Адская комедия

      Я обычный русский человек, по религии православный, а по имени Семен (услышанный Богом). Умер я довольно рано, не успев толком нагрешить, потому что все двадцать пять лет своей жизни посвятил учебе и работе – словом, всячески пытался обеспечить себе светлое обеспеченное будущее, а его раз… и не оказалось в перспективе. Как сейчас помню, как в страшной спешке попытался перебежать дорогу на красный свет, но тут услышал крики за спиной, обернулся, затем последовал истерический сигнал машины у самого уха и… свет в конце тоннеля. Через несколько секунд ко мне подошел человек в белом одеянии (очень похожем на индийское сари), за спиной у него были крылья, а в руках целая кипа бумаги.       Я с удивлением взглянул на странного ангела, который, встав рядом со мной, принялся самозабвенно рыться в своей макулатуре. Видно, что он очень торопился, поэтому я молча ждал, чтобы не отвлекать и не раздражать лишними вопросами.       - Семен Александрович Зе…? – ох, ничего не разобрать в этой темноте       - Жемчужников, - подтвердил я, и приблизился к ангелу в сари, чтобы получше разглядеть, что он там делает со своими бумажками, но тот отодвинулся от меня.       - Ах, значит, это вы, - обрадовался он, отсчитал пять бланков, сверху положил еще один лист, на котором расписался и вручил все это мне со словами:       - Надо бы тебя проводить, но дел невпроворот, но, думаю, ты и сам дойдешь.       Я кивнул, проводник торопливо объяснил мне, что нужно сначала дойти до света в конце тоннеля, затем повернуть направо, подняться на третий этаж, где написано «христианство, католицизм», затем снова повернуть направо, найти офис 320, поставить печати на всех бланках, заполнить и подтвердить свою личность. Там объяснят, что делать дальше.       - Ах да, распишись вот здесь, здесь и здесь. Это мне для отчетности, очень быстро, умоляю, - попросил ангел и протянул мне ручку.       Стараясь не тянуть время, я расписался, где надо, и тут же остался один в темном коридоре. Я попытался разглядеть, что написано на бумажках, но в темноте было совершенно ничего не разобрать, и поэтому я отправился к свету, что располагался в конце тоннеля. Там толпилась куча народу, такого же мертвого и ничего не понимающего, как и я сам. Все торопились куда-то, пытались заговаривать друг с другом, но беседа, обычно заканчивалась на том, что один не понимал язык другого. В этом салате потерянных душ я первый раз взглянул на свои бумаги. Не передать словами нахлынувшее на меня удивление, когда свет пролился на них, и я увидел, что все до единого слова написано на латыни. «Действительно, - подумал я, - на что надеяться-то? Разве лучше было бы, если бы я обнаружил вместо латыни церковно-славянский?» И вдруг меня осенило, что ангел перепутал мою веру. Я же православный, а не католик. Я запаниковал. Что делать? Как быть?       - Извините, - обратился я к прохожему по-английски. – Вы понимаете меня?       Тот растерянно покачал головой, ответил что-то типа “No English” и поспешил удалиться.       Но я не отчаивался, потому что знал еще немецкий и японский. Наверное, хоть кто-нибудь из этой толпы понимает один из четырех языков, на которых я могу изъясняться. Наконец, нашелся японец, который понятия не имел ничего о православии, а сам искал синтоизм. Наступила моя очередь пожимать плечами. Извинившись за то, что бессилен помочь, я повернул направо, поднялся на третий этаж, где нашел карту, на которой все тоже было указано на латыни. Я чуть было не выразил свое замешательство крепким словцом, но вдруг вспомнил, где нахожусь и подумал, что лучше попридержать язык за зубами, иначе никакого рая мне не светит, даже если я трижды святой. Нечеловеческим трудом я нашел офис 320, но на этом мои приключения не закончились, напротив, именно в тот момент они и начались. Ангел за обширным письменным столом, взяв мои бумаги, поставил печати, заполнил бланки и с чрезвычайно деловитым видом поставил везде по две печати и расписался.       - Простите, извините, - обратился я к ангелу, но тот что-то воскликнул на своей тарабанщине и вытолкал меня за дверь.       Очутившись в коридоре, я обнаружил у себя в руках еще две бумажки. Одна, как я понял, был листом подтвержденной регистрации, а другой… каким-то странным списком. Благо, на обратной стороне листа регистрации мелкими английскими буквами было написано, что место сбора прошедших регистрацию грешников проводится на пятом этаже. Недолго думая, я отправился туда, потому что уточнять что-то было не у кого. Несмотря на то, что кругом было множество народу, никто не понимал больше меня. Слева от меня кучка французов пыталась перевести текст - очевидно, кто-то знал латинский. Впервые в жизни я подумал о том, что, наверное, нужно было идти учиться на врача или юриста. Кто бы мог подумать, что гуманитариев и медиков очень предусмотрительно готовят к загробной жизни еще в университете?!       Пятый этаж представлял собой абсолютно пустое светлое помещение с ослепительно белыми стенами. Поначалу мне показалось странным, что при отсутствии источников света здесь ослепительно ярко, но потом, снова вспомнив, где нахожусь, успокоился. Сесть было негде, поэтому я устроился прямо на полу. Остальные поступили точно так же как я, но вскоре, когда народу прибавилось, всем пришлось встать, чтобы освободить место. Становилось жарко и безумно скучно; кто-то громко чертыхнулся по-английски и, расталкивая людей (или души) локтями, направился к выходу. Вернее, туда, где он предполагался быть. Ко всеобщему удивлению, там не оказалось ни малейшего намека на дверь, которую все открывали, входя.       - Ну конечно, это же чистилище, - услышал я рядом немецкую речь. Я обернулся и увидел перед собой… нет, все-таки придется обойтись без подробностей, потому никогда прежде мне не приходилось описывать души. Скажу только, что увидел кого-то себе подобного.       - Простите, Вы уверены, что это чистилище? – полюбопытствовал я.       - Ну а что же еще? – последовал ответ. – Здесь души, прежде чем попасть к Богу, очищаются от простительных грехов.       Я вздохнул с облегчением. Католичество, так католичество, без разницы, если оно сулит блаженство. Уж не знаю, сколько мы стояли и мучились, только скажу, что я несказанно обрадовался, когда пытка бездельем закончилась. В противоположном конце помещения открылись массивные высокие двери, и все страждущие души увидели ангела. Он что-то глухо сказал, и все тут же выстроились в очередь. Мой немецкоговорящий знакомый занял мне место за собой, чтобы продолжить беседу. Стоя в очереди, мы с ним расспрашивали друг друга о нашей смерти. Немецкий я знал не очень хорошо, а потому частенько забывал слова и постоянно путал конструкции, много мямлил и вспоминал сложные слова, чтобы описать лишние мелочи, но собеседник терпеливо слушал меня, помогал подобрать слово, а если говорил сам, то медленно, короткими и простыми фразами, иногда переспрашивая, понятно ли мне. Как я понял, Йохан погиб, защищая друга от грабителей. Его пытались спасти, приехала скорая, но он умер в реанимации.       - Слишком много крови потерял, - заключил он. Я понимающе кивнул.       - Сочувствую, - мне показалось уместным это слово. К тому же, я всегда любил блеснуть широким словарным запасом перед иностранцами.        - Kondoliere – сказал Йохан.       Я нахмурил брови.       - Ты перепутал буквы местами, а я поправил, - пояснил он вежливо. Не менее вежливо я поблагодарил собеседника за замечание и еще несколько раз повторил строптивое слово шепотом, чтобы запомнить и больше не ошибаться.       