Эпоха тюльпанов.

Часть1. Михришах Султан гуляла по осеннему саду. Она срезала тюльпаны, собирая их в букет в руке. Возле нее шла Зухаль Калфа и несла в руках плетеную корзину, полную белых, желтых и пурпурных тюльпанов. По другую сторону от Эмине шла Ханифе Хатун, бывшая фаворитка Султана, за руку держа свою дочь, Салиху Султан,- вдумчивую и очень красивую девочку семи лет с постоянно оттопыренной нижней губой. Ханифе была одета в нежно-желтое платье с длинными рукавами, расшитое золотом у подола, и в коричневую накидку. На голове у черкешенки красовалась небольшая феска с золотой подвеской, а шею украшала жемчужная нить. Глаза у Ханифе были красиво подведены и окаймлены черными длинными ресницами. Щеки румяные- красные, словно роза, губы сложены бантиком. Правда, спустя восемь последних лет ее фигура потеряла прежнюю притягательную округлость, а взгляд утратил былой блеск. После рождения дочери Падишах совсем перестал навещать ее ночами. Женщины подошли к самой большой клумбе, около которой стояла обращенная на юг беседка. Вся она была увита мелкими розами: среди каскадов белых, как снег, цветов проглядывали алые и розовые бутоны, а опадавшие лепестки, опустившиеся на дорожку, усыпанную гравием, выцвели до нежной желтизны. Султанша села на большую подушку, согретую полуденным солнцем, и, откинув подол своего роскошного ярко-синего платья, велела принести им с Ханифе кофе. Вдруг Эмине вздрогнула и подняла голову, как будто прислушиваясь к какому-то звуку, донесшемуся из-за стен сада. Не поглядев на Ханифе, Баш-кадина поджала губы. Она сидела неподвижно, только руки ее будто против воли поднялись и сложились на груди. Мгновенье спустя она медленно повернула голову и подняла взгляд на балкон Султана. Там стояли Ахмед и Рабия. Бывшая главная наложница, а ныне Хасеки Султан (так она велела гарему называть ее) окончательно воспряла духом. Падишах обнял ее и поцеловал в лоб. Шерми смеялась и радостно вскрикивала. Служанка принесла на подносе чашечки с кофе и расставила их на стол перед женщинами Повелителя. Михришах с Ханифе начали беседовать. Подле них села и Зухаль Калфа. - Есть ли новости в гареме?- поинтересовалась Эмине, доставая из кошеля вышиванье с невозмутимым лицом. Она знала, как бдительно за ним наблюдает пара острых женских глаз с султанского балкона. - В гареме напряженная обстановка, госпожа. Наложницы недовольны.- тихо сказала Ханифе, также поглядывая на балкон. Она чутко реагировала на настроения среди невольниц и одалисок, потому что находилась среди них почти постоянно. - Чем вызваны эти недовольства? Точнее, кто стал их причиной? - Дело в том, что наша Мейли Султан настолько зазналась, что считает себя главной в гареме, забыв о Вас. Она издает указы, выгоняет непонравившихся ей рабынь из сераля. Фаворитки считают ее действия оскорбительными.- ответила Ханифе.- Даже Хасеки Султан не вызывает такого негодования с их стороны. "Это плохо, потому что означает, что все жалобы Зухаль Калфы и Шухрата Аги на неподобающее поведение Мейли не выдумки, а правда."- подумала Эмине, медленно помешивая кофе золотой ложечкой. - Это правда, Михришах Султан.- кивнула Хазнедар-уста.- У Мейли Султан такие амбиции, что никому и не снилось. Рано или поздно это выйдет ей боком. Эмине задумчиво помотала головой. Ситуация, в которой находился сейчас султанский гарем, ей крайне не нравилась. - И у тебя, Ханифе, и у тебя, Зухаль Калфа, влияние среди наложниц и слуг велико, хотя Рабия Хатун все более набирает вес. Мейли Султан можно воспрепятствовать, если не тянуть время. Я не собираюсь терпеть непорядков в серале. Неожиданно раздался плачь. Дочка Ханифе Хатун, споткнувшись, упала на траву в пару метрах от беседки. - Простите, госпожа.