Северная корона

Голубое небо над головой дарило Альфреду спокойствие. Вдохнув полной грудью, Джонс улыбнулся бездонному небосводу, который поглотил мир вокруг него. Торопиться куда-либо совершенно не хотелось, поэтому, скинув с плеч тяжёлую мантию, Альфред опустился на землю. С наслаждением чувствуя, как высокая трава скрывает его полностью, забирается за шиворот и невесомо щекочет шею, Джонс прикрыл глаза. Хотелось раствориться в ощущениях, бесконечно дышать тёплым весенним воздухом, слиться с окружающим его миром, с этим сокровищем, которое досталось ему, кажется, даром. Он, Альфред, правитель этих земель, вечно облачённых в душистую весну, был самым счастливым человеком в мире. Хотя бы потому, что чувствовал, как жизнь струится по его венам, а сердце бьётся в такт с мелодичным шелестом деревьев. Его Мир был радостным и тёплым, он спешил дарить солнечные лучи и невесомый запах луговых трав. Джонс упивался этим, упивался осознанием того, что они с его Миром связаны. Ему нравилось чувствовать, как его Мир медленно просыпался по утрам и закрывал бездонные глаза к закату, после чего нежная прохлада тонкой вуалью укрывала его, даря драгоценные сновидения, мерцавшие на небе первыми звёздами. Его мир был открыт для всех и каждого, Альфред хотел, чтобы каждый увидел красоту его земель, его вечную весну, которая и не думала заканчиваться. *** Джонс медленно мерил шагами мраморные плиты, то и дело поглядывая в окно. Его одолевала непонятная тревога, хоть причин для беспокойства не было никаких. Солнце всё так же приветливо освещало его дорогу, за окном щебетали птицы, а его народ ни в чем не нуждался. О чём ещё можно мечтать добропорядочному правителю? Однако несмотря ни на что, шестое чувство звонило во все колокола, заставляло воровато оглядываться и нервно улыбаться, всматриваясь в лица придворных. Но не происходило ничего, что бы могло хоть как-то навредить Альфреду или его землям. Это удручало Альфреда, ведь он чувствовал, практически знал, что что-то должно произойти. Вот-вот, совсем скоро, нечто выйдет из тёмного пыльного угла, навсегда стерев беззаботность с лица Джонса. Но как назло реальность оставалась безмолвна, лишь лёгкие порывы ветра гуляли по замку, пытаясь приласкать, успокоить Джонса. Однако беспокойство от нежных прикосновений не проходило, и Джонс по-прежнему тревожно вглядывался в пустоту, где-то на задворках сознания мимоходом отмечая, что вокруг него стало неуловимо холоднее. *** Предчувствия не подвели правителя солнечных земель – день за днём, градус за градусом, температура начинала падать. Сначала Джонс не придал этому значения, ведь нет ничего необычного в небольших скачках температуры. Но холод медленно, но верно поглощал его земли, заставляя зелень жухнуть, а землю под ногами становиться всё твёрже и твёрже. Медленно, но верно что-то губило то, что было так дорого Альфреду, а тот не мог ничего с этим сделать. Он сам остывал, постепенно расставался с жизненным теплом. Так же медленно и неизбежно, как увядали любимые цветы в его любимом саду, он становился слабее, его сердце мучительно медленно остывало, будто начав обратный отсчёт. Он искренне хотел верить, что всё это лишь наваждение, лишь какая-то ошибка, что вот-вот всё вернётся на круги своя. Даже когда под ногами начали тихо шелестеть опавшие листья, он всё ещё ждал точки возврата. Туда, где солнце сияло так же ярко, как и улыбка Альфреда. Туда, где цветы, пестрящие нежными лепестками, радовали глаз. Туда где он привык находиться. Туда, где он мог дышать полной грудью. Он ждал и верил. Верил даже тогда, когда по утрам всё вокруг покрылось белой россыпью инея, блестящего на солнце безжизненным светом. Джонс просто не мог поверить, что его Мир может предать его, ведь они связаны, он единственный правитель, которого невозможно предать таким низменным и подлым способом. Неужели он сделал что-то не так? Нет, это было невозможно. Мучительные мысли все больше захватывали Альфреда, а холодная тюрьма вокруг становилась всё плотнее и неизбежней. Чувства