Гвиневра

- Мы выше бюрократии, конечно! – ворчал Ланселот, заполняя отчёт. Он сидел в своём кабинете. Пиджак был брошен на кресло при входе, галстук лежал на столе, а две верхние пуговицы рубашки были расстёгнуты. Да, он мог заполнить отчёт на следующий день после выполнения миссии, но Джеймс предпочёл разобраться с этим сразу, пока воспоминания о задании были ещё свежи. - Так. Количество жертв… - Ланселот вздохнул, запустил пальцы левой руки в волосы, окончательно разрушая причёску, которая и без того утратила уже свою идеальность. – Двадцать семь. Из них гражданских – ноль, - он поставил цифру в соответствующем квадратике. – Из них с летальным исходом… Господи, да откуда я знаю, кто из них там выжил в итоге? Валялись и ладно! Стук в дверь заставил Джеймса растеряно вскинуть голову. Кого могло сюда принести на ночь глядя? - Войдите! – отозвался он, предусмотрительно положив руку на лежавший на столе пистолет. В дверном проёме появилась Газель. - Извините, - тихо сказала она, увидев, как напряжён её наставник. – Я помешала? - О, нет! – он быстро убрал пистолет. – Всё равно уже вряд ли получится закончить эту ерунду сегодня, - мужчина улыбнулся. – Что-то случилось? Отбой был два часа назад… - Мне не спится, - она с напускной уверенностью прошла к столу. Её движения были плавными. Её быстрота во время тренировок и испытаний завораживали, но когда она двигалась медленно, это сводило с ума. Ланселот кашлянул, прочищая горло. - Ты хочешь о чём-то поговорить? - Не знаю. Наверное, - она прыжком уселась на стол и склонилась над бланком отчёта. – Двадцать семь человек? - Да, - он пригладил волосы обеими руками. Разрушенной причёске это не очень помогло, но жест получился красивый: пальцами от висков до затылка, чуть откинувшись назад. - Вы убили их всех? – Газель склонила голову на бок, внимательно глядя на наставника. Ланселот на мгновение задумался: - Почти. Он не хотел оправдываться и что-то объяснять, как делали многие агенты, когда разговор с курсантом доходил до этого момента. Газель умная, она сама всё поймёт. Девушка внимательно смотрела на него своими огромными тёмными глазами. Осматривала его рубашку и пятна крови на манжетах. Курсанты проходят испытания почти каждый день, но иногда испытаниям подвергаются и их наставники. Вот таким разговором, когда одно неверное слово или даже взгляд – и агент теряет доверие и уважение своего протеже. А вместе с тем портится и отношение курсанта к организации. Потому что именно наставник является воплощением Kingsman для потенциальных агентов. Составляя мнение о наставнике, они составляют мнение об организации. Потому Ланселот молча смотрел на Газель. Словами сейчас можно было всё испортить. «Пожалуйста, девочка, не подведи меня…» - В чём была цель миссии? – спросила она. Ланселот придвинул к ней бланк отчёта и лёгонько стукнул по нему пальцем в том месте, где было напечатано «Результаты операции». Далее - написанное от руки: «Предотвращены взрывы в 10 крупных городах. Устранён международный террорист». Газель какое-то время молчала. Потом произнесла: - Вы устали? Джеймс улыбнулся ей и наконец заговорил: - Чёрт побери, да. И знаешь что? Этот отчёт вымотал меня гораздо больше, чем двадцать семь террористов. Девушка спрыгнула со стола, обошла его кресло, встала позади и положила руки ему на плечи. Да, он мечтал о массаже уже часов десять и слишком устал, чтобы сопротивляться. - Расскажите мне, - сказала Газель, массируя его плечи. - М? - Про сегодняшнее задание. Как это было? - Как всегда: они лезли на меня ото всюду с огромными пушками, но я оказывался быстрее. Галахад, например, обходится минимальным количеством летальных исходов. Он чаще всего использует режим оглушения зонта и часов. Это очень сложно... Чем меньше смертей, тем лучше считается результат. - А Галахад... Он один из лучших, да ведь? Ланселот кивнул. - И его часто отправляют на задания? Или наоборот берегут для экстренных случаев? - Довольно часто, - Джеймс хотел было как-то пошутить на эту тему, но не стал. Слишком уставшим он был и слишком расслабился под руками своей ученицы. Вместе с тем на Джеймса наваливалось гнетущее чувство тревоги, для которого он сейчас не мог найти объективных причин. Ланселот покосился на пальцы Газели на своем плече. Её пальцы тоже были неожиданно жесткими. Но это как раз и нужно было ему сейчас. Ему нужна была Газель. Его прекрасная великолепная Газель. Джеймс накрыл её руку своей. Потом поднялся, повернулся к девушке и, чтобы заглушить проклятую тревогу, поцеловал её в губы с чувством щемящей нежности в сердце. Он продолжал держать её за руку, а она отвечала на поцелуй. Для них обоих в этом была какая-то обреченность, которую Джеймс не мог понять.