Я всегда буду с тобой

Огонь масляной лампы освещал комнату. Лучи играли на стенах и потолке, словно дети в песочнице. За окном шёл снег, и звуки ветра привносили в маленький деревянный домик какую- то свою особенную атмосферу. Шёл 1946 год. Война уже кончилась, но её отголоски до сих пор отдавали тенями прошлых битв и сражений. В этой войне успели пострадать все, и каждый что- то или кого- то потерял. Она прошлась по миру как чума, от которой планета будет оправляться, и которую она будет вспоминать ещё долгие годы. -Россия…ты здесь? -Да, я здесь Наташа,- Голос Брагинского был хриплым и не ровным. Смотря на его любимую, покалеченную какими только можно способами, он понимал что никогда не простит Германию. Может внешне они помирятся и договорятся о совместных взаимоотношениях, но то, что сотворил Людвиг нельзя искупить ни чем. -Прошу…подойди ко мне ближе, я не могу тебя видеть,- молвила Беларусь, поворачивая к Ивану свою голову. Россия встал со стула, поднеся его к кровати, он уселся рядом с Наташей и посмотрел на бинт, обвязанный вокруг её головы и закрывающий ей глаза. -Сильно болит?- Молвил страна, проведя по волосам лежащей девушки. -Нет, я уже ничего не чувствую,- Белоруссия отвернула голову,- я….уродина,- из под бинтов девушки потекли слёзы, невольно смешивающиеся с кровью. -Наташа,- Иван попытался погладить девушку по плечу. -Не пытайся меня успокоить!- Белоруссия резко повернулась и сдёрнула бинты с головы. Заплывшие пленой, как у мёртвой рыбы глаза смотрели на Брагинского, пытаясь его прожечь. Какая глупая шутка. Кровавые слёзы уже успели застыть в ломаные линии и предавали Белоруссии вид тех мёртвых девиц из американских ужастиков. Россию Наташа не могла напугать ни чем. То самое крепкое и изначальное чувство любви, испытанное к Белоруссии много лет назад не позволяло Брагинскому бросать девушку, какой бы она не была, и в каких бы состояниях она не была. -Не говори так,- Иван поднял торс девушки с постели, теперь Наташа скорее сидела, чем лежала,- я не разлюблю тебя никогда,- объятья России были крепкими и искренними. Мужчина почувствовал на своей рубашке тёплые женские слёзы. -Правда?- тихим голосом спросила Беларусь немного успокоившись. -Ты всегда будешь для меня самой яркой солнечной звездой в небе. Больше Брагинский ничего не ответил. Аккуратно повернув к себе голову милой девушки. Он поднёс её как можно ближе к себе. Их губы прижались друг к другу. После нескольких лет войны наконец то Иван почувствовал, что он дома. Мягко покусывая губы юной девушки, Брагинский старался прочувствовать свою партнёршу всё больше и больше: Я тебя люблю,- молвила Белоруссия, старавшись прижаться к России как можно ближе. Иван не на секунду не останавливался. Медленно проведя по платиновым волосам девушки, Иван начал опускть свою голову ниже. Несколько раз проведя языком по лебединой шее он забрался на кровать прямо к любимой. Белоруссия в плотную поднесла свою голову к уху славянина: Cделай это,- тихим голосом молвила девушка,- прошу. Скинув с себя всю мешающую ему одежду, страна начал медленно раздевать лежащую девушку. Длинная рубашка соскользнула с Наташи будто она была намазана мылом. Теперь Беларусь лежала перед Брагинским полностью обнажённая: Я хочу тебя,- молвил русский. Его левая рука скользнула вниз. Девушка закусила губу и томно вздохнула. Губы влюблённых снова слились в страстном поцелуе. -Ва-ня,- вымолвила в порыве страсти Белоруссия. Правая рука провела по плоскому животику девятнадцатилетней девушки. Брагинский переместился к женской груди. Он лизал и кусал её розовые сосочки, принося этим девушке максимальное удовольствие. По комнате витал приятный солёный запах. -Ваня, ещё…прошу, ещё. Голова России сместилась к самому заветному месту на женском теле. Наташа раздвинула ноги. Проникновение русского в неё давало девушке столько приятных ощущений. Девушка не могла больше ждать: Ооох.. ,- простонала Беларусь. Иван начал водить языком ещё быстрее. Белоруссия закатила глаза. Таких сильных чувств она не испытывала не разу в своей жизни. Она зажала рукой простыню кровати. Она была уже абсолютно мокрая от пота и выделений. Брагинский резко перевернул Наташу на бок, и ещё раз провёл пальцами по её киске. -У меня это первый раз….,- молвила девушка и покраснела,- будет очень больно? Брагинский провёл рукой по прекрасному юному телу. -Я постараюсь это сделать как можно нежнее. Второй раз, но уже более медленно и плавно Иван вошёл в юную Белоруссию. Девушка закусила указательный палец на руке. Ей было немного больно, но именно немного. Брагинский нежно провёл своей рукой по гладкой женской спине. Всё это возбудило Наташу ещё больше. По телу пробежали мурашки, а по шее прокатилась маленькая капелька пота. Ваня вошёл ещё глубже. Белоруссию всю трясло от возбуждения. Девушка сжала в руке простыню ещё сильнее. Брагинский резко дёрнулся. Не сумев сдержаться Наташа «айкнула», но постыдившись своего крика, тут же зажала рот рукой. Из дырочки потекла кровь. -Ты в порядке?- виновато спросил Россия -Мне скорее приятно, чем больно,- сказала на выдохе Наташа,- продолжай Вань. На лице девушки показалась искренняя улыбка. Как же давно Брагинский не видел свою любимую такой счастливой. Движения России были плавными и нежными. Для удобства он поднял левую ногу Белоруссии, и обхватив своей рукой её за грудь. Девушка вымолвила имя: «Ваня». Страна наращивал темп, он уже еле сдерживался. Ещё немного, ещё чуть - чуть. Белоруссия стона во весь голос, казалось, что её любимое имя она произносит уже каждую секунду. Брагинский успел уже успеть войти в девушку на столько глубоко, на сколько это уже было можно. -В-а-н-я!- выкрикнула Беларусь. Россия зарычал. Всё его тело резко содрогнулось в каком- то своём безумном ритме, и он остановился. Внутри девушке стало горячо и приятно. Для неё это было непередаваемое ощущение. Ваня слышал её тяжёлое дыхание, чувствовал её влажное тело, впервые он познал Наташу так близко. -Тебе было приятно?- сказал Ваня вынимая свой член из девушки. -Это…это…я,- на глаза у девушки навернулись слёзы. Ваня поцеловал юную красавицу в щёку. -Я никогда, тебя не брошу и не оставлю. -Правда?- Наташа хмыкнула. -Правда. Шёл 1946. России и Белоруссии предстояло ещё многое пережить и испытать, но как говорил один известный человек: «А впрочем, это уже совсем другая история».