Девять жизней

Все реже умолял он бога о смерти, все реже возносил молитвы святым, дабы избавили, дали вздохнуть последний раз, но свободно. Сейчас только жалобно поскуливал, свернувшись калачиком, старался лишний раз не шевелиться. Мучитель приходил не часто, раз в неделю или в две, он уже и потерял счет времени, запирал на тяжелый засов комнату, улыбался, о чем-то говорил, спрашивал, уговаривал, был обманчиво ласков. По-началу ему даже верил, но как только стихали шаги стражников за дверью, перед ним представал посланник из самого ада, рыжий, бесчувственный, изобретательный. Сегодня он вновь посетил выделенные пленнику покои. Ни окон, ни зеркал, и лишь кровать, застеленная белоснежными простынями, единственная свеча мерцала под потолком, пустые каменные стены, да исхудалое подрагивающее тело, скорчившееся на полу. -Эдил, Эдил, - обманчивая мягкость голоса никак не вязалась с пылающими вожделением глазами, - ты совсем замерз. Сухие длинные пальцы прочертили контур посиневших губ, коснулись опущенных век, пробежались по лбу, пленник бессильно зарычал, а потом и заскулил, как только эти самые пальцы зарылись в отросшие, запутанные локоны и дернули верх. Когда-то поджарое натренированное тело сейчас ослабело и отказывалось подчиняться хозяину, проклятая магия, и пленителю не составляло большого труда забросить окоченевшего молодого человека обратно на кровать. На этот раз рыжеволосый почти не говорил, был раздражен и тошнотворно возбужден. Он знал, чем это закончиться, и мечтал наконец-то сдохнуть. -Совершенно не сопротивляешься, - сильные руки огладили обнаженное тело, - не умоляешь прекратить, даже не вздрагиваешь, - ощутимый шлепок оставил пылающий отпечаток на бедре. - Как же скууучно. Эрдоган даже не встал с кровати, перетек из положения сидя в положение стоя, взлохматил рыжую копну, недовольно поводил плечами и направился к выходу. Неверие и проблеск надежды отобразился в измученном лице, рано... Как только рука коснулась дверной ручки, по покоям пронесся раскатистый смех, и мучитель резко развернувшись, пересек в мгновение ока комнату, нависнув над жертвой, все же заставив его вздрогнуть, и доверительно прошептал: -Ах, я же совсем забыл, что мне плевать. В тот же миг Эдил оказался перевернут на живот и прижат тяжелым телом, палец тут же без подготовки вторгся между сжатых ягодиц, надавил, проник в сухое нутро, заставляя тихо скулить от боли. -Ох, тебе не нравится, - злорадный шепот где-то над ухом, и палец тут же покидает пытающуюся судорожно сжаться дырочку, и еще один шлепок приходиться по ягодице, гулко разносясь по комнате, звеня в ушах, - сегодня я заставлю тебя стонать подо мной, мальчишка, сегодня ты будешь кончать лишь по моей команде, королевская подстилка. Горячим языком прошелся по шее, прикусив грубоватую кожу, продолжил путешествие по пояснице, потерся носом о копчик и, резко вздернув податливые бедра, лизнул покрасневшую щелку, подул, весело хмыкнув, когда жертва все же попыталась отодвинуться, втянул одно яичко, обдавая жаром, второе, ладонью накрыл безвольно висевший член, сжал, чувствуя пульсацию, прошелся по всей длине, нетерпеливые пальцы потеребили головку, губы вновь приникли к дырочке, кончик языка обвел по контуру, не спеша проникать внутрь, прикусил нежную плоть и улыбнулся, услышав тихий, еле сдерживаемый стон. Сам Эрдоган давно уже был возбужден, он хотел ворваться в податливое тело, вдавливать его в кровать, рычать, кусать и слышать, как кричит этот мальчишка, но это чуть позже, иначе какой будет смысл в так долго планируемой им игры. -Ты зря строишь из себя жертву, - мурлыкнул правитель, начиная двигать рукой, - еще рано. Эдил стискивал кулаки, скрипел зубами, в кровь кусал губы, но все равно заводился от того, как ласкали его рот и руки мучителя, впервые за все проведенное в заточении время. Палец вновь толкнулся внутрь, погружаясь