Блюз атомной эры

***

…Стиснув в ладонях рукоять управления, младший лейтенант Гэри Адамс толкнул ее от себя. Двухцветный шар авиагоризонта в центре приборной панели качнулся, проворачиваясь, когда реактивный штурмовик A-4 “Скайхок” послушно опустил нос, нырнув к серым волнам океана. Не глядя на быстро увеличивающиеся гребни волн за лобовым стеклом кабины, Гэри сосредоточил все внимание на окошечках радарного альтиметра, сменяющие друг друга цифры в которых, отсчитывали быстро уменьшающуюся высоту. Когда значение уменьшилось до пятидесяти метров над поверхностью, пилот плавно потянул рычаг на себя, выровняв полет штурмовика. Рокоча мотором, “Скайхок” мчался всего в нескольких десятках метров над гребнями волн. Острые крылья маленькой машины с еле слышным шелестом рассекали воздух за бортом. Шар горизонта в приборной панели плавно покачивался, еле заметно кренясь вправо; слегка покачав рукоять направления, Гэри выправил боковой крен и включил триммер. Затем, поочередно действуя педалями руля направления, установил курс по радиокомпасу TACAN. Убедившись, что направление полета совпадает с рассчетным, молодой пилот проверил показания приборов, удостоверился, что расход топлива в пределах нормы, а стрелки индикаторов давления и температуры масла дрожат в зеленом секторе циферблатов, и лишь после этого поднял взгляд от панели. Солнце ярко сияло в ослепительно-синем, безоблачном небе, словно отражавшемся в сверкающем зеркале океанских вод. Ни единого облачка не нарушало простора небосвода, и лишь белые гребни волн выделялись на фоне моря. Мерцающий экран радиолокатора был чист, исключая слабую рябь отражения сигнала от поверхности воды. При желании, можно было бы легко убедить себя, что это всего лишь очередной учебной вылет с тренировочной станции флота в Пенсаколе; и под крыльями самолета простираются сейчас не просторы Индийского Океана, а ровная гладь Мексиканского Залива. Вот только это было не так. “Это настоящий вылет, Господь свидетель”, - еще раз напомнил себе Гэри, - “Снаряды, которыми будут стрелять в тебя, в этот раз будут настоящие. И бомба, которую ты несешь, тоже настоящая… и она убьет и тебя самого, если ты не будешь очень, очень осторожен”. Мигающие алые индикаторы на оружейной панели, в который уже раз напоминали юноше, что этот вылет не был тренировкой; и подвешенная под корпусом “Скайхока” пятиметровая серебристая сигара была не безвредной учебной болванкой, но настоящей, полностью работоспособной и смертельно опасной атомной бомбой Mk-7. Выставленная перед стартом на половину своей смертоносной мощи, бомба несла в своем гладком, изящном корпусе разрушительную энергию тридцати тысяч тонн сильнейшей взрывчатки, заключенную в сферу из обогащенного урана. Предохранительные пломбы были сняты прямо перед стартом, и сигнал с детонатора – с любого из трех встроенных в ее конструкцию детонаторов – был всем, что требовалось бомбе для высвобождения силы, дремавшей до поры до времени в нескольких килограммах радиоактивной материи. Один сигнал – и все в радиусе двух километров исчезнет в бушующем океане атомного огня... Включая и сам “Скайхок”, если тот не успеет убраться подальше. Нервно облизнув губы, Гэри еще раз мысленно повторил заученные наизусть инструкции, по которым он составлял перед вылетом план боевого задания. Пройти полтысячи километров в сопровождении истребителей на большой высоте, ориентируясь по сигналам радионавигационной системы TACAN. Затем снизиться до пятидесяти метров и выполнить боевой заход на малой высоте, избегая обнаружения неприятельскими радарами. Найти опорную точку, выбранную перед вылетом, и начиная от нее, проложить курс по прямой к цели. У самой цели, по сигналу бомбардировочного калькулятора выполнить переворот Иммельмана – и остальное, автоматика возьмет на себя. Звучит легко и просто… в теории. Вот только теория имела неприятное свойство сильно расходиться с практикой, особенно на войне. На мгновение за стеклами “фонаря” потемнело; крылатая тень скользнула над кабиной штурмовика. Один из шедших выше перехватчиков сопровождения, стремительный F5D “Скайлэнсер”, снизился, легко обогнав ограниченный скоростью звука штурмовик, и быстро унесся вдаль. Солнечные лучи ярко блеснули на