Редакционная политика

— Рабочий день начинается в восемь. Заканчивается в шесть. Иногда приходится задерживаться, но только в том случае, если ты не успеваешь или кто-то совершил ошибку. К слову, за каждую свою ошибку отвечаешь только ты сам. Но помогают ее исправлять все. Поэтому не советую ошибаться — здесь все любят возвращаться домой вовремя, что не всегда получается. Но коллектив у нас дружный. Тебе понравится, — тараторил Химчан, попутно что-то записывая на стикерах. Приклеивал их к твердой обложке большой тетради, на которой гордо сияло черным по белому «макет 104.4.15.», что означало, что скоро в руки к Ёнджэ попадет макет сто четвертого апрельского номера за этот год. — Не опаздывать, не болтаться без дела, не трещать без умолку о том, кто в чьей постели спит. Это правило здесь держится едва не с самого первого дня, как Чон Дэхен стал главным редактором. Принципиально, конечно, ничего не изменилось, но все же стало немного проще работать. — А он не говорил, почему ввел это правило? — негромко поинтересовался Ёнджэ, нависнув над столом друга. — Нет, — коротко выдал Хим, — но мы сошлись на варианте, что у него нет личной жизни. — То есть вы обсуждали, кто спит в его постели, — нахально усмехнувшись, прищурился Ёнджэ, сканируя макушку Химчана сияющим взглядом. Он находился здесь всего пару часов, а всё не переставал удивляться. С виду ему — непосвященному — казалось, что здесь запрещено даже дышать. За те минуты, что Химчан тараторил, словно пулеметной очередью выплевывая слова за доли секунд, он услышал столько правил, начинающихся с «не», что возникало на мгновения желание сбежать, поджав хвост. За пять проведенных в универе лет он не суетился столько, сколько придется здесь. С одной стороны, он всё это понимал, ведь журнал не на работе роботов строится, и приходится работать, но они все пахали как проклятые. И отчасти виной этому был командирский дух загадочного Чон Дэхена. Почему загадочного? Потому что о нем не было известно почти ничего. Он не работал здесь до того, как получил должность. Говорят, его перевели из другого, более крупного журнала. То ли он перевелся сам. Опять же загадка. Он был строг и требователен, а попасть под его раздачу было самым ужасным, что можно сотворить здесь. Но несмотря ни на что, текучесть кадров была крайне низка. Это чудо, что освободилась должность и позвонили Ёнджэ. Это замечательная перспектива для него. — Я же говорил, что принципиально ничего не изменилось, — подняв взгляд, Химчан лукаво вздернул бровь, усмехаясь. — Но не советую говорить об этом вслух. — Меня могут за это уволить? — За нарушение редакционной политики — да, с минимальным выходным пособием. Ёнджэ удивленно покосился в сторону кабинета главного редактора, сквозь прозрачную стену из стекла узревая пустоту внутри. Еще одна его загадка. Может, он гей? Иначе бы наверняка выгнал Ёнджэ сразу же, не дав даже шанса. — Он гей? — спросил Ю, не отрывая взгляда от кабинета. На миг Ёнджэ одернул себя, понимая, что начинает мыслить совершенно не в том русле. Он пришел сюда работать, но уже с самого начала что-то в голове идет не так. Он ловил себя на мысли, что слишком часто смотрит на эту прозрачную стену, слишком много задает вопросов о шефе и слишком мало о работе. — Не надейся. Я знаю, как ты падок на таких, как он, — проговорил Химчан, не отрываясь от стикеров. Он записывал на каждом по несколько предложений, расклеивая их на страницах макета там, где были необходимы правки и корректура. — Каких «таких»? — сведя брови, Ёнджэ перевел взгляд на Кима, следя за тем, как тот, не отрываясь от дела, разговаривает с ним о парнях. — Красивых. Он весьма неплох, согласен. Но он может даже не быть геем. Если он заведует гей-журналом — это не значит, что он должен знать всё на собственной шкуре. Может, его дома ждет жена и три кошки. — Если тебя дома ждут три кошки, это не значит, что так может быть у всех, — подколол его в ответ Ёнджэ, краем уха услышав смешок. — Недаром мои кошки тебя недолюбливают. — Это взаимно. Скрестив руки на груди, Ёнджэ вздохнул. Задумчиво пожевал губами, медленно оглядываясь по сторонам. Все были заняты своими делами. Сидели за столами, уткнувшись в компьютеры. Бегали по офису, создавая нереально много шума. Наверняка здесь никогда не бывает тихо. — На каждой странице я пометил части, на которые тебе следует обратить внимание. Всё остальное — в обычном режиме, — подал голос Химчан, позабыв уже о кошках. К слову, Ёнджэ никогда не понимал его страсти к этим пушистым тварям. Нет, Ю любил кошек. Но не этих кошек. Они были скорее дьявольскими отродьями, нежели милыми пушистиками. Их глаза сверкали так, будто в них кто-то вселился. А шипели они и того хуже — и на метр не подойти. Он порой удивлялся, как от Химчана вообще кто-то мог уйти не поцарапанным. — Дедлайн сдачи номера в печать — третий понедельник предыдущего месяца. Я даю тебе макет апрельского номера, значит, третий понедельник марта — самый крайний срок. Как только закончишь с корректурой, идешь к Дэхену, он смотрит, либо отклоняет, вносит правки, либо подписывает. Если первые два варианта, то переделываешь. Если третий — идешь к Кан Хесон, она заместитель главного редактора. Приятная девушка, но не пытайся заигрывать. — Я и не собирался, — обиженно сопя, выдавил Ёнджэ, перенимая из его рук макет. Химчан посмотрел на него серьезным взглядом, задумчиво сведя брови. — Ну и все равно попадешь ты к ней нескоро, — Ким ухмыльнулся, продолжая тараторить: — Как только закончишь с этим номером, я введу тебя в курс дела по июньскому номеру. Он будет несколько больше апрельского, соответственно, и работы больше. План уже составлен, но еще не одобрен Дэхеном. Так что как только план будет подписан, начнется подготовка макета, будешь помогать с подбором материала — фотосессии, статьи, интервью и прочее. Слишком много работы. — Сколько у меня времени сейчас? — спросил Джэ, показывая на журнал в руках. — Пара недель. Не больше, — Химчан со вздохом поднялся с кресла, разминая затекшую от долгого сидения спину. Вытянул руку для рукопожатия, улыбаясь немного злорадно. — Ну что, удачи тебе в первый день. Поздравлять не буду. Такая работа не подарок. — Ну спасибо. Теперь я еще больше хочу сбежать, — скривился Ёнджэ, пожимая его руку. — Если надумаешь сбежать, загляни к Дэхену. А я пошел в дизайн-отдел. Договорив, Химчан подцепил со стола копию макета и, обойдя друга, направился прогулочным шагом к лифту, сияя счастливой улыбкой и ослепляя ею всех вокруг. Проводив парня удивленным взглядом, Ёнджэ нахмурился, приоткрыв рот. Зачем ему заходить к Дэхену? *** Поднявшись на лифте на этаж выше, Химчан расслабленной походкой миновал студию, притормозив у кабинета дизайн-директора. Закусил губу, тихо постучав три раза. Изнутри тут же послышалось глухое басистое «войдите». По-своему хитро улыбнувшись, Химчан вошел в кабинет, закрывая за собой дверь. — Я принес сто четвертый макет, — проговорил он, обращая на себя внимание уставших, покрасневших от недосыпа глаз. — Клади на стол. Пройдя вглубь небольшого уютного кабинета, Химчан положил на край стола книгу, плавно опускаясь в кресло напротив стола. — Ты давно спал? — спросил он, хмурясь от созерцания сонного лица. — Я зашиваюсь, — ответил Ёнгук, подняв голову и посмотрев в глаза редактора. — Я могу помочь? — вкрадчиво поинтересовался Хим. На что Ёнгук медленно покачал головой, не сводя с него взгляда. — Я просто не знаю, что делать с этим фотосетом. Он никуда не стыкуется. Ни с чем. Зачем его вообще сделали? Нервно взъерошив волосы, Ёнгук откинулся на спинку кресла, выдыхая. — Его придется выкинуть из номера. Но Дэхен не позволяет. Говорит, что он нам нужен. Но я уже всю голову сломал. И выпил всё кофе. — Давай я посмотрю, — вытянув руку, Химчан выжидающе уставился на Ёнгука, поторопив его изящным движением тонких пальцев. Вздохнув, Гук выпрямился в кресле, беря