кулак и взглянул на Кисе. Тот сжимал зубы так, что на щеках проступили желваки, из пореза на скуле к шее тянулся кровавый след. Он выглядел спокойным и собранным, от вчерашней трусости не осталось и следа, и это спокойствие передалось и Кагами. Он понимал: хрена с два они выживут и будут жить долго и счастливо. Их убьют если не в этом бою, так в следующем. Но лучше драться с холодной головой, забрать с собой столько тварей, сколько получится. Кисе выстрелил первым, громкий треск разорвал тишину, опустившуюся на Кагами. Он видел огоньки выстрелов со стороны домов — видать, сержант добрался туда, да еще и не один — справа, там, где Кагами едва не похоронило взрывами, тоже стреляли. Визг и стоны имитаторов оказались громкими и жалобными, но Кагами еще не увидел ни одного трупа. Верткие твари рассыпались, совсем как их взвод, и, словно повинуясь командам свыше, бросились к отстреливавшимся солдатам. Земля рядом вспухла, из-под жухлой лесной подстилки показались не то щупальца, не то лапы. Кагами толкнул Кисе в плечо и выстрелил, но имитатор отклонился, перетек в сторону, словно состоял из воды. Он цеплялся за стволы деревьев, кружил вокруг них, и Кагами казалось, что он не попал в цель ни разу. Когда оружие отозвалось пустым щелчком, тварь издала громкий визг и упала на землю. Один есть, но если он будет расходовать по магазину на каждого имитатора, то они долго не протянут. Размышлять было некогда — Кисе тоже отстреливался. Имитаторы приближались слева, появились кучей сплетенных тел, и не разберешь сразу, сколько их там. Еще дважды он менял магазин — быстрым, отработанным до автоматизма еще в учебке движением. Там говорили: без оружия ты труп, и теперь Кагами понимал, что это правда. Он собирался убивать имитаторов голыми руками, но даже с оружием смог справиться всего с двумя. Еще трех завалил Кисе, который, как всегда, учился на своих собственных ошибках. И очень быстро. Кагами даже ощутил надежду — а вдруг повезет? Говорят, дуракам везет. Пот заливал глаза и губы, отдавал неприятной горечью во рту. У него оставалось еще полмагазина, когда вынырнувший из леса имитатор, не обратив на стрельбу внимания, бросился к Кисе. От его удара Кисе отлетел в сторону, проломив дерево, да так и остался лежать. Большой черный имитатор застыл над ним, и Кагами завопил, срывая горло, всаживая в него последние оставшиеся патроны. Теперь тот обратил внимание и на него, бросился вперед, и Кагами со всей силы ударил рукой. Имитатор упал на него сверху, придавил всем весом. Кагами все-таки успел продырявить шкуру имитатору — грязно-черная кровь капала на не защищенное костюмом тело и обжигала, словно кислота. Горло сдавило щупальцем, и Кагами захрипел от боли, ударил еще раз и еще. Перед глазами уже потемнело, воздуха не хватало, но умирать просто так не хотелось. Нужно было грохнуть тварь, которая убила Кисе, завалить ее, а потом и помирать нестрашно. Кагами собрал все свои силы в последний удар, и на лицо полилась едкая кровь. Боль вгрызлась в тело, разрывала на куски, и в белом мареве, которым стал его мир, он услышал громкий протяжный рев умирающего имитатора. *** — Кагамиччи, Кагамиччи. — Кагами вздрогнул и разлепил глаза — Кисе легонько тряс его за плечо. — Эй, все хорошо. Тише, ну ты чего? Болит что? Ты стонал так, что я думал: всех перебудишь. — Кисе?! — Кагами сел на постели, стараясь отдышаться. Он все еще был в том леске, подлеске даже, умирал под тушей имитатора, и рядом с ним умер Кисе. — А ты кого ожидал увидеть? — тот тихо фыркнул и руки не убрал. — А высадка? Имитаторы в лесу? — Кагамиччи, тебе снятся слишком красочные сны, — Кисе улыбнулся. — Фу, ну и гадость тебе снится, на самом деле. Высадка завтра. До нее еще, — он взял ладонь Кагами, поднес ближе к лицу, — шесть часов и какие-то минуты. Слишком говорливый труп, и Кагами с облегчением поверил: то был сон. Он вытер лицо рукой, осмотрелся. Они были в казарме, в маленькой клетушке, где ночевали ввосьмером, и на соседней койке громко храпел Морияма. Кисе стоял у его постели, живой и невредимый. Никаких имитаторов рядом, только густая темнота и храп из шести глоток. Вот приснится же перед высадкой! — Что, кошмары замучили? Кагами поморщился, вместе с осознанием пришел стыд. Вот еще, не