полностью, пару раз двинулся в унисон с ладонью, расслабляя, мимолетно касаясь заветной точки, заставляя пленника вздрагивать и вжиматься лицом в пуховые подушки. Второй палец, третий, движение интенсивнее, дыхание громче, резче, сдавлены стоны, которые невозможно скрыть. Эдил уже и не замечает, как сам услужливо подставляет зад, пытаясь поглубже насадиться, в голове шумит, тело выгибается, предчувствуя приближающийся взрыв. Но в тот же миг все прекращается, и отчаянный стон смешивается с издевательским смехом. -Маленькая шлюшка, я же предупреждал, что ты будешь кончать только с моего разрешения. И безвольная раскрасневшаяся жертва вновь лежит на спине, звонкая пощечина, во взгляде исключительно ненависть, а огромные ладони снова по хозяйски шарят по разгоряченному телу. Рот накрывает твердый сосок, перекатывает его, покусывает, посасывает, пальцы пытаются повторить тоже самое со вторым, и Эдил вновь выгибается дугой, пытается слиться со своим насильником, раствориться в накатывающих ощущениях, сердце колотится где-то в горле, пересохшие губы беззвучно шевелятся, готовые умолять не прекращать. Утробный рык, и наконец-то рыжеволосый врывается, наваливаясь мощным телом, вдавливая разгоряченного пленника в перину, на мгновение замирает, а затем начинает двигаться, резко, быстро, входя почти полностью и раз за разом насаживая плавящееся тело. -Пожалуйста, - хриплый, только порезавшийся голос, блестящие глаза, - я... не могу... кончить, хочу кончить... Очередная пощечина, не прекращая движения, но рука все равно тянется к подрагивающей плоти, касается головки, почти сжимается ладонь. -Я же предупреждал! Неизвестно откуда взявшийся кинжал прорезает воздух, разъяренный рык и жуткий крик, по белым простыням расплывается бордовая лужа, не успевая впитываться, отсеченная кисть все еще подрагивает, вторая ладонь пытается крепче зажать изуродованное запястье. -МОЯ РУКА!!! Оглушающая боль смешивается с накатывающим наслаждением, движения не останавливаются, ненавистная ладонь размазывает по тяжело вздымающейся груди не прекращающую фонтанировать кровь, подбирается к шее, сведенное криком горло обдает жаром, резко прекращая поступление кислорода. Широко раскрываются затуманенные глаза, тело бьется не то в предсмертных конвульсиях, не то от наслаждения, воздуха с каждой секундой все меньше, еще чуть-чуть и он ничего больше не почувствует... никогда... -Не смей подыхать, пока я не кончу! Очередной взрыв боли и голова кружиться от неожиданно хлынувшего воздуха, в плече торчит кинжал, лишивший его только что руки, пригвождая к перине. Еще пару движений и рыжий насильник, качнувшись, наконец, излился в корчащееся от боли тело, изнеможенно навалился сверху, все еще тяжело, прерывисто дыша. -Убей меня, - хриплый, еле слышный голос Эдила разорвал тишину, - я больше не могу. Скатившись с изнеможенного тела, Эрдоган рассмеялся, задорно, заливисто, до выступающих слез, словно ребенок, только что повстречавшего на городской ярмарке шута. -Даже не думай, я заставлю тебя рыдать, Эдил, цепной пес его величества,- резко посерьезнев, он поднялся с кровати, потянулся, жмурясь, нашарил в темноте свои штаны, - рыдать и предавать. Босые ноги прошлепали по каменному полу до двери, заскрипел засов. -Я все равно умру, - уже шепотом, обреченно. -Не думаю, - ухмыльнулся маг, и отвлеченное. - Я как-то слышал, что у кошек девять жизней, представь, что я подарил их тебе. Дверь хлопнула, задрожал огонек единственной свечи и потух, погружая выделенные жертве покои в темноту. Распластанный по белоснежным, влажным простыням парень вздрагивал от холода и все еще находившим отголоскам боли, тело ломило, но было совершенно целое, лишь покалывала онемевшая, казалось бы, отсеченная рука, вместо раны в плече - бурый синяк, саднящее горло. Словно и не было этого одуряющего страха и боли. Чертова магия, чертовы боги...