Свет его улыбки

Впервые они встретились несколько лет назад, когда Нисей заканчивал младшую школу, а Мимуро уже учился в среднем звене. - Пожалуйста, не ссорьтесь и не толкайтесь. Я успею сфотографировать всех. Мимуро и его приятели получили задание сделать стенгазету для юных выпускников класса, который достался им по жеребьёвке. Обязанности распределились быстро: кто-то должен был заняться чертежами, кто-то аппликацией, кто-то раскраской. Мимуро же обязался предоставить для газеты фотографии. Тогда это нехитрое поручение казалось серьёзной миссией, а год разницы в возрасте между ним и его фото моделями - целой пропастью. Семпай пытался усмирить беспокойную толпу ребятишек и создать хоть какое-то подобие очереди. - Парень, отойди. Тебя уже щёлкнули. А ты перестань корчить рожи! Приготовься, сейчас вылетит птичка! Дело спорилось. Портреты получились отменными. На всех кадрах ребята были улыбчивы. Их глаза блестели радостью и беззаботностью. Воротнички, косички и ушки стояли по стойке смирно. Кое у кого смешно вихрились и топорщились чёлки, кое у кого на носу пестрели веснушки. Просто загляденье! Ребята немного подокучали семпаю расспросами о том, когда будет готов их почётный фотосет и разбрелись. Этаж опустел. Парень был доволен собой. Он зачехлил фотоаппарат со сладким чувством выполненного долга. - Погоди, Мимуро-кун! - С другого конца коридора классный руководитель тащил за руку черноволосого мальчишку. - Вот ещё один. Хотел удрать. Ни стыда, ни совести! Я уже знаю все его повадки. Еле разыскал его. Мужчина вверил фотографу неудачливого беглеца и поспешил по своим делам. Подросток был довольно миловидным, но при беглом взгляде ничего интересного из себя не представлял: невысокий, глаза цвета авокадо, каре до плеч, ровная гладкая чёлка. Мимуро снова достал на свет свою нехитрую технику, попросил его встать у стены и уже было нацелил на него объектив... У семпая невольно опустились руки. Он вглядывался в парнишку с таким выражением лица, с каким вглядываются в огонёк вдалеке. Дело было даже не в том, что угрюмый школьник с поникшими ушками и полуопущенными ресницами портил всю атмосферу предыдущих снимков и выглядел как минимум белой вороной. Ничего особенного в этом не было. Явление довольно частое. Почти в каждом классе был замкнутый бука. Всё дело было в глазах. В том горьком коктейле безразличия, презрения и тоски. Тогда Мимуро даже не мог дать определений составляющим этого микса, потому как даже толком не знал, что это такое. Он никогда не встречал таких глаз даже у взрослых. Семпай взял подростка за подбородок, чтобы немного приподнять его лицо, но тот недовольно убрал его руку. - Как тебя зовут? Парнишка замялся. Видно было, что он приготовился выпустить иголки, но передумал, скорее всего рассудив, что чем короче будет беседа, тем быстрее от него отстанут. - Акаме Нисей. - Нисей, держи нос чуть выше. И ты не мог бы хоть немного улыбнуться? Акаме послушно оголил зубы, при этом глаза остались прежними, а ушки всё так же льнули к голове. - Пф... - Мимуро сдул с лица чёлку. - Пожалуйста, будь более... естественным. - Не нахожу поводов для радости. - Ты не рад, что окончил начальную школу? - Обычные дела. Со всеми это случается. - А если я угощу тебя сладким фасолевым пирожком, улыбнёшься? - подмигнул Мимуро, чем только усугубил ситуацию. - Кажется, я не похож на нищего или голодающего, - нахамил Нисей, посмотрев на него, как на картину в покосившейся раме. Семпаю осталось только смириться и принять хмурый вид мальчика как данность. После начальной школы Акаме пропал. Мимуро тщетно выискивал его глазами в коридорах, во дворе, на спортивной площадке и гадал, что же с ним случилось. Семья переехала? Или