Система Фантом

Когда он снова разлепляет глаза, то видит незнакомую комнату и хмурые лица Сасори и Саске. Медленно прикрыв глаза, он открывает их снова, но положение вещей не меняется. - Прежде, чем ты начнешь меня отчитывать, - недовольным тоном ворчит Саске, замечая его взгляд, спеша отчитать первым: - У тебя была сильная кровопотеря. А я волновался. Итачи молча смотрит на него, все еще плохо связывая это и нахождение младшего брата рядом с одним из Акацуки. Хотя, стоит сделать поправку – с двумя из Акацуки. Но он сам – совсем другое дело. В голове шумит, мешая думать, он пытается приподняться, опираясь на локти, с тихим выдохом подтягивается, опираясь спиной на подушку. Надо же. - Мы добрались до штаба на северо-востоке, - Сасори выглядит крайне недовольным, хмуро наблюдая за старшим Учихой. – Здесь пыльно и перебои с электричеством, но все другие убежища находятся в других регионах, так что придется немного потерпеть. – Его взгляд мельком скользит по Саске, словно решая, стоит ли откровенничать при нем. Саске отвечает хмурым взглядом в ответ, но молчит. Итачи действительно ощущает стойкий запах пыли, а тусклый свет ламп неприятно мерцает над головой. - Оставить бы тебя среди трупов Корня, по-хорошему, - недовольство в Сасори, очевидно, переливает через край, и он решает высказать хотя бы часть из него. – после всего, что ты натворил-то. Но твой напарник ужасно въедливый, как ты его терпишь? - Он обаятельный, - хрипло отвечает Учиха с хорошо спрятанным весельем. Глаз Сасори дергается, потому что обаятельным Кисаме назвать сложно даже слепому. Кукольник смотрит странным взглядом на Итачи, по лицу которого трудно разобрать эмоции, пытаясь осознать, говорит ли тот серьезно или издевается, вздыхает и машет рукой. Итачи приподнимает край одеяла, чтобы взглянуть на ранение, но то, конечно, плотно обтянуто бинтами. - Бесите использовать меня вместо медика, - недовольство в Сасори все еще плещется, но оно уже тихое, размеренное. Почти привычное, учитывая, как тот любил ворчать на все подряд. - Медика мы пока не украли. - А надо бы. - Предложи Пейну. - Предложишь сам, когда будешь объяснять случившееся. Итачи слабо морщится, но не из-за предполагаемого разговора с Пейном, хотя и это, безусловно, будет неприятно. Во рту сушит, а сухой язык подобно наждачной бумаге скребет по нёбу при долгом разговоре, поэтому он замолкает. Только смотрит на хмурого Саске, осмысливая его присутствие. - А вот об этом будешь говорить с Дейдарой. Он притащил твоего щенка, - Акасуна собирает упаковки от использованных шприцов и игл, подхватывает свою сумку и поднимается, чтобы уйти. – Хотя без этого ты бы точно сдох. Постарайся не сделать этого сейчас, ты мне все еще должен. - Звучишь как Какудзу. - Заткнись. Дверь слабо хлопает, выдавая раздражение Акасуны, негромко, но приметно. Итачи смеживает на мгновение веки, тянет обратно уснуть, но сейчас нельзя. - Это не лучшее место для тебя, - сглотнув сухим ртом, пытаясь смочить его и горло немного, он снова раскрывает глаза и смотрит на младшего брата. Тот поджимает губы, смотрит хмуро из-под челки и долго молчит. Потом, словно нехотя, начинает говорить: - Вряд ли тебе можно в нормальную больницу. Этот Дейдара тупой, конечно, но рассудил здраво – я лучший вариант донора крови сейчас. Старший едва слышно вздыхает, осознавая, что плохо влияет на младшего брата, втягивая его в неправильную компанию и подпольные махинации. Только в Логове Акацук его не хватало. - Спасибо, - тихо выдыхает Итачи, все же признавая, что при ином раскладе все могло быть хуже. Хотя собственная смерть иррационально не пугала его, но благодарным он быть умеет. - Все получилось? – Скрещивая руки на груди, Саске сверлит его