Сквозные ранения

Впоследствии в памяти остаются лишь детали. Тишина, давящая на уши, шорох гравия за углом, осторожные шаги, мусорный бак напротив – старый, изжелта-ржавый, на него падает колеблющаяся тень. Еще немного, и решающий рывок положит конец двухчасовой погоне. Нужно только не ошибиться в расчетах, но нет – его расчеты всегда верны. Шаги приближаются торопливо, сбивчиво, их обладатель чуть приволакивает правую ногу, дыхание хриплое... Как только темный силуэт появляется из-за угла, звучит выстрел. Всего один. Очень громко, что хочется зажать уши. Отдача бьет по руке, кисловатый запах пороха достигает носа. Удивленный вскрик, звук падающего на землю тела и снова шаги, те же, быстрые, удаляющиеся. А потом протяжный, полный боли стон и частое прерывистое дыхание, и еще... – Шерлок... *** Кожа, мышцы, кости, внутренние органы, снова кости, мышцы, кожа... Пуля прошла навылет, оставив лишь два кровоточащих отверстия. Это хорошо, не придется ее вытаскивать. Крови много, слишком много – липкая, красная, с запахом отчаяния, уже пропитала рубашку. Нужно зажать раны и как можно быстрее отправиться в больницу, тогда есть шанс. Боль разлилась по всему телу, даже ног уже почти не чувствуется - не очень хороший знак. И дышать становится трудно, хотя легкие не задеты. – Шерлок... Ты... – Я здесь. Я... Он растерян, в его глазах плещется беспомощность и обида на обстоятельства. Он все еще поглядывает в сторону, куда сбежал преступник. Не погнался за ним, уже хорошо. В одиночку не справится. – Нужно найти чистую ткань, чтобы перевязать раны, - из груди вырывается хриплый шепот, становится страшно. - Я подскажу тебе, что делать, если ты не знаешь. – Я знаю. Вот только загвоздка в том, что нет на заброшенной пристани ни чистой ткани, ни лекарств, ни воды, ни машины, ни даже лодки – ничего. Разруха и тлен. Вслед за преступником, пришлось преодолеть несколько миль пешком, и вряд ли по пути встретился хоть один домишко. Трухлявый деревянный причал, кишащий насекомыми - очень странное, отвратительное место для смерти. Придется терпеть. И стараться жить. Джон усмехнулся. Он побледнел, на лбу выступила испарина. Шерлок зажимал рану на его груди. Сильно, стараясь остановить кровь. Его познаний в анатомии человека хватало, чтобы оценить всю серьезность ситуации. Дело плохо, очень-очень плохо, и минимальные возможности выбраться. Сотовая связь отсутствует, участок реки не судоходный, глухая ночь, на случайных прохожих надеяться не приходилось. А Джона двигать нельзя, категорически нельзя, иначе он истечет кровью или умрет от болевого шока. – Прости, – пробормотал Шерлок и убрал одну руку с раны. – Ты можешь сам зажать? – Попробую, но... – Джон надавил, насколько хватало сил. Кровь сочилась сквозь пальцы. Умеренно. Сойдет. Шерлок быстро снял пальто, пиджак, затем рубашку, разорвал последнюю на длинные полосы-лоскуты и довольно профессионально наложил повязку. Джон морщился от боли при малейшем движении, но терпел, лишь изредка подсказывая дальнейшие действия. Должно стать легче, скоро, убеждал он себя, глядя то на звездное небо, то на бесстрастное каменное лицо Шерлока. – Где ты этому научился? – спросил Джон. – Не важно, – Шерлок мотнул головой, но, взглянув на Джона, продолжил: – Когда имеешь дело с преступниками, некоторые навыки просто необходимы. Он осторожно опустил Джона на землю. Теперь лежать стало удобнее, и под головой ощущалось что-то мягкое, Джон повел головой, и в нос ему ударил знакомый запах. Шерлока. – Что это? – Мое пальто. Я подумал, что так тебе будет удобнее. – Да, гораздо. Спасибо... Шерлок кивнул. Все такой же холодный и хмурый. Он надел пиджак прямо на голое тело, должно быть, замерз, ночь и осенний воздух не способны согреть. Должно быть, ему тоже страшно, он старался не смотреть на Джона, только обхватил рукой его запястье – постоянно слушал пульс. Именно там, в месте прикосновения его пальцев к коже разливалось тепло и некоторое спокойствие. Что дарило ощущения присутствия, нельзя умирать в одиночестве. – Шерлок, – позвал Джон, когда тишина стала невыносимой. – Что? – он нехотя обернулся. – Поговори со мной. – Ты этого хочешь? – Боже, конечно, хочу, ты… – Это я подстрелил тебя, Джон. Нажал на курок, не убедившись, кто выходит из-за угла. – Я знаю… Шерлок резко обернулся, чтобы встретиться с ним взглядом. Что он ожидал увидеть? Ненависть, обвинение, злость, боль? Может, дуло пистолета в лицо? Но Джон смотрел спокойно. У него не осталось сил, чтобы злиться и высказывать претензии. Это мелочи, такие мелочи, теперь это стало очевидно. – Конечно. Джон, я… я… Джон… – в его горле что-то булькнуло, и он замолчал, хватая ртом воздух. Он всматривался в лицо Джона, в каждую черточку, чтобы понять, уловить его состояние, настроение, увидеть, может быть, его боль. Шерлок пытался ухватиться за единственное понятное, привычное ему – за наблюдения, логику, выводы и факты, которые в нынешних условиях работали через раз. Он не мог придумать, как помочь, не мог оставить Джона одного, чтобы отправиться за людьми, он не мог ровным счетом ничего, кроме как следить за его пульсом. Правая рука зудела, будто частицы пороха, оставшиеся после выстрела, въелись в кожу, напоминая о его ошибке. – Прости меня, – бесполезные слова, уж точно ничем не помогут и не искупят его вины. Просто повиснут в воздухе, разгоняя напряжение и, кажется, Джон их ценит. Он, может, простит, конечно, то ли напоследок, то ли по своей натуре. Вот только сам Шерлок никогда не сможет забыть или смириться. Особенно, если… Джон закашлялся, его тело прошила крупная дрожь – до кончиков ледяных пальцев. – Джон? – теперь уже не скрывая беспокойства, позвал Шерлок. – Джон! – Мне холодно, – прошептал Джон. – Очень холодно. Его губы посинели, он едва выговаривал слова. Приступ дрожи прекратился, но причина ее никуда не ушла. Рядом, шагах в шести, находился полуразрушенный дом. Конечно, он не мог спасти от холода, но его стены защищали от ветра. Если бы можно было добраться до туда… – Джон, – позвал Шерлок, – ты меня слышишь? Он кивнул, едва заметно, но вполне осмысленно. – Тебя можно сейчас двигать? Перенести в другое