Столкновение

- Руслан! Бросай саблю! – хриплый голос перекрывал громовые выстрелы. Пули с режущим свистом пролетали над головами людей и с глухим звуком разрывали человеческую плоть, выпуская бурлящую кровь горячими гейзерами. - Нет! – быстро орудуя холодным, как лед, клинком, щедро политым кровью, человек, чья фигура была в крови не меньше, чем его верная сабля, разрезал пули, летящие со скоростью, в три раза опережающую скорость звука. – Я не отступлю! – огрызнулся он, отражая очередной выстрел. - Мы тебя в решето превратим, идиот! – первый с ухмылкой взвёл курок, прицеливаясь тому прямо в голову. - Плевать я хотел на свою жизнь! Не важно, сдохну ли я здесь или выживу; во имя моей цели мне не жаль ничего! Я буду защищать свою Родину, пока не затупится мой клинок, пока у меня не перестанет биться сердце, пока моё тело в последний раз не дрогнет от предсмертных судорог! – прокричал Руслан, заглушая на мгновение звуки канонады своим сорвавшимся голосом. В тот короткий миг, когда выстрелы прекратились, он с воинственным криком бросился вперёд, к испещрённым сквозными дырами от пуль, ржавым бывшим автомобилям. Перескочив через трухлявую крышу одного, он оказался в тылу врага. Многие из парней были ещё совсем молоды, они в панике бросали свои громоздкие автоматы и, чертыхаясь, пытались спасти свою никчёмную жизнь. Точным движением Руслан вонзил клинок в живот ближайшему к нему противнику, тому самому, что грозился превратить его тело в подобие решета. Войдя в человеческую плоть так же легко, как в масло, холодная сталь прошла сквозь кишки. Дёрнув саблю вправо по диагонали вверх, так, чтобы разрезать и селезёнку, Руслан, придерживая человека за плечо, вынул из его обмякающего тела своё орудие. Человек удивлённо уставился на свои выпадающие внутренности, измазавшие землю в луже крови, он пытался поддержать их руками, чтобы облегчить боль, из рта вытекала ярко алая струйка, пачкая подбородок и военную чужеземную форму. Глаза начали стекленеть, и он безжизненно рухнул на влажную ночную землю, ещё больше загрязняя её своей порочной, как и у любого другого человека, кровью. Как только его мышцы навсегда расслабились, на Руслана дождём обрушились смертоносные пули. Он даже не стал отбиваться от них, металлические снаряды сами останавливались в нескольких миллиметрах от его тела, так и не выполнив своего убийственного предназначения. Парень хрипло рассмеялся всем этим перекошенным от ужаса и удивления лицам: - Вы думали, убить меня так легко? – Руслан с улыбкой маньяка нежно вытер саблю о свою ногу, только больше размазывая кровь по лезвию и начал свой смертельный танец: цитируя стих, он, ускользая от пуль и изредка разрубая их в воздухе, сеял смерть и панику среди своих врагов. *Кто злом владея, зла не причинит, Не пользуясь всей мощью этой власти, Кто двигает других, но, как гранит, Неколебим и не подвержен страсти, - Тому дарует небо благодать, Земля дары приносит дорогие. Ему дано величьем обладать, А чтить величье призваны другие. Нанося в основном рубящие удары сверху, Руслан быстро продвигался вперёд, порхая и снося по одной головы, он, словно бабочка перелетала от одного цветка к другому, даря жизнь новым семенам, он отбирал души своих противников вместе с их последними вздохами. Лелеет лето лучший свой цветок, Хоть сам он по себе цветёт и вянет. Но если в нём приют нашёл порок, Любой сорняк его достойней станет. Руслан стоял сейчас в самом конце своей дороги, напротив цели, до которой пришлось так долго идти... Грозно держа остриё клинка точно напротив сердца своего противника – своего главного врага, он с улыбкой продолжил выступление, нараспев произнося слова: Чертополох нам слаще и милей Растленных роз, отравленных лилий.* Как только последние звуки сонета были произнесены, Руслан надавил на саблю, разрезая тонкую ткань белой рубашки и тлеющую плоть прогнившего насквозь человека, стоявшего напротив него. Но клинок не смог проткнуть это отвратительное сердце. Враг Руслана тоже улыбался, омывая своею кровью сталь, сжимаемою в руке. Вынув из себя холодный металл, он ударил его в челюсть. - Я всегда говорил, что любое оружие ненадёжно. – Обладатель властного, внушаюшего страх, голоса, терпеливо ждал, пока Руслан сможет встать на ноги. – Зачем тебе сабля? Опираясь на своё оружие, словно на трость, тот встал и дерзко встретился глазами с хищным взглядом своего противника. - Своей саблей я защищаю то, что дорого мне! – прокричал он, обрушивая рубящий удар на плечо врага. Тот, без лишних усилий, блокировал опасный удар голыми руками. - Как по мне, ты только разрушаешь. Посмотри, сколько трупов ты оставил, только чтобы повидаться со мной. Грозно сверкнув глазами, Руслан попробовал нанести удар сбоку, но и там он напоролся на жёсткий блок. - Если бы я не сделал этого, уничтожить должны были бы Вы. Ответ Руслана рассмешил его врага, который, впрочем, не потерял от этого бдительности, он уклонился от очередного удара и нанёс ответный в печень. Пока Руслан восстанавливал равновесие, его лишили оружия. - Всё равно, не понимаю, чем тебе так нравятся мечи? – непринуждённо вертя в руках кровавое оружие, поинтересовался человек. - Убивая саблей, я знаю, что я делаю. Какой толк убивать из огнестрельного оружия? Там всё просто: нажал на курок – и человека уже нет. Люди должны знать, что они творят. Они должны чувствовать, как отнимают жизнь другого. Они должны видеть его горячую кровь, капающую с холодного клинка. Они должны понимать, что это их поступок лишил жизни другого. Они должны знать, что они сделали. За время своего объяснения, Руслан сумел снова завладеть саблей. - Но разве не лучше чувствовать, как бьётся сердце врага в твоей руке, а потом вырвать его из грудной клетки? – Новый отражённый выпад, опасно погнувшаяся сабля, словно этот насмешливый голос приносил больше вреда, чем действия его обладателя. - Так делают только маньяки. Это ведёт к безумию, тогда как холодное оружие отрезвляет. - Ты слеп, Руслан, раз так думаешь. – Противник взял его за воротник, заглядывая в глаза. - Я проклят, как и ты. - Руслан даже не обратил внимания на ломающиеся рёбра под стальной рукой врага. – Мы будем проклятыми даже в мире мёртвых, нам нигде нет места. Поэтому я заберу тебя с собой. Чувствуя холодную ладонь на своём ещё бьющемся сердце, Руслан слабеющей рукой оторвал остриё клинка от земли, и поднял саблю. Он смотрел на своё собственное сердце, ударявшееся последние разы на чужой ладони, когда пронзал сердце того самого чужака своим холодным грязным клинком. Последнее, что видело его угасающее сознание: это его собственное сердце, мёртвое и застывшее на век, словно никогда не бывшее живым, падающее в лужу чёрной крови врага на его ставшей наконец свободной земле.