притуплялись, а сердце его стучало медленней. Корона на его голове, казалось, стала тяжелее, будто в наказание, решив отказаться от своего хозяина, драгоценные камни потеряли былой блеск. Одежда казалась чужой и нестерпимо холодной, заставляя Джонса ёжиться, ещё больше терять крохи спокойствия и комфорта. «В чём я виноват?» - спрашивал себя Джонс, не находя ни одного разумного ответа. Неведение убивало, закрадывалось в самые дальние и тёмные уголки, смотрело оттуда, насмешливо щурясь. Оно точно знало своё дело, сбивая с толку, заставляя путаться в предположениях и самых глупых опасениях. И так день за днём. Неведение, тревога, отчаяние и холод, пробирающийся в самое сердце… День за днём, день за днём… Пока однажды утром Альфред не обнаруживает, что окно, открытое настежь, впускает в покои морозный ветер, несущий с собой крохотные снежинки, которые усеяли, казалось, всё вокруг. Отрешённо моргнув, Альфред попытался вспомнить, когда он видел снег в последний раз. Интуиция подсказывала, что снег был чем-то важным, но забытым; в голове возникли смутные картины прошлого, размытые настолько, что разобрать их было невозможно. Голова тут же отозвалась глухой болью, поэтому Джонс оставил попытки что-либо вспомнить и направился к окну. Подойдя ближе, Альфред дёрнулся, будто от удара током: на подоконнике, усеянном белой россыпью, красовался букет, покрытый корочкой ломкого льда, к которым был приложен клочок помятой бумаги. Альфред с силой сжал кулаки. Цветы, часть его Мира, что ещё недавно из последних сил старались выжить, превратились в холодные памятники минувших дней, заживо погребённые в этой ледяной тюрьме. Записка же, лежавшая рядом, гласила «Найди меня». Голубые глаза наполнились яростью – источник его несчастий был обнаружен. Оставалась малость – уничтожить его так же безжалостно, как и то, что умирало на глазах Альфреда долгие дни перед этим. Отомстить было делом чести. Наскоро одевшись, Джонс вылетел из покоев, еле отдавая себе отчёт, куда именно он бежит, спотыкаясь на ходу – ноги сами несли его куда-то. Создавалось такое чувство, что он уже знал, куда нужно идти, чтобы найти незнакомца, оставившего такой чудесный «подарок». Интуиция вела Джонса за пределы замка, где за высокими стенами простирался бескрайний лес. Тяжело дыша, Альфред еле удерживал своё тело от того, чтобы сломя голову побежать туда, однако здравый смысл подсказывал, что, поторопившись, Джонс лишь навредит сам себе. Чем ближе Альфред подходил к лесу, тем холоднее становилось вокруг. Он точно шёл верным путём, в этом не оставалось никаких сомнений. Снег, который у подножия высоких, безмолвных деревьев уже лежал небольшими сугробами, – Альфред на мгновение вернулся к воспоминаниям о снеге, блуждавшим невесомыми тенями где-то на задворках его сознания – создавал неприятный хруст каждый раз, стоило Джонсу сделать шаг. Нервно чертыхаясь, он пробирался между заледенелыми стволами, которые стремительно взлетали в небо, украшая его своими ещё зелеными кронами. Пройдя вглубь леса, Джонс удивленно выдохнул – то место, где ещё недавно по утрам радостно щебетали птицы, а солнце нежно согревало каждый уголок, превратилось в ледяное царство. Огромные глыбы льда, которые, казалось, растут прямо из земли под разными углами, полностью поглотили всё вокруг. Зрелище было до ужаса сюрреалистичным, а сверхъестественная тишина тяжким грузом легла на плечи, делая каждое движение Альфреда в сто крат громче. Шаг – и вот эхо разлетается по всему лесу. Шаг – противный хруст под ногами становится невыносимым. Шаг… - Я знал, что ты придёшь сюда даже без подсказок, Альфред, - Джонс резко поднял взгляд вверх, туда, где на одной из огромных ледяных глыб сидел незнакомый ему мужчина. Лиловые глаза горели лукавым огоньком, а на губах играла лёгкая улыбка. На мгновение Джонсу показалось, что лицо незнакомца было полно тихой печали, - в сердце на мгновение неприятно кольнуло – но тут же отбросил странные мысли подальше. - Это твоих рук дело, так?! – Альфред гневно окинул взглядом незнакомца, - И