место? – Можно попробовать, – ответил Джон и попытался улыбнуться. Шерлок не смог заставить себя улыбнуться в ответ. Он встал на колени перед Джоном и аккуратно пропустил руки под его коленями и спиной. Лучше бы, конечно, сделать носилки, чтобы минимально тревожить рану, но это невозможно. Вообще мало что возможно теперь. Джон судорожно вздохнул и застонал от боли. Ничего, потерпи, пожалуйста… Он оказался странно легкий, не по комплекции, он словно уже оставил где-то частицу себя. Шерлок быстро занес его в дом и положил на чудом сохранившуюся кровать – доски, драный мешок с соломой, но выбирать не приходится. Джон растянулся во весь рост, стараясь принять более удобное положение. Не получится, боль не утихнет, может, только чуть-чуть. Шерлок снова направился к двери, без объяснений, неужели… – Куда… ты? – выдохнул Джон и протянул к нему руку. – Не надо. Не уходи. – Я вернусь. Я сейчас вернусь, – четко выговорил Шерлок. – Я с тобой. Он вернулся почти сразу же, неся свои пальто и шарф, положил их рядом с Джоном и быстро осмотрел комнату. – Могли остаться спички или старая зажигалка, люди часто оставляют всякие мелочи при переезде, - прокомментировал Шерлок свои действия. Он старался занять Джона беседой, чтобы он не заснул, не отключился – нельзя пока. – Конечно, здесь уже много кто побывал, я заметил следы вокруг пристани, но здесь могли обосноваться бездомные. Знаешь, сейчас было бы неплохо наткнуться на одного из них… Тумбочка – пусто, перевернутые ящики у стены – пусто, шкафчики на бывшей кухне – пусто. Ничего нет, кроме пыли и парочки дохлых мышей. – Здесь вполне могут быть тайники, идеальное место для их обустройства. Под половицей, одна из них отстает сильнее других, тщательно замаскированные под грудой мусора, в стене, здесь не такие уж и тонкие стены… – Шерлок, – позвал Джон. – Можно поискать еще и снаружи. – Шерлок, не надо! – Джон закашлялся и чуть приподнялся для убедительности. – Что? – Не надо, пожалуйста. Ты ничего не найдешь. – Но ведь вполне возможно, что… – Нет, не возможно. Давай смотреть на вещи более… реально. – Ляг. Не шевелись. Я… я понял. Ничего он не понял, отстраненно подумал Джон, наблюдая, как Шерлок расправляет свое пальто, уже все грязное, в щепках и прочем мусоре. Его движения – быстрые, резкие, немного дерганные, словно он с трудом сдерживал дрожь в руках. То ли тоже от холода, то ли… Джон прикрыл глаза, захотелось спать. Заснуть, чтобы избавиться от боли и холода, не чувствовать, не ощущать и, в его случае, уже перестать существовать. – Джон, – тут же позвал его Шерлок. – Постарайся не засыпать. Что-то тяжелое накрыло Джона сверху. Пальто. Шерлок аккуратно подоткнул его, укрыв ноги и живот, затем он медленно сел на кровать, чуть приподнял голову и плечи Джона и положил к себе на колени. Его тепло – настоящее, живое – начало согревать. Джон прижался щекой к его ноге и просто дышал знакомым запахом. Немного помогало. Шерлок обнимал его за плечи, тщательно следя за повязкой на груди. Он и сам немного продрог, но просто не обращал на это внимания. – Я виноват, – прошептал Шерлок. – Я должен был это предвидеть. – Стоило заполучить пулю в грудь, чтобы услышать от тебя эти слова, – улыбнулся Джон. – Ты должен на меня сердиться, не разговаривать, обвинять. Я же почти тебя убил, Джон. Как ты можешь быть таким… спокойным? Он не понимал. Его гениальный мозг не мог сложить два и два и прийти к вполне логичному выводу – не виноват никто или виноваты сразу все. Преступник, что вообще вздумал убегать от них, сам Джон, что не вовремя выскочил из-за угла, Шерлок, что нажал на курок, положившись на ненадежные факты и выводы из них. Просто дурацкое стечение обстоятельств. – Не хочу тратить последние силы на злость, – сказал Джон. – Тебя еще можно спасти, если… – Не надо, Шерлок. Я не хочу напрасно надеяться на всякие если. Шерлок промолчал. Очевидно, что если в ближайшее время не подоспеет помощь, то Джон умрет. Их сложно найти в этой глуши, даже вычислить сложно, самому Шерлоку понадобилось бы несколько часов на поиск следов в темноте и возможных свидетелей, а уж Скотленд-Ярду нужно гораздо больше времени. Случайности не произойдет, пристань давно заброшена, здесь никого не было несколько недель. Джон слабел с каждым вздохом, его перестало трясти от холода, но одного взгляда на бледное лицо хватало, чтобы все понять. Он снова закрыл глаза, не спал, так просто было легче. Шерлок смотрел на него, на измененные болью черты лица и понимал, что не может так просто потерять его, отпустить, ничего не предпринимая. Джон нужен ему, слишком нужен, он стал дорогим ему человеком, единственным другом, он понимал его и принимал, старался даже сделать лучше в его понимании. Не хочется думать, как жить без него в опустевшей квартире, точно среди призраков прошлого. – Джон, – тихо позвал его Шерлок, коснувшись губами холодного уха. – Джон? Он поморщился. Слышит. А затем улыбнулся. – Щекотно. Ты дышишь мне в ухо, Шерлок. – Тебе сейчас можно спать? Это не приведет к коме или необратимым изменениям психики? – Нет, я же не головой ударился. Но не думаю, что смогу сейчас заснуть. Я… боюсь, что уже не смогу проснуться. – Сможешь, я слушаю твой пульс, я разбужу тебя, если что. Шерлок чуть сполз на кровати и переложил голову Джона к себе на плечо. Теперь он прижимался к нему всем телом, так проще было согреть, разминать все еще холодные руки. Так Джон слышал сердцебиение Шерлока - учащенное, оно выдавало его с потрохами. Волнуется, боится, почти в панике, но не показывает этого. Но сильные ритмичные удары сердца успокаивали, завораживали, вслушиваясь в них, можно было на какое-то мгновение забыть о боли. Можно было действительно попытаться уснуть, убаюканным, защищенным. – Только не уходи, не бросай меня, – прошептал Джон сквозь сон. Словно ребенок, напуганный и страшащийся одиночества. – Не брошу. Обещаю. – Спасибо. Шерлок пристально смотрел на него, слушал пульс, следил за дыханием. И думал. Он должен найти выход, иначе весь его гениальный ум просто бесполезен - пустышка. Обязан. Чтобы спасти одну самую дорогую ему жизнь… Жизнь крутится в калейдоскопе событий, вихрем проносится, подхватывает, несет