Успокоил

Когда Катя осталась в номере одна, не выдержала и заплакала. Это было после неудачного пасьюта. Да, она лучшая из россиянок, ну и что? Ведь медаль была близка как никогда, а тут возьми и случись это злополучное падение. Как обидно! А сколько будет негатива со стороны болельщиков! Она уткнулась лицом в подушку и бесшумно рыдала, изредка всхлипывая. Катя всегда держалась твердо, но в этот раз позволила эмоциям проступить наружу. В дверь постучали. «Наверное, послышалось», — подумала Катя и продолжила лить слезы. Стук повторился уже настойчивей. Кто это мог быть? Соседка по номеру? Нет, она ушла куда— то вместе с другими девчонками из сборной. Тогда кто? — Открыто, войдите, — неуверенно сказала Катя, шмыгнув носом. В комнату вошел Симон Фуркад. Каково было удивление Екатерины, когда он переступил порог. — Привет, можно? — виновато улыбнулся Симон. — Привет, да, конечно, — еще более неуверенно пробормотала она. Ей было стыдно, что ее видят заплаканной, помятой. Особенно такой мужчина как Фуркад старший. Он прошел через комнату и сел на кровать рядом с Катей. — Ну, ты чего, перестань, — сладко — сладко прошептал Симон и большим пальцем вытер слезу со щеки Шумиловой. По Катиному телу прокатилась волна мурашек. — С кем не бывает, — продолжил француз. — Вот именно, ни с кем не бывает, а со мной бывает. А все почему? Да потому что я неудачница, черт возьми! Везде на "ноль" отстреляла, и НА тебе, — четко изложила свою позицию девушка. Хотя, то, что рядом с ней сидел самый красивый биатлонист и вытирал ей слезы, неудачей назвать нельзя. — Кать, все падали, и я, и мой брат, и Домрачева, и Кайса, да все! Все через это проходили. Екатерина размышляла над этими словами. «Вот дура, я же никогда не жаловалась, а сейчас распустила сопли. Соберись, он к тебе пришел, а ты ниже плинтуса в его глазах», — подумала биатлонистка. — Да, ты прав. Извини, какое я право имела распускать нюни перед тобой. — Тебе не за что извиняться, нельзя же все держать в себе. Нужно давать разрядку чувствам. Если ты хочешь, можешь выговориться мне. Ну, давай. Катино лицо стало как штаны Трифанова. Вот он, мужчина— мечта, сидит рядом и готов слушать ее. Нужно обдумать каждое слово. — Просто понимаешь, — последовала пауза, — я стараюсь, стараюсь, на каждой тренировке до конца выжимаю, а результат не идет. Сегодня Кайсе две минуты ходом проиграла. Борюсь с собой на каждом сантиметре дистанции, и все равно где-то чего-то не хватает. — Я смотрел гонку, ты прекрасно стреляла, ведь лучшая среди своих. — Но падение было позорным. Мне... Мне очень стыдно перед всеми. Перед тренером, перед девочками, перед болельщиками, в конце концов. В нашу женскую команду уже никто не верит, — стыдливо опустив глаза, сказала спортсменка. - Я верю, — промолвил Симон и накрыл своей ладонью руку Шумиловой. Девушка вспыхнула, ощутив теплые нежные пальцы Фуркада. — Сколько уже потешаются над нами. Все эти шуточки в интернете, все это так давит. — Поверь, бывает и хуже. Просто не обращай внимания, и станет легче. Это ведь всегда так было, есть и будет. Мы — спортсмены, — при этих словах он крепко сжал ее руку, — мы должны биться до конца. — Мне как— то легче стало, спасибо за поддержку, — улыбнулась Екатерина. На несколько секунд молчание повисло в воздухе. — А поче... — только Катя хотела спросить, почему он пришел, как Симон Фуркад страстно прильнул к ее устам и сразу же отстранился. — Понятно, — слетело с губ девушки, и последовал второй поцелуй. Катя отвечала. Старший Фуркад уже давно испытывает чувства к Екатерине. Он долго искал повод подойти к ней и заговорить. Но подходящих моментов все не было. И вот, такой шанс, когда нужно проявить себя. Он им удачно воспользовался.