кто ты вообще такой?! Поправив выбившуюся из чёлки прядь, незнакомец кивнул и внимательно посмотрел на Джонса, будто пытаясь что-то отыскать. - Я пришёл, чтобы забрать у тебя одну вещь, Альфред. - Что? Какую вещь? – Джонс непонимающе посмотрел на собеседника, растеряв весь свой настрой, но тот лишь молча показал пальцем на голову правителя. Замешкавшись, Альфред поднял руку, к своим волосам. Кончики пальцев обжёг холодный металл, непривычно чужой и тяжёлый. Джонс в очередной раз застыл столбом от позднего осознания происходящего. Информация всё никак не хотела приходить вовремя, задерживалась, в конечном итоге обрушиваясь неподъёмной лавиной осознания. - Тебе нужна… Моя корона?.. – незнакомец удовлетворённо кивнул, всё еще скупясь на эмоции в присутствии Джонса. - Да, отдай мне Северную Корону, уже пора, Альфред. - Чёрт возьми, - нервно хохотнул Джонс, - чёрт возьми!! Да ты издеваешься, не так ли?! Не говори со мной так, будто мы знакомы, я вижу тебя впервые! Ты пришёл ни с того ни с сего, убиваешь мои земли морозом, а потом говоришь, чтобы я отдал тебе корону?! Это шедевр! – Альфред заливисто рассмеялся, теряя последние крохи самообладания. Незнакомец же наоборот сосредоточился, задумчивые глаза сузились, являя миру еле заметные морщинки на бледном лице. - Зови меня Иван. Как бы то ни было, я заберу Корону, это уже предрешено. - Кем же?! – в ответ Иван лишь загадочно улыбнулся и пожал плечами. - Так или иначе, я должен забрать её, как и твою власть в этих землях. По-хорошему или, - Иван спрыгнул на землю рядом с Джонсом, - по-плохому. Третьего не дано, - вздохнув, Иван повертел в руках длинный жезл с крупным фиолетовым камнем на конце, что глотал солнечные лучи, навечно заточая их в бесконечных гранях. - Ты же знаешь, несчастный ты психопат, что это невозможно, - выплюнул с ненавистью Альфред. Собеседник снова улыбался, беззаботно поглядывая на чистое небо. - Тогда нападай, - второго приглашения Альфреду не потребовалось. В мгновение ока, выхватив меч из ножен, Джонс полетел на противника. Улыбка Ивана сделалась ещё шире, а в следующее мгновение его глаза полыхнули огнем. Схватка началась… *** Где-то за тридевять земель, как и полагается в сказках, было два королевства, и разделяло их море, казавшееся нескончаемым. Короли, которые правили королевствами, были как день и ночь, которые всё никак не могли встретиться. Они были вечными правителями, связанными со своими землями каждой клеточкой своего тела. И пусть в этом они были похожи, невидимая грань всё ещё разделяла их, уводя всё дальше и дальше друг от друга. Первый король, Иван, пах морозными ветрами и тихой луной, а глаза его, как говорил простой люд, были колдовскими. Он мог управлять холодом и ветром, даже самая яростная буря не могла причинить ему вред. Однако точно этого сказать было нельзя - король с лиловыми глазами и мягкой улыбкой был тихим человеком, который всего добивается своими силами, он делал все, чтобы его страна, закутавшаяся в вечные метели, не знала горя. Однако сам он был одинок, не смотря на то, что имел всё, чтобы быть счастливым. Он постоянно искал что-то, что могло бы заполнить пустоту в его сердце, однако поиски его были тщетны. Земли, навечно закованные во льды, превратились в его колыбель. Колыбель эта скрывала его от посторонних глаз, обнимала метелью, будто огромным пуховым одеялом, не подпуская никого к печальному королю. Народ в этих землях владел древней магией, доставшейся им от предков. И пусть знания, потёртые временем, ослабли, они всё ещё служили свою службу народу, помогая выжить в нескончаемой, своенравной зиме. Живущие традициями люди боготворили своего правителя за понимание и справедливость, однако тот, скрытый от чужих глаз пуховым одеялом, всё чаще засыпал в своей бескрайней колыбели, предаваясь путаным снам о чём-то, чего он никогда не имел. Второй же король был подобен весне, обнимающей со всех сторон нежным теплом. Солнце, казалось, никогда не заходило в этой стране, согревало его плодородные земли, а удача и смелость