Ты не умеешь летать...

— Хорошо погуляли, котенок! – засмеялся мужчина, держа маленькую девочку на руках, безуспешно пытающуюся открыть шоколадную лягушку, – Тебе понравилось, милая? — Да! – улыбалась светловолосая девчушка. — Пап, ты говорил, что желание дамы закон? — Конечно, если мужчина истинный джентльмен - он безоговорочно исполнит любую прихоть леди, — усмехнулся Малфой, сажая дочку на стульчик у двери. — Истинный джентльмен поможет леди открыть лягушку? — смеется Алиса, протягивая папе конфету. Малфой легким движением снимает фантик и отдает лакомство дочери. Довольно просторная квартира на девятом этаже многоэтажки принадлежит отцу и дочери. Мать, Гермиона Грейнджер, умерла при родах, и мужчина пообещал воспитывать дочку и сделать ее самым счастливым ребенком на свете. Трудновато, конечно, быть аврором и лучшим отцом в мире, но, глядя на счастливую улыбку дочери, Драко чувствовал, что справляется. — Папа, смотри - птичка! – радостно кричала девочка, указывая пальчиком в окно. — Да, — улыбнулся он. – Ты сегодня кормила их, вот они и запомнили тебя, прилетели посмотреть на свою благодетельницу. — Люблю птичек, — счастливо улыбнулась девочка, доедая лягушку. — Ты можешь покормить их, положив хлебушек на подоконник, - задумчиво произнёс Драко, открывая окно настежь. – Сейчас принесу кусочек, а ты подожди здесь, птичка моя. — Я птичка... Быстрыми шагами он зашёл на кухню, достал хлеб и отрезал небольшой кусок. Малфой безумно любил свою дочь, ведь она так была похожа на Грейнджер. Особенно глаза. Такие большие и прекрасные. Возвращаясь назад, мужчина тут же остановился, видя пододвинутый пуфик к окну и дочь, высовывающуюся наружу. Он замер от ужаса. Она тянет ручки к голубям, но они отлетают, заставляя девочку потянуться за ними. — Алиса! – рванул к ней, но её коленка соскользнула со скользкого карниза. Нет. Так не должно быть. Может, он спал? Может, это один из тех кошмаров, которые преследуют его с момента смерти Гермионы? Да, очень плохой сон, но сны не бываю такими реальными. Рука высунулась в пустое окно, а внизу послышался глухой удар. Драко застыл, рука не произвольно разжалась, выронив хлеб, глаза в страхе расширены, в голове — стук. «Милая, я…» Он уже бежит. Дверь, лестница, еще одна, и еще... Кто-то кричит, кто-то зовет на помощь... Дверь... Снова бежит. Нет. Не сон. Видит тельце в луже крови. Не тело, нет... Подлетает к нему и падает на колени подле. Эти карие глазки… открыты. Но она не дышит. Она спит, Драко. Спит, как и Гермиона. Успокойся. Но нет, его руки трясутся, обнимают за разбитую головку, он не может смотреть на белое платье в алых пятнах с птицами, рука прижимает к себе светлые волосы, которые слиплись от крови. — Птичка моя… — завыл он, уткнувшись носом в бледный лобик. — Ты ведь… Ты... не умеешь летать… «…я не смог.... я не сдержал обещание».