дальше быстро, быстро, что не успеть оглядеться по сторонам. Этапы – школа, колледж, медицинский университет, работа, Афганистан, ранение – мимолетны. Словно бы и не было ничего, словно время сжалось в тугой комок, переплетая, запутывая. Ведь он помнит все: любовь и разочарования, триумфы и провалы, веселье и скуку – много, порой, насыщенно. Но оно будто нарисовано на одном холсте – все сразу, нагромождено и теряется среди прочего. Жизнь скоротечна. Время – то песок, что утекает сквозь пальцы, то бурный водяной поток, грозящий унести и не дающий вздохнуть. Время лечит, но иногда оно способно безжалостно убивать. Медленно. Неумолимо. Сознание возвращается постепенно, будто не сон отпускает, а сама смерть. Сравнение жалкое, отвратительное, но очень уж правильное и уже даже не пугает. Простреленная грудь болит, но кровотечение почти остановилось. Кажется, ему невероятно повезло – не задеты жизненно важные органы, иначе он бы уже давно умер от большой потери крови и дырки где-нибудь в печени или легком. Хотя все к тому идет, просто не так быстро. В грудь будто вогнали раскаленное копье, с каждым вдохом она отзывается острой болью. И не было бы заражения или инфекции, подхватить их здесь проще простого. Холод почти отпустил, сдался, наверное, на милость большому теплому телу рядом. Это хороший знак. Шерлок не шевелился, можно было решить, что он спит, судорожно стискивая запястье Джона цепкими упрямыми пальцами и положив другую руку на грудь – контроль за дыханием, наверное. Да только Джон слишком хорошо его знал. Шерлок думал. Наверняка пытался найти способ выбраться отсюда или позвать на помощь. Задачка под силу только его гениальному уму, хотелось в это верить. Он лежал с закрытыми глазами, чуть развернувшись к Джону и все еще прижавшись к нему всем телом, его дыхание шевелило волосы на виске, так близко… будто совсем недавно он прижимался к нему губами. Его выдавали морщинки на лбу и напряжение в лицевых мускулах, никто бы другой не заметил, но Джон знал. – Ты проснулся, – сказал Шерлок, не меняя положения. – Твой пульс изменился. Он чуть замедленный, был пятьдесят пять ударов в минуту, теперь повысился до семидесяти, очень хороший показатель. Дыхание участилось, стало немного отрывистым, ты согрелся и пережил четыре часа сна. Я рад. – А обычные люди говорят «С добрым утром», – попытался улыбнуться Джон. Теперь это почти получилось. – Это будет фальшь. Не утро еще. Да и более отвратительного начала дня у меня никогда не было. – Но я пока еще жив, значит, еще не все так плохо, – попытался подбодрить его Джон. – Это значительно сокращает мои шансы стать убийцей и сесть в тюрьму. – И ты только поэтому не хочешь моей смерти? – теперь Джон улыбался, без сомнений. – В тюрьме шумно, ограничена свобода передвижений и не разрешают играть на скрипке. Еще не пускают на место преступления, – посетовал Шерлок. Так по-детски, с обидой в голосе. И со знанием дела. – Ты… сидел? – удивленно спросил Джон и попытался развернуться, чтобы взглянуть Шерлоку в глаза. Но тут же был остановлен настойчивой рукой. Шерлок сам немного переменил положение, оперся на локоть, осторожно пододвинул Джона к себе и чуть повернул. Движения легкие, почти ласковые, совсем не свойственные ему обычно. – Не то, чтобы сидел. Лестрейд арестовал за неподчинение полиции и оскорбление своей персоны. Так я с ним и познакомился. – И наверняка нашел преступника, пока сидел в камере. – Ошибаешься. Еще до закрытия решетки за моей спиной. Только Лестрейд тогда был совсем идиотом и не стал слушать, обратился ко мне через двое суток, когда обстоятельства загнали его в тупик. – И ты тянул с ответом, вымотав ему последние нервы. – Мне нужно было проверить, – флегматично заявил Шерлок. – И заручиться поддержкой сотрудника Скотланд-Ярда. Лестрейд как раз подходил на эту роль, я изучил его методы достаточно тщательно, чтобы быть уверенным. Как видишь, не ошибся. – Хороший выбор, Шерлок. – Вот и проверим, сможет ли он найти нас. Шерлок скептически поморщился. Не то, чтобы он не верил в способности бравого инспектора Скотланд-Ярда, но вероятность, что он сможет вычислить местоположение заброшенной пристани, на которой они сами-то оказались случайно, чрезвычайно мала. Разве что Шелдон - преступник – как-то связан с ней, какая-то сентиментальная история из детства. Должно быть что-то. Летние каникулы на берегу реки, добрый улыбчивый лодочник в противовес извергу-отцу, мать, впервые не боящаяся за сына… Какой-то незначительный, на первый взгляд, эпизод, который врезается в память, ассоциируя старую пристань со спасением и безопасностью. Если так, то есть шанс, что Лестрейд догадается, если выбор Шелдона случаен, то через несколько дней, в лучшем случае, в старом домике найдут два трупа. Это пессимистичный вариант развития событий. Все же Шерлок был уверен, что выход есть, нужно просто подумать еще. Джон облизнул бледные пересохшие губы и с трудом сглотнул. Наверняка он хочет пить, уже несколько часов без воды при большой потери крови. Но он не попросит сам, знает, что воды взять неоткуда. Верно. Но на карте этой местности неподалеку указан родник, если бы была возможность добраться до него… – Ты должен отпустить меня, – сказал Шерлок и, глядя на страх в глазах Джона, быстро добавил: – Ненадолго, я вернусь. – Зачем? Я… прости, конечно, иди. Джону стало лучше. Эти слова как никакие другие убедили Шерлока в этом. Вчера Джон умолял не покидать его, боясь остаться в одиночестве. Он насмотрелся ужасов на войне, где люди умирали, брошенные, покинутые, и даже врачи не всегда были рядом, чтобы хоть как-то облегчить страдания. И он не хотел закончить свою жизнь так же – в ожидании помощи, совершенно один. Теперь Джон мыслит более здраво и правильно оценивает свое состояние. Взял себя в руки, наконец. – Я осторожно встану, постараюсь не слишком потревожить тебя, – предупредил Шерлок. Не следует говорить Джону о воде заранее, на случай, если найти ее не получится. Джон застонал, когда Шерлок переложил его голову со своей груди на свернутый шарф. Плохая замена подушки, но лучше, чем ничего. – Надень мои перчатки, будет теплее, – посоветовал