Ты не можешь мне запретить...

Мне холодно от мысли как безмятежен дремлющий мир в своем замедленном падении… Ты нереально близко и я вдыхаю тебя как эфир, с мечтой о полном погружении ........................... Предчувствуя паденье еще одной звезды, я прикасаюсь к тебе во сне И ты не можешь мне запретить, когда над спящим миром бушуют вихри разрушений Ты не можешь мне запретить Ведь каждый миг любви, - он может быть последним… Флёр - Ты не можешь мне запретить - Ты знаешь, я сейчас сделаю предложение от которого нужно отказаться... Он улыбается и рассеянно смотрит на неспящий город, раскинувшийся внизу. Когда - то давно я не могла смотреть с верхних этажей без головокружения и его шуток над моей акрофобией. Полная луна неспешно доедает тьму, притаившуюся в уголках улиц, превращает всё в серебристую таинственную сказку. Я так честно двадцать три года не любила этот город, что сейчас, наверстывая упущенное, я боюсь пропустить любой момент его жизни, любую смену волшебных картинок. Темнота, сбежавшая от лунного света, притаилась в ямке под его шеей. Её можно попробовать на вкус и она наверняка ударит в голову, как старое терпкое вино. Где - то за стеной глухо бьют часы, как в заколдованном замке. Я бы могла потерять туфельку, но ведь мое имя не Синдерелла. ...Он сбылся со мной примерно три осени назад. Я задолго до этого знала, как он выглядит и какие любит книги. Я знала, почему глухой ночью под колесами его мотоцикла шуршит асфальт пустых дорог и ветер злобно бьет в забрало шлема. Я видела, как он лихорадочным запоем читает книги, словно прячась в них от холодной осени, которая так некстати путается в растрепанных волосах... И когда мы первый раз повстречались, я, еще не зная даже его имени, была уверена - вот он!... - Да, я хочу сделать тебе предложение, - неуверенно шепчу я, силясь сообразить - я еще в своем уме? Наверное нет, раз завела этот разговор. У меня дрожат руки, которые стали ледяными, в противовес пылающим щекам, под тонким кружевом перчаток. Он всё так же молча стоит у окна, провожая глазами огоньки отъезжающих автомобилей. Сегодняшний вечер со своей нереальностью и туманом и правда, походил на начало истории, которые печатали в старых пожелтевших книгах. - Ты весь вечер просидела в углу, - внезапно нарушает он хрустальную тишину комнаты, пропитанную чужими духами и брошенными кем - то вскользь фразами, - опять. - Да, - отчего - то виновато, киваю я, - да... Луна холодно улыбается сквозь высокие французские окна и проводит серебристую дорожку на его щеке. Он смертельно устал сегодня и, наверняка, единственная его мечта сейчас - рухнуть и забыться безмятежным. как у младенца, сном. Но, зачем - то, он искал меня в этих бесконечных лабиринтах комнат и пустых, гулких коридоров. ..Немногие знает, насколько правдив тот его образ, который создали себе тысячи обожающих его женщин. Три осени назад у меня не было выбора - я безропотно капитулировала перед этим взглядом. Почувствовала себя Алисой, летящей в Страну чудес... Было что - то там, на дне этих глаз - совсем другая реальность... Оступилась и подарила себе свободный полет на дно пропасти... - Пора исправить это. Ну давай же, пойдем... - я пару секунд колеблюсь, прежде, чем положить свою ладонь на его. В конце концов, это так глупо, что хочется плакать... Для него это - жест доброй воли, а я... Самая ужасная пытка - три года работать с ним бок об бок, когда сходишь с ума за одну минуту проведенного вместе времени. Какие там адовы котлы, о чем вы говорите?! Бог долго раздумывал, как я должна поквитаться за свои грехи и не нашел лучшего способа, чем этот мужчина с мальчишеской улыбкой и именем средневекового лорда... Спустя тысячу с лишним дней изменилось всё... кроме моего сумасшествия, самого прекрасного из всех существующих... Сама не понимаю, как за это время я не выдала себя неосторожно брошенным взглядом или сорвавшимся жестом... Пока стереосистема наполняет огромную пустую комнату, больше похожую на старинную бальную залу звуками фортепианных клавиш, в которых я с удивлением узнаю аккорды "Invaded" ( я же её уже месяц слушаю не по разу в день), метроном в висках колотит все сильнее и успокоить его уже не в моей власти... Положить руку ему на плечо - страшнее, чем прикоснуться к огню... Глупый, глупый мотылек... куда же ты? Но когда мои пальцы чувствуют его тепло, сквозь шершавую ткань ослепительно - белой рубашки, весь мир летит в тартары и для меня совершенно не имеют значения ни его предстоящая помолвка, ни моральные и прочие устои, ни