с самого рождения поселились в сердце постоянного правителя. Вечно зелёные деревья и травы окружали страну со всех сторон, даря покой и умиротворение народу, привыкшему полагаться лишь на свои силы. Носивший гордое имя Альфред, он всегда улыбался; верил, что он способен совершить чудо во имя себя и своего народа. Его сердце трепетало, чувствуя каждый новый день, каждый вздох, каждый толчок жизни под кожей. Он чувствовал мир так, будто сам был его частью, будто он, как бескрайние поля, расстилался по земле, ловя первые лучи восходящего солнца. Он упивался этим, упивался своей силой и связью с этим миром, фактом того, что он жив. Правителей всё устраивало, им не было нужды идти куда-либо. У них было всё, чтобы быть счастливыми. Но всё же Иван, поглядывая из своей колыбели, смотрел в небо. Альфред, блуждая по бесконечным полям, усеянным душистыми травами, напряжённо всматривался вдаль, сам не понимая, что он ищет. По ночам, когда солнце уходило за горизонт, просыпалось то, что дремало до первых звёзд в бездонном небосводе. Тени, опутавшие весь мир, переплетались между собой, гуляли по башням и крышам домов, с лёгкостью перебегали целые океаны. Они соединяли всё вокруг, перенося яркие образы из одного конца мира в другой, дарили странные и диковинные сновидения, превращались в радужную дымку, наполненную волшебством. И вот однажды Альфреду приснился сон, принесённый тенями издалека. Сон о белоснежной стране, что сияла на солнце ослепляющим светом. Посреди светящейся белой пустыни стоял человек. Взгляд его был устремлён в бескрайнее небо так же, как Альфред обычно вглядывался в небосвод. Глубокие лиловые глаза всматривались в безоблачное небо, а пепельные волосы незнакомца путал сильный ветер. Отчего-то человек, стоящий посреди пурги, показался Альфреду очень одиноким, будто ждущим чего-то. С этой мыслью Альфред и проснулся рано утром, сон не давал ему покоя, колдовские глаза преследовали его всюду, звали его куда-то. Правитель солнечных земель чувствовал, что ему во что бы то ни стало нужно найти обладателя лиловых глаз, он был уверен, что сон, приснившийся ему той ночью, был не случайностью. К тому же, из древних сказаний он знал, что где-то далеко на севере, за бескрайним морем есть зачарованная морозом страна, полная чудес. Недолго думая, он отправился в путешествие, в надежде найти то место, навечно замурованное во льды. Альфред просто не мог удержаться от этого, ведь постоянная идиллия со временем надоедала, в то время, как непонятное нетерпение в груди становилось всё сильнее и сильнее. Путь его был долгим и трудным, будто сама природа не хотела подпускать его дальше, однако это лишь раззадоривало Альфреда, заставляло идти быстрее, целеустремлённее смотреть вперёд. И пусть дорога лежала через тёмное, бесконечное море, но даже шторм не остановил его. Удача, с которой он шёл по жизни, помогала ему, вытаскивала из, казалось бы, безвыходных ситуаций. И вот, спустя несколько дней, его корабль причалил к белоснежному берегу, покрытому лёгким снегом. Оглядевшись вокруг, Джонс удивлённо выдохнул – неподалёку, на небольшом холме невозмутимо стоял человек из его сна. Такие же задумчивые глаза, как и во сне, внимательно оглядывали корабль. Настороженно, но без агрессии, незнакомец из сна приблизился к экипажу. Рассказав, кто же они такие и зачем пришли (пришлось выдумать красноречивую браваду о сотрудничестве между странами), Альфред пожал руку человеку из его сна. Его длинные пальцы были ледяными, казалось, они были даже холоднее, чем температура вокруг. Представившись Иваном Брагинским, правителем этих земель, тот проводил их к замку. По дороге Альфред не переставал оглядываться вокруг, всё здесь было для него в новинку: и хрустальные сосульки, свисающие с пышных еловых лап, и глубокие сугробы, и северный ветер. Всё это казалось волшебным и удивительным, хоть и было чуждо Альфреду по своей природе. Иван, как добропорядочный хозяин, устроил приём в честь гостей, прибывших «из-за другого берега моря», как сказал сам Брагинский. Пиршество