"Короткой дорогой"

      Хана никак не мог сосредоточиться на следующем поединке и всё думал о том, что он только что увидел. Это нельзя было назвать боем, сражением, поединком; это была резня, месиво, настоящая кровавая бойня. Хана не боялся крови, был в принципе равнодушен к смерти, но на его глазах ещё никогда не совершались убийства. Не такие.       То, что показывают по телевизору, в фильмах, о чём пишут в книгах - всё это глупости, упрощённая версия того ужаса, с которым приходится сталкиваться на арене. Даже реалити-шоу осыпаются прахом, стоит увидеть столь жестокое, но, признаться, красивое и победное выступление.       Каким чудовищем надо быть, чтобы уметь убивать вот так просто, с улыбкой на лице? Чтобы смеяться во время боя, а потом со спокойным, отрешённым лицом идти к своему месту?       Хана, совершенно не следивший за второй парой команд, потянулся к плечу отца, сам не зная, зачем. Но заметив, что и родителя колотит дрожь, мальчик передумал. Судя по рассказам Хоро в поезде, это ещё цветочки.       - Какая битва!!! - громкий крик Радима и восхищённый визг зрителей вернули Хану к реальности, - что ж, поздравим команду "Гидра" с победой!       Краем глаза Асакура увидел трёх женщин, удаляющихся с поля, и ещё какую-то тройку, которую уже уносили санитары. Разглядеть победивших не удалось, так как Радим объявил следующий поединок: "Рен" против "X-1".       Мальчик кинул быстрый взгляд на сжавшего кулаки Мена, затем на обеих сестёр Оямада. Аки, цепляясь за штанину проходившего мимо Хоро, что-то бормотала; старшая же сестра старалась помочь дяде освободиться. На Пирику Хана смотреть боялся.       Мен весь подобрался, выпрямил спину и устремил строгий взгляд на арену, пока его отец выходил к лестнице. Рен выглядел как всегда: уверенным и злым, но перед тем, как обойти сына, Тао протянул ему кулак, - и Мен с таким же серьёзным лицом по нему ударил. Хане же Рен просто кивнул и, повесив на плечо разложенное уже гуандао, степенно спустился по ступенькам вслед за Хоро и Чоколавом.       Хана посмотрел на Мена.       - Не боишься?       - Боюсь, - честно признался мальчик, пожимая плечами, - но верю. Меня больше волнует другое...       Асакура повернулся обратно к арене и понял, что друг имеет в виду. В составе "X-1" были Жанна, Лило и Марко. Но главное - Жанна.       Хана плохо представлял, на что способна Железная Дева. Конечно, полагать, что она ни на что не годна, было бы полнейшим абсурдом, и от этого было ещё страшнее. Но уверенность Мена в победе отца постепенно переползла и на Асакуру, и поэтому шаман позволил-таки себе задать неосторожный вопрос:       - Он в живых-то её оставит?       Мен моментально помрачнел, сгорбился и снова сжал кулаки, опустив глаза.       - Хотел бы я знать.       Трибуны меж тем, улюлюкая, выкрикивая названия команд и отдельный участников, устроили настоящий хаос: делали ставки, подбадривали одну команду и оскорбляли другую; шёпотом или же во весь голос рассказывали друг другу, кто что умеет из сражающихся; кто-то сидел по маленьким группкам и рылся в оракулах, выискивая информацию, неизвестную окружающей публике. Рен, спускающийся по ступенькам, равнодушно оглядел зрителей и сокомандников. Противники удостоились хищного взгляда жёлтых глаз.       Хоро, скинув сноуборд на землю, кивнул на Благодетелей. Рен нахмурился ещё сильнее, стараясь не смотреть на саркофаг.       - Пощады не будет? - понимающе вздохнул Чоколав. Тао прокрутил в руке гуандао, посмотрел на лезвие и плюнул на собственное отражение.       - Как бы нам о ней умолять не пришлось, - китаец осмотрел-таки саркофаг, щурясь, будто от солнца, и вдруг улыбнулся, - её оставьте мне.       Чоколав и Хорокэу молча переглянулись, но перечить не стали.       "Благодетели", стоявшие на другом конце поля, о чём-то спешно переговаривались, казалось, даже ругались; А Железная Дева стояла всё так же, неподвижная и безмолвная, и Рену чудилось, что бывшая супруга улыбается через маску - злобно и кровожадно, как, впрочем, и он сам. Кто бы что ни говорил, но Рен знал Жанну лучше и ближе всех присутствующих на Турнире, и уж кто-кто, а он понимал, какой она умела быть жестокой, несмотря на смазливую мордашку.       Радим меж тем успевал чесать языком, описывая способности и умения каждой команды и участников по отдельности. Услышав кусок о себе, Тао понял, что прислушиваться бесполезно - комментатор нещадно, но умело врал, украшая обычные явления невероятнейшими эпизодами. Спасибо, о личных отношениях умолчал. За этими мыслями Рен пропустил, как Радим объявил начало поединка...       Марко бросился в бой первым, решив атаковать в лоб непосредственно Тао. Аристократ не успел среагировать и даже объединиться с Басоном, и только кошачий взгляд смог уловить молниеносное движение противника. На помощь пришёл Чоколав, выпуская когти и рыча по-звериному. Ударом тяжёлой лапы он отбросил Рена в сторону и заслонил его, сцепляясь в рукопашной с Марко.       - Не спи, замёрзнешь! - заорал МакДэниэл в сторону китайцу, поднимавшемуся с помощью Хоро-Хоро. Северянин, стиснув зубы, помог Тао подняться, но не сводил взгляда с Лило. Та не шелохнулась.       Марко тем временем отскочил от Чоколава и призвал своего хранителя. Архангел его поистине внушал ужас, но МакДэниэла было не так просто взять на слабо: рядом с Архангелом почти в то же мгновенье возник гигантский ягуар с шаманом-хозяином на макушке.       Михаэль атаковал здоровым мечом, но Мик подпрыгнул, сотрясая арену, и уклонился. Следя за боем едва ли не с благоговением, Хоро отвлёкся и пропустил момент, когда Лило подошла ближе к саркофагу и начала чертить вокруг него какие-то иероглифы. Зато эту сцену заметил Рен.       "Глупая девчонка, меня этим не возьмёшь", - усмехнулся он.       Вдруг над ареной и, соответственно, трибунами разнёсся голос Чоколава; мужчина, обладая басом, пытался предать голосу детскости, говоря на несколько тонов выше.       - Одноглазой девочке больше не интересно, что происходит в скворечнике!       И, пока люди не успели постичь глубокий смысл шутки, Мик ударил острым когтем Михаэля по лицу, если быть точнее - попал ровнёхонько в глаз. Архангел с рёвом отпрянул, на земле, стоя подле него, заголосил, хватаясь за голову, Марко.       - Вперёд! - прозвучал властный голос Железной Девы, и Лило ринулась на Рена. Мужчина, однако, был уже наготове, и, замахнувшись гуандао, был готов отправить супругу друга хоть в самую преисподнюю.       Но Лило, вместо того, чтобы напороться на его гуандао, едва не угодила во внезапно выросшую ледяную стену. Рен растерянно оглянулся - Хоро, встёгиваясь в сноуборд, показал большой палец.       - Не мешай, - грозно, как дикая кошка, зарычала Лило, выпуская когти и пытаясь обойти ледяную стену, чтобы вновь напасть на Тао. Однако Хоро был настороже и преградил женщине путь.       Лило побагровела от ярости и уже, казалось, не видя чётко изначальной цели, с размаху ударила северянина по щеке, задев когтем. Юсуи взвыл, отскакивая назад и останавливая кровь холодным паром. Лило облизнула коготь, улыбнулась и расставила руки в стороны, готовясь снова напасть или обороняться - по ситуации.       