— Мы все немного странные, и жизнь немного странная, и когда мы находим кого-то, чья странность совместима с нашей, мы соединяемся с ними и между нами возникает взаимная странность, которую мы называем любовью. т/с «Американская история ужасов»
– Камера, мотор! Начали! На съемочной площадке воцарилось молчание. Все взгляды были устремлены на Дилана и Томаса. Момент смерти Ньюта – единственная причина, которая заставила всех замолчать. На Сангстера было страшно смотреть. Гримеры сумели создать образ Ньюта, который Джеймс Дэшнер описывал в книге: волосы выдраны клочьями, лицо в порезах, подбитое; рубашка разорвана и едва держится на костлявых плечах; штаны покрыты грязью и запекшейся кровью. — Я тебя ненавижу, Томми! — Сангстер подходит вплотную к О'Брайену. — Ненавижу, ненавижу, ненавижу! После всего, что я для тебя сделал, ты отказываешься выполнить мою последнюю, единственную просьбу. Я прошел через такой кланк, а ты… Смотреть на тебя противно! Лицо Дилана сразу становится мрачным и печальным. Следом «Ньют» кидается на «Томаса»: — Я тебе сейчас моргалы выдавлю, — оседлав его и брызжа слюной, проговорил Ньют. — Научу уму-разуму. Какого хрена ты сюда приперся? Чего хотел? Думал, я обниму тебя, мы присядем у дорожки и перетрем за жизнь, за старые денечки в Глэйде? Сангстер смотрел на него с такой ненавистью и жестокостью, невольно думаешь: «хорошо, вспышки нет в нашем мире». Эта экранизация будет бомбой! Все из шкуры вон лезут, чтобы порадовать фанатов. – Убей меня, Томми! – кричит Ньют. А дальше произошло то, что никто не ожидал: Дилан О'Брайен начал дико ржать. Не смеяться, не хихикать, а ржать как лошадь. Ньют, который сидел на нем удивленно посмотрел на своего коллегу. Все были удивлены его распутным поведением. Дилан был легкомысленным парнем, но когда дело касалось съемок – он был серьезен как никогда. А тут что-то явно пошло не так. – О'Брайен, ты придурок? Что с тобой? – серьезно спросил Томас, сурово смотря на него. – Идиот, ты такой дубль запорол! Я выжил из себя все соки для этого момента, а ты..., – тараторил он, всё еще сидя на нем. А Дилан по прежнему заливался смехом. – Ты вообще меня слышишь? – Мальчики, тихо, – к ним подбежали Кая и Ки Хонг. – Прекратили оба. – Галантность «Минхо», объясни, что творится с нашим мальчиком? – пробубнил Том, слезая с него и отряхиваясь. – Давайте перенесем эту сцену на завтра, о'кей? Мне срочно нужно в душ, – и Томас удаляется, снимая с себя по дороге кофту. Дилан перевернулся на живот и всё смотрел и смотрел в след Томасу, пока тот не скрылся из виду. Затем он вновь лег на спину, уставился на ночное небо и тяжело и мечтательно вздохнул. – А теперь будь добр объяснить, что произошло, – строго спросила Кая, скрестив руки на груди. Дилан посмотрел на нее недоуменным взглядом. – Ничего особенного, дорогая Кая. Ни-че-го. – Тогда что только что произошло? – крикнула девушка. – Неужели тебе не смешно? – она отрицательно помотала головой. – Господи, да ты видела его лицо? Это же... А еще он скоро должен был скулить «Прошу, Томми, пожалуйста». Мне это кажется смешным. Нет, ты видела его лицо? – Ты. Запорол. Такой. Шикарный. Дубль. – Прошипела Кая. – Я убью тебя, О'Брайен! Она кидается на него, и они начинают кататься по траве. Дилан молит о пощаде, кричит, чтобы его спасли. Уилл достал мобильный телефон и начал снимать всё происходящее, громко комментируя. Остальные просто заливались смехом. Дилана