Шерлок. – А как же ты? – тихо спросил Джон. – Ты и так почти без одежды. – Переживу. Я способен переносить и более низкие температуры, и у меня нет дырки в груди. Джон колебался, тогда Шерлок сам быстро, но с максимальной осторожностью натянул черные перчатки на руки Джона. Так лучше, успокаивал он себя, немного, но лучше. Еще – подоткнуть пальто, проверить повязку, внимательно вглядеться в измученное лицо. – Я скоро вернусь, – уже с порога повторил Шерлок. – Обязательно. Подбадривает, скорее, себя, чем Джона. Потому что оставить его одного – не самое разумное решение. В любой момент может наступить кризис, вновь открыться кровотечение или подняться температура, она и так выше нормы на градус. Но приходится рисковать и выбирать приоритеты. С водой Джону станет гораздо лучше. На грязных трухлявых досках темнело большое пятно. Кровь. Шерлок присел рядом и провел пальцем по очертаниям, а затем обернулся в ту сторону, где стоял сам во время выстрела. Как можно было перепутать Шелдона и Джона? Как? Он должен был различить их по дыханию, узнать по шагам, по запаху, в конце концов! Но он слышал только его, только Шелдона, выделяя его приближение среди всех звуков, полностью сосредоточенный на своей задаче. Он не заметил всегда преданного Джона за спиной резвого преступника. Шелдон бросился на пол, словно знал о намерениях Шерлока, пуля попала в Джона. Такое чувство, что она задела и самого Шерлока, поразив в самое сердце. Потому что в груди разливалась глухая боль, родился страх. Теперь логика только мешала своими вариантами и кристальной прозрачностью исходов, не оставляла место надежде – глупому, но иногда очень нужному чувству. Шерлок поднялся на ноги и прикрыл пятно крови куском брезента. Джон бы улыбнулся, увидев это, и сказал бы, что Шерлок становится похожим на человека. Но Джону сейчас слишком больно улыбаться пересохшими от жажды губами, и в силах Шерлока сейчас хоть немного помочь ему, не нужно медлить. Когда за Шерлоком закрылась дверь, Джон позволил себе испустить протяжный стон. Больно. Гораздо больнее, чем при прошлом ранении в плечо, тогда отнималась рука, и все ощущения сосредоточились в плечевом поясе. Теперь же каждый вдох обещал разорвать грудь на мелкие ошметки, хотя и к такому можно немного привыкнуть. Сон почти не придал сил, но подарил тепло и успокоил. Вернее, успокоила близость Шерлока, его мерное сердцебиение и дыхание, его поддержка. Он не ушел на поиски Шелдона, не отправился за помощью, он просто не выпускал Джона из теплых объятий и старался обеспечить комфорт. Это так не похоже на него, но очень приятно. И нужно, это сейчас очень нужно Джону. Несмотря на Афганистан, на очевидный каждодневный риск, Джон никогда не верил, что закончит свои дни с пулей в сердце. Ему казалось естественным рисковать жизнью, вытаскивая других солдат с поля боя, спасать самых безнадежных и оказывать посильную помощь. Он делал свое дело, надеясь, наверное, на судьбу или провидение, а может быть, и на собственную глупость, как сказал бы Шерлок. Он улыбался и успокаивал умирающих, когда обезболивающие заканчивались, он видел страх на их лицах, но это был страх неизвестности, вполне объяснимый. Он не сравнится с тем ужасом, который читался иногда на лицах трупов, тех, кто так и не дождался помощи и умер среди песков. С ними никого не было рядом, только жара, пустыня, смерть и бесконечное одиночество. Джон постарался дышать глубоко, убеждая себя, что волноваться не о чем. Шерлок скоро вернется, наверняка, ему пришла в голову очередная гениальная идея. Он не бросит. Хотя стоило бы. До ближайшего города пешком чуть больше двух часов, полчаса на поиски больницы, если обратно ехать на машине, то можно обернуться за три с половиной часа, не больше. Джон вполне выдержит это время, сил хватит. Даже не заметит… почти… наверное. Он пошевелился, немного завалился на бок и уткнулся носом в синий шарф Шерлока. Так лучше, если закрыть глаза, то можно представить себя дома, просто уснул на диване рядом с лучшим другом. Под осторожными, но торопливыми шагами трухлявые половицы устроили стройную симфонию скрипов. В этой местности давно не было дождя, и древесина иссохлась, не привыкшая к давлению. Хорошая сигнализация для находящихся в старом домике. Шерлок поудобнее перехватил канистру с водой – почти не дырявая, очищенная сподручными средствами от ржавчины – и толкнул дверь. Рука чуть дрожала, скорее всего, от холода, но чуть торопливые, суетливые движения говорили больше о волнении. Джон лежал неподвижно, тихо, зарывшись лицом в подушку-шарф, с закрытыми глазами, рука в черной кожаной перчатке стискивала край пальто. Шерлок на миг застыл на пороге, присматриваясь. Дышит. Не спит. В сознании. – Ты мог бы не возвращаться так скоро, – пробурчал Джон. Шерлок кинул на него быстрый взгляд. Странно, почему его настроение изменилось так быстро и кардинально? – Я обещал тебе. - Раньше твои обещания не так уж много значили. Ты все извращаешь в свою пользу, и, пропади ты на пять дней, по возвращении ответил бы, что в масштабах целой жизни это не так уж много. Шерлок усмехнулся, поставил воду на пол, а рядом вывалил содержимое карманов. Успеется еще. А затем подошел к кровати и уселся на краешек. - В масштабах твоей жизни сегодня, даже пять часов – это очень-очень много. - Я умираю… - Возможно, - не стал юлить Шерлок. – Но всегда есть шанс, просто его нужно найти и использовать. - Тогда мне повезло, никто, кроме тебя, этого не сможет сделать. Шерлок усмехнулся, с нежностью глядя на Джона. Сейчас он меньше всего хотел держать контроль над эмоциями, инстинктивно понимал, что его открытость может помочь, тогда как маска холодности и профессионализма только усугубит ситуацию. Его мозг способен работать и при эмоциональной нагрузке, сейчас она только подстегивала, заставляя анализировать, сопоставлять, думать. Необходимость и страх потери в его случае оказались хорошими катализаторами. – Хочешь пить? – спросил Шерлок, улыбаясь уголками губ. – Да. Но потерплю, не так уж… – Не надо, я нашел воду. – И ты молчишь? – простонал Джон. Он смотрел на Шерлока широко открытыми светящимися благодарностью