Хоро-Хоро атаковал, стараясь увести Благодетельницу подальше от Рена. Несмотря на колючий характер, Тао был их другом и лидером их команды. И его надо было защищать.       Икупаси лежала во внутреннем кармане куртки-безрукавки. Хоро не хотел применять её в первом же бою (да что там, во всём втором раунде), и был близок к тому, чтобы нарушить данное себе же обещание, но тут Лило трансформировалась в гигантскую кошку и совершила дьявольский прыжок, придавив весом Юсуи и выбивая из него контроль над духом и, по всей видимости, собственный дух.       Пирика, с непередаваемым напряжением наблюдавшая только за братом, едва слышно вскрикнула и резко дёрнулась вперёд. Лицо её было белым, как мел, а глаза лихорадочно прыгали с Хоро на морду сидевшей на нём кошки.       Хана за боем уже не следил; его взгляд блуждал по трибунам, по лицам зрителей. Бледные лица Пирики и Мэсы, суровый взгляд отца и тревожный - Манты, внимательнейшая наблюдательность Алюми - всё это меркло в сравнении с эмоциями, которые отображались на лице Мена. Тао плохо умел скрывать чувства, когда волновался. Губы мальчика дрожали, кулаки сжимались словно сами по себе, но в глазах горела решимость. Хана с удивлением отметил эту деталь, когда Мен перевёл на него свой странный взгляд и едва заметно улыбнулся.       - Смотри, - попросил он и сам обратился глазами к арене. Хана послушно отвлёкся от созерцания зрителей, и, как оказалось, не зря.       Лило, всё ещё в образе кошки, продолжала восседать на северянине, и, конечно, не сразу заметила, что тело начало терять тепло и таять. Только оказавшись в луже воды, Благодетельница взвыла и принялась отряхиваться. Хоро был уже наготове: без Икупаси, встегнувшись в сноуборд, мужчина парил прямо над макушкой гигантской кошки. В маленьких ножнах блестела серебряная рукоятка; на лету отстегнувшись от доски, а вместе с тем выпустив Короро, Хорокэу одним движением вселил хранительницу в нож и, не рассчитывая особо сил, швырнул лезвием вниз.       Арена пошатнулась от рыка, которым изошлась Лило, мгновенно трансформируясь обратно в человека и за считанные секунды превратившаяся в ледяную статую. Трибуны заголосили, Радим тоже что-то кричал; но Хоро не слышал. Он повернулся к зрительским местам, посмотрел на сестру и улыбнулся ей, после чего поспешил на помощь Чоколаву, главным образом, чтобы не увидеть, как Пирика плачет.       Рен уже стоял напротив Жанны, в нескольких шагах. Из глазниц саркофага уже не текли кровавые слёзы, и маска, скрипя, отворилась, показывая миру нежное личико Святой Девы.       - Ты ведь не хочешь биться? - с надеждой спросило это лицо, - сдайся, Рен. Мы ведь оба знаем исход.       Слов Тао не слышал; он лишь следил за глазами бывшей жены. Она не смотрела на него. Вообще. И это злило почище слащавых фраз.       - Сверхдуша! - прервал он её на полуслове, вытаскивая из-за пояса Хоракэйн, меч Грома, - Гигант-Гвандао!       Жанна безучастно наблюдала за превращением сверхдуши, и, когда Рен взмахнул обоими гуандао, вздохнула и совсем, целиком вышла из саркофага. Грустный взгляд её алых глаз на секунду встретился с золотыми глазами Тао.       - Рен, одумайся...       В секунду гаундао-Хоракэйн дотянулось лезвием до её шеи, а другое, обычное, направлено было на саркофаг.       - Ты прожила со мной пятнадцать лет, и до сих пор смеешь указывать?! - прорычал мужчина, делая шаг вперёд, но Жанна, отступив, повернулась к нему спиной.       - Мне жаль, - прошептала она, когда ставни железного саркофага вновь спрятали её от посторонних глаз. Рена на мгновенье пробила дрожб, стоило ему почувствовать мощь Принцессы Пыток. Но для себя он всё уже решил: слишком хорошо он знал Жанну.       Саркофаг Железной Девы взмыл в небо, оказавшись аккурат в центре лба Шамаша. Бог развёл свои огромные лапы в стороны; в одной появилась клетка, в другой - топор.       - Жибет? - насмешливо воскликнул Рен, - и этим ты намереваешься меня остановить?       Шамаш, меж тем, медлить не стал: сгрёб Тао в охапку и поместил в клутку. Мужчина не особо, правда, сопротивлялся, наблюдая лишь за действиями духа.       - Ты же понимаешь, что должна убить меня, чтобы победить?       Лапа с топором, уже занесённая для страшного удара, остановилась в нерешительности. Рен улыбнулся и, преобразуя Басона в обычную сверхдушу, продолжил:       - Угадай, кто по твоей милости останется сиротой, если меня не станет?       Шамаш вздрогнул всем телом, и клетка в его лапе зашаталась из стороны в сторону. Жанна, в ночной рубашке и с изрезанным лицом, воспарила напротив бывшего мужа.       - Не пытайся давит на жалость, - грозно выкрикнула она, избегая, впрочем, прямого зрительного контакта.       - Не пытайся указывать мне, - Тао подошёл к прутьям и сжал их руками, - тебе, Жанна, как любой женщине и матери, не чужда жалость.       - Я - Святая Железная Дева!..       - Верно, - согласился Рен и вдруг с поразительной лёгкостью раздвинул прутья жибета, - но тем не менее.       Ловушка пропала, гигант-Шамаш - тоже, и Рен, Жанна и саркофаг полетели вниз. Несколько секунд после их приземления большинство зрителей провело в молчании, и, когда дым рассеялся и вперёд выступил Тао с бесчувственной женщиной на руках, на арене воцарилась абсолютнейшая тишина. "Железная Дева" была разломана в месте соединения головы и туловища, но спасать эту штуку Рену не особо хотелось.       Первым из всех очнулся Мен. Пока отец бережно передавал Жанну Марко, мальчик встал и начал легонько хлопать.       Трибуны оживились, но не успел Радим объявить победителя, как Марко взревел что-то нечленораздельное, а Михаэль устремился в сторону Тао. Секундное замешательство, вспышка... и по полю покатились осколки льда.       - Мама!!! - взвыл Экеуока, сидевший за Ханой, и вскочил, ринувшись к арене.       Асакура обратил взгляд обратно на арену: Рен поднимался с земли, к нему бежали Хоро и Чоколав, а статуи, которой была Лило, уже не было. Зато были миллионы крошечных ледышек по всему полю боя. Хана глянул на Хоро - северянин был бледнее смерти.       Экеуока преодолел уже спущенный силовой барьер и грациозно, как кот, подлетел к самому большому осколку, с воем прижимая его к себе. Это оказалась голова Лило, замороженная и превращённая в лёд. К юноше подошли медики, вырывая из его рук ледышку, но гаваец продолжал выть и выкрикивал что-то. Безобразная эта сцена продолжалась до тех пор, пока Экеуоку не скрутили, лёд не убрали, а "X-1" не покинули арену в оставшемся составе. Жанна выглядела, как будто умерла, а её наглым образом воскресил какой-то некромант-недоучка. Марко от бессилия не мог толкать Железную Деву, и поэтому саркофаг ехал на тележке вслед за Жанной.       - Какая битва! - в мёртвой тишине голос Радима прозвучал как-то зловеще и слишком неожиданно, так, что Хана вздрогнул.       Судья говорил ещё что-то, чего ни Хана, ни большая часть зрителей не слушали. Радим объявил начало следующего поединка, имена участников которого Хана благополучно прослушал, пока по плечу его не хлопнул Манта, прося выйти.       