Сказка наяву

Он, и правда, был жив… Когда их накрыло ливнем, Лёшке вдруг стало не по себе. Вокруг резко потемнело, словно наступила ночь. Над ними грохотало и сверкало... - Лёх, глянь, это что? Слева от тебя. Он скосил глаза и замер. Там, у небольшого взгорка, набухал мерцающий купол. Прямо у них на глазах. Лёшка непроизвольно сглотнул от внутреннего напряжения, ему резко захотелось отсюда исчезнуть куда подальше. Снова громыхнуло, и в купол ударила молния, да так, что у ребят потемнело в глазах. Поэтому они не видели, как по земле побежали трещины, расширяясь, а сфера развернулась в большую плоскость, которая, раздваиваясь, словно живая, скользнула по трещинам. Первую плоскость ребята проскочили, не заметив, их слегка подбросило… а вот вторую они увидели… - Ого, это северное сияние, что ли? – нервно хохотнул Тёпа, бессознательно вжавшись в сидение. - Нннеее похоже… сияние... оно другое... - Тормози! Тормози, говорю! – вдруг заорал Степан. – Я туда не хочу! - Мало ли, что не хочешь. Если я даже сумею затормозить, - увидев истерящего Тёпу, его друг взял себя в руки, - то куда сворачивать-то? Ты посмотри, что там… Степан приоткрыл дверь и тут же её захлопнул. И стал белее мела. - Ммм… - Вот и я о том же. Если тебя это утешит, могу сообщить, что машина меня не слушается. Вообще. Я не знаю, какая сила нас тащит к этой хрени. Видишь, я даже на газ не нажимаю. - А… ты… спокойный… - Внешне, - согласился Лёшка. – А внутри мне настолько нехорошо, что не описать словами. Но я не могу ни на что повлиять. НЕ МОГУ. Потому нам остаётся только ждать, чем всё закончится. Поверь, я никогда не был героем. Скорее, трусом и размазнёй, плывущим по течению и беспрекословно слушающимся родителей. Просто меня всегда дрессировали держать лицо и не показывать своих эмоций. Я от маман несколько раз за это по мордам получал. - От тети Светы?! – изумился Тёпа, от такой новости немного приходя в себя. - Угу. Для неё престиж семьи – это всё. Ты думаешь, почему она перестала меня брать с собой? Как ненадёжного элемента. Слабое звено. А теперь вот ждёт, когда я стану АРХИТЕКТОРОМ, чтобы она могла всем гордо говорить об этом. Машина прошла сквозь завесу и ожила. - Это мы где? – снова испугался Тёпа. - А не всё ли равно? Поехали, дорога есть. Могу остановиться. - Нееет, я из машины ни ногой! В случае чего у нас тут пустой пятилитровый баллончик где-то лежал. Смотри, какая жуть наверху. Лёшка пригнулся к рулю и присвистнул. Небо было похоже на жидкую плазму, по которой бежали разряды. Они въехали в мёртвый лес с огромными застывшими деревьями, дорога сделала небольшую петлю, и они увидели мрачный величественный дом. - Ща, погоди, я его сфоткаю! – оживился Тёпа. – Смотри, какие переходы! Вау! Давай выйдем? - Нет, - твёрдо сказал Лёшка. – Не думаю, что это удачная мысль. Боюсь, если мы с тобой здесь вылезем, то здесь же и останемся. Оно тебе надо? - Жаль, - Тёпа с сожалением провожал взглядом удаляющийся дом. Они проехали ещё три подобных дома. - Что-то… тебе не кажется, воздух какой-то… у нас как с бензином? - Норма. Мы ж с тобой заправились, забыл, что ли? А у меня спидометр не работает, хотя я чувствую скорость и могу разгоняться. И бензин словно не расходуется... Они немного успокоились, оказалось, зря. Всё произошло словно в замедленной съёмке. В дерево неподалёку от обочины не пойми откуда влетела молния, оно раскололось до основания и взорвалось, аж лобовое стекло