со стола раскрытый план макета с кучей торчащих из разных страниц стикеров. Химчан взял макет из его рук, заглядывая в него. Изучающим взглядом прошелся по страницам, в сотый раз разглядывая эти снимки. Они были превосходны. Яркие и красочные, насыщенные деталями. Полностью отвечали плану номера. Но этими же деталями не сходились с остальным материалом в разделе номера. Чего-то не хватало общей картине, какой-то переходной связки. — Пообедаешь со мной? — прервав усиленный мозговой штурм со стороны Химчана, Ёнгук снова откинулся на спинку, расслабляясь. Ким поднял голову, встретившись с ним взглядом. — Если ты завтра со мной поужинаешь, — растянув тонкие губы в наглой улыбке, Химчан застыл в ожидании. Ёнгук не сводил с него взгляда, не выдавая своих эмоций. Ким мог смотреть на него такого задумчивого часами. Тонкие длинные пальцы прошлись по пухлой нижней губе, выдавая всё его спокойствие. Он всегда был спокойным и собранным. Много думал и всегда старался доводить каждую мысль до конца. Вот и сейчас он скажет что-то в духе... — Без завтрака. — Без завтрака так без завтрака, — кивнул, улыбаясь, Химчан в ответ. Довел мысль до конца. *** — Эй, спишь на рабочем месте? — Ёнджэ дернулся от резкого стука костяшками пальцев о стол, едва не подскакивая на месте. Макет с безумно громким шелестом пролетел до пола, с хлопком шмякнувшись на него. — Зачем же так громко? — прохрипел Ёнджэ, вылупившись на Соён, нависающую над ним грозовой тучей. Та удивленно изогнула тонкую бровь, скрещивая руки на груди. И тут Ёнджэ захотелось прикусить себе язык. Вокруг них гудела рабочая атмосфера, не переставая звонили телефоны, жужжали принтеры и факсы, и на всем этом фоне яро выделялся смешанный гул голосов, стук пальцев о клавиши клавиатуры и клацанье мышью. Но только лишь у рабочего закутка Ёнджэ было тихо и спокойно; можно было смело пускать в ход шутку с перекати-поле, если бы тут не сидел сам Ёнджэ. — Зачитался, — оправдался Ю, закончив с самобичеванием. Ему попалась одна очень интересная статья о БДСМ-культуре. Наклонившись, он поднял макет, раскрывая его на той странице, которую читал последней. — Тут статья о... — Ты должен корректировать, а не... — сделав паузу, Соён вскинула руку, мельком заглядывая в макет, — ...демонстрировать свою разносторонность. — Когда это я демонстрировал? — удивленно разинув рот, Ёнджэ уставился на девушку, которая, не желая продолжать разговор, махнула рукой, добавляя, прежде чем уйти: — Дэхен просил тебя зайти. Сейчас. Вспомнив одно из золотых правил редакции из раздела «не опаздывать», Ёнджэ встрепенулся, подскакивая с места и устремляясь к приемной. Но вдруг спохватившись, вернулся к своему рабочему месту, захватывая с собой макет с собственными поправками. Стеклянная стена сейчас уже не была прозрачной. Точнее, изнутри были задвинуты жалюзи, скрывая внутреннюю обстановку от посторонних глаз. Это не позволяло Ёнджэ увидеть Дэхена, отчего он начинал волноваться. Когда видишь со стороны лицо человека, к которому собираешься подойти, чтобы сказать, что еще не сделал свою работу, всегда легче, чем идти вслепую. Сегодня он еще ни разу его не видел с момента собеседования. А теперь стоит у двери в кабинет, собирая волю в кулак. Постучавшись, он сразу же вошел внутрь, застывая изваянием у стола. Дэхен сидел на своем рабочем месте, как этим утром, что-то писал, сверял, перечеркивал. Ёнджэ незаметно скосил взгляд на большую тетрадь, лежащую перед редактором. План номера. Видимо, июньского. Снова на переделку. — Как продвигается работа? — негромко поинтересовался Дэхен, прервав установившееся в кабинете молчание. — Замечательно, — так же негромко ответил Ёнджэ в тон ему. Дэхен поднял голову, посмотрев Ю в лицо. — Неужели всё сделал? — Что? — Ёнджэ растерялся, — Нет. Еще в процессе. Дэхен молча смерил его долгим взглядом, перебирая пальцами ручку. Затем перевел взгляд на книгу, что Ёнджэ сжимал в руках. — Я могу