просто его решили перевести другую школу? Может, у него проблемы со здоровьем? Или стряслось что-то серьёзное? Разумеется, при желании можно было навести справки или напрямую поинтересоваться у учителей. Но Мимуро почему-то не хотел развеивать загадочный флёр подростка с фотографии, которую он почти всегда стал носить с собой. Это была его маленькая странная тайна. Он любил фантазировать на тему того, какие страдания могли выпасть на долю Нисея и так отразиться в его глазах. Когда в жизни Мимуро случались неприятности, когда было тяжело или больно, он думал о том, что Нисею, наверное, было ещё хуже. Сам о том не подозревая, Акаме стал его героем и заочно его поддерживал. А ещё во время скучных уроков было очень здорово придумывать душещипательные биографии для этого зеленоглазого парня. Не раз Мимуро задавался вопросом: «А не влюбился ли я часом?», но так и не мог разобраться в себе и ответить на него. И уж конечно, он не подозревал, что через четыре года Нисей превратится из друга вымышленного в друга реального. *** Мимуро попивал чай и листал комиксы, когда в дверь уверенно постучали, и в компьютерный клуб вошёл тот самый парень с фотографии. Он заметно изменился, но не узнать его было невозможно. Тот же гладкий порядком отросший волос, та же безнадёжность в глазах. Только на лице написано совсем другое выражение и ушек уже и след простыл. - Мимуро-семпай? Какая встреча! У семпая отчего-то заполыхало в груди. Сердце подпрыгнуло к самым ушам. - Ты меня помнишь? - Как забыть того, кто так ждал моей улыбки. - Нисей устроился за одним из столов и принялся как ни в чём ни бывало вытаскивать тетрадки и ручки из сумки. - Но я здесь не по этой причине. И, чтоб вы знали, не по своей воле. Видите ли, Миядзака-сенсей думает, что я быстрее вольюсь в коллектив, если буду чем-то увлекаться и если рядом будет отличник и активист. И, видите ли, я не в восторге от этого. Поэтому чтобы она больше меня не доставала и чтобы не терять своё драгоценное время, я просто буду делать у вас домашние задания. Я не буду трогать вас, а вы, будьте так любезны, не трогайте меня. У меня всё. У Мимуро нервно дёрнулся кончик хвоста. ...Какое-то время семпай и кохай старательно соблюдали дистанцию, опасаясь ненароком влезть в личное пространство друг друга. Они перекидывались лишь приветствиями, прощаниями и ничего не значащими формальными фразами. Нисей был крайне вежлив и предельно пафосен. Мимуро отметил для себя, что он всё-таки научился улыбаться. Вот только улыбка эта выглядела до невозможности фальшивой. Люди нутром сразу чувствуют неискренность, поэтому к Акаме никто не тянулся. Ему никто никогда не звонил на мобильник, в столовой рядом с ним садились только тогда, когда больше не было свободных мест. Мимуро даже думал, что если существует дар противоположный природному умению очаровывать, то Акаме, несомненно, обладал таким даром. Хотя сам Мимуро под его действие не попадал. Он украдкой поглядывал, как Нисей заправляет за ухо прядку волос, как он разминает шею после долгой писанины, как задумчиво постукивает по виску кончиком карандаша. Нисею же не было до него ровно никакого дела. ...Пока в один прекрасный день пирожки с фасолью — коронное блюдо мамы Мимуро - всё-таки не сделали своё дело. После физкультуры Нисей был прожорлив, как саранча, и, ничуть не смущаясь, поедал ленч семпая сначала глазами. Угостившись, он даже перешёл с холодного «вы» на доверительное «ты». - Я исполнил твою давнюю мечту - принял твоё угощение. Теперь ты мой должник. Сделаешь за меня алгебру. - Наглость - второе счастье. Я объясню тебе решения, а задания ты сделаешь сам. После этого совместного перекуса их дружба начала набирать обороты. Мимуро помогал