Not today. Not tomorrow (редактируется)

Парня, который привез меня домой звали Калум. Он представился, как только остановил машину на месте, где обычно паркуется папа, когда приезжает на ланч во время работы. Я занервничала, зная, что разъяренный отец явно был уже дома и ждал, пока вернется с вечеринки его ненаглядная дочь. Моя голова все еще немного кружилась, и мне показалось, что я опять смогу потерять сознание, чего делать было категорически нельзя, тем более, при отце. Ему следовало бы думать, что я танцевала, как сумасшедшая, вместе с друзьями в том клубе, поэтому совсем забыла про время, а не выпала вдруг из реальности из-за того, что мне что-то подсыпали в алкогольный, черт возьми, напиток. Самым интересным было то, что Калум, оказался очень забавным и добрым парнем — он сказал мне не беспокоиться ни о чем и просто молчать, если дома меня будут отчитывать, а еще (это удивило больше всего) парень достал из бардачка машины блокнот и, вырвав из него лист бумаги, быстро написал на нем что-то и протянул мне, лучезарано улыбаясь, как будто он готовил какой-то ангельский заговор. — Просто позвони ему. Мои щеки тут же залились краской, когда я поняла, о ком идет речь. Нет, я определенно не та девушка, которая стала бы звонить малознакомому парню, даже если обязана извиниться перед ним за свое нехорошее поведение и поблагодарить за оказанную помощь. Мне было проще спросить у Калума, на каком факультете учится Люк и как-нибудь увидеть его в колледже, сказав нужные слова при встрече — это действительно был самый оптимальный вариант для моей застенчивой персоны. Я осторожно забрала листок с номером и пробежалась по написанному глазами. — Спасибо, ты очень многое для меня сделал, хотя не должен был, — произнесла я, улыбаясь. — Это мелочи, — отмахнулся Калум. Надеюсь, еще увидимся! — парень подмигнул мне. Я попрощалась с ним и немного помедлила, прежде чем выйти из машины и ступить на лужайку перед своим домом. В душу закрадывались страшные сомнения по поводу всего происходящего: зачем я поступаю именно так; говорю именно это; иду именно туда. Мне вечно приходилось страдать из-за дурацкой привычки противоречить самой себе абсолютно во всем. С замирающем сердцем я прикоснулась к ручке двери, и от волнения не сразу поняла, что было заперто, поэтому мне пришлось искать в кромешной тьме цветочный горшок, стоящий на ступенях, и, обнаружив его, перемешивать грязь пальцами, нащупывая в ней ключ от дома. Это была папина идея прятать запасной ключ именно туда, что я никогда не одобряла, вечно сталкиваясь с подобной проблемой. В доме было на удивление тихо и ни в одной комнате не горел свет. Никакой записки или сообщения на автоответчике от отца. Он явно снова задерживался или дежурил на работе, что только обрадовало меня — вероятно, папе не суждено было узнать, что случилось со мной накануне. Сердце сразу же застучало спокойно и ровно, усмиряя мои бушующие нервы. Но несмотря на то, что я хотела забыть о случившемся и никому об этом никогда не рассказывать, в мыслях тут же стали проявляться отрывки воспоминаний, основным персонажем которых был тот парень, что вручил мне пластиковый стаканчик с коктейлем, в котором помимо бренди было явно что-то еще. Именно это заставило меня потерять бдительность и самообладание в момент, когда я осталась совершенно одна среди толпы незнакомых людей. Мне просто чертовски повезло, что я, будучи еще в состоянии двигаться нормально, добралась до выхода из самой гущи студенческой вечеринки, и вовремя попала в руки заботливого человека. Кажется, его имя — Люк. Мне почему-то захотелось немедленно позвонить ему и поблагодарить его за милый поступок, но это было бы довольно глупо, да и просто невозможно, ибо я всегда находилась в компании своей дурацкой застенчивости, которая просто не позволяла мне делать подобные вещи. Я взглянула на маленький квадратик электронных часов, покоившийся на столике в прихожей — было 02:57. В тот момент мне совсем не хотелось думать о произошедших событиях и размышлять на тему того, что случилось, главное — моей жизни больше ничто не угрожало. Можно было считать это очередным неудачным приключением. Мой мобильный буквально манил меня к себе и я, поддавшись искушению, все же взяла его в руки и в нерешительности набрала заветный номер. Я