- быстро сказала Ханифе и бросилась к Салихе. Зухаль Калфа привстала и, подойдя к своей госпоже, пока рядом не было Ханифе Хатун, прошептала ей на ухо. - Так не тяните время, Эмине. Ты- управляющая гарема, ты представительница власти. Пора поставить на место Мейли Султан, иначе будет поздно. Скоро Рабия почувствует неладное в серале, и тогда нам придеться молится за спасения жизни Мейли Султан. Скоро Шерми Хатун начнет мстить. Выслушав подругу, Михришах тихо ответила: - Я чувствую это, Зухаль. Но я не собираюсь больше играть в эти грязные игры. Я хочу восстановить мир и порядок честным путем. Пока еще не поздно. Хазнедар-уста еще раз удивилась мудрости Эмине. Подруга показала ей, что точно знает, чего хочет. А хочет она занимать свое место при дворе и получать свою долю уважения и благодарности. Зухаль Калфа задумалась над ее словами, и поняла, что мудрость француженки станет спасением для них всех, для всего гарема. Часть 2. Ещё не рассвело, и в покоях Эмине Султан было темно. Только маленькие огоньки свечей, стоявших на золотых треножниках, наполняли помещение мягким светом. Их блики таинственно переливались на дорогих шелковых занавесках ложа, стянутых блестящем шнурком. Михришах села в кровати и не знала, чем заняться. За окном было сумрачно, до утра еще далеко. Но она не могла заснуть. В последнее время она плохо спала по ночам, возможно потому, что все время думала о своих дальнейших действиях. Непривычная тишина в её покоях была гнетущей. Время тянулось медленно-медленно, и казалось, что эта ночь будет длиться бесконечно. Султанша молча нервно перебирала чётки с резными бусинами из слоновой кости и нефрита. Рядом, на матрасе расположилась Хильде Хатун, в обязанности которой входило охранять сон жены государя в течение всей ночи. Михришах ей всецело доверяла, считая ее безмерно преданной ей. С Хильде Эмине просто так разговаривала редко, а вот с Зухаль Калфой- наоборот. Если Султанше не спалось, то большую часть ночи она неторопливо болтала со своего подругой, время от времени не надолго засыпая. Михришах рассказывала о своем детстве, проведённом во Франции. Воспоминания возвращались к ней с трдом, отдельными отрывками. Слушая Эмине, Зухаль Калфа часто сравнивала ее жизнь и Султана. Ведь у Падишаха была юность, полная одиночества, как и у Эмине, правда, проходившая в Топкапы, в сверкающей пустоте золотой клетки, куда его посадил родной брат при поддержке сестры Хатидже Неслишах Султан. Порой Михришах вела себя так, будто её чувства и мысли были заключены в хрупкий хрустальный сосуд, рассыпающийся от неосторожного вопроса. Так, однажды верная Хазнедар-уста спросила у нее, жив ли ещё её отец, месье Де Базори. Этот вопрос заставил Султаншу оцепенеть. Так и не ответив на вопрос, она сделала вид, что уснула. Иногда разговоры Эмине и Зухаль бывали очень непонятными, ведь ни с кем из прислуги госпожа так не беседовала. Удивительно, Хазнедар-уста словно была ровней своей хозяйке и одновременно послушной рабыней. При наложницах и служанках Зухаль Калфа никогда не переступала черту, приседала в поклоне, обращалась к Эмине уважительно и смиренно, опускала глаза в пол. Но наедине с Михришах она была свободна в выражениях, смеялась и разговаривала на разные темы. Она становилась просто подругой для Баш-кадины... Вдруг раздался стук в двери, который вывел Эмине из задумчивости. - Войди! В покои, словно ветер, влетел Шухрат Ага и упал на коленях перед ложем Михришах Султан. Выдержав почтительную паузу, будто собираясь с силами, он тихо произнёс: - В гареме начался бунт! Султанша вздрогнула и прикрыла глаза. Никто не должен был видеть её испуганной, даже самый доверенный слуга. Эмине привыкла доверять интуиции Шухрата Аги в том, что касалось взаимоотношений между наложницами в гареме. Евнух прекрасно разбирался в людях, что не раз доказывал француженке. Уж в том, как поладить со всеми вокруг и заставить считаться друг с другом, он был мастером. - Такое бывало и раньше, даже при Валиде Гюльнуш Султан, да прибудет она в раю. В гаремной книге отмечены подобные случаи.- пролепетал евнух.- Сегодня ночью в недрах гарема тоже созрел бунт. Наложницы и фаворитки объединились, обманув наших Калф и стражников. Ярость обращается против них, подвернувшихся под руку рабыням. В этот раз это несчастье оказалось просто невероятным по размерам, как будто кто-то его подготовил. - Что они требуют? - Они требуют, чтобы Вы им выдали Мейли Султан до приезда Падишаха из Эдирне. - Неужели их невозможно усмерить? Что за позор?!