было удивительным. Джонс, словно маленький ребёнок, восторженно наблюдал за чудесами чужой страны под внимательным взглядом лиловых глаз. На губах Ивана тоже играла лёгкая улыбка, он был рад, что спустя столько времени в его стране появились гости, от которых буквально исходило тепло. Иван любил солнце и тепло не меньше ледяных изваяний своей страны, но солнце на небе раз за разом оставалось беспристрастным, не дарило тепла, за которым обычно гнался Брагинский. И вот, сейчас, когда он уже почти отчаялся, перед ним возник человек, буквально состоящий из солнца. Это казалось чудом, подарком судьбы без видимой на то причины. Ивана тянуло к улыбчивому Джонсу всё больше, казалось, что их встреча уже была предрешена задолго до этого. Альфред, подумав, сказал, что планирует остаться здесь ненадолго. Чудеса, творящиеся здесь, зачаровали его. Но, вне всякого сомнения, главным чудом оставался Иван, полный загадок и неопределённости. Альфред пытался понять, что за человек правит этой холодной, но такой гостеприимной землёй. Однако стоило ему лишь подумать, что он всё понял, Иван тут же, будто в насмешку, показывал ещё одну свою грань, снова путая все карты. Время шло, Альфред день за днём всё больше постигал новый для него мир. День за днём он постигал Ивана. Никто толком не понял, когда именно это произошло. Мимолетные улыбки. Нежность в глазах. Легкое касание ледяных пальцев к теплой ладони. Теплые губы, касающиеся бледной кожи. Ресницы, на которых по утрам играли солнечные лучи. Объятия, такие сильные, но, несмотря ни на что нежные, стремящиеся спрятать и оградить от опасностей и сомнений. Чувство защищённости и тепла. Лёгкая, освежающая прохлада. Неуёмный стук сердец в унисон. Когда Иван опомнился, оставаться порознь уже было невыносимо. Он привык к Альфреду, его присутствию, к его запаху и громким шагам, что отдавались эхом по всему замку. Уединение уже не казалось ему столь привлекательным. И он знал, знал, что Джонс думает точно так же. Осознание этого разливалось тягучим теплом по телу, дарило новые силы. Но время неумолимо неслось вперёд, сбивая всё на своём пути. Оба понимали, что на них лежит большая ответственность за их земли, и останься Альфред тут навсегда, он погубил бы всё, что защищал и любил всю свою жизнь. Это было неприемлемо. Неприемлемо так же, как и расставаться с тем, что он обрёл в этой бесконечной зиме. Решение нашлось достаточно быстро, и пусть оно было спонтанным, на тот момент оно являлось лучшим из всех возможных. Поэтому спустя несколько месяцев две такие разные, но тянущиеся друг другу земли объединились под одним общим гербом. Это было похоже на чудо, на счастливый конец в конце истории. И можно было бы ставить точку, если бы не одно «но»: правитель должен быть только один. Это нерушимое и, казалось, очевидное правило стало таковым лишь тогда, когда природа, будто сошедшая с ума, начала губить их уютный мир. Цветы увядали, покрывались инеем, снег же таял, превращаясь в грязную кашу под ногами. Кусочки пазла не сложились, они отвергали друг друга, стремились взять верх. Казалось, ещё чуть-чуть и всё погрузится в хаос, совершенно неподвластный и разрушительный. Ни магия Ивана, ни решительность Альфреда не могли помочь умирающей в агонии земле. Ведь… Правитель должен быть только один. Понимание этого факта, кристально чистое и не замутненное, ломало надежды, мяло и выворачивало мечты о будущем. Земли слабли со своими правителями медленно и неизбежно. И вот, когда, казалось, катастрофа достигла своего апогея. Иван, медленно подойдя к Альфреду, положил голову на его плечо и тихо, почти шепотом начал рассказывать Джонсу разные сказания и мифы. Альфред жадно слушал тихий, усталый голос, но никак не мог понять, к чему клонит Брагинский. А тот все продолжал говорить, рассказывать о тех чудесах, что не успел увидеть, о том, что произошло задолго до его появления. «Или вот», - проговорил Брагинский, - «ты знаешь миф о Минотавре?», - Джонс кивнул, постепенно вспоминая старинный миф из далёких