Алфавит One Piece

Прохладные ночи сменялись тёплыми днями, нагоняя в успевшие остывать за ночные часы аудитории невыносимую духоту, усугубляемую сотнями студентов, набившихся в лектории для записи мудрых мыслей предыдущих поколений, которые почти безнадёжно пытались донести преподаватели. У профессора Крокодайла это получалось намного лучше прочих, хотя бы потому, что во время его объяснений даже безмозглые насекомые вроде мух не смели издать не единого звука. Тот, к кому все, включая ректора, обращались исключительно на европейский манер, употребляя Сэр, а не традиционное для Японии «-сан» почти не прилагал усилий для создания такой атмосферы. Скорее напротив. Извечная сигара, странный протез, идеально подобранный костюм и шейный платок, а в зимний период и длинная горностаевая шуба — настолько выбивались из строгой атмосферы приобретения знаний, что у многих возникал резонный вопрос: «Почему этот человек здесь, а не в каком-нибудь правительстве?». Крокодайлу было безразлично на это. Он был весьма обеспечен, чтобы позволить себе заниматься всем, чем пожелает: сейчас он стоит за кафедрой, завтра будет отдыхать на солнечных побережьях Аликанты или Ривьеры, послезавтра же запланирована поездка в Каир на раскопки нового памятника древней архитектуры. Его лекции были одним из алмазов образовательной системы Университета и попасть на них для посторонних лиц становилось возможным только по личному приглашению Сэра. Ещё свежа была в памяти студентов и преподавателей история о том, как этот человек с каменным выражением лица вышвырнул вон из лекционной аудитории международную комиссию, прибывшую с дружеским визитом. Крокодайл мотивировал свой поступок тем, что он не имеет права создавать для студентов условия, препятствующие их обучению. Аргумент был проглочен и с трудом переварен. С тех пор на его парах присутствовали все без исключений, не позволяя себе ни минутного опоздания. Сегодняшним утром эта традиция дала первую трещину. — Рост производительных сил давал уже теперь возможность достаточно эффективно использовать в хозяйстве труд военнопленных, которых теперь поэтому стали обращать в рабство, а не убивать, как это делали прежде. Об этом ясно говорит древнеегипетское слово «живой мертвец» (секер-анх), которое служило для обозначения военнопленного. «Живыми мертвецами» называли тех военнопленных, которых раньше убивали, а теперь стали сохранять, для того чтобы использовать их в качестве рабов в хозяйстве. — Сэр, путаясь в дыме излюбленной марки сигар, расхаживал вдоль огромной доски, повествуя о причинах восстаний Древнего Египта. — Именно в эту эпоху завоевания Египта иноземцами, в силу обострившихся социальных противоречий, трудящиеся массы восстали против своих вековых угнетателей и сделали смелую попытку подорвать их социально-экономическую мощь. Текст Лейденского папируса ясно вскрывает социальный характер этого восстания… Профессор осёкся, когда в закрытые двери аудитории кто-то постучался. — Можно, Сэр? — в приоткрывшейся щелке показалось побледневшее от напряжения лицо Портгаса. — Звезда нашей баскетбольной команды — господин Портгас решил, подобно Амону, осветить нашу скромную обитель своим присутствием, — Крокодайл присел на край кафедры, выпуская колечко дыма. — Войдите и поведайте о причинах, столь задержавших Вас. Когда Эйс, имитируя утренний туман, просочился в приоткрытую дверь, в аудитории, жужжащей до этого мгновения лёгкими смешками и предположениями о незавидной судьбе опоздавшего, воцарилась гробовая тишина. Парень переступил с ноги на ногу, поправляя забавные пушистые тапочки в виде кроликов, под бешеные проценты выпрошенные у Нами. Длинный байковый халат, доставал до щиколоток, заманчиво приоткрываясь на каждом шагу и пестря ярко-желтой клеткой, столь любимой Бартоломео. Газета со свежим выпуском новостей и чашка с остатками кофе, щедро разбавленным виски для смелости, прыгали, пытаясь вывернуться из дрожащих пальцев. Крокодайл задумчиво окинул взглядом, уже буквально вибрирующего студента. — Теперь мне всё понятно, — Сэр встал и подошел к Портгасу, стремительно белеющему с каждым шагом к нему преподавателя, забрал из трясущихся рук газету и… вернулся к доске. — Спасибо за свежую прессу. Можете пройти. Эйс, до которого с трудом дошло, что вместо намеченного пути в деканат за своими документами он должен прошествовать на любимую галёрку, судорожно кивнул и, расплёскивая по дороге капли напитка, сел на первое же свободное местечко с краю.  — Только не забудьте подойти ко мне после окончания лекции, — произнёс Профессор, словно забивая первый гвоздь в крышку гроба. Брюнет тяжело вздохнул, уже тысячу раз проклянув Козу, придумавшего всё это, и свою натуру, которая не в силах пройти мимо даже такого глупого вызова, залпом допил остатки кофе, слушая продолжившего свою лекцию преподавателя. Полтора часа пролетели абсолютно незаметно, и Портгас отправился на рандеву с человеком, который ещё долго будет сниться ему в кошмарах. Сэру, было абсолютно наплевать на бурю в душе ученика, позволившего себе такую наглость. Интересная заметка о текущих событиях в Токио была более достойна его внимания. Когда все студенты покинули лекторий, а провинившийся успел уже морально трижды переписать своё завещание, пресса легла на стол. — И как Вы объясните свой внешний вид? — глубокий баритон звучал спокойно, но это было не ново. Таким же спокойным голосом Сэр мог зачитывать приказы об отчислении. — Я… — Эйс замялся. — Поспорили? — Да! Ну… то есть… я… Сэр… — У меня есть предложение, — профессору было лень выслушивать бессвязное мычание студента, поэтому он взял нить переговоров в свои руки. — Вы ведь желаете дальше учиться в этом учебном заведении? — Да, Сэр! — Эйс, ошалевший от происходящего почти вытянулся в струнку, став похож на загулявшего вояку, явившегося в непотребном виде перед очи командира. Пан или пропал. — Тогда вот Вам задание. Через три месяца будет промежуточный экзамен по моей дисциплине, и если вы убедите своих оппонентов придти на него исключительно в одних полотенцах, я поставлю всем хорошие баллы по любому выбранному предмету, независимо от факультета. В противном случае — исключение. Согласны? — Да! — Не смею больше задерживать, — Крокодайл поднялся, собирая лекции в папку. Эйс как на крыльях полетел к выходу из аудитории, когда голос преподавателя настиг его, заставив чуть было не вписаться в косяк от удивления. — Милые тапочки. Надо будет купить такие же.