плавных линиях узкого треугольного крыла, и в следующее мгновение истребитель исчез впереди, оставив лишь перечеркнувший небо медленно тающий след. Эта короткая встреча еще раз напомнила Гэри, что в этот раз – впервые во всей своей жизни, Бога Ради! – он летит навстречу настоящему противнику, с настоящим боевым заданием. И не с какой-то там незначительной задачей вроде символического сброса нескольких фугасов на забытый всеми островок, оккупированный неприятелем просто для проформы! Целью Гэри был военный аэродром на острове Родригес, в шестистах километрах к востоку от Маврикия; настоящее осиное гнездо неприятельских перехватчиков, окруженное плотным заслоном противовоздушных орудий, радаров и всех мыслимых средств обороны, за исключением разве что только – и хвала Создателю за милосердие Его! – управляемых зенитных ракет. Чувствуя, как неприятный холодок страха в который раз пробегает по нервам, Гэри попытался подавить подступающую панику логическими аргументами. Истребители, базирующиеся на Родригесе – истребители, на самом деле, не представляли значимой опасности. Ни один самолет не сумел бы подняться с полосы достаточно быстро, чтобы совершить хотя бы один заход на летящий над самыми волнами штурмовик. Небольшой воздушный патруль, конечно, мог находиться в воздухе над аэродромом, но два звена палубных перехватчиков, прикрывающих Гэри, взяли бы его на себя. Настоящей угрозой были зенитки; автоматические пушки, щедро расставленные вокруг полосы, явно не затруднились бы сбросить с небес идущий на малой высоте штурмовик. Расчетам зенитных батарей требовалось совсем немного времени, чтобы привести орудия в готовность и открыть огонь на поражение. Единственным шансом Гэри было не дать им даже этого времени. Развитие средств предупреждения о воздушном нападении за последние десятилетия изрядно поколебало традиционные преимущества скорости и высоты. Приближающийся на большой высоте скоростной бомбардировщик был бы замечен радиолокационными станциями задолго до того, как приблизился бы к цели – и был бы встречен всеми средствами обороны, какие только мог бы привести в действие неприятель. Но крадущийся над самой поверхностью, тихоходный, дозвуковой штурмовик мог приблизиться незаметно, до последнего скрываясь от лучей радаров за линией горизонта, и нанести смертельный удар раньше, чем враг успел бы отреагировать. Так, по крайней мере, в теории; на практике, атомная атака с малой высоты таила в себе неприятную опасность быть уничтоженным собственной бомбой, ибо слишком короткое время ее падения не давало самолету удалиться на безопасное расстояние… В наушниках сухо щелкнуло; автоматическая радионавигационная система давала знать, что штурмовик приближается к цели. Бросив взгляд на тускло мерцающий экран бортового радара, юноша увидел широкую темную полосу в северо-западном направлении; переключив настройки локатора, Гэри добился большей резкости, и, минуту спустя, уже мог различить изломанный силуэт приближающейся береговой линии. Бросив взгляд вперед, через лобовое стекло, пилот заметил поднимающиеся над горизонтом верхушки гор. Сомнений не оставалось, впереди лежал остров Родригес – самая восточная точка в цепи Маскаренских островов, и цель его полета. Времени оставалось мало. Протянув руку к панели управления бомбардировочным прицелом, Гэри провернул выступающий рычажок селектора, переставив его в положение “LABS ”. Вспыхнул световой индикатор, свидетельствующий о том, что баллистический вычислитель включился и находится в полной готовности. Еще раз, проверив показания приборов, Гэри поднял взгляд от панели управления, и заозирался по сторонам, пытаясь найти опорную точку сквозь бронестекло кабины. Вот он – Исле Плата, небольшая скала у побережья острова Родригес, выбранная Гэри как опорная точка при заходе на цель. Сверившись с компасом, Гэри чуть накренил бомбардировщик, направив его полет точно через быстро приближающийся каменистый островок. Скосив глаза на закрепленную в планшете карту, пилот еще раз убедился, что курс проложен верно, и направление на пятнадцать градусов к северу от запада приведет его через опорную точку к цели. Проверил индикаторы высоты и бокового ветра, затем переключил один за другим два