разница в возрастах, положениях и прочей ерунде... Странный, словно готовый сорваться голос Билла Каулитца, окутывает каким - то невероятным ощущением, сродни сну, в котором летаешь... - Это же просто танец, - успокаиваю я разбушевавшийся поток мыслей, но когда я в его руках, это невозможно. Звезды ли в этом виноваты? Последний день августа роняет на плечи тонкое покрывало сладких цветочных ароматов, доносящихся из сада. В полумраке растворено что - то колдовское, не иначе... Музыка окружает и манит куда - то, заставляет подчиняться нотам и голосу немецкого парнишки, который умеет так грустно петь о любви. За эти три минуты не жаль отдать всю жизнь, но её у меня никто не требует... Границы рушатся, мой принц осторожно заходит за черту... - Больше не грустишь? - пристально глядя мне в глаза и улыбаясь, спрашивает он, - сегодня вечером твой вид просто разрывал мне сердце... - У тебя оно есть? - отстраняясь от него, спрашиваю я, - если бы было, то... Горло перехватывает странный комок. Лучше сбежать, чем... - Извини... я... - Переволновалась, да, - он все еще смотрит на меня. Такой странный взгляд. Даже три года спустя, этот человек, при всей его кажущейся открытости, остается для меня незнакомцем, - ты говорила про какое - то.. - Забудь, - перебиваю я его, - глупость сморозила. И мне пора, наверное... Он провожает меня, заботливо поддерживая под локоть на крутых ступеньках, только этого всё равно оказывается недостаточно - на одной из них моя нога срывается и он едва успевает подхватить меня. Три секунды стука сердца в унисон на двоих. А всё остальное - ложь и не с нами... Часы отбивают полночь. Ловушка для неосторожного мотылька бесшумно захлапывается. Сколько дней я бродила по лабиринтам стандартно - скупых фраз памяти, и, строя из иллюзий длинные цепочки, то впадала в состояние близкое к депрессии, то в нездоровую эйфорию... В его глазах расплавленным серебром переливаются лунные брызги. Слабые отзвуки прежних желаний канули в небытие... Мы - это когда один поцелуй в ключицу, больнее удара. Когда по неприкрытым плечам - стаи мурашек, когда за одну секунду сбывается невозможное, когда вместо звездопада в августовском небе - метеоритный дождь... Читать друг друга губами в незнакомом пустом доме и не надеяться на завтрашний день - единственное, что нам осталось... Его светлое будущее и мое темное прошлое не станут никогда нашим призрачным настоящим. У нас на двоих только самая короткая и самая сладкая вечность, заключенная в несколько кругов минутной стрелки по циферблату... Два дня спустя. Рука тянется к телефону, но медлит прежде, чем набрать номер, который ему было даже не обязательно заносить в телефонную книгу - и так знал до последней цифры... Аппарат отнекивается обычной фразой про недоступность абонента... Её дом, даже со стороны выглядит совершенно пустым и безжизненным. Вернувшись, он с порога бросается к ноутбуку и не веря в успех этой попытки, проверяет почту. "...Только не вздумай придумывать себе дурацкие версии моего побега, в которых ты всегда будешь виноват..." Он усмехнулся - ощущение было такое, что она стоит посреди комнаты и говорит ему это в лицо. "Просто в силу обстоятельств, я не могу оставаться в этом городе, в этой стране, и, если бы это было возможно - не осталась бы даже в этой вселенной... Слишком сильно желание быть для тебя хоть кем - нибудь, хоть чем - нибудь... Знаешь, этакой героиней мелодрамы в клетчатой рубашке. Мы бы слушали "Sigur ros" и представляли тот исландский берег, где самый красивый рассвет. Или я бы заглядывала через твое плечо, когда ты в сотый раз перечитываешь"Субботу". Только вот не выйдет. Но я обещаю всё так же переживать за летящие самолеты, в которых можешь быть ты, и за твои чёртовы ночные гонки... И не имеет значения, что... Не имеет зна... неважно. Мы будем счастливы, обязательно. И небо, правда, не упадет на землю, оттого, что не друг с другом. Живи. Гори. Люби. И никогда не забывай ответы на неважные вопросы в старых джинсах. А я буду любить тебя без рутины, которая рано или поздно сожрет любое чувство, без лживых заверений и косых взглядов. Этого мне не можешь запретить даже ты." ...Холодный берег, усыпанный обломками камней, под которыми я бы с удовольствием похоронила свою сентиментальность. Вдалеке небо плавно стекает на землю, своим цветом напоминая искры в глазах, которые теперь всегда будут далеко. В наушниках играет строгое "Болеро" Равеля, которое сменяется хрустальными звуками "Sigur ros". Нет, доктор. Я не на пути к выздоровлению....