- воскликнула Михришах, вскочив с ложа. - У нас нет достаточных сил, госпожа. Уже известно, что они избили двух служанок Мейли Султан. Одну поймали в серале, а другую добыли, выломав запертые двери ее комнаты. Теперь они носятся по коридорам гарема с воем. Попадаться им навстречу опасно. Нужно не менее трех десятков стражников, чтобы безбоязненно подойти к ним. - Кто во главе бунта? Кюбра Хатун или Бихтер Хатун? - Нет, госпожа. Фаворитка Пейкешах во главе всего. Сейчас она ведет наложниц к покоям Мейли Султан. И еще... - Говори. - Ханифе Хатун также поддерживает бунт, объясняя это тем, что Мейли Султан относится к ней, как к своей рабыне. - О Аллах!- вздохнула Михришах и, надев парчовую накидку поверх ночнушки, бросилась в гарем вместе с Шухратом Агой. Два охранника побежали следом за ней. Ноги с каждым шагом несли ее бесшумную фигурку всё быстрее. И вот она уже была на Золотом пути. Султанша шла осторожно, ведь вся галерея и коридор был оккупирован разозленными наложницами. Впереди раздался обессиленный крик. Из-за поворота выскочили две фигуры с факелами в руках. Михришах вжалась и стену, но тут же поняла, что этим девицам не до нее. Они уже живут по законам бунта, пропитывшего весь дворец, и торопятся за остальными к покоям Мейли Султан. Один поворот, другой. Заметив двери покоев Мейли, Эмине притаилась. Шестеро стражников в тёмных одеждах с ножами застыли рядом с ней. Ошибиться было нельзя. Эта галерея была самой длинная во дворце. Впереди около дверей топтались с криками на месте наложницы. Двери былы заперты, но они уже вот-вот должны были открыться от тряски. - Госпожа, если мы не вмешаемся, они ворвуться к Мейли Султан.- прошептал Шухрат Ага, сжав шелковый платок в руках. - Если мы сейчас вмешаемся, они нас розорвут. - Тогда что же нам делать? - Ждать. Евнух промолчал, видимо, поняв, что у Эмине есть какие-то свои цели. Со страхом в глазах он смотрел на то, как толпа, распахнув двери в покои второй жены Падишаха, ворвалась внутрь. Наложницы зароптали, раздались голоса с призывом наказать Султаншу. Мгновенно Михришах сорвалась со своего места и вбежала за бунтующей толпой в покои. Увидев, что наложницы забили дрожащую от ужаса Мейли в угол и отрезали ей ее огненные локоны, Эмине велела всем замолчать и остановиться. Ее слово было, словно законом, и воцарилась тишина. - Посмотри на друг друга! Посмотри на то, что вы натворили! Вы сделали много зла этой ночью! Вы создали своими руками неугасимое пламя! Девушки переглянулись. Ханифе Хатун быстро встала на сторону Михришах, сделав вид, что и изначально была на ней. Лишь Пейкешах Хатун, предводительница бунта, вышла к Эмине и громко заговорила: - Раньше Мейли могла делать с нами все, что только захочет, госпожа.- сказала она с ненавистью в голосе.- Но времена переменились, и теперь мы указали ей ее настоящее место! И соответственно имеем право делать с ней все, что нам заблагорассудится. Она не заслуживаешь того, чтобы жить во дворце. Все мы знаем о ее жестокостях. Настало время, чтобы она испытала все сполна на себе! - Прошу вас пощадить Мейли Султан.- тихо сказала Михришах. - Не отпустим!- закричали наложницы. Пейкешах плюнула второй Кадине лицо. - Оставьте меня в покое!- отбивалась несчастная. Но наложницы окружали ее плотным кольцом. - Нож!- послышался крик.- Нож! Вокруг Эмине стало слишком много людей. И потому она сделала то единственное, что было в ее силах: - Девушки!- воскликнула она.- Отправляйтесь в гарем! Если вы сейчас же остановитесь, я вас не буду наказывать. И что бы ни натворила Мейли Султан, прошу вас отпустить ее. Казалось, толпа вот-вот обрушит свой гнев, свою ярость на Баш-кадину, растопчет ее вместе с Мейли. Опасность приближалась к Михришах, накатывалась. Неожиданно ситуация изменилась. Многие наложницы бросили свои ножи и смиренно опустили головы. Раздался хлопок ладош Эмине, и непокорных рабынь скрутила стража. Девицы в панике кричали, послышались первые стоны и мольбы о пощаде. - Шухрат Ага, пусть непокорным дадут полсотни ударов по пяткам, а для Пейкешах Хатун найдите мешок побольше. Ее ждут воды Босфора.- сказала Эмине, сложив ладони на животе. - Я не виновата, госпожа! Я лишь хотела, чтобы все было по справедливости! - Ничего не желаю больше слышать.- ответила Михришах и, развернувшись, вышла.