засыпало мелкими щепками. И на глазах у изумлённых парней поперёк дороги побежала трещина, из которой стала подниматься колышущаяся стена, переливаясь всеми цветами радуги. - Ух ты, вот эта точно похожа на северное сияние! – восхитился Лёшка. - Тормози!!! Сияние, твою мать, смотри, куда едешь, тормози, не видишь, там провал! Сворачивай на обочину!!! Алексей тщетно давил на тормоз, машина снова его не слушалась, как-то замедленно приближаясь к светящейся завесе. Они въехали в неё, их словно обволокло чем-то фантастически красивым… Тёпа только и успевал щелкать камерой… и тут они словно зависли, а потом начали плавно падать куда-то вниз... Падали долго. Друзья потрясённо смотрели друг на друга и молчали. А чего было говорить? У парней было ощущение, что это происходит не с ними, что это кошмарный сон… один на двоих… Машина коснулась чего-то твёрдого и качнулась, принимая вес. И покатилась… куда-то… *** Приехав вечером в воскресенье домой и не обнаружив сына, Светлана Андреевна, мама Лёшки, тут же стала ему названивать, ей было до лампочки, какое время дня или ночи. И потеряла дар речи, слушая сообщение. - Павлик, наш сын нахал! - Светуля, что случилось? Не надо нервничать, береги нервные клетки, они не восстанавливаются. - Он отключил сотовый! - Странно. Алекс никогда его не отключает. Позвони Тёпе, они вроде вместе куда-то собирались. - И он вне зоны. Павлик, я ничего не понимаю. Будь добр, позвони Игорю, узнай, не случилось ли что. Светлана Андреевна Никанорова, проректор одного из коммерческих вузов, отчего-то побоялась разговаривать с отцом Тёпы. - Светуля, радость моя, ты на время смотрела? Все нормальные люди давно спят. Пошли и мы баиньки, а завтра прямо с утра я Гарику звякну и всё узнаю. У них был настолько правильный сын, что им и в голову не могло прийти, что с парнем что-то случилось… Утром Светуля, как обычно, надолго оккупировала ванную и вышла оттуда с маской на лице. - А где мой кофе? – удивлённо окинула она глазами барную стойку. И лишь тогда посмотрела на оцепеневшего мужа. – Павлик? Павлик!!! Ты что, милый?! Врача?! Да?! - Нне ннадо врача, я… сейчас… - и Павел Сергеевич стал заваливаться со стула, Светуля его едва успела подхватить. – Боже мой, боже мой! Павлик, не смей! С трудом удерживая мужа, женщина схватила рацию связи с охраной дома. - Карен, скорую, срочно! Павлу Сергеевичу плохо, не знаю, наверное, сердце. И пришли мне ребят помочь! С ключами, конечно, я не могу от него отойти, быстрее! – ледяным начальственным тоном резко приказала она. Спустя пятнадцать минут, она, наспех стерев с лица маску, причесываясь на ходу, ненакрашенная, спускалась на грузовом лифте, не отрывая взгляда от бледного мужа, сидящего в инвалидном кресле. И, не спрашивая никого, сама забралась внутрь скорой помощи, схватив мужа за руку. - Павлик, держись! Слышишь! Держись! - Незачем… жить… - еле слышно прошептал тот, прикрывая глаза. – Алекс пропал… бесследно… с Тёпой… и машиной… позвони Гарику… - Что ты говоришь? Как пропал? Глупость какая-то. Павлик, я тебя умоляю, держись! Когда её мужа отвезли в реанимацию, Светуля решила связаться с отцом Тёпы. С Линочкой в последнее время у нее были прохладные отношения. - Гарик, это я, Света. Павлик? Павлик в реанимации, ничего он не сказал, только шепнул, что ребята пропали. Скажи мне по-нормальному, что случилось. Хорошо, да, слушаю. Не буду перебивать. Она застыла… открывая то и дело рот, словно