была не в силах позвонить этому парню, потому что боялась его реакции и уже сомневалась в том, что он вообще нуждается в моем звонке и дурацкой благодарности. Он не сделал ничего особенного — всего лишь помог девушке не упасть, как сделал бы любой нормальный человек, оказавшийся на его месте. Меня заставляло позвонить ему совершенное иное чувство, которому я никак не могла придумать логического обоснования, поэтому решила не накручивать себя и отправила всего лишь короткое сообщение. Просто хотела поблагодарить тебя за поддержку. Это было мило с твоей стороны. :) Я была уверена, что парень все еще веселится с друзьями на той вечеринке, которая точно затянется до утра, и даже не заметит свой телефон и это смс, и оказалась права. Я проверяла входящие сообщения несколько раз в течение следующего получаса и за это время не увидела ни одного. Это немного задело мое самолюбие, и я пожалела, что написала Люку, ведь теперь, оставшись без ответа, выглядела еще большей дурой. Хотя, нужно признать, что он вовсе не был обязан отвечать мне — да кто я вообще такая? Просто случайный человек, попавший в неловкую ситуацию. Я бы даже сказала, в позорную ситуацию. Ужасную и отвратительную. С каждой минутой мое веселое приключение представлялось мне нечто иным, нежели безобидным происшествием в жизни обычного человека, и от этого становилось только хуже. Во мне бушевали странные чувства, заставляющие с каждой секундой ненавидеть людей вокруг все сильнее и сильнее. И это было неприятное ощущение, с которым невозможно совладать. Я уже почти уснула, когда мой телефон, зажатый в ладони, словно царский скипетр, издал короткий гудок, извещающий о новом сообщении. Сначала я долго смотрела на маленькую мигающую лампочку в углу экрана мобильного и не решалась узнать, какое электронное письмо принес мне телефонный голубь, но потом, с замирающим сердцем и с какой-то странной, томной надеждой в душе быстро прочитала написанное: Ты одна дома? Нужна помощь. Это была Стэф. Мне следовало бы испугаться за подругу, которая срочно нуждается в моей поддержке, но я лишь раздраженно отбросила телефон в сторону и села на кровать, кутаясь в свое любимое одеяло, словно заворачивая себя в надежный кокон. Стэфи вдруг понадобилась моя помощь — удивительно! За несколько часов до этого она бросила меня на растерзание одиночеству в толпе, а затем посмела о чем-то просить. Это было смешно, как и то, что Люк Хеммингс не оправдал моих надежд, проигнорировав мои слова благодарности, направленные в его адрес. Больше всего я переживала из-за хамства этого парня, хотя одна часть меня оправдывала Люка при первой же попытке другой обвинить его в чем-то, ведь, в конце концов, он делал то, что считал нужным, и если в его планы не входило больше разговаривать со мной, то я должна была успокоиться и прекратить ждать от него чертового сообщения. Телефон яростно завибрировал и загудел, когда раздался звонок. На экране высветилось имя подруги, и я, переступив через свои принципы, ответила ей. — Мэ-эй! Мэй Бланш, черт возьми! — завопил в трубку Кевин, голос которого я не сразу смогла узнать. — Твой отец дома? Хорошо, что ты не спишь! — гудел он. Я попыталась выбраться из одеяла, в которое завернула сама себя, чтобы лучше расслышать его и понять, что ему от меня нужно. — Я одна дома, Кевин. Что случилось? Где Стэф? — Она бы тебе сама все рассказала, если бы не разучилась выговаривать слова после бутылки виски. — Ты позволил своей младшей сестре напиться? — Здесь глупая ситуация вышла, в общем, Мэй, можно мы приедем к тебе? Я была категорически против гостей и к тому же обижена на поведение своих друзей на вечеринке, поэтому мне следовало тут же отказать Кевину, но вместо этого я согласилась, разрешив им приехать, прекрасно понимая, что буду сильно жалеть об этом. — Но если мой папа неожиданно вернется, вы, пьяные придурки, свалите через окно. Кажется, Кевин уронил телефон, когда засмеялся после моих слов, потому что в трубке что-то зашумело, загудело и вдруг вообще затихло. — Ты такая хорошая, Мэй, — в который раз назвал меня по имени он, снова появившись на связи. — Я настолько пьян, что боюсь отвозить Стэфи домой, иначе родители убьют нас обоих. Мы уже в такси. Кстати, ты почему так быстро от нас ушла? В груди неприятно закололо от нахлынувших