Теперь я навеки изгой

      Это был самый обычный, ничем не примечательный день. Я сидел в своей бухте и, облокотившись о холодную бетонную стену, молча наблюдал за шумным торжеством. Мрачные стены пиццерии были украшены воздушными шариками и детскими рисунками, а с потолка свисали бумажные звездочки и разноцветные гирлянды, переливавшиеся всеми цветами радуги, оставляя сказочные узоры на полу. На сцене Фредди, как всегда в своем черном галстуке бабочке и цилиндре, исполнял всеми любимые песни, а Бонни, ловко перебирая струны, подыгрывал на гитаре. Чика ходила между столов и с присущей ей улыбкой предлагала всем отведать наивкуснейшей пиццы.       Зал был полон детей. Такие маленькие и жизнерадостные. Их смех заполнял даже самые отдаленные коридоры. Пока родители тихо стояли в стороне и беседовали с директором, они, смеясь, бегали по пиццерии, то и дело пробегая мимо "Пиратского уголка". Кто-то даже останавливался и пытался заглянуть внутрь, но завидя дневного охранника, также смеясь пробегали дальше. Ох, как в такие моменты хотелось раскрыть эти шторы и завести свой рассказ, но я должен был ждать. Ждать своего выхода, до которого оставались считанные минуты.       До выступления оставалось меньше пяти минут. Среди толпы я смог разглядеть силуэт директора, который медленно направлялся ко мне. Он остановился у самой бухты и, повернувшись лицом к залу, громко процитировал давно заученный им текст. -Ну что, дети. Хотите ненадолго стать самыми настоящими пиратами, побывать на пиратском корабле, отправится на поиски сокровищ и разгадать тайну семи морей?! -Да! -хором кричали они и широко улыбались. -Ну тогда вам нужен капитан,-и тут он повернулся ко мне. Вот, наконец-то, после долгих ожиданий, эти фиолетовые, рваные в некоторых местах шторки распахнулись, и я смог разглядеть их. Своих маленьких пиратов. Мне никогда не забыть их лица, как они дружно выкрикивали мое имя. "Пират Фокси. Пират Фокси". Эти слова - ласка для моих ушей. -Поднять якоря! -Прорычал я, и мы дружно направились блуждать по пиццерии.       Мы бродили по главному залу, изредка останавливаясь, чтобы прислушаться к звукам. Иногда нам навстречу попадались бандиты, и нам приходилось отбиваться. Они внимательно слушали каждое моё слово, повторяли каждое мое движение и беспрекословно выполняли все мои приказы. Ох, как же я любил играть с ними, рассказывать им свои пиратские истории. Истории о том, как я грабил другие корабли, как храбро сражался и искал сокровища.       И вот мы вернулись к "Пиратской бухте". Все стали медленно расходится к столам. Все, кроме одной девочки. Я помню ее, как будто это было только вчера. У нее были светлые короткие волосы и голубые, цвета неба, глаза. Она продолжала молча смотреть на меня своими большими глазками, а я смотрел на нее, и в этот момент в мое голове что- -то щелкнуло и отдалось разрядом по всему телу. В глазах стало медленно темнеть. Дальше провал. Когда я открыл глаза, передо мной была жуткая картина. Под ногами была огромная, алого цвета лужа. Кровь. Она была везде. На рубашке, руках и шее. Она медленно стекала по железному крюку и капала на пол, оставляя красные пятна на плитке. Я опустил глаза и посмотрел на свои окровавленные руки, а потом, повернув голову, увидел ее. Ту самую маленькую, ни в чем не повинную девочку. Она бездвижно лежала в это луже без половины головы, в то время как вторая валялась рядом. Все смотрели то на нее, то на меня. Дети громко кричали, плакали и прижимались к родителям. В этот момент до меня и дошла вся суть происходящего. Я открыл рот, хотел что-то сказать, но не смог. Моя челюсть болталась на еле державшихся шурупах. Это гадкое чувство, чувство вины. Хотелось сдохнуть вместе с этой девочкой, но вместо этого я лишь посмотрел на своих друзей. Фредди окинул меня злобным взглядом, от которого по всему телу пробежал ток, Бони и Чика смотрели на меня распахнутыми во всю глазами. Директор быстро выводил всех из помещения, а охранник медленно приближался ко мне. И снова провал.       В следующий раз открыв глаза, я уже лежал в своей темной бухте. Я до последнего пытался понять, было ли это всего лишь кошмарным сном или же все-таки правдой, но посмотрев на свои окровавленные руки и почти отломившуюся челюсть, снова отключился.

***

      Сейчас я также сижу у себя в бухте, облокотившись о холодную бетонную стену, и жду. Жду, когда же кончится этот чертов день. Я не знаю, какой сейчас год, месяц, день. Мне плевать. Я уже и не надеюсь когда-либо вернуться. Я уже ни на что не надеюсь. Хочется расплакаться, но я не могу. Мне больно. Мне очень больно. Чувство вины рвет меня изнутри и с каждым днем выжигает во мне огромную дыру. Какая же я мразь, последняя тварь. Да нету таких слов, что описать меня и мой поступок. Что на меня нашло, я и сам не понимаю. Я просто не достоин жить. Но мне ничего не остается. Теперь на дощечке уже не мое, красиво написанное имя. Ныне на ней красуется бесящая меня до глубины души надпись "Out of order". Как-то ночью, я вышел из своей "тюрьмы" и приписал "Sorry!" Это все, что я могу сделать. Я так хочу извиниться перед той девочкой, перед ее родителями, да перед всем миром, но я не могу. Я ничего не могу. Нет мне прощения. Теперь я навеки изгой.