земель. Взглянув Альфреду в глаза, Иван улыбнулся, - «Славно. Значит, мне не нужно вдаваться в подробности. Знаешь, у Тесея была возлюбленная, звали её Ариадна. Они любили друг друга, но, будучи внучкой Зевса, Ариадна должна была выйти замуж за Диониса, поэтому Тесею было приказано оставить её на острове. Оставшись одна, она была безутешна, проклиная свою судьбу. Пожалев девушку, Дионис взял венок с её головы и подкинул в небо. Тот тотчас превратился в созвездие, как знак потери и отчаяния Ариадны, что останется навечно», - Джонс не понимал, зачем Иван рассказывает ему об этом. Хоть сейчас, когда ситуация была критической, ему, Альфреду, катастрофически не хватало спокойствия. «Это созвездие носило название Северная Корона, думаю, я даже могу показать тебе его», - продолжил Брагинский. Складывалось впечатление, будто он борется с чем-то внутри себя, но несмотря ни на что, продолжает говорить, - «Знаешь, мои предки были коллекционерами, в нашей казне не счесть разных магических артефактов и редких вещей. Так вот, одна из этих вещей как раз и носит название «Северная Корона». Как ты, наверное, понял, это не простая корона. Наши легенды говорят, что предки украли звёзды с неба, чтобы создать её. В обычное время она бесполезна, но у неё есть одно свойство: человек, который наденет её, потеряет все свои воспоминания», - Джонс шокировано замер. «Ты же не хочешь…» «Хочу, Альфред, хочу. Правитель должен быть только один, этого не изменить. Поэтому я оставлю тебе власть и корону, а сам уйду, храня наши воспоминания, это будет лучшим выходом», - Джонс резко обернулся. «Ну уж нет! Это неправильно! Хочу помнить о тебе. И я не хочу, чтобы ты помнил обо всём один», - Иван улыбнулся, нежно прикоснувшись к волосам Альфреда. «Тогда… Тогда я приду через год и верну тебе воспоминания, встав на твоё место» «Это точно лучший вариант из всех возможных?» «Не уверен…» *** - Гх… - Альфред с ненавистью смотрел в непроницаемые лиловые глаза. Их хозяин сейчас возвышался над ним неприступной скалой, приставив жезл к его, Альфреда, горлу. Поединок закончился мгновение назад, оставив Альфреда в проигравших. Всё же он слишком ослаб, чтобы оказывать серьёзное сопротивление, - добивай уже, мне не нужна пощада от тебя! - Ты… - незнакомец чуть подался вперёд, внимательно глядя противнику в глаза, - ты точно ничего не помнишь..? - Что я должен помнить, чёрт тебя дери?! Убей меня уже! - Мне нужна только корона и, пожалуй, вот это - с этими словами незнакомец наклонился, и, невесомо коснувшись холодными губами лба Альфреда, снял с него корону. Голову Джонса тут же пронзила резкая боль. Она была невыносимой, что-то врывалось в неё, образы, такие яркие и ослепляющие, разрывали её изнутри. Никто толком не понял, когда именно это произошло. Мимолетные улыбки. Нежность в глазах. Легкое касание ледяных пальцев к теплой ладони. Теплые губы, касающиеся бледной кожи. Ресницы, на которых по утрам играли солнечные лучи. Объятия, такие сильные, но, не смотря ни на что нежные, стремящиеся спрятать и оградить от опасностей и сомнений. Чувство защищённости и тепла. Лёгкая, освежающая прохлада. Неуёмный стук сердец в унисон. Неуёмный стук… - И-иван..? – Джонс шокировано смотрел в пустоту, всё ещё охваченный прошлым. Своим прошлым, которое было забыто слишком легко. Когда Альфред окончательно опомнился, перед ним все так же стоял Иван. Его Иван, полный заботы, не смотря ни на что, однако… - Ваня? Ты меня слышишь? - Брагинский отрешённо оглядываясь, поправил Северную Корону , венчавшую его голову. Столкнувшись взглядом с голубыми глазами, горевшими надеждой, тот лишь удивленно поднял брови. - Кто ты? – Альфред дёрнулся, как от пощёчины. - Ха-ха, и правда… Уже, пожалуй, никто, - глупая улыбка не спасала, а лишь усиливала боль в сердце. Но тут в его сознании всплыло обещание, данное Ивану в прошлом, его далеком и счастливом прошлом, - хотя, - Выпрямившись, Альфред взглянул в холодные лиловые глаза, - я тот, кто заберет у тебя корону в будущем, Иван. И ты ничего не сможешь с этим сделать!