вновь воспоминаний, и я начала паниковать. Ему определенно не стоило знать, что произошло со мной в том клубе, поэтому я проигнорировала этот каверзный вопрос, а Кевин просто продолжал свой монолог даже толком не задумываясь о том, что говорит, а после связь резко оборвалась, и наступила полнейшая тишина. Я не представляла, как действовать дальше и боялась подумать о реакции папы, когда он приедет с работы утром или, может быть, неожиданно ночью, — у меня было и так слишком много проблем и тайн, которые я скрывала от него, и если я снова нарушила бы наш негласный закон о послушании, то получила бы суровое наказание, от которого не спастись. Даже одно единственное входящие сообщение от нужного человека, к несчастью, так и не появилось под напором моего жалобного взгляда, не отрывающегося от экрана телефона, и я, обиженная на весь мир, спрятала мобильный под подушку и разложила вокруг нее несколько ее уменьшенных копий, словно приставив к гаджету охрану, пытаясь защитить от самой себя. Через недолгое время раздался звонок в дверь и я, спотыкаясь на лестнице, почему-то немного волнуясь, поспешила открывать, не заботясь о своем внешнем виде — моя пижама была вполне милой, и я не стеснялась показываться в ней перед друзьями. — Мэ-э-эй! — радостно завопил Кевин, увидев меня. Он слегка покачивался, придерживая при этом за талию Стэф, которая выглядела просто ужасно: заплаканная и нехило опьяневшая. Мне стало невыносимо стыдно за нее; это было невероятное чувство отвращения и злости, с которым я не могла совладать. — Боже, что с ней произошло? Зачем она столько выпила? Кевин, ты идиот? Ты не мог присмотреть за ней? — закричала я. — Ей нужно срочно в душ под холодную воду, иначе она еще неделю не сможет нормально передвигаться. — Еще кое-что, Мэй, — начал Кевин, но я не позволила ему договорить. — Я же сказала, немедленно тащи это пьяное тело на второй этаж в ванную. Кевин засмеялся, небрежно приобнимая Стэфи, которая, казалось, не была пьяна, а просто спала в таком неудобном положении, с опущенной головой, испорченной прической и в мужской куртке не по размеру. — Ну ругай меня, Мэй, — сквозь смех проговорил Кевин. — Я забрал из клуба бесплатную бутылку коньяка и своего старого приятеля. Эту шикарную вечеринку нужно продолжить, только уже без Стэф, — не прекращал смеяться парень. Ни одно его слово не было смешным, и от этого я злилась еще сильнее, не понимая, что происходит и полностью не осознавая своих действий — впускать в свой дом двух пьяных идиотов, когда речь шла и о третьем неизвестном человеке. — Черт возьми, Кевин, просто отнеси Стэфи на верх и заткнись, ты говоришь какую-то чушь. — Чувак, кажется, ты забыл свой коньяк в клубе, — неожиданно в темноте материализовалась фигура незнакомого мне парня, который выглядел вполне адекватно, совершенно отличаясь от моей подруги и ее брата. — Нет, нет, я не мог ее там оставить! — взволнованно закричал Кевин, покачнувшись. — Стэф, ты можешь стоять на ногах без моей помощи? — прошипел он, закидывая, словно тряпичную, руку Стэфи на свое плечо. — Ребята, я здесь в пижаме и мне холодно. Помогите, наконец, Стэф! С помощью парня, который, видимо, и был тем самым приятелем Кевина, брат моей подруги все же благополучно отнес ее неподвижное пьяное тело в ванную, где я хладнокровно облила Стэфи ледяной водой из душа, пытаясь привести в чувство, совсем не заботясь о ее восхитительном платье и прекрасном макияже, которые все равно выглядели отвратительно на девушке, перебравшей с алкоголем в столь юном возрасте. Наверное, это было довольно грубо с моей стороны, но я не видела другого выхода из сложившейся ситуации, кроме как заставить ее мозг работать под натиском ужасного холода, что вполне удачно получилось, потому что через пару минут после ледяного душа Стэфи запищала что-то, уворачиваясь, а потом довольно внятно и разборчиво умоляла меня прекратить делать это и выключить воду. — Ты была плохой девочкой, поэтому плавай здесь в полном одиночестве, — твердо сказала я, оставляя ее одну сидеть, свернувшись калачиком в моей ванной, которую потом точно придется отмывать от разноцветных пятен, образовавшихся из-за смывшейся косметики Стэф. Стэфи хныкала и бормотала что-то невнятное, хватаясь за свою мокрую одежду и волосы, прилипшие к лицу. — Если