рассказывать же Кисе об этом. — Сам-то чего не спишь? — Спал, да проснулся от твоих жарких стонов, — подначил Кисе. Он немного передвинул ладонь от локтя к плечу, кончики его пальцев были холодными, от них мурашки разбегались. Кагами дернул плечом, и Кисе понял его без слов, отступил. — Ну, доброй ночи, что ли. — Доброй, — буркнул Кагами. Кисе полез наверх, и Кагами повернулся набок, уставился в приоткрытое окно. Спина была мокрой от пота, свежий воздух, лившийся из окна, холодил спину. Кошмар не отпускал, не хотел бледнеть, как обычно бывает со снами. Стоило закрыть глаза на секунду, он словно наяву видел горящего Ямато и чувствовал запах паленой плоти. Затошнило, и Кагами громко сглотнул. — Кагамиччи, — Кисе свесился с верхней полки, — может, покурим? Он потряс пачкой, и сигареты громко застучали о картон упаковки. Накатило ощущение дежавю, как будто все это уже было. Сейчас они пойдут на улицу, вспомнят школу, Кисе заведет разговор о любви и потащит его в темноту — целоваться. А потом слишком скоро настанет утро, и они оба погибнут. Внутри похолодело, внутренности будто перекрутило от ужаса. Кагами снова утер проступивший пот. Кисе его ответа дожидаться не стал, спрыгнул бесшумно на пол и натянул сапоги. Кагами тоже поднялся — хотелось на воздух и курить. Успокоиться и доказать самому себе, что он все это выдумал. Просто так не бывает. Не может быть. Когда Кагами распахнул дверь, Кисе успел подкурить сигарету и затянуться. Оранжевый огонек мягко блестел в блеклом свете фонаря. Кисе выдохнул облачко сизого дыма и протянул Кагами сигарету. — Слыхал, все только об элитном отряде из Америки говорят? Кагами стиснул кулаки и зажмурился. Может быть, все это тоже сон, и он сейчас проснется? Он молча вслушивался в треп Кисе, а тому, казалось, ответов и не требовалось. — …все будет хорошо, Кагамиччи. — Да, — выдохнул он. — Будет. Он выбросил в урну сломанную сигарету и вытащил из кармана смятую пачку — в ней оставалась еще одна, последняя. Кагами тихо застонал и сжал переносицу пальцами. В узком пространстве между контейнерами, когда Кисе стал его целовать, Кагами вжался спиной в холодный металл. Болело в груди — то ли от ощущения надвигающегося пиздеца, то ли от безысходности. Он все еще слишком хорошо помнил Кисе, упавшего сломанным солдатиком, и другие подробности кошмара вспоминать не хотел. И когда Кисе прижался плотнее, Кагами приобнял его и ответил на поцелуй. Губы Кисе были шершавыми и твердыми, а кожа под ладонью — горячей и влажной. Стало душно, кровь бросилась в лицо, жаром обожгло щеки, даже металл контейнера больше не казался холодным. И чем сильнее Кисе прижимался, целуя то мягко и нежно, то крепко, так, что губы пощипывало, тем яснее Кагами понимал: он не хочет, чтобы завтра наступало. *** — …прикрывайте друг другу спину, не стойте столбом! — орал динамик скрипучим голосом сержанта. Кагами знал, что будет: сначала погибнет Ямато, следом за ним — Ли, и если Кагами попытается спасти его, оттолкнуть, то сам попадет под взрыв, и ударной волной ему оторвет руку. Он сразу бросился к домам в отдалении, знал, что Кисе следует за ним, тот никогда не отставал. Они поднялись на холм почти вовремя: место высадки накрыло волной огня, словно эти твари точно знали, куда бить. А, может, так и было, Кагами вот помнил, что будет дальше. А еще он знал, что когда он погибнет сегодня — снова проснется в темной комнате под храп Мориямы. Разбудит его Кисе, позовет курить на улицу и потащит за собой в узкое пространство между двумя контейнерами… Пыльное облако, поднятое имитаторами, приближалось. Вместе с Кагами и Кисе из их отряда к домишкам добрались еще пятеро, остальные затаились, кто где. Кагами обернулся: Кисе стоял рядом, на губах его играла спокойная и даже умиротворенная улыбка. Кагами тоже широко улыбнулся, прицелился, выхватывая перекрестьем прицела ближайшего имитатора, и, казалось, вся свора горестно взвыла. Один готов. Кагами прыгнул, уходя с линии удара, и краем глаза заметил, что Кисе тоже невредим. Кисе быстро учится, схватывает все на лету. А у Кагами, похоже, есть вечность, чтобы все освоить. Даже если они не переживут сегодняшний день, Кагами знал: для них двоих это не конец. Завтра когда-нибудь наступит для них обоих.