Сквозь холод вежливого расстояния

Эггси знал, что Гарри следит за ним на миссиях через очки, но не был против. Ему даже нравилось, что наставник не терял к нему интереса. Нравилось чувствовать его незримое присутствие, которое он ощутил и сейчас, когда устало переступил порог своего номера, совсем не по-джентльменски скидывая туфли и небрежно кидая пиджак дорогого костюма на кресло. Взъерошив руками уложенные волосы, Эггси поплелся в ванную. Он только что закончил очередное дело, не такое сложное, как казалось, однако обезвреживание бомбы в самый последний момент оказалось весьма трудной задачей именно в эмоциональном плане. Эггси чувствовал себя выжатым, словно лимон, хотя у него, казалось, уже должен был выработаться иммунитет ко всяческим неприятностям, подстерегавшим на каждом задании. Ополоснув руки водой и приложив влажные ладони к щекам, Эггси привычно уставился на свое отражение в зеркале сквозь стекла очков. Он смотрел долго, словно старался увидеть что-то в глубине, как с трехмерными картинками. Иногда казалось, что у него получилось, и в линзах очков мелькал знакомый образ. Вот как сейчас. Эггси был уверен, что если через очки за ним кто-то и наблюдал, то только Гарри, ведь Мерлин уже наверняка занят очередным заданием, а вопреки распространенному мнению, хорошо обращаться с компьютером и техникой в Кингсман мог не только Мерлин. Эггси оперся руками на край раковины, не отрывая взгляда от зеркала. Он жутко устал, и ему больше всего хотелось бы сейчас услышать хоть слово от Гарри, но тот никогда не позволял себе этого раньше, оставляя всё общение для личных встреч. А вот Эггси на этих самых встречах хотелось отнюдь не беседы с Гарри вести, он просто не находил себе места от желания прикоснуться к этому безупречному джентльмену, скованному костюмом и рамками приличий, и еще больше хотелось ощутить, наконец, его прикосновения. Однако Гарри всегда оставался холодно вежлив, держа Эггси на расстоянии, но прожигая взглядом, оставляя невидимые следы, словно сигарету об него тушил. Эггси часто ловил себя на том, что не слушал нравоучений наставника, забывая обо всем и просто наблюдая за движением его губ. А потом практически сбегал, дрожа от стыда и возбуждения, скрываясь за какой-нибудь крепкой дверью, чтобы, рыча сквозь зубы "вашу мать!", дрочить, как мальчишка с недотрахом. Он уже не мальчишка, он мог получить любого, но оказалось, что ему нужен был только один. — Вы наверняка видите меня, Гарри, — уверенно произнес Эггси, глядя на свое отражение. — Имейте смелость признаться в этом. Ответом, как и ожидалось, была лишь тишина. Эггси подождал еще пару секунд и устало выдохнул. Ему казалось, что он сходит с ума. — Прекращай проецировать свои нездоровые желания на других, Эггси, — сказал он сам себе. — Никого там нет. Но от мыслей, что это может быть и не так, в паху как-то сладко заныло. Он снова посмотрел в зеркало, теперь уже задумчиво. Затем, повинуясь странному порыву, быстро расстегнул рубашку, обнажая мускулистый торс. Эггси не был любителем разглядывать себя в отражении, однако сейчас ему этого хотелось. Словно он представлял Гарри, стоящего напротив и наблюдающего. "Даже если он действительно не смотрит сейчас на меня, я могу представить иное", - Эггси провел всё еще мокрой рукой по прессу, бегло огладив живот, приласкав соски и поднявшись выше, по шее. Дыхание потяжелело, пульс ускорился, а в штанах стало заметно теснее. — Я определенно псих, — сообщил парень своему отражению, потому что останавливаться не собирался. В его комнате так удачно стоял шкаф-купе с огромным зеркалом. Эггси сел на край кровати, и его прекрасно было видно целиком. Мысль, что он действительно собирается сделать то, что хочет, возбуждала еще сильнее. Аккуратно расстегнув ремень и молнию, Эггси прикоснулся к себе сквозь тонкую ткань нижнего белья. Даже такая малость заставила тихонько простонать сквозь зубы. Словно это сделал не он сам, а Гарри. "Не опускать головы!" — приказал Эггси себе, освобождая уже стоящий колом член. Пусть смотрит, кто бы это ни был. Эггси начал с легких массирующих ласк головки, потом перешел к медленным, словно ленивым движениям вверх-вниз по всей длине. В сознании будто неоновой вывеской мерцала команда: Гарри по ту сторону стекла очков, и надо ему угодить, чтобы на холеном лице появилась, наконец, эта слегка снисходительная улыбка. С каждым движением руки образ смотрящего на него Гарри все креп, становясь чуть ли не осязаемым, и от этого возбуждение сдавливало Эггси сильнее, превращаясь в почти болезненное чувство, даря, однако, и ни с чем не сравнимое удовольствие. Ускоряя и ускоряя ритм, Эггси практически неосознанно начал двигать бедрами навстречу собственной ладони, громко дыша, словно пробежал уже не одну сотню миль. Очень хотелось откинуться назад, запрокинуть голову, не сдерживая стона, перестать таращиться ополоумевшими глазами на дрочащего себя в зеркале. Но Эггси упорно держал спину почти прямо, широко расставив ноги и упираясь свободной рукой о кровать. В какой-то момент внутри него отозвался голос, спокойно извещающий, что лучше дать себе спокойно кончить, чем испытывать это странное чувство при взгляде в зеркало. "Никому ты на хрен не сдался", — изрекли в голове. — К черту, — рыкнул Эггси, следуя этому совету, и откинулся на спину, закрывая глаза, сжимая руку на члене еще сильнее и отпуская себя окончательно. — Гарри, — это вырвалось вместе со стоном раньше, чем Эггси успел понять, что произнес это вслух. — Да, мой мальчик? — раздался из динамиков очков знакомый голос. И тут Эггси кончил. Оргазм был похож на пресловутый фейерверк, который оглушает и ослепляет, на взрыв, сотрясающий все тело волной, от которой его выгнуло дугой, и он закричал, не в силах больше сдерживаться, стискивая в руках простынь и поджимая пальцы на ногах. Отдышаться и прийти в себя получилось не сразу. А слова, услышанные ранее, казались бредом, да и что он мог расслышать за оглушительным стуком собственного сердца? — Спасибо, — голос Гарри прозвучал внезапно, но отчетливо и ласково. Теперь Эггси был уверен в его реальности и улыбнулся широко и немного безумно. Ему казалось, что сейчас он может даже расплакаться, упав еще ниже в глазах наставника, хотя дальше уже и некуда. Его трясло. Но он был счастлив. — Всегда к вашим услугам, сэр, — шальная улыбка никак не хотела сходить с его лица даже во сне, в который Эггси провалился почти мгновенно. Самолет на следующий день возвратил Эггси в родной город, и он, еле сдерживая нетерпение, добрался до магазина и почти взлетел наверх, перескакивая через ступеньки. Перед дверью в кабинет Гарри он все же замер в нерешительности, а потом постучал. Гарри сидел за столом в расстегнутой рубашке, расслабленный и такой родной. При виде Эггси он лишь молча отпил виски, не отводя пронзительного взгляда, не прячась больше за своей броней. Эггси также без слов переступил порог комнаты и захлопнул за собой дверь. Больше не будет этого холодного вежливого расстояния между ними. Уже никогда.