рычажка, разблокировав бомбодержатели и послав питание на детонаторы подвешенной под корпусом бомбы. Дождался, когда скалистая береговая линия Исле Плата мелькнет в прозрачной пластинке прицела, и, зачем-то задержав дыхание – надавил на гашетку. Звуковой сигнал прозвучал так резко, что Гэри рефлекторно дернулся, едва не упустив рукоять управления, прежде чем сообразил, что это всего лишь включился зуммер LABS. Титаническим усилием воли, парень сохранил неподвижность, удерживая зажатой клавишу гашетки; любое случайное смещение рычага управления сейчас привело бы к срыву точной работы баллистического вычислителя и провалу боевого задания. В голове Гэри промелькнули инструкции, что делать, в случае такой ошибки; “не пытаться повторить заход сначала, а продолжить полет к цели, переключив LABS в положение “over the shoulder” и выполнить маневр прямо над целью”. Опасный, аварийный маневр, который ни один пилот в здравом уме не будет выбирать сам… особенно учитывая что неприятель дремать не будет. Судорожно сжимая в пальцах рукоять управления, Гэри заставил себя чуть расслабить напряженные мышцы и уставился на прозрачную пластину прицела, в перекрестье которого как раз вспыхнула яркая точка светового индикатора. Краем глаза он заметил, как пришла в движение стрелка на циферблате секундомера LABS, с механической точностью отсчитывая оставшиеся секунды; теперь все зависело только от точности работы вычислителя. Удерживая прежний курс, Гэри выжидал, пока вычислитель досчитает последние секунды, и, когда световая точка в перекрестье прицела поползла вверх – рывком потянул на себя рукоять. Ускорение навалилось, подобно чудовищной бетонной плите, внезапно обрушившейся на грудь, вдавило руки и ноги в неожиданно ставшие жесткими подушки амортизационного кресла. Нос самолета круто задрался вверх; на долю секунды в прицеле мелькнула линия горизонта, и затем прозрачную пластину целиком заполнила чистая синева неба. Помутневшими, словно затянутыми серой пеленой глазами, Гэри видел, как стрелка акселерометра замерла на отметке “4g”; все свое внимание, юноша сфокусировал на том, чтобы упрямо ползущее вверх световое пятно не вышло за границы еле различимого перекрестья прицела. Поле зрения сжалось до предела, когда перегрузка сдавила глазные яблоки, но Гэри все еще видел, как продолжающая двигаться стрелка секундомера LABS отсчитала плюс одну секунду… плюс две… четыре… пять… С глухим лязгом, отдающимся по всему фюзеляжу “Скайхока”, разомкнулись захваты бомбодержателя, и серебристый цилиндр бомбы, сверкнув в солнечных лучах, ушел вверх. Освободившись от смертоносного груза, штурмовик заплясал, качаясь из стороны в сторону; резко выкрутив рукоять и вдавив педаль, Гэри положил машину на крыло. Земля и небо за стеклом кабины поменялись местами, когда крылатая машина, прервав подъем, сорвалась в падение, и в этот момент, сражаясь с рычагами, Гэри впервые увидел свою цель: огромный косой крест летных полос аэродрома, ровные ряды ангаров, крошечные фигурки стоящих на парковочных дорожках самолетов, истребитель, только что взмывший в воздух… и на фоне этого всего – летящую по параболе серебристую каплю бомбы. Все это отпечаталось в памяти Гэри за какие-то те доли секунды, что он смотрел вниз, на оказавшуюся почему-то над головой землю. Затем, горизонт за бортом еще раз перекувырнулся, и “Скайхок”, перекатившись через крыло, вновь оказался в привычном положении. Толкнув от себя рукоять, Гэри выровнял крен машины, прижал педаль, поворачивая на правильный курс, и до упора перевел вперед рычаг дросселя. Турбина в корме мощно взревела, жадно глотая хлынувший керосин; легкий штурмовик затрясся, раскачиваясь все сильнее, по мере того, как скорость его полета все ближе подходила к звуковому барьеру. Стрелки на приборной панели раскачивались опасно близко у тревожных значений, но пилот, с трудом удерживая дергавшуюся машину на курсе, не обращал сейчас на них внимания. Каждая лишня секунда безумства приборов означала лишние триста метров между “Скайхоком” и эпицентром взрыва, и ради этого Гэри Адамс вполне был готов рискнуть всем остальным. Случайно бросив взгляд на лобовое стекло, Гэри недоуменно нахмурился; какие-то странные черные точки мелькали то тут, то там, повсюду