Жизнь "После" III. Земля и Небеса.

      Открывшаяся картина поражала.       Просторная кухня была разгромлена, как будто по ней протанцевал слон. По полу рассыпана картошка, на столе громоздились кучи посуды и приборов. Со стороны зала, у дверей, стояли Варахаил, Кастиэль и Бенни. А посреди кухни, одинаковыми жестами уперев руки в бока, друг напротив друга, стояли Габриэль и Роузи.       — Женщина, кыш с кухни! Я сам!       — Я вижу как ты сам! Это была моя любимая чашка!       — А кто ее поставил в такое неудобное место?       — Неудобное?! На сушке, между другими чашками — неудобное?! Лучше сразу признайся, что ты сделал это специально!       — Роузи, уйди! Я тут хотел сделать сюрприз!       — А ты и сделал! И вообще — ты что, собрался хрячево для хрюшек делать? Кто ж так картошку режет для жарки!       — Да чтоб ты что-то понимала!       — Да уж побольше тебя!       — Да вперед! Нож тебе в руки! Нет! Не дам я тебе нож. Я сам!       — Стой! Испортишь продукт — опять заставлю чистить все заново!       — Дудки! Не выйдет!       — Обормот! Кто так режет?!       — Да тебе не угодить!       — Вот так, тонкими лепестками, длинными, а не как ты — кубиками!       — Да где ты кубики увидела?!       — Носом ткнуть?!       — Без рук!       — Нож отдай, обормот небесный!       — Ага, щазз!       — И подбери ты свои крылья! Это не самый лучший ингредиент в блюде!       — Ведьма, отстань! Тут равновесие нужно, а как мне руками махать?       — Где тебе равновесие нужно? Габриэль!! Что ты творишь?! Ты же жаришь картошку, а не пюре делаешь!!       — Фуф, уберите от меня эту женщину!!       Варахаил спрятал лицо в ладони и тихонько подвывал, Кастиэль то и дело порывался остановить двух поваров, а Бенни его молча ловил каждый раз за шкирку.       Люцифер привалился спиной к косяку, посадив Люцию на сгиб руки. Аннет встала рядом, смеясь тихонько в ладошку.       — Габриэль!       — Женщина, убери свое мощное бедро! Я — честно — уже оценил и размеры, и напор!       — Ах ты, охальник!       — Без рук!       — А это и не руки!       — И без ног!       — Богом клянусь!..       — Не клянись Папочкой, ему икается!       — Я тебя прошу, отойди ты от доски! Дай хоть просто покажу!       — Ну на, показывай!       — Вот так. Сначала вдоль, потом поперек. И получаются вот такие вот лепестки.       — Хм.       — А потом кладешь их вот сюда, на полотенчико, они подсохнут — и будет у тебя не картошка, а пальчики оближешь.       — Вот так?       — Вот! Умеешь, оказывается, когда хочешь! И даже почти без выпендрежа!       — А теперь — на сковоро…       — Сто-о-ой-й!       — Ведьма, заканчивай орать, как пароходный ревун! Я ж чуть все не выронил!       — Куда ты ее кладешь?       — А куда? В кастрюлю, что ль?       — На разогретую сковородку, обормот!       — А. Ну да!       — Стой-й!       — Да теперь-то что не так?!       — А масло?       — А. ну да.       — Стойй!       — Ведьма!       — Чуть-чуть!       — А. ну да.       Варахаил подтолкнул локтем Бенни.       — Как думаешь, кто кого?       — Думаю, картошка сделает их обоих.       Варахаила согнуло, Кастиэль опять попытался вмешаться и опять был остановлен за шиворот.       — Так — хорошо?       — Ну, удовлетворительно!       — Тебя вообще можно удовлетворить?       — Не хами, мальчик!       — Ничего себе мальчик! Да я по бабам бегал, когда тебя не то что в проекте не было…       — А я не посмотрю, что крылатый! За хамство по смазливой мордашке огребешь — мало не покажется!       — Да где хамство?!       — Габриэль!       — Да чтоб тебя!       — Крышкой. Картошку. Не. Закрывают!       — А. Ну да.       — Положь соль, где росла!       — Да чтоб тебя!       — Картошку солят в самом-самом конце!       — А. Ну да.       — И подбери крылья!       — Айй!       — Я предупреждала!       — Люцифер! Уйми эту женщину!!       — Нет уж, братец. Сам напал — сам и спасайся. А у меня тут ребенок, и крылья ломит, и лохматость повышена. Так что — увы!       — Преда-а-атель! Чтоб я еще раз тебя спасал!       — Габриэль!       — Отец, за что мне эти мучения? Что опять не так?       — У тебя сейчас будет не картошка, а угольки! Сделай огонь поменьше — и помешивай!       — А… ну да…       — Братишка, ты что — вот так просто сдашься?!       — Обормот! Ты зачем едой кидаешься?! Картошка же не виновата, что ты такой обалдуй!       — Я виноват в том, что захотел сделать благое дело!       — Ну кто так мешает! Ты что — погладить ее решил? Утешить? Со дна, вот так! Слушай, отойди, а! Ну не могу я на это смотреть!       — А не смотри! Тут много чего есть, на что можно посмотреть! Например, на архангела в пижаме. Которая велика ему на четыре размера! Люцифер, ты бы штаны подтянул! А то еще немного — и все смогут увидеть архангельский… Кхм! Хвост!       — Ты не отвлекайся, братец. У тебя дело есть важное — картошку утешать. А то она вон какая бедная! Мало того, что ее изуродовали, как Кастиэль черепаху. Так еще и не утешают!       — Габриэль! Заканчивай едой бросаться! Дай, я попробую.       — И?       — Можно солить. Стой-й-й!       — Да твою ж рать!       — Габриэль. Солят. По чуть-чуть. Помешивая. Вот так.       — А. Ну да!       — Роузи, ты присмотри, чтобы он туда стрихнину не насыпал!       — Варахаил! Я тебе сейчас солью в глаз кину!       — Ты ведь опять промахнешься!       — Проверим?!       — Я тебе проверю!       — Айй! Женщина! Я удивлен, что у тебя дети есть! И как к тебе мужики-то не побоялись подступиться!       — Так мужики же! Не какие-то там крылатые мечтатели-бездельники!       — Это мы бездельники?!       — А кто? Картошку нормально пожарить — и то не можете!       — Ну, знаешь! Это наглый поклеп! Я умею! Теперь — умею!

***

      Как чудесно — провести вечер вот так. В дружной компании, когда ничего не омрачает веселья. Когда братья подкалывают друг друга и Роузи. Когда Бенни и       Адам под конец ужина достают гитару и небольшой тамбуринчик и на радость Аннет проигрывают несколько самых ее любимых песен. Когда Люция и ее крестный синхронно улыбаются одинаковыми светлыми и радостными улыбками, разве что у архангела зубов побольше. Когда Роузи беззлобно продолжает пикироваться с Габриэлем.       И когда картошка, несмотря на всеобщие усилия ее погубить, все-таки получилась именно так, как надо!       Аннет запомнила этот вечер на всю оставшуюся жизнь.