Мальчик посерел: теперь сражались "Фунбари Онсен".       Поднимающиеся "Рен" выглядели понуро, и нашли силы лишь кивнуть товарищам, желая таким образом удачи. Хуже и бледнее всех выглядел Хорокэу: у северянина дрожали руки, лицо преобразилось в омерзительную гримасу. Троица села рядом с Йо; Асакура молча устремил взгляд на арену, не обмолвившись ни словом с прибывшими.       Противниками "Фунбари Онсен" была команда со странным названием "Чури". Более всего внимание привлекала маленькая смуглая девочка с длинными чёрными волосами, заплетёнными в две толстые косы, кончики которых болтались на уровне колен. На лбу висела блестящая монетка с изображением солнца. Длинная цветастая юбка шла вразрез от середины бедра, а на майке при каждом движении позвякивали золотые монеты размером с ноготь.       Как следует рассмотреть двух оставшихся "Фунбари Онсен" не успели: Радим на удивление быстро объявил начало боя, и со звуком гонга троицу окружило кольцо огня. Языки пламени плясали и достигали роста Рю. Из-за огня не было видно никого из противников. Рю, уже вселивший Токагеро в неизменный деревянный меч, призвал Ямато-но-Ороти - восьмиглавого дракона, хозяина реки - и взмахнул бокуто, рассекая пытающее кольцо. Огонь расступился, и прямо напротив Рю показался мужской силуэт. Огонь в ту же секунду пропал, и перед "Фунбари Онсен" предстал высокий молодой мужчина с чёрными растрёпанными волосами, чёрными глазами и большим золотым кольцом в левом ухе. Одет мужчина был ярко: красные шаровары, расписанные замысловатыми узорами насыщенного синего цвета, позвякивали сверкающими монетками, как у маленькой девочки, его сокомандницы.       - Эй, приятель, а знакомиться тебя не учили? - недовольно крикнул Рю, закидывая меч на плечо, - кто ж сразу так...       Но молодой мужчина кинул такой выразительный взгляд, что Рю пришлось прикусить язык. Впрочем, смуглый шаман растянул губы в улыбке и спокойно отрекомендовался:       - Плеймн.       Словно подтверждая истинность имени, вокруг мужчины заплясал огонь. Зачерпнув некоторое количество рыже-фиолетовой плазмы, Плеймн поднёс ладонь к лицу и просто выпил её содержимое.       - Я - пожиратель огня, - объяснил мужчина, с явным удовольствием глядя на вытянувшееся лицо противника. Но шок Рю быстро сменился азартом. Выставив меч вперёд, бывший глава "Загнанных в угол" рассмеялся.       Тем временем чернокосая девочка выудила откуда-то кастаньеты и начала постукивать одной ей известный ритм. Наблюдавших за Рю и Плеймном шаманов на мгновенье отвлёк этот звук; потом Манту сбило с ног ветром, а Емана уставился на маленькую девочку. Мелодичный стук кастаньет продолжал звучать на фоне рычания, криков, приказов и смеха, а девочка, смотря Емане прямо в глаза, сохраняла серьёзное и уверенное лицо.       Кастаньеты зазвучали громче, из-под юбки донёсся топот босых ног по твёрдой земле. Девочка, аккомпанируя себе, начала танцевать, вертеться вокруг Еманы, щёлкая кастаньетами прямо у него перед носом.       - Смок, - шёпотом позвал шаман, наблюдая то за девочкой, то за дымом, исходившем от хранителя, - что думаешь?       Смок, так и не приняв формы, покрутился немного над хозяином.       - Гипноз-с-с, - наконец сообщил он. Девочка с косами, быстро взглянув на две красные точки в середине дыма, застучала сильнее и быстрее. Емана покачнулся, почувствовав, что по голове как будто ударили молотком.       А кастаньеты всё звучали, сливаясь из волшебной музыки в беспощадный гул и обратно.       - Смок, копируй, - совсем слабым голосом велел Емана, чувствуя, что на ногах уже стоит с трудом.       - Что копировать? - не понял хранитель, - девочку или технику?       - Всё сразу, не тормози!       Если бы Смок мог пожать плечами, он бы так и сделал. За неимением же жтой возможности дух пополз под ноги танцовщице и окутал её, но девочка, казалось, не заметила этого. Когда Емана настолько ослаб, что уже едва не падал, девочка раскрыла глаза, которые неизвестно когда закрыла, и взглянула на противника. Однако вместо него она увидела себя - вернее, свою дымовую копию с кроваво-красными глазами.       - Потанцуем, малыш-ш-шка? - прошипел Смок. Девочка отстранилась, подняла кастаньеты над головой и принялась ими щёлкать с удвоенной силой. Смок безукоризненно повторил это движение, и лишь несколько минут спустя маленькая девочка опустилась на колени, зачарованная собственной техникой.       Емана повернулся в сторону сражавшихся Рю и Манты, чтобы похвастаться, но заметил, что им не до того. Особенно несладко приходилось Оямаде: с ним дралась старая женщина с гордом и в такой же цветастой юбке, как у девочки с кастаньетами. Какое-то время наблюдая за этим боем, Емана заметил, что Манта начал быстро уставать, а противница - наоборот, вытянулась, и горб словно пропал. Но когда волосы женщины стали чернеть, а у Манты появились серебряные отблески, Емана завопил:       - Смок!       - Ш-што ты орёш-шь? - вздохнул дым, - ну отбирает она у него ж-жиз-з-зненные с-силы, и ш-што?..       - Это законно вообще?! - Емана обернулся к Радиму, но судья лишь развёл руками, а почему нет, собственно?       Емана сжал зубы и щёлкнул пальцами:       - Смок, мы идём помогать.       - Тебе неймётс-с-ся?       - Это не предложение, а приказ. Давай, шустрее.       Дым облетел хозяина пару раз и ринулся в сторону сражавшихся Манты и женщины. Бой их, правда, уже больше походил на избиение: Оямада ссыхался на глазах, а женщина беспощадно толкала его из стороны в сторону, дотрагиваясь до тела лишь кончиками пальцев.       - Пайлона давай!       Смок послушно преобразовался в хранителя Джун Тао и без предупреждения, совершенно бесшумно попал ступнёй женщине в подбородок. Емана бросился к Манте, его дух же вступил в схватку с уже молодой и полной сил цыганкой, которая пыталась дотронуться до дыма, но не могла.       Манта постарел лет на двадцать - это было видно уже по его неудачной попытке подняться. Суставы вдруг стали слабее, мышцы будто год не использовались вообще. Мосуке, мечущийся вблизи, умолял Еману помочь.       - Чем же я помогу? - удивился юноша, - тут только эта змея поможет, или некромант какой-нибудь, врач, короче...       Мосуке кто-то воскликнул про какого-то Фауста.       За вознёй с Мантой Емана не сразу услышал о конце боя. Увидев мчащегося к ним Рю, юноша вскочил:       - Кто победил?!       - Как - кто? - удивился байкер, - мы, конечно. Что с ним?       Победа радости не принесла; Емана в двух словах объяснил, что случилось с Мантой и высказал опасение, что там оно и останется.       - Что?! - вскипел Умэмия, хватая Манту и водружая его себе на спину, - немедленно в госпиталь! Радим, есть здесь такое чудо природы?       Емана, уходя с арены, кинул взгляд на трибуны: зрители стояли, все до одного, а компания во главе с Йо поспешно собиралась. Пирика рыталась разглядеть, что происходит. Емана не видел слёз, но догадывался об их наличии.       Радим проводил победителей сочувственный взглядом, проигравших - грустной улыбкой и поспешил объявить следующий бой.