Мнемозина: когда Боги покидают миры.

«Боже мой, я же их всех ненавижу. Они отравляли мою жизнь на протяжении года, этого чертового, безумно долгого года. Я мечтала, что бы они все, одновременно, попали под колеса бульдозера. Или нет, нет! Чтобы каждый из них, по очереди, исчезал. Просто растворялся в неизвестном направлении, принося своим друзьям боль и слезы. Чтобы все эти мелкие засранцы ревели, выплакивали целые озера жалких слез своей беспомощности, от невозможности вернуть назад своего товарища… Ох, сколько же я разных казней им придумывала. Но почему… почему сейчас, когда моя мечта наконец исполняется, в моем сердце, в моем маленьком, переполненном злобой, сердце нет ни одного намека на радость. Какого черта происходит? Температура? Ох, черт возьми, что это за соленая вода стекает по щекам? Они своим уходом создали новый вид дождя?...» - САСКЕ-КУН! НЕ УХОДИ! ... «Похоже, я и впрямь заболела. Кричу невесть что, невесть кому, невесть зачем. Все равно же не услышит. А если и услышит, то ничего и не произойдет. Ха, вы только посмотрите на него. Держит ее руку, такую тоненькую, бледную ручку. Да как ее запястье не превратилось в желе под его стальной хваткой? Я то уж знаю, что этот молчаливый парень свои самые сильные эмоции выказывает через свои грубые руки. Надеюсь, что ее клешня не выдержит его напора и сломается. Ее кость раскрошится на мелкие, практически никому не видные кусочки, словно в ее маленьком, таком раздражающем теле взорвалось зеркало. Чтобы осколки этого самого зеркала врезались ей под кожу, под ее чертову фарфоровую кожу. Чтобы боль пронизывала ее от самой макушки ее маленькой, орехоподобной головы до кончиков пальцев коротких, до ужаса кривых ног. Чтобы бы она всем свои нутром чувствовала, чтобы она поняла каково это, когда от всепоглощающей боли ты выворачиваешь свои пальцы так, как выворачивала бы обычный кусок резины. Быстро, спокойно, ловко. Как ты сдираешь кожу со своих костлявых плеч, как кусочки сломанных тобой же ногтей застревают в твоих кровоточащих багрового цвета ранах, и ты просто не смеешь вытащить их. Ты не хочешь освободить себя от инородного предмета. Оставляешь его лишь для того, чтобы «умирать» от отвратительных пульсаций по всему твоему телу. Ведь только это помогает осознать то, что ты еще находишься в реальном мире. Сдохни же, тварь. Сдохни в агонии. Ты забрала у меня их. Да, я их ненавидела, но ты не имеешь права отбирать их, слышишь, гребаная принцесса? НЕ ИМЕЕШЬ ПРАВА! Гребаная, гребаная, гребаная...» - ТОМОЭ -ХИМЭ! НЕ ЗАБИРАЙ ИХ, НЕ ЗАБИРАЙ ИХ У МЕНЯ! ТОМОЭ! Я УМОЛЯЮ ТЕБЯ! ...верни их… не ..за…би…рай… - голос маленькой девушки срывается на фальцет. Это голос не ее. Это голос другого человека, что так отчаянно пытается вырваться из клетки. Из той самой клетки, что называется «человеческое тело». Судороги охватили всю ее. Некогда аккуратно собранный пучок бледно-розовых волос распался, и теперь пряди, больше напоминающие те самые январские сосульки, которые так любит есть детвора после школы, намертво приклеились к ее бледным щекам. Волосинки попадали ей в рот, щекотали в ноздрях, «впивались» в изумрудную радужку глаз… Но она не чувствовала этого. Ноги предательски подкосились. «Падаю. Вот черт, только я могу упасть на ровном месте. Ох, вот уже и их силуэты практически исчезли из моего поля зрения. Умоляю Господи, хоть бы они уже не слышали моих криков. Я же не смогу им объяснить, почему я плачу. А я ведь просто заболела. Да, точно, я заболела. Это бред, вызванный температурой, болью в плечах… Да, конечно же, я просто болею. Другой причины быть не может. Завтра уже все будет как прежде. Будет. Как. Прежде. Будет…» Тело девушки тряслось от холода. Все – таки, сидеть на промёрзшей земле, в окружении потоков воды не лучшее ее идея. Но встать она не могла. Словно те люди, что стояли впереди, приковали ее ржавыми цепями к этому месту, а ключ от оков решили забрать с собой. Умоляю. Не оборачивайтесь. Не оборачивайтесь. Не смейте на меня смотреть. Если я снова увижу лицо хоть когда-нибудь из вас, я не смогу больше жить обычной жизнью. Я погибну, сгнию заживо, самоуничтожусь, исчезну… Прошу.…Не делайте этого … Нет… Саске…кун….» - Сакура, - глаза цвета оникса, глаза, в который отображается вся ее вселенная, глаза бездны, в которую так стремительно летела девушка, смотрели прямо на нее. - Спасибо. – Стальной баритон разрезал молнию, промелькнувшей перед ее запачканным грязью лицом. Мир рухнул в одночасье. - САСКЕ-КУН! НЕТ! Последний крик в небытие.