в поле зрения. Секунду юноша разглядывал их, прежде чем внезапное осознание молнией проскочило по нервам; это рвались в небе зенитные снаряды. Орудия аэродрома запоздало пришли в действие, и сейчас сосредоточили всю свою мощь на его крошечном, хрупком штурмовике, пытаясь сбросить его с небес. Конечно, вероятность попадания в уходящий на полной скорости реактивный самолет была близка к нулю, но… И в этот момент взорвалась атомная бомба. Ослепительная вспышка света и тепла, порожденная внезапным сжатием килограммов обогащенного урана, полыхнула за кормой, на мгновение затмив собой Солнце. Затемняемые стекла фонаря кабины мгновенно потемнели, почти полностью закрыв обзор, но даже сквозь защиту свет, сотворенный бомбой, сиял почти нестерпимо ярко. Следом пришла ударная волна. Несущийся на сверхзвуковой скорости фронт уплотненного воздуха – пускай и изрядно ослабленный расстоянием – обрушился на “Скайхок”, заставив легкую машину заметаться в небе. Нос штурмовика резко задрался; сражаясь с внезапно неподатливыми рычагами управления, Гэри чувствовал тяжелую вибрацию перенапряженного фюзеляжа по которому прокатывались волны колебаний. Также внезапно, как и пришла, ударная волна схлынула, рассеявшись в толще воздушного океана. Рулевые плоскости вновь начали неохотно откликаться на команды; сосредоточив все внимание на авиагоризонте, Гэри резко сбросил скорость, выпустил закрылки, остановив беспорядочное качание машины, и выправил крен. Взгляд его метался по приборам; стрелки на многих из них все еще стояли опасно близко к красной части циферблата, но уже начали откатываться обратно к допустимым значениям. Установленный на креплении в углу счетчик Гейгера, не входивший в обычное оснащение кабины, сухо потрескивал, показывая незначительное увеличение радиационного фона, не представляющее угрозы для жизни или здоровья. Еще раз убедившись, что все системы штурмовика работают, как им положено, Гэри выправил курс и лишь тогда оглянулся назад. Там, позади, возносился в синеву неба исполинский дымный столб, вершина которого расползалась в стороны, словно норовя заполнить собой весь небосвод. Вздымаясь вверх из бурлящего хаоса, порожденного взрывом атомной бомбы, он рвался в вышину, увлекаемый вверх теплом крошечного солнца, на миг полыхнувшего у его основания. Поднявшийся на высоту почти четырех километров гриб все еще рос, расширялся, на глазах становясь все выше и больше, и от его чудовищной, клокочущей вершины, в стороны расходились тонкие кольца облаков… Все, что находилось у основания гриба, было стерто с лица Земли; сожжено в ослепительном свете, раздавлено и отброшено ударом взрывной волны, пронизано насквозь невидимым ураганом нейтронов. Ангары, самолеты, зенитные орудия и крошечные фигурки людей среди них – все это перестало существовать. Летная полоса и укрытые под землей топливные хранилища, скорее всего, уцелели – воздушный взрыв не мог нанести им значимого вреда – но это уже не имело никакого значения. Теперь, когда основное препятствие было устранено, ударная группа из двух десятков штурмовиков с обычными бомбами и неуправляемыми ракетами могла довершить уничтожение всех следов неприятельского присутствия на Родригесе. Если там что-либо еще осталось. Чувствуя какую-то странную опустошенность, Гэри отвел взгляд от дымного гриба. Только сейчас он заметил, что руки его дрожат; напряжение, сковывавшее его с момента взлета с палубы “Винчестера” , ушло, оставив после себя лишь накатывающую волной апатию. С трудом взяв себя в руки, юноша еще раз проверил показания приборов, убедившись, что “Скайхок” перенес атомный взрыв без повреждений. Качнув на себя рукоять направления, поднял нос самолета, набирая высоту для пути домой; работая педалями горизонтального руля, направил полет штурмовика на юго-запад, и перебросив выключатель, включил радиостанцию. Вспыхнул зеленый огонек, за которым спустя мгновение последовал знакомый треск эфира. - “Винчестер-контроль”, это “Страйкфайтер-браво”, повторяю, “Старфайтер-браво”, как слышите? – голос Гэри после двух долгих часов радиомолчания звучал странно, незнакомо, - Выполнение задания подтверждаю, повторяю, выполнение задания подтверждаю. Возвращаюсь на базу, “Винчестер-контроль”, прием.