внимательным взглядом, не отвлекаясь. - Вроде того. С Мадарой – точно. Саске кивает каким-то своим мыслям. - Ты не собираешься вернуться теперь? Сказать родителям, что жив. Итачи слабо отрицательно качает головой. Едва ли из этого выйдет что-то хорошее. Отец не будет счастлив узнать, что его сын – преступник. Вряд ли такой приверженец своей работы, как Фугаку, сможет закрыть глаза на нечто подобное. Обостренное чувство долга заставит его сдать сына правосудию, а потом собственная совесть и поруганная гордость добьют его чувством разочарования в себе и потомке. Хотя желание скрыть правду тоже малодушно-мелочно, Итачи думает, что так будет лучше. Еще лучше будет, если никто не узнает о нем, чтобы это не омрачило репутацию отца и жизнь остальной семьи. - Тебе нужно вернуться. И лучше будет больше не пересекаться. - Ты!...- Саске вспыхивает мгновенно, вскакивает со стула, на котором сидел. Раздосадовано поджимает губы, опускаясь обратно, когда приступ гнева проходит. – Так не пойдет. - Саске. - Не пойдет и все. Не пытайся спорить, или я сдам тебя и всю твою компанию. Итачи прикрывает веки и закатывает под ними глаза. Кошмарно. В кого вырос его младший милый братик? - Не дорос еще до шантажа. - Вот и посмотрим. Итачи замолкает, снова прикрывая глаза. Не похоже, что он теперь в состоянии справиться с упрямством брата. Тихий вздох Саске колышет воздух, но он все же уходит, потому что здесь ему и правда не место, потому что отец и Наруто будут снова волноваться, если он пропадет надолго, тем более сорвавшись вот так неожиданно и без объяснений. Если он не хочет привлекать лишнее внимание и добавлять брату проблем, придется и правда держаться в стороне. Это сложно. Очень сложно. Очень хочется рассказать отцу, потому что кажется, что тот поймет, кажется, что это поможет, но умом Саске понимает – придется молчать и жить с этим теперь всю жизнь. Разрываться надвое, как, видимо, разрывался когда-то его брат. Разве что молчать придется о чужих грехах, что, кажется, даже сложнее. Бывшие товарищи смотрят странно. С одной стороны, они не слишком довольны тем, что многие связи организации оказались обрублены, что пришлось быстро менять позицию. С другой стороны, он не сдал их самих, чем, все же, заработал немного снисхождения. - Бывших членов Акацуки не бывает, - Пейн смотрит тяжело, когда им удается, наконец, поговорить. Итачи немного восстанавливает силы благодаря Кисаме, таскающему ему какой-то жутко пахнущий кровяной суп каждый день, но все еще вынужден хромать и двигаться медленно. Здание, в котором они залегли, небольшое, в грязи и беспорядке. Его не пытаются обустроить, Пейн планирует перевести организацию в другой регион и восстанавливать ее там, задерживаясь здесь лишь потому, что Акацуки еще пытались собрать важное оборудование и компоненты для транспортировки. Итачи хорошо понимает, о чем тот говорит. Выход из организации возможен только через смерть. Конечно, можно было просто сбежать, но это означало стать приметной целью для остальных. Однако, вряд ли они смогут и дальше продуктивно работать вместе после его предательства. Кроме того, то, из-за чего пересекают подобные выходы из организации, уже случилось – Итачи слил немало информации, осложнив работу организации в этом регионе. Пейн крутит перстень на руке с задумчивым видом. - Я понимаю, на что было ориентировано твое предательство. Должен заметить, что цели Мадары в последнее время редко соответствовали целям Акацуки. Это не станет причиной моих претензий к тебе. Работать далее вместе тоже будет сложно, доверие к тебе подорвано у многих членов организации. И просто позволить тебе уйти я тоже не могу – это подорвет и без того шаткую дисциплину среди оставшихся членов