О'Брайена, крутого парня завалила девушка – нежное и милое создание. – Прекратили оба! – рявкнул Сангстер, который только вышел из душа. – Кая, слезь с него. Видишь, мальчику плохо. Ты же милосердная и добрая дама, – он мило улыбается ей. Скоделарио не выдерживает и, поддавшись обаятельной улыбке британца, слезает с Дилана. – Томми, спасибо тебе, – О'Брайен вскакивает с земли и лезет обниматься. – Фу, Дил, уйди от меня, – морщится Томас. – Ты потный и грязный. – Всё равно спасибо огромное. Ты спас меня от этой злюки, – как маленький ребенок он обиженно надувает губки и показывает пальцем на Каю. Девушка показывает ему фак и с недовольным видом поправляет свою кофту. – Отработаешь, – хмыкает Томас. – Идешь в душ, а затем – в мой трейлер, где мы репетируем эту сцену без смеха. И завтра нормально отснимем её. О'кей? – Слушаюсь и повинуюсь, товарищ начальник, – Дилан улыбается и направляется в душ.***
– Если ты начнешь ржать, – предупреждает его Томас. – Я тебя убью и закопаю. И сделаю я вместе с Каей. Ты её боишься. – У всех нас есть страхи, Томми. – Прекрати меня так называть. Сейчас я тебя буду так называть. И не думай смеяться. – Хорошо. Сангстер помотал головой, поправил свою светлую шевелюру, посмотрел в сценарий и начал говорить: – Я ненавижу тебя, Томми, – выплевывает он. – Слушай. Ты почему ржешь? Дилан прекрати. Немедленно. А тот всё смеялся и смеялся. Лицо Томаса стало пунцовым. Он отбросил сценарий и сжал кулаки. Сурово посмотрел на своего коллегу и кинулся на него с криком: – О'Брайен, я убью тебя! – Тише, Томми, тише, – Дилан поднял руки вверх. – Мне нужно было разозлить тебя, чтобы ты накинулся на меня. Но теперь я вижу, что переусердствовал. – Придурок, – шикнул Сангстер. Дилан улыбнулся и провел рукой по мягким светлым волосам Томаса. Томми всегда нравился ему. Зацепил своей лучезарной и доброй улыбкой. Этот британец просто взял и украл его сердце. Дилан смотрел в шоколадные глаза Томаса и продолжал улыбаться. – Знаешь, Томми, почему я смеялся? Знаешь притчу о том, что самый грустный человек всегда смеется? – Сангстер кивает. – Так вот. Я смеялся, потому что ненавижу этот момент в книге и фильме. Потому что умирает Ньют. Умирает твой персонаж. От моих рук. Томми, это просто невыносимо. Убивать того, кого любишь больше жизни. – Нет, Дилан, невыносимо просить убивать того, кого любишь. Они смотрели друг другу в глаза минуты три. Томас наклонился к О'Брайену и прикоснулся к его губам. – Мы никогда нормально не отснимем и не отрепетируем эту сцену, – улыбается Томас, чмокая Дилана в нос. – Ага, – кивает Дилан и довольно морщится. – Смотри, завтра так не сделай. Мы же на публике будем. – И что с того, если сделаю? Тебе ведь нравится. К тому же, дорогой мой Дилан, счастье принадлежит бесстрашным. – И оно будет принадлежать нам. Каждый из нас порой не знает, что он чувствует. К примеру, не видя человека, мы начинаем думать, что уже забыли и не испытываем любви к этим людям, но стоит столкнуться с ними, понимаешь, что теплый лучик начинает согревать душу своим светом, и сносит крышу, ходишь словно миллион долларов выиграл в лотерее. Испытываешь огромное счастье, чувство большой любви. Но бывает и так, когда начинаешь сомневаться в чувствах: то ли любишь, то ли нет. Никогда не сомневайтесь в своих чувствах. Либо да, либо нет. Третьего не дано. Если человек вызывает у вас улыбку и бешеное сердцебиение не сомневайтесь – вы любите.