В твоем любимом месяце

Знаешь, Ниши… Ты снился мне сегодня. Правда, я не помню свой сон, но абсолютно уверена, что он был про тебя. Странно, правда? Даже когда я узнала о твоей смерти, в тот роковой день, уснула едва на полчаса, и то после рассвета. А снов не было, одна сплошная чернота. Зато такая спокойная, тихая, не пропускающая свет и звуки чернота. Я сначала опешила во время пробуждения. Остатки спокойствия полетели ко всем чертям, только горечь, ядовитая-ядовитая горечь прожигала все внутри, только ее пропускали истощенные нервы, и только она раздирала холодное, чернее смоли сердце. Опять подкатывала жуткая истерика, однако в тот раз глаза были абсолютно сухи – откуда взяться слезам, скажи, откуда, если все их запасы уже истрачены? Одна кровь могла политься по щекам, но и ее оставалось слишком мало, едва хватало, чтобы шевелить хрупкими пальцами, да и разве возможны кровавые слезы? В тот раз были крики, исторгаемые из самой души, беззвучные, и все же крики. А сегодня – яркий сон. И ты. Слишком далекий и холодный, но ведь это был ты, правда, Ниши?.. Еще помню, как сверху, почти что над тобой, падали капли очень чистой воды, помню твои глаза, полные то ли тревоги, то ли обреченности, невероятно печальные, большие и задумчивые, твою руку, беспомощно протянутую, будто ко мне, и замершие на вздохе губы… Может, это всего лишь придуманный мною образ тебя, пытающегося позвать на помощь? Но такое ведь уже было, да? Ты же кричал им: «Скорее, помогите!». А они… Господи, как хотелось тогда убить Кея, Като и того байкера! Какого черта Куроно не выстрелил в пришельца еще до того, как остальные прибыли на место?! Хотя, все хороши, нечего сказать!.. Ниши?.. Ты…прошептал что-то? Словно хотел успокоить… Или мне… кажется?.. Прости, Ниши, прости… Но это было бы ложью, скажи я, что каждый божий день слышу твой голос, чувствую твое присутствие или вижу тебя в своих снах. Наоборот, за мной постоянно, как тень, крадется лишь пустота, а сновидения полны старых событий, не воспоминаний о тебе… Наверное, я схожу с ума… Завтра будет новый призыв, как чувствую. Так не хочется снова видеть все эти убийства, лица твоих горе-спасателей… Не волнуйся, я сдержу обещание, пусть даже ценой собственной жизни. Сто баллов, всего-то! Да и уже осталось чуть меньше сорока… А потом, в июле, в твоем любимом месяце, мы будем совершенно свободны, сможем делать, что захотим, и даже не вспомним о прошлом. Я знаю, как отплатить Ганцу за нашу свободу, не беспокойся, план идеален… Но все это неважно! Ты только представь: бескрайнее поле золотистых колосьев ржи, без единого облака алмазное полотно ночного неба, огромная – ты чуть протяни руку – лунная головка сыра и одурманивающий, до невозможности сладкий – аж слаще меда – аромат вечерних фиалок… И мы сидим там одни, совсем близко друг к другу, смотрим вверх. Ты тихим, мягким и до боли родным голосом шепчешь что-то про звезды, планеты, я же не стараюсь разобрать слов, просто наслаждаюсь минутами так называемого счастья… Вдруг ты прерываешься на середине рассказа об очередном созвездии, наверное, замечая мою невнимательность, переводишь взгляд на меня и долго-долго и пристально смотришь, а после этого все равно не выдерживаешь – улыбаешься. И я тоже, предельно мягко, улыбаюсь тебе в ответ…