организации. Итачи молчит, ожидая вердикта. Спокойно наблюдает за чужим раздумьем. - Я слышал, что Корень пал. Учиха слабо кивает. До него тоже дошли вести. - И что это тоже было твоей идеей. В этот раз он никак не реагирует, потому что не совсем согласен, но и возразить не может. Да, его идея. Но не только его. Однако сейчас это вряд ли так важно. Пейн тоже все понимает, просто пытается выстроить цепочку так, чтобы заслуги Учихи уравновешивали его проступок. Итачи тихо думает, что, на самом деле, здесь, среди преступников, порядочных людей с идеей мирного существования ничуть не меньше, чем среди тех, кто живет более законопослушной жизнью. - В основе Акацук ты больше не будешь состоять, но останешься в качестве информатора. Будешь работать по запросу. И под присмотром. Это единственный вариант, который возможен. - Хорошо. Это меня устроит. Итачи уверен – никаких запросов не будет. Разве что в крайних случаях. Это просто прикрытие, позволяющее избежать более неприятных вариантов. Ему оказывают услугу за услугу – оставляют жизнь и свободу, но дальше ему придется заботиться обо всем самому. Впрочем, как будто раньше все было иначе. - Вот, принимай, - Кисаме усмехается, остановившись у обочины шоссе. Шисуи салютует ему рукой, заходя со стороны переднего пассажирского, открывая дверь и ныряя неглубоко в салон, чтобы помочь хромому Итачи выбраться. Тот слабо хмурится, но помощь принимает, цепляясь пальцами за чужую кофту, с осторожностью сдвигая простреленное бедро. Прошло всего несколько дней, то едва начало восстанавливаться, но дольше мозолить глаза Акацукам и задерживать их на месте не было необходимости. Шисуи держит его под локоть, прикрывая дверцу машины за ним, утягивая к своей, припаркованной в паре метров. - Подожди, - Итачи оборачивается, бросая взгляд на вышедшего из машины Кисаме, опирающегося локтем на крышу транспортного средства и наблюдающего за ними своими жутковатыми глазами, прищуренными под светом яркого солнца – на улице почти лето. – Спасибо, - говорит Итачи, думая, что вряд ли одно слово покроет все те случаи, что Хошикаге заботился о нем. - Ерунда. Мы же напарники. Учиха не уверен, что это действительно покрывает все произошедшее. Он и сам помогал Кисаме лечить раны, бинтовал и таскал лекарства, но тогда все эти травмы были получены на миссиях, тогда хорошее самочувствие партнера означало успешное выполнение заданий. - Мы больше не напарники. - Бывших Акацук не бывает, помните, Итачи-сан? Просто вы теперь запасной напарник, - Кисаме неожиданно громко смеется, настолько беспечно, что Учиха тоже дергает уголком губ. - Идем, - тихо произносит Шисуи, кивая Кисаме на прощание. У Шисуи длинный порез на щеке, почти касающийся правого глаза, а стоит задеть живот – он слабо кривится. Итачи поддергивает край его кофты вверх, недовольно хмурится, замечая вязь бинтов. Похоже, Данзо тоже не хотел сдаваться мирно. - Ты говорил, все обошлось парой царапин. - Так и есть. Это ерунда. Какаши, правда, теперь имеет существенное оправдание носить свою любимую маску. Руки Итачи перехватывают, Шисуи смотрит долгим взглядом, широко беспечно улыбается и все же тянет к своей машине, крепче стискивая в объятьях по пути. Итачи тихо фыркает, раздраженный его беспечностью, и ей же очарованный. - Как насчет обычной жизни без перестрелок и тайных организаций? – все еще улыбается Шисуи, когда они оба размещаются в салоне. Опускает солнцезащитный козырек, оглядывается на откинувшегося на спинку сидения Итачи. Тот игнорирует козырек, щурится под прямыми теплыми лучами, молчит недолго. Потом сдвигается и тянется ближе, обхватывая ладонью за затылок, коротко прижимаясь сухими губами к губам Шисуи. - Будет непросто, но давай попробуем.