не прекратишь ныть, я повторю эту неприятную процедуру снова, — я вышла из ванной и спустилась на первый этаж. Кевин и его друг сидели в гостиной на полу, листая папины журналы об охоте, которые он коллекционировал, скупая абсолютно все выпуски этой бесполезной газетенки. — Как она? — увидев меня, спросил второй парень, переместившись с пола на диван. Его кудряшки небрежно рассыпались в разные стороны, и он несколько раз нервно проводил по ним рукой, убирая подальше от лица. — К утру, возможно, придет в себя. Кевину было совсем неинтересно слушать про свою сестру; он увлеченно читал журнал, не обращая на нас внимания, и еле заметно улыбался, потому что в его крови так же находилась приличная порция алкоголя, приглушающая контроль человека над эмоциями. — Эштон, ты знал, что куропаток отстреливают преимущественно в конце августа? — вдруг спросил Кевин, уставившись удивленным взглядом на журнальную страницу, словно невероятно пораженный увиденным. Я, неожиданно для самой себя, громко рассмеялась, чувствуя, как мышцы живота сокращаются от моего неистового смеха. — Что? Нет, я не знал, — Эштон, последовав моему примеру, тоже засмеялся, вновь поправляя изрядно мешающие ему русые кудри. Кевин внимательно продолжил читать журнал и с любопытством рассматривать картинки, встречающиеся на его страницах, а я не знала, что мне следует делать, буквально оставшись наедине с парнем, которого впервые видела. Я поступила неразумно, пригласив в свой дом эту компанию, и прекрасно осознавала всю ситуацию, рационально ее оценивая. Мой папа мог вернуться в любую минуту, ведь я даже не знала, где он находился, и способна была только предполагать, а мои догадки не всегда соответствовали действительности, словно я вообще не обладала интуицией и не умела предсказывать какие-либо события. Но в тот момент мне совсем не хотелось размышлять на тему моих экстрасенсорных способностей и того, что может произойти, если меня застукают в компании двух взрослых парней и пьяной подруги, лежащей в мой ванне. Я решила, что спрячу их всех под своей кроватью, если отец вдруг приедет домой ночью. — Мэй, принеси мне одеяло. У тебя так холодно, я замерзаю, — пожаловался Кевин, словно маленький ребенок, которому не хватает материнского тепла. — Все одеяла для гостей лежат в шкафу на верхней полке, а я до нее не дотягиваюсь, — заявила я, рассерженная наглостью парня. — В каком шкафу? Я сам достану, несчастная коротышка. — В спальне на верху, Кевин, — ответила, улыбаясь, я и удобно устроилась в кресле у незаженного камина, который в данный момент способствовал царившей в комнате прохладе. Кевин с недовольной гримасой на лице отложил папин журнал в сторону и с трудом с первого раза встал с пола, зацепившись за ковер ногой и потащив его за собой. Этот неуклюжий дурак явно был способен разнести мой дом, пройдя всего несколько метров до лестницы на второй этаж. Я молчала, сидя в мягком кресле, подтянув колени к груди и положив на них голову, и слушала громкий топот Кевина, что было довольно хорошим поводом посмеяться, но хихикать совсем не хотелось. Моя совесть призывала меня отправиться к Стэф и проверить ее состояние. Хотя я не сомневалась, что подруга мирно спит там, где я ее оставила, несмотря на дискомфорт от мокрой одежды и холодного покрытия ванны, ведь девушка пьяна и ей плевать на такие мелочи. Я осторожно разглядывала кудрявого Эштона, сидящего напротив и сосредоточенного на своем телефоне, который казался крошечным в больших ладонях парня с причудливой формы вздутыми венами, обрамляющими его руки. Он был абсолютно спокоен и невозмутим, полностью погруженный в свои мысли. Казалось, что парень совершенно не интересовался тем, что происходило и ему был важен в этом мире только его мобильник, которым он буквально любовался. Эштон оторвал взгляд от экрана и посмотрел на меня, позволяя на секунду изучить его лицо. Он улыбнулся, демонстрируя прекрасные ямочки на щеках, и снова опустил глаза к телефону, продолжая сиять улыбкой. Мои щеки запылали от смущения — я пялилась слишком откровенно, и это явно позабавило парня, снова выставив меня не в лучшем свете. Единственное, что заставляло игнорировать все предрассудки и мысленные терзания — это его глаза, которые в нем я запомнила лучше всего. Они медового цвета. А я люблю мед.