Очередь дошла до Йохана, он протянул ангелу оба листа и отступил на шаг назад. Ангел повертел бумажки в руках, подозрительно взглянул на моего приятеля (да, я уже считал его своим приятелем) и что-то гневно воскликнув, указал ему пальцем в противоположный конец помещения. Поднялся гул. Я спросил позади стоявшего, отчего шум, на что мне ответили, что Йохан попытался проникнуть в царство Божие обманом. Он грешник на самом деле и должен попасть в ад. Йохан продолжал говорить на латинском, но тот уже повернулся ко мне и взял мои документы, прочел и что-то сказал мне точно таким же суровым тоном. Я ничего не понял. Йохан подкрался к ангелу и что-то вкрадчиво сказал, очевидно, предложил услуги переводчика.       - Тебе сказали, что ты тоже должен идти в ад, - сообщил он мне. Я взглянул на ангела и спросил почему.       - Ты взгляни на свой список грехов. Еще хуже, чем у этого… - перевел Йохан.       - Что там такого? – удивился я.       - На тебе ложь, прелюбодеяние, несколько краж и убийство в придачу.       От удивления я позабыл, с кем разговариваю и грубо вырвал из рук ангела две несчастные бумажки и уставился в них, как будто мог понимать, что написано.       - Как так-то?! – воскликнул я по-русски с немецким акцентом. - Я же ничего этого не делал!       Ангел гневно взглянул на Йохана, но тот только развел руками, давая понять, что сам ничего не понял. Взяв себя в руки, я сказал, что здесь, должно быть, ошибка, потому как я ничего никогда не занимался ни кражами, ни убийствами, ни тем более прелюбодеяниями. Вдруг я увидел ошибку в написании своей фамилии, и меня осенило: меня, должно быть, с кем-то перепутали. Однако сколько бы я ни старался объяснить, меня никто не хотел слушать. Йохан перевел мне, что в регистрационном листе написано, что мне положено в ад, значит, там и надо разбираться, если действительно имеет место ошибка.       - Я вообще даже не католик! – воскликнул я гневно на прощанье, когда Йохан уводил меня.       - Тааак, - протянул жулик, внимательно изучая карту, висевшую на стене в коридоре.       - А тебя тоже с кем-то перепутали? – спросил я. Мне было бы гораздо легче, если б я знал, что кто-то разделяет со мной это дурацкое положение. Не отрываясь от изучения карты, Йохан сказал, что просто не хочет в ад, хотя на самом деле дорога ему только туда.       - Меня убили в очередной пьяной драке, если я правильно помню. Хотя… черт меня знает. Пьян же был. А у тебя что, правда опечатка или ты тоже косишь от ада? Я пожаловался Йохану на свою несправедливую судьбу, но тот только посмеялся надо мной и сказал, что это был мне урок. Нужно внимательно все читать, прежде чем расписываться. Доверчивая русская душа.       В конце концов, нам надоело бесцельно слоняться туда-сюда и мы с понуренными головами явились в ад, где нас уже давно ждали. Честно говоря, ад себе я представлял немного иначе. Школьником я читал божественную комедию Данте, и почему-то думал, что все там будет примерно так же, однако, как ни странно, в аду я почувствовал себя как дома – в общаге родного университета. На первом этаже тесного общежития висело расписание работы так называемых «адовых процедур». Каждому грешнику выдавалась специальная карточка, которую он ежедневно предъявлял, проходя процедуры. Мне были прописаны варения в котле, висение на крюках и еще что-то малоприятное. Не знаю, как бы я понимал, куда идти и что делать, если бы не Йохан: все черти понимали исключительно латынь.       - А у вас в России что, не учат ее?       - Ну… мертвый язык он вроде как и без надобности на земле. Кто ж знал, что тут все так… странно. Изрядно побегав и прочесав все круги ада, Йохан наконец сказал мне, что с моей проблемой нужно писать три заявления: о переводе в другую религию, об исправлении ошибки в имении третье - о пересмотре греховной биографии. За бланками нужно лично явиться в канцелярию Сатаны, выстоять очередь и… тут он забыл, что ему еще сказали.       - Короче, приходи сам к нему на консультацию, я тут направление взял на завтра. Он всем заведует, вот и расскажет.       - А как я все пойму без тебя? Давай со мной?       Но Йохан сказал, что занят – в это время его жует черт, а это пропускать никак нельзя. Важная пытка.       Делать нечего, нужно идти. Отпросившись с «адовых процедур» я отправился к сатане. Сидя в очереди на прием, я думал о том, что не смогу объяснить его ровно ничего – он, наверное, ни английского, ни немецкого, ни тем более японского не понимает. Подперев идеальными руками свою идеальную голову, я решил, что язык тела, наверное, понимают все и успокоился. У Князя Тьмы в кабинете пахло удивительно вкусно, каким-то одеколоном известного бренда. Вдоль стен стояли застекленные шкафы, а над головой дьявола висела картина, на которой не было нарисовано решительно ничего. Сам он сидел за массивным дубовым столом, весь заваленный бумажками и ставил печати одной рукой и расписывался второй. Робко войдя, я негромко кашлянул, чтобы привлечь к себе Его августейшее внимание и подошел к стулу, стоявшему у стола. Опустив очки на кончик носа, сатана вопросительно поднял брови, молча спрашивая, с какой я проблемой. На английском я начал что-то торопливо говорить, но он вдруг поднял руку и сказал по-русски:       - Лучше я буду по-твоему, чем твой чудовищный акцент сломает мне уши. Ну? Говори, с чем пришел.       Я бухнулся на стул и рассказал об ужасной ошибке с именем, верой и грехами, которых я не совершал.       Сатана поправил очки, закрутил усы и почесал затылок, прежде чем что-то мне ответить.       - Если бы ты хотел, чтобы я из одного круга ада перевел тебя в другой, то все можно было бы осуществить прямо здесь и сию же минуту. Но вопросы веры, имени и греховной биографии – это не мои обязанности, а ЕГО, - с этими словами он многозначительно поднял палец вверх. – Твой друг прав, нужно писать заявление, даже не одно, а целых три. В каждом нужно указать, что не так и какое решение ты вишь у своей проблемы. Ты знаешь, все в официально деловом тоне, как у вас на земле, точно так же.       Дьявол достал три чистых бланка, уже готовых, каждый с двумя печатями и росписью – моей и его - вручил мне ручку и принялся жаловаться на свою жизнь:       - Весь завален этой дурацкой макулатурой. Постоянно надо что-то заполнять, куда-то что-то отправлять, составлять какие-то отчеты, статистику! Ужас! Мне некогда сманивать людей на свою сторону. Еще немного, и никто ко мне в ад спускаться не будет. Можно подумать, грех сам душу себе найдет.       - Почему все так неудобно? – спросил я, не поднимая головы.       - Религия же отражает общество. Нравится тебе такое?       Я рассмеялся, не знаю даже, почему.       Сатана огляделся, словно проверяя, не слышит ли его кто и нагнулся ко мне.       - Если я освобожусь раньше от всей этой бумажной работы, сегодня, может, пойдем, сделаем что-нибудь непотребное?       Я вежливо отказался, сказав, что страшно занят. Йохан, наверное, с радостью составил бы князю тьмы компанию, а я еще надеялся на перевод в царство божие. Сатана забрал у меня заявление и сказал, что теперь остается только ждать ответа, который придет еще не скоро – я же не один с такими проблемами. Попрощавшись с дьяволом, я отправился на муки. Ответ на заявление пришел действительно очень нескоро – если учитывать, что в загробном мире нет понятия времени. Для того, чтобы собрать комиссию по пересмотру веры и греховной биографии, нужно было собрать характеристики с мест пыток – благо, я исправно ходил на них на все и всегда был вежлив с чертями. Помню только, что комиссия одобрила заявление частично… Дурацкие сны снятся, однако, снятся перед тем, как отправить документы на грант на обучение за рубеж!