пытаясь что-то сказать. Но лишь в конце из неё вырвалось: - Бред! Дай мне номер телефона товарища полицейского, с которым ты разговаривал. Или теперь они господа? – невпопад хохотнула она. – Будем разбираться. Конечно, сообщу. Весь день Светлана Андреевна непрерывно говорила и выясняла. Два раза приезжала в реанимацию, успокаивая мужа, что скоро всё выяснится, и их Алекса обязательно найдут. - Павлик, это смешно! Огромный джип пропал бесследно! Это ж надо было сказать такую глупость?! Нашли дуру! Сейчас я поеду к Стасу и все разузнаю. Не нервничай, пожалуйста! Я тебя люблю, мой зайчик! – последнее она прошептала мужу на ухо и ласково погладила его по щеке. – Держись! А завтра я всё тебе расскажу. *** Светлана Андреевна стояла у окна с сигаретой и смотрела на ночной город. Она и забыла, когда последний раз курила, когда-то твёрдо пообещав будущему мужу больше никогда не брать в руки сигареты. Правда, иногда она баловалась кальянчиком, но только в проверенных местах и с надёжной компанией… Стас лично встретил её на проходной, бледный и странно растерянный, и повёл к себе в кабинет. Его первыми словами были: - Светик, они, правда, ПРОПАЛИ. БЕССЛЕДНО!!! У нас их дело забрали друзья из другого ведомства. Но я с ними разговаривал. Они говорят, скорее всего, безнадёжно. Мол, уникальный случай, когда можно точно сказать, что парни ПРОПАЛИ БЕССЛЕДНО. Садись, я расскажу, что знаю. Но ты должна понимать, это приватный разговор… И вдруг, стоя у окна, она вспомнила ту встречу так ясно и отчётливо, словно было вчера. Хотя думала, что забыла её навсегда… Она, девятнадцатилетняя Светочка Комарова, вся такая из себя нарядная и счастливая, идёт по улице… два месяца как замужем за Павликом, правда, с трёхмесячной беременностью. Откуда к ней подбежала та цыганка? - Девуля, позолоти ручку, всё расскажу, что было и что будет. Светочка дёрнула плечиком, она и так знала, что будет, и надменно усмехнулась. Неожиданно молодая цыганка отшатнулась от неё и что-то пробормотала. - Иди, девуля, иди… не себе… не себе родишь… пустоцвет… потеряешь-не найдёшь. Сердце девочка успокоит… не скоро… ой, не скоро… нельзя изменить… всё предначертано на скрижалях судьбы… - Ты что болтаешь?! – Светочка мгновенно превратилась из девочки-одуванчика в фурию и вцепилась в цыганку. Их обступили галдящие цыганки. Но Светке было не до них. - Отпусти её. Она правду сказала. Девушка обернулась на голос. Там стояла пожилая цыганка и смотрела на неё пустыми глазами. - Когда-то там… не скоро… ты потеряешь сына навсегда, - она посмотрела на Светкин живот, - он уйдёт от вас в другой мир и станет тем, кем хотел… он ведь тебе не нужен, милая… ты рожаешь для любимого, потому что он хочет ребёнка. Светка растерянно моргнула и отпустила цыганку, и вся их толпа словно растворилась, оставив её одну… девушка фыркнула, мотнула головой, отгоняя дурацкие мысли, и сделала всё, чтобы навсегда забыть эту встречу… И вот теперь вспомнила. «Потеряешь-не найдёшь… он ведь тебе не нужен, милая… ты рожаешь для любимого, потому что он хочет ребёнка», - билось внутри неё. – «Что же мне сказать Павлику? ЧТО?!» *** Спустя год, помолодевшая и счастливая, Светлана Андреевна торжественно держала на руках розовый конверт с рюшами, а Павел Сергеевич утирал слёзы радости, глядя на своих девочек. Да, он смирился с потерей сына, но в глубине души осталась крошечная надежда, что когда-нибудь Алекс позвонит в их дверь…