Нисею в учёбе, а Акаме делал вид, что помогает в компьютерном клубе. На деле же только отпугивал местную ребятню своими колкостями и чёрным юмором. Они с Мимуро делили наушники одного плеера, болели за одну и ту же бейсбольную команду, строили планы на лето, мечтали о том, как поступят в один университет. Постепенно Нисей раскрывался, и семпай обнаруживал, что тот образ, который он себе намечтал несколько отличается от действительности. Не было у Нисея в жизни ни потрясений, ни страшных потерь. Семья была полной и не более, чем среднестатистической, хотя с родителями он не ладил, что не так уж и редко встречается. Из города они уезжали из-за рабочих обстоятельств отца. Никаких смертей, болезней и катастроф. Однако Мимуро даже не думал разочаровываться и всё больше прикипал душой к этому одинокому и вредному парню. *** Однажды после школы семпай и кохай как обычно дошли до семафора и железнодорожной развилки, где каждый поворачивал в сторону своего дома. Акаме остановился и признался со вздохом: - В голове не укладывается, что я переживаю из-за завтрашнего дня. Какое-то плохое предчувствие. - Это же всего лишь пробное тестирование. - Если результат будет плохим, то опять жди дома скандал. Может, вообще не идти? - От проблем не убежишь. - Да. Наверное, ты прав. - Если хочешь, я пойду с тобой. В класс меня не пустят, но я могу подождать в коридоре или в раздевалке. - Спасибо, семпай. Я рад, что мы снова встретились, и что я теперь нужен не только бактериям в своём организме, - Нисей мягко похлопал его по плечу и улыбнулся такой улыбкой, о которой Мимуро когда-то его просил. Однако вскоре неизменная маска опять налипла на его лицо. - Но я как-нибудь попытаюсь справиться без группы поддержки и фасолевых пирожков. До завтра. - Удачи, Нисей. Семпай смотрел ему вслед. Ветер мягко заигрывал с длинными волосами и трепал полы светлого плаща. "Я рад, что мы снова встретились". Словно слова на горячем песке. Жаркий прибой накатывал и смывал их, но они снова и снова проступали... Такие долгожданные! Такие вдохновляющие! А на следующий день появился Сеймей, и все их мечты о будущем развалились, как песочные замки... *** - Да это же тот жучара! Акаме! Я его физиономию узнала! - Вопли Мей заглушали гул в Макдональдсе. - И чем тебе он не угодил? - Мимуро невозмутимо поднял фотографию и расплатился за сладости девочки. - Может, тем, что его фото выпало у тебя из бумажника?!! Мей побагровела от злости и сыпала проклятиями в адрес Билавда. Её Агнец лишь устало прикрыл глаза - спокойно пообедать сегодня не получится. С тех пор Хотаруби стала одеваться как пацанка, очевидно, решив, что её боевую половину не тянет на противоположный пол, хотя гомиком она почему-то звала исключительно только ненавистного Акаме. Волосы она так и не решилась остричь, ограничившись лишь тем, что стала прятать их под мальчуковую кепку. Мимуро иногда всё это забавляло и умиляло, а иногда вгоняло в тягучую меланхолию. Всеми этими переменами в имидже и своей шумной ревностью Мей ни на день не давала Бесстрашному забыть чужого Стража. Правда Мимуро всё же стало совестливо перед девочкой, и фото Нисея перекочевало в альбом. Перед тем, как запрятать в шкаф то, что сопровождало его не один год, Мимуро долго не мог оторваться от глубин зелёных глаз. Теперь всё встало на свои места, и скорби в этих омутах нашлось объяснение. После встречи с Сеймеем в жизни Нисея действительно произошли драматические события. Хуже биографии и не придумаешь. «Подумать только: второй Боец, битвы в автономном режиме, беспрекословное служение...» Теперь Нисей был воистину покинутым, одиноким, преданным Сеймею и преданным им же. «Скорее всего, я больше не увижу твою настоящую улыбку».