Подобно всем святым, ладони вместе слагая, мы лобзание дарим

Дин снова пьян, Бобби что-то изучает внизу, Сэм отрубился в гостиной, и всё отстой, потому что они не нашли ничего существенного об альфах или чистилище за все эти недели, а Кас больше не снабжает их информацией с этой своей гражданской войной на Небесах, так что занятий помимо сидения и размышления особо не предвидится. А когда Дин начинает размышлять, он начинает чувствовать себя кретином, потому что всегда думает о Касе и о том, как всё тупо и отстойно. Так что раз уж он пьян и вымотан, он решает а почему бы и нет и молится. - Дорогой Кастиэль, если ты не сильно занят, отсасывая своему приятелю Бальти… серьёзно, он зовёт тебя Касси, вы друзья с привилегиями или что? Потому что это тупо, если хочешь знать моё мнение, но, э, короче. Да. Если есть минутка, не соизволишь ли притащить сюда свой пернатый зад? Было бы круто. Дин не успевает открыть глаза, а уже слышит мягкое шуршание крыльев и тихий вздох. - Я нахожу неподобающими твои предположения о моей интимной связи с одним из ближайших моих братьев. Дин открывает глаза и пожимает плечами. - Ну не знаю. Он смахивает на придурка, который не прочь пробраться тебе в штаны. - У твоей молитвы была какая-то цель? Или ты призвал меня, чтобы оскорблять мою семью? Дин вздыхает и поднимается с кровати, в извиняющемся жесте приподнимая руки. - Прости, чувак, прости. Я, э, позвал тебя, потому что… потому что… - Дин хмурится и пытается вспомнить, зачем звал Каса; ангел снова вздыхает, кладёт руку на плечо Дина и ведёт его обратно к кровати. - Ты пьян. Не тревожь меня в таком состоянии. - Я не пьян, - нелепо врёт Дин, и Кас не обращает на него внимания. - Я бы не явился, если бы знал, но твои пьяные молитвы неотличимы от обычных. - Хочешь сказать, я плохо молюсь? – икает Дин, падая на кровать из-за толчка Каса. - Да, - Дин хмурится и выжидательно смотрит на Каса. Тот вздыхает. – Я бы научил тебя положенным молитвам, но тебе вряд ли интересно, - Кас отступает, возвращая Дину личное пространство, но тот ловит его за руку и удерживает. - Интересно! – Кас смотрит настороженно, не зная, верить ли ему, но в ответ на терпеливый взгляд Дина решает, что вреда не будет. Он садится рядом с ним на кровати и складывает ладони вместе. Дин корчит рожицу: - Серьёзно? Без рук никак? - Да, Дин. Хмыкнув и закатив глаза, Дин послушно складывает руки вместе. Он никогда так раньше не молился – обычно его молитвы включали в себя едкий сарказм и раздражение из-за церемониальности или отчаянную мольбу и взгляд в пустое небо. Кас кивает. - Закрой глаза. Дин послушно жмурится. - Теперь думай, - голос Каса звучит невероятно близко и отдаётся в груди; по какой-то причине с закрытыми глазами это кажется ещё более возбуждающим. Дин не знает, о чём ему полагается думать, но единственное, что сейчас вертится у него на уме, это Кас, голос Каса и губы Каса. – Когда молишься, нужно сначала обратиться к кому-то. Обычно люди молятся нашему Отцу, но ты можешь просто позвать меня. - Д-дорогой, э, Кастиэль, - медленно говорит Дин и вдруг чувствует, что Кас ёрзает. Его тянет открыть глаза, но он сдерживается, желая снова услышать голос Каса. - Сосредоточься на том, чего ты хочешь. Что тебе нужно. Ты должен дать ясно понять, чего просишь у Бога… чего просишь у меня и о чём молишься. Дин чуть вздрагивает, ясно видя, как движутся губы Кастиэля, как касается зубов его язык, и он хочет… ему нужно… нужны эти губы на его губах, и он может представить, как они скользяще касаются друг друга в шумном, жадном беспечном поцелуе. - Молитвы связывают… людей с небом. Э, когда м-молишься конкретному ангелу, это, э, как телефонный звонок в один конец. От Дина не ускользает неожиданная заминка в голосе Каса, но он ничего не говорит, терпеливо выжидая и по-прежнему думая о Касе, губах Каса и губах Каса на своём… - Дин, пожалуйста, я же слышу тебя, - шепчет Кас, перебивая его мысли, и Дин открывает глаза и видит, что Кас покраснел и неловко ёрзает. Дин пьян, и ему вдруг кажется, что он здорово придумал; он снова складывает ладони и закрывает глаза. – Дин? Что ты делаешь? – обеспокоенно спрашивает Кас; Дин не отвечает. Дорогой Кастиэль, молится он безмолвно, чувствуя, как Кас замирает, я молюсь, чтобы ты остался со мной на ночь. Кас шумно вдыхает, и Дин ухмыляется. Я молюсь, чтобы ты дал мне поцеловать тебя, толкнуть тебя на эту кровать и… - Дин, что ты… …раздеть тебя, касаться тебя всего, оттрахать твой рот и растрахать… - Дин, - умоляет Кастиэль, и Дин наконец останавливается и приоткрывает один глаз. Кас тяжело дышит, впившись пальцами в простыни, и его член заметно натягивает ткань брюк. Дин широко улыбается, опускает руки на колени и медленно облизывает губы. - Ну? Что думаешь о моей молитве? - Я молюсь, чтобы ты довёл дело до конца, - выдыхает Кас, резко подаваясь вперёд и впиваясь в его губы; Дин решает, что он ничего не имеет против молитв.