глазами. У него светлая, изумительно теплая улыбка, даже сейчас, когда лоб прорезает глубокая морщина, а во взгляде усталость и боль. Он по-прежнему доверяет Шерлоку, даже несмотря на роковой выстрел. Он верит, не сомневаясь ни на миг, так нужно, на этом держится его собственная Вселенная – прочная, огромная, сильная. Шерлок поднес к губам Джона кружку с прохладной чистой водой, пресек все его слабые попытки сделать это самому и осторожно наклонил, следя, чтобы было удобно. Джон пил жадно, тяжело дыша и обхватив одной рукой запястье Шерлока – направлял его. Прозрачные капли все равно катились по подбородку, и Шерлок осторожно вытирал их – не нужно, чтобы одежда намокла. Прикосновения к горячей коже ему не понравились и, отставив кружку, он потрогал лоб Джона. – У тебя сильный жар, гораздо сильнее, чем несколько часов назад, – обеспокоенно сказал Шерлок. Джон кивнул и с трудом сглотнул. – А у тебя очень холодные руки, ты совсем замерз. – Не важно. – Ты можешь подхватить простуду в лучшем случае, а то и пневмонию, нужно согреться. Иди… сюда. Джон чуть отогнул край пальто, приглашая Шерлока к себе. Он смотрел настойчиво и бескомпромиссно, видя в этом единственный разумный выход. Хорошо, что Шерлок носит пальто, куртки Джона явно бы не хватило, чтобы согреть двоих, даже если тесно прижаться друг к другу. Шерлок, поколебавшись, все же лег рядом, стараясь не касаться Джона своей холодной кожей. – Не глупи, – возразил Джон. – Со мной ничего не случится, мне даже жарко уже. – Это ненормально, – нахмурился Шерлок. – Твой жар. – Знаю. Антисанитария, грязные доски, отсутствие чистых повязок… заражение крови началось не так давно, пока только температура поднялась, но сомневаться не приходилось. Скоро жар усилится еще, сознание поплывет, шансы умереть прямо на этой заброшенной пристани взлетят до небес. Осознание этого разогнало все мысли и предстало единственным четким фактом. Осталось не так много времени. Если Шерлок возьмет свое пальто, чтобы не упасть где-нибудь от переохлаждения, то вполне может успеть привести помощь. Врачи сделают все необходимое, десять процентов на то, что его откачают и выходят, девяносто, что просто констатируют смерть. – Ты должен добраться до города и найти помощь, – прошептал Джон куда-то в грудь Шерлоку. Уже не такую холодную. – Тебя нельзя оставлять одного. – Ты все равно ничего не сможешь сделать. Ты будешь смотреть, как я умираю, брежу, медленно и мучительно расстаюсь с жизнью. Я… – Джон замялся, – не хочу. – Нет. Как тяжко, когда тебя видят насквозь, все страхи и истинные желания. Конечно, Джон не хотел оставаться один, наверное, действительно, последним он бы предпочел услышать в своей жизни голос Шерлока, увидеть – его глаза, всегда такие ясные, пронзительные, светлые. Но одна мысль, что Шерлок будет наблюдать, как он умирает, каждое мгновение, считать последние вздохи – одно это сводило его с ума. Потому что с этим потом очень сложно жить, чувствуя, всегда, ускользающий пульс под пальцами, ладонью – последние удары сердца. Даже Шерлоку это будет не так просто преодолеть, даже ему… Особенно ему, как хотелось надеяться. – Но тогда есть шанс. Я выдержу, Шерлок… – Нет, – он бессознательно сжал руку в кулак, а потом вдруг расслабился. – У меня есть другой вариант, он должен сработать. – Ты научился телепатии? – усмехнулся Джон и даже улыбнулся с облегчением. Верил. Знал. – Глупое занятие. Просто вспомнил кое-что и сделал выводы. – Расскажи. – Я пошлю смс с нашими координатами Лестрейду. Если он и ищет нас сейчас, то не слишком активно – прошло всего девять часов. Даже Майкрофт, наверное, не заволновался. Мы могли заночевать в гостинице, даже вполне вероятно. Хотя Лестрейд знает, что мы отправились в погоню, но не подозревает, насколько близко мы подобрались к Шелдону. Но он сразу отреагирует на смс – не в его принципах игнорировать такие серьезные сигналы. – Здесь нет связи, ты не забыл? – Здесь нет, но я знаю, где она может быть, – загадочно ответил Шерлок и в лучших своих традициях замолчал. А Джон и не спрашивал, говорить становилось все сложнее, дышать – горячо, мысли затуманились. Он ухватился за единственное незыблемое сейчас – за Шерлока. Вцепился в его руку и закрыл глаза. Так легче. Шерлок, едва Джон отвернулся, нахмурился и закусил губу. Затем, особо и не колеблясь, провел ладонью по щеке Джона, проверяя температуру, по волосам, успокаивая и его, и себя заодно, по спине, прижимая к себе чуть крепче. Нужно отпустить его… нет… нужно просто выпустить его на время, чтобы осуществить свой план. Чем быстрее, тем лучше, тем больше шансов. Но для начала Шерлок выудил из кармана пальто свой телефон и набрал короткое смс. Заранее, чтобы не терять ни секунды. Если не получится этот вариант, придется использовать запасной, чуть более долгий, но тоже дающий надежду. Джон протестующе застонал, когда Шерлок попытался встать. Он нужен ему сейчас. Именно он… – Потерпи, – едва слышно прошептал Шерлок. – Пожалуйста, ради меня… Будь живым, когда я вернусь… Шерлок почти бегом вышел наружу, сжимая во внезапно вспотевшей ладони телефон. Начинало светать, и мир вокруг окрасился в серые предрассветные цвета и будто замер, не давая вздохнуть, удерживая на месте. Река спокойно и тихо текла слева от него, ей было все равно, наплевать на Шерлока и Джона, наплевать на жизнь и на смерть. Брезент по-прежнему укрывал пятно крови на досках, и Шерлок с силой отшвырнул его – нужно видеть последствия своих поступков, а не прятать их под грязными кусками ткани. Нужно действовать, если только раскладка окажется верна. Пристань находилась в низине между двух холмов, которые, скорее всего, и блокировали сигнал сотовой связи. Не очень высокие, можно попытаться… Отчаянная надежда, мало подкрепленная фактами и доводами, безумная идея на самом деле. Шерлок отошел от пристани и остановился ровно посередине между двух холмов. Идеальная точка. Он еще раз перечитал сообщение – короткое, содержащее только суть. Слишком большое может не успеть отправиться. Оглядевшись, оценив высоту, Шерлок глубоко вздохнул, нажал на кнопку и подкинул телефон как можно выше… Туда, где должна быть связь