взглянуть? Кивнув, Джэ передал ему в руки макет, рвано вздыхая. Когда Дэхен вот таким взглядом смотрел на него, волнение сдавливало все внутренности, грозясь либо порвать голосовые связки и не позволить сказать и слова, либо подорвать его айкью-авторитет в глазах шефа невнятным заиканием. Хоть Ёнджэ никогда особо и не ловил себя на склонности к чрезмерной нервности, сейчас он волновался как никогда сильно и ощутимо. — Это всё? — Ёнджэ уставился на Дэхена, сверлящего его своим ледяным взглядом. Мурашки прошлись по коже, заползая внутрь и сдавливая горло непонятным страхом. Сейчас его уволят. А он даже не может дышать, не понимая. Чего он боится — того, что его уволят, или того, что этот взгляд завораживает настолько, что дыхание становится лишним процессом для его организма. — Прошло пять часов. — Дэхен вздохнул, опуская взгляд в макет. Парень перед ним молчал, казалось даже не дыша. Чон знал, что своим взглядом он не мог напугать разве что лишь Ёнгука. Но ведь его не было в офисе все эти пять часов, он не стоял над душой у нового сотрудника и уж тем более не сверлил взглядом его макушку, заставляя работать. Тем не менее работа не выполнена даже на четверть. За пять часов. — Прошло целых пять часов. Что ты делал всё это время? — Зачитался, — выдал-таки Ёнджэ, немного совладав с волнением. В конце концов, перед ним всего лишь человек. Очень красивый и недоступный, холодный, но человек. Такой же, как и он сам. Разве что должность повыше. Дэхен тем временем вот уже минуту пораженно пялился на нового корректора, раздумывая — то ли уволить, то ли отчитать, то ли отпустить, полагаясь на мутное, но светлое будущее. Поджав губы, Дэхен пролистал книгу, находя последнюю страницу, на которой заканчивались его правки. Статья о... БДСМ-культуре? Это что-то интересное. Вновь переведя взгляд на парня, Дэхен задумчиво пожевал губами, в голове перебирая все пункты этой статьи. Зачитался, значит. — Ну и как, понравилось? — строго проговорил Чон, расслабившись в кресле и вальяжно откинувшись назад. Ёнджэ стушевался, поняв, что Дэхен имеет в виду ту статью, на которой он залип еще час назад. — Мой ответ не нарушит правила кодекса этики? — переспросил Ёнджэ в ответ, следя за сменой выражений лица Дэхена. Точнее, за ее отсутствием. Холодная отстраненность, тень задумчивости и снова какие-то сомнения. — Я рад, что ты усвоил правила. Но помимо этих правил есть еще одно, — Дэхен закрыл книгу, возвращая ее Ёнджэ. Ю дотронулся до обложки, беря в руки, но Дэхен не отпускал, продолжая держать книгу в своих руках и смотреть Ёнджэ в глаза с таким холодом, что воздух вокруг невольно остывал, сгущаясь и превращаясь в лед. — Не забывай делать свою работу. Он отпустил книгу, позволяя Ёнджэ забрать ее, и снова вернулся к своим делам, сосредоточенно вычеркивая одну строчку за другой. — Это твое первое предупреждение, — добавил Чон чуть погодя. — Свободен. — Извините, — сдавленно выговорил Ёнджэ, разворачиваясь и спешно покидая кабинет. Закрыл дверь, прислонившись к ней спиной. Второй раз за день. Сердце колотилось от волнения. Некогда привычный к любому стрессу, сейчас Ёнджэ прижимался к двери кабинета шефа, справляясь со своим телом. Пока он не очень хорошо представлял, как вообще можно работать под началом Чон Дэхена. Один только этот взгляд красивых холодных глаз загонял в тупик. — Если тебе так нравится эта дверь, можешь поприжиматься к ней, когда все уйдут по домам, — Ёнджэ выплыл из своих мыслей, узревая перед собой всё такую же хмурую Соён с чашкой кофе в руках. Только помада на ее губах сейчас выглядела бледнее. Словно ее старательно смывали, но не смогли смыть. А новый слой не успели нанести. — Ох, молчи, новенький. Скривившись, Соён нагло отодвинула парня от двери, пихнув в плечо кулаком, и зашла в кабинет Дэхена. — Почему так долго? — услышал Ёнджэ ледяной голос шефа, за секунду до того как дверь захлопнулась перед его носом, не давая и шанса услышать ответ Соён.