по всем теоритическим выкладкам, просто обязана, иные варианты даже не рассматриваются. Телефон подлетел довольно высоко – Шерлок вложил всю силу в этот бросок – перевернулся несколько раз в воздухе, сверкнул в лучах восходящего солнца, завис на мгновение… и устремился обратно. Только бы все получилось… Шерлок поймал его почти у самой земли. «Сообщение отправлено», – было написано на экране. Сообщение отправлено… Отправлено. Шерлок сжал снова бесполезный телефон в руке и улыбнулся. Едва заметно, вымученно, но с некоторым облегчением. Теперь есть вполне определенная надежда, почти уверенность, что Лестрейд их найдет. Туманная дымка перед глазами, вата в голове, слабость и странная окаменелость во всем теле, затрудненность дыхания и плавающее сознание – Джон хорошо знал эти признаки. Не вспомнить уже, сколько раз пациенты описывали их, каждый по-своему, стараясь втиснуть в слова свои ощущения. А еще Джон знал, сколько пройдет времени прежде, чем горячка усилится, а сознание совсем пропадет. В этом случае он превратится в умирающий овощ, хотя, возможно, будет метаться, выкрикивая бессвязные, но от чего-то важные именно в тот момент слова. – Шерлок… – на всякий случай позвал Джон. Вдруг он уже вернулся и теперь просто молча наблюдает за ним. Или никуда не уходил, обнадежив, чтобы Джон не умер в отчаянии. Хотя последнее - не стиль Шерлока, ему и в голову такое не придет. – Когда же ты вернешься? Рядом с Шерлоком было легче. И не просто потому, что кто-то поддерживал, кто-то согревал и пытался помочь всеми силами – это, конечно, тоже. Но еще – Шерлок понимал его, сочувствовал, как умел без лишних слез и эмоций, сохраняя свою хваленую невозмутимость. Потому от его такого знакомого запаха, от его близости сердце успокаивалось, думая, наверное, что теперь оно под защитой, боль немного отступала, оставляя место надежде. Шерлок – единственный, кто может найти выход из ситуации. Джону повезло. Хотя не будь здесь Шерлока, Джон бы обошелся без дырки в груди. Двоякая ситуация. Громко скрипнула дверь. Вернулся. Джон остался лежать неподвижно, нельзя расходовать силы. Сильные руки перевернули его, чтобы снова немного поддержать голову и дать еще воды. – Тебе нужно пить, – пояснил Шерлок. – И я собрал немного орехов, ты можешь есть? – Сомневаюсь, что прожую их, – прошептал Джон. – Я могу жевать за тебя. – Как мать для своего ребенка, – продолжил за него Джон. – Ты нянчишься со мной, действительно. – Я стараюсь не потерять единственного друга, – отчеканил Шерлок и отвернулся. Наверное, чтобы скрыть эмоции, все-таки проявившиеся на его лице. Но Джон и так все понял – по голосу, по руке на своем затылке, по напряженной спине и учащенному прерывистому дыханию Шерлока. – Если меня будут оперировать, то есть не стоит. Ты же… у тебя получилось? – Тебя будут оперировать, но до этого момента ты должен дожить. И да, получилось, – и даже в такой момент в его голосе прозвучали нотки гордости за самого себя. Решил очередную загадку, остался верен самому себе. Джон закашлялся, попытавшись рассмеяться. – Хорошо, давай попробуем. Это было странно. Обычно обмен слюной – довольно интимный процесс, поцелуй попросту – связывают с получением удовольствия и обменом эмоциями, но никак не со спасением жизни. Шерлок тщательно прожевал несколько орехов и осторожно вложил получившееся месиво Джону в рот. Оставалось только надеяться, что никакая брезгливость не помешает тому проглотить пищу. Джон с трудом, но справился, еще и улыбаясь при этом, едва заметно и почему-то мечтательно. – Напомнило о детстве? – тут же спросил Шерлок. – Что? – Кормление. Напомнило тебе о твоем детстве или о детях вообще? Твоя улыбка говорит о воспоминаниях. – Или мечтах, – тихо пробормотал Джон, чтобы Шерлок его не услышал, а затем добавил уже громче: – Нет. Просто ситуация сама по себе довольно мила. – Чушь. Вполне естественный процесс. – Но редкий для взрослых людей. – Возможно. Орехи показались Джону почти пресными, видимо, вкусовые рецепторы начали отключаться. А может, это и к лучшему, потому что помимо орехового, был еще вкус Шерлока, который чувствовать было… странно и опасно. Не оставляла навязчивая ассоциация с поцелуями без необходимого прикосновения губ, но Джон списал ее на усиливающийся жар. Нельзя сейчас об этом думать, углубляться в списки возможного, вероятного и не совершённого. Нужно пока держаться за реальность. Еда утомила, и Джон снова вытянулся на кровати, прикрыв глаза. – Сколько понадобится времени Лестрейду, чтобы найти нас? – Еще час-полтора на все. – Много. Нужно было писать Майкрофту, у него есть вертолет. – Несмотря на очевидное преимущество в скорости вертолета перед машиной, подготовительный этап занял бы больше времени. На полчаса. – Ты считал… – Я учел все варианты. – Расскажи мне что-нибудь о себе, – попросил Джон. – О том, каким ты был до нашей встречи или в детстве. Просто говори. Пожалуйста… Чтобы слышать его голос, когда сознание начнет гаснуть, чтобы быть уверенным, что он здесь, чтобы если и умереть, то улыбаясь… Шерлок внимательно посмотрел на него – глаза блестят, щеки чуть порозовели – если бы не большая потеря крови, то сейчас пылали бы – губы пересохли, а на лбу вступила испарина, волосы намокли от пота. Дыхание затрудненное, пульс стал слабее, а на повязке появилась свежая кровь. Отрицательная динамика. Отвратительная. От бессилия голова готова была взорваться – нет вариантов, как ни ищи. Наблюдать. Ждать. Надеяться. Проще было схватить Джона сразу и донести на руках до города. Это было бы действие, глупое, нелогичное, возможно, оно бы уже привело к трагическим последствиям, но – эгоистично – не пришлось бы сидеть на месте и ждать. Самое сложное началось сейчас. – Хорошо, – Шерлок снова притянул к себе Джона. И нервно сглотнул – совсем горячий, инфекция распространяется быстрее, чем он думал. Одна его рука по-прежнему была на пульсе, другая – просто обнимала и прижимала к себе. Так лучше. Джон застонал и приоткрыл глаза. Еще в сознании. Держится. – Мне было шесть лет, – начал рассказывать Шерлок, – когда я ушел в лес исследовать травы и деревья и заблудился. Я быстро отвязался от Майкрофта, которому было велено присматривать за мной. Это было легко – он ненавидел меня тогда, слишком часто из него делали няньку. Я сознательно решил зайти как можно глубже в лес, надеясь найти там что-то интересное, что не растет на опушках. Иногда я оставлял ориентиры для себя, но я был слишком неопытен и некомпетентен в этом плане, их быстро съели животные. Не сказать, что я всерьез увлекался ботаникой, в тот период мне было интересно практически все. Я даже в драки ввязывался из одного любопытства и позволял себя побить, чтобы потом внимательно разглядывать царапины и синяки. Я шел, перебираясь через торчащие корни деревьев, пока не устал, что ноги начали гудеть и подкашиваться. Тогда я сел, прислонившись к дереву и… уснул. Не нужно было этого делать, довольно рискованно и глупо, но я был ребенком. Когда открыл глаза, уже стемнело, и лес стал каким-то другим, и я потерял направление. Я испугался тогда, что вряд ли сам найду выход, ведь лес большой, а если идти не в ту сторону, то у меня просто сил не хватит выбраться. Обычный маленький перепуганный мальчишка, я прорыдал час и все-таки решил действовать. Не сидеть же на одном пне вечно. Я провел в блужданиях полтора дня, когда сам вышел на опушку довольно далеко от дома. Чуть позже я понял, что, знай я некоторые факты, смог бы выбраться в тот же день. Это твердил мне и Майкрофт, ему тогда здорово влетело от родителей, и он сам перепугался не на шутку. Кажется, именно тогда он и начал проявлять свою гипертрофированную заботу обо мне… Шерлок замолчал. Снаружи на грани слышимости нарастал гул – машина, и не одна. Лестрейд, наконец-то… – Джон, – позвал Шерлок, дотронувшись до его щеки. – Джон! У него было спокойное, почти безмятежное лицо, разгладившиеся морщины и грустная улыбка на губах. Шерлок всмотрелся в его лицо, стараясь найти обнадеживающие признаки – может, просто спит? Пульс стал реже, дыхание – поверхностным. Шерлок взял его руку в свою и с силой сжал – не почувствует, но иначе никак. Не выпускать ее, прижаться носом к виску и крепко обнять. Может, почувствует, может, узнает, что нельзя Шерлоку терять его. Слишком плотно уже переплелись их жизни, и теперь, чтобы сжечь Шерлоку Холмсу сердце, нужно было всего-навсего убить Джона Уотсона. И Шерлок это сделал своими собственными руками. Машины остановились около домика, несколько человек бегом устремились к нему. Скрип двери, и Лестрейд пораженно застыл на пороге. – Шерлок? – позвал он. – Что случилось? Джон… он… умер? Шерлок медленно поднял голову – его глаза блестели, будто от слез – и мотнул головой… Кто-то говорит, что умирать легко. Просто закрыть глаза и перестать чувствовать, осознавать, видеть. Дыхание постепенно замедляется, сердце больше не качает кровь, а мозг, просуществовав еще четыре минуты, навсегда утрачивает свои функции. Интересно, и где же тогда существовала эта жизнь, где был ее центр, ее источник? В легких, которые насыщают кровь кислородом? В сердце, что гоняет кровь по сосудам? В мозгу, который координирует каждое действие? Наверное, у всех по-разному. Смотря кто чем жил и что больше использовал. Хотя смерти все равно. Она уравнивает – безжалостно, непоколебимо. И какая уже разница, кем он был, этот человек, если все органы теперь – лишь бесполезные куски мяса… Смерть страшна неизвестностью для того, кто умирает, и мучительно болезненна для тех, кто остается. Кому хуже? Нет ответа. Что делать? Попытаться выжить. – Шерлок? – вновь позвал Лестрейд. – Вы должны отпустить его. Он наклонился и дотронулся до руки, скорее, иллюстрируя свои слова, чем реально пытаясь отцепить пальцы. Глаза участливые, немного грустные, одежда в беспорядке – спешил, как мог – намерения твердые, морщина на лбу и уверенность в каждом жесте. – Я знаю, – очень спокойно ответил Шерлок, но даже не пошевелился. – Еще пятнадцать секунд у меня есть. – Как вы… ладно. Вы… сможете? – Не говорите глупостей. И не мешайте. Лестрейд отступил на шаг, наблюдая, как Шерлок крепче прижал Джона к себе и что-то прошептал ему на ухо. Коротко. А затем провел рукой по щеке, по лбу, на миг задержавшись, поколебавшись… но так и не решившись сделать что-то еще. Вновь скрипнула дверь, Шерлок вскинул голову и быстро заговорил: – Пульс есть, но слабый, он потерял сознание десять минут назад, вновь открылось кровотечение, пуля прошла навылет, но, кажется, не задела жизненно важных центров, дыхание частое, поверхностное, началось заражение крови, сильный жар… Врачей трое, несут носилки, на лишние движения не растрачиваются, сосредоточенные – профессионалы. Лестрейд нашел лучших. За ними девушка, видимо, медсестра, на всякий случай, наверное, улыбается сочувственно и разглядывает Шерлока. – Мы позаботимся о вашем друге, – сказала она спокойно, когда врачи начали перекладывать Джона на носилки. – Только отпустите его, пожалуйста. Шерлок непонимающе нахмурился, медсестра взглядом указала куда-то вниз. Оказывается, Шерлок так и не выпустил руку Джона, держал крепко и не давал его переложить на носилки. Он нехотя разжал пальцы и позволил ладони Джона выскользнуть из своей. – Его нужно немедленно осмотреть, вколоть что-нибудь, поставить капельницу, сделать новую повязку, - быстро сказал Шерлок. – И как можно быстрее доставить в больницу. – Мы знаем, что делать, поверьте, ваш друг теперь в надежных руках. – Я поеду с ним. – Конечно. Вам тоже нужно в больницу, у вас переохлаждение и шок... – Я в порядке! Не обращайте на меня внимания и не тратьте силы. Джона вынесли наружу, Шерлок тут же вскочил на ноги, не забыл прихватить пальто и шарф и выбежал следом. Он поедет в одной машине с Джоном, пусть даже ему для этого придется выкинуть со своего места водителя. Джон не хотел умирать в одиночестве, и если вдруг по пути в больницу что-нибудь случится… Шерлок не простит себе, если не будет рядом. Он обещал, что не бросит. Врачи не всемогущи, аппаратуры не достает, угроза еще не миновала. Шерлок остановился около машины скорой помощи. – Кто стрелял в него? – Лестрейд оказался рядом, смотрел с подозрением, хмурился. – Я, - безразлично ответил Шерлок. – Что? Поясните, вы же не могли… – Мог. Я застрелил Джона. Теперь вы должны надеть на меня наручники и отправить в тюрьму. Но позже немного. Считайте, что я вам признался уже в больнице. – Не говорите глупостей! – Я излагаю факты. – Знаете что, Шерлок! – Лестрейд раздраженно рубанул рукой воздух. – Лучше я дождусь, когда очнется Джон, и спрошу его. Получу более человеческий ответ. – Если очнется. Иначе вам придется поверить мне на слово. Шерлок отвернулся, чтобы залезть в машину скорой помощи. Там о нем позаботятся, подумал Лестрейд, именно там сейчас ему самое место. – Они ваши друзья? – спросила медсестра. Это ее место в машине бесцеремонно занял Шерлок. С подачи Лестрейда ему это позволили. – Да… наверное, да. – Они любят друг друга. Ну, этот Шерлок точно любит. – Да нет, – рассмеялся Лестрейд, – они просто друзья. – Вы видели его взгляд? Они не просто друзья, это нечто большее. – Шерлок просто считает себя виноватым, думает, что сам убил Джона. Вы ошиблись. – Женщины в таких вещах редко ошибаются, – улыбнулась медсестра. Лестрейд недоверчиво покачал головой. А вообще… кто знает? Но прямо сейчас это совершенно не важно. Солнечный свет падал прямо на глаза, что едва открыв их, Джон тут же зажмурился. Нужно приучиться закрывать вечером штору… Хотя странно, в его комнате не должно быть солнца по утрам… Мерный писк приборов был очень знаком, как и запах лекарств и дезинфекции. Больница. Не мог же он уснуть на работе… Все тело болело, в груди поселилась тяжесть, словно ее что-то сдавливало, на пальце чувствовался пульсометр. А во рту почему-то остался привкус орехов. Или нет… Джон повернул голову в противоположную от окна сторону и вновь открыл глаза. На стуле для посетителей сидел Шерлок и пристально смотрел на мониторы. Сейчас они должны зафиксировать всплеск мозговой активности и учащение сердцебиения, в общем, наглядно показали, что Джон наконец-то очнулся. – Привет, – хрипло сказал Джон и сам удивился своему голосу – низкий, не похож на его обычный. – Что ты здесь делаешь? Шерлок, наконец, посмотрел на Джона и слабо улыбнулся. Он был бледен больше обычного, почему-то одет в больничную рубашку и явно сидел в неудобном кресле уже очень давно. – Ты удивлен? – спросил он. При желании он мог бы протянуть руку и коснуться Джона. Обычно кресла стоят у стены, метрах в двух от кровати, если, конечно, посетители сами не пододвигают их ближе. – Да… ты никогда не тратишь время на глупое посещение больницы. Я два раза попадал сюда, но ты никогда меня не навещал. – На мне дурацкая больничная рубашка, я выгляжу отвратительно и таскаю за собой капельницу, – он ткнул пальцем в тонкую металлическую стойку рядом с собой, которую Джон не заметил. – Вряд ли я пришел в таком виде из дома. – Боже мой, Шерлок! С тобой все в порядке? – Джон приподнялся на кровати, чтобы получше рассмотреть его, но тут же упал обратно, остановленный трубками, тянущимися к его собственному телу, и жестом Шерлока. – В порядке, ничего серьезного, – он все-таки протянул руку и коснулся локтя Джона. Убедиться, что тот теплый, живой и настоящий. Что это не очередной кошмар – последствие пережитого и горячки от пневмонии, где Джон неизменно умирал, стоило только Шерлоку поверить, что все обошлось… Джон скептически поджал губы. Не поверил. И ладно. – Сколько я был без сознания? – Операцию сделали четыре дня назад, сейчас ты на антибиотиках, показатели приходят в норму. – Так долго? – Ты… – Шерлок вздохнул. – Ты едва не умер в машине скорой помощи и еще раз – на операционном столе. Врачи боялись, что ты вообще не очнешься. – Это… – Джон потянулся и накрыл руку Шерлока своей. – Это должно быть тяжело для тебя. – Я хорошо знал статистику, я был готов принять твою смерть, она была наиболее вероятным исходом, – деревянным голосом возразил Шерлок. – Ты хоть сам себе веришь? – Не особо. Джон рассмеялся, но тут же замолчал – смех отдавался болью в грудной клетке. Он смотрел на Шерлока, на его взъерошенные волосы, на удивительные, совсем не холодные глаза, на улыбку, которая теперь не сходила с его лица, на почему-то покусанные обветренные губы… Шерлок волновался, очень. Но сейчас упорно отрицал это. Он был рядом, точно, всегда, как Джон и просил. И тогда, в скорой, когда наступила клиническая смерть, именно его прикосновение и голос заставили сердце вновь биться. Врачи почти отчаялись, а Шерлок схватил его руку и просто сказал: «Ты должен жить. Я рядом». Или это только приснилось Джону? Вполне вероятно, что он так и не приходил в себя по пути в больницу и не слышал ничего. Игра воображения или просто сон. – Ты не виноват, – сказал Джон, чтобы разъяснить ситуацию до конца. – Лестрейд тоже так сказал и отказался меня арестовывать. Если, конечно, ты не заявишь на меня. – Нет. Нет. – Это не разумно. – Наоборот, это очень правильно, – улыбнулся Джон. – Я поймал Шелдона, то есть, подсказал Лестрейду, где он должен быть. – Ты не скучал без меня. – Да нет. Хотя лгу, скучал. Прости меня. И спасибо, что выжил, – Шерлок отвернулся. Его дурацкая привычка, когда эмоции берут верх и становится невозможно себя контролировать. Он был в диком напряжении, пока Джон лежал без сознания, он ждал, приходил ночами, спал в чертовом жестком кресле, только чтобы быть рядом. Он обещал. Странно, сентиментально, иррационально. Кажется, он и пневмонию подхватил специально – только, чтобы оставаться в больнице. – Спасибо тебе, что был рядом, – серьезно сказал Джон. – Ведь это была всего лишь просьба. – Она могла стать последней. – Тебе так важны чьи-то просьбы? – Твои – да. – Наконец-то… – тихо пробормотал Джон, чтобы Шерлок его не услышал. Он прикрыл глаза и сосредоточился на своей руке. Шерлок неосознанно поглаживал ее двумя пальцами. Точно неосознанно, но от этого не менее приятно. – У Лестрейда есть новое дело, я уже просмотрел его, – заявил Шерлок. – Осталось дождаться нашего выхода из больницы. Или надеяться, что здесь кого-нибудь загадочно убьют, иначе я сойду с ума от скуки. Все возвращалось на круги своя… – Ты… не изменился. …кроме одной незначительной детали… – Я понял, без чего теперь не смогу жить. …призванной наполнить жизнь очередным смыслом… – И что же это? …который стоило почти потерять, чтобы найти. – Ты.