Упорство в истине

День 1       — Вы все продажные имперские твари!       — С меня хватит! — Игмунд с силой ударил надоедливого сородича по щеке. — Тонгвор, твое поведение недостойно норда! Убирайся отсюда!       — Ты не имеешь права мне приказывать, имперский прихлебатель! — кричал Тонгвор Серебряная Кровь, потрясая волосатым кулаком.       — Не желаю больше тратить время. Уберите его отсюда, — небрежно приказал ярл страже. — И никого не подпускайте ко мне.       — Да, мой ярл, — нестройным хором отозвались стражники. Игмунд со вздохом вернулся к Скорбному трону, плюхнулся на него и спросил:       — Так что там с той шахтой, дядя?..       — Ублюдки! — захлебывался в ярости Тонгвор. — Вы не можете приказывать нашему клану, куда идти и кому лизать сапоги! Мы — хозяева Маркарта!       Но ярл уже не слушал. Тонгвор с удивлением заметил, что ему не к кому обращаться с претензиями. Стражники, даже не стараясь втягивать толстые животы, фальшиво насвистывали гимн Имперского легиона. Ярл с управителем обсуждали какую-то ерунду. Вдруг сверху послышался пинок и недовольный высокомерный голос: «Тупая псина!». Тонгвор понял, что это его шанс.       — А вы, — крикнул он в пространство под каменными сводами, — мерзкие остроухие узурпаторы! Чтоб вас даэдра забрали!       Из-за колонны высунулась недовольная талморская личность.       — Ты что-то сказал, человек? — поинтересовалась она как можно более презрительным тоном.       — Да-а! — воодушевился норд. — Я говорю о вас, мерзкие эльфы! Вы начали Великую войну, вы без счета убивали наших сородичей, а теперь вы заставляете нас отказаться от нашего бога! Да вы сами проклятые еретики!       — Что-о?! — Грозный возглас Ондолемара угрожающим эхом разнесся по дворцу. — Сейчас я тебя проучу, варварское отродье…       Игмунд со скучающим видом смотрел на яростные попытки Тонгвора оторвать Ондолемару уши и не менее яростные попытки Ондолемара свернуть норду шею.       — Почему мы не вмешиваемся? — поинтересовался молодой и наивный стражник.       — Так ведь это ж клан Серебряная Кровь, — пояснил его более опытный собрат, — а с ними лучше не связываться, а то еще в шахту упекут. А что он с талморцем подрался — так это ихнее дело, не наше…       Ярл согласно кивнул, краем уха слушая их разговор, и углубился в чтение письма из Солитьюда. День 3       — Вы думали упрятать меня в шахту Сидна? Ха! Да для нашего клана это практически дом родной!       Под глазом у Тонгвора все еще красовался синяк, но это никак не могло свидетельствовать о превосходстве меров над людьми.       — Я не уйду отсюда, так и знайте! Я добьюсь того, что клан Серебряная Кровь будет услышан. Ты слышишь меня, имперская шавка?       — Не реагируйте, — устало пробормотал Игмунд, обращаясь к нервно нарезающему круги по дворцу юстициару. — Он поорет и перестанет.       — Не думаю, что вы вправе мне приказывать, что замечать и чего не замечать, — ядовито отозвался Ондолемар. По счастью, талморский капюшон закрывал надкусанное ухо.       — Ну, как хотите, — пожал плечами ярл. Ондолемар для очистки совести еще раз пнул крутившуюся возле него собаку и продолжил патрулировать жалкие развалины.       — Бесчестные твари! — Брызги тонгворовой слюны летели на шлем стражника крепости. — Вам не удастся заставить меня стать такими же предателями, как и вы!       — Ага, — меланхолично отозвался стражник.       — Заткнись, дрянь! Ты тоже продал Талоса этим желторожим ублюдкам!       — Никто не смеет называть хозяев Тамриэля ублюдками! — не выдержал Ондолемар.       — Я смею! Я герой Великой войны! Я таких, как вы, в капусту крошил!       — Заставьте его замолчать, — лениво махнул рукой юстициар: сам он уже не хотел марать руки о нордскую дрянь. Талморские солдаты, улюлюкая, бросились на Тонгвора. Стражники по-прежнему не вмешивались.       — Вы что, вообще не обращаете внимания на это безобразие? — поинтересовался Ондолемар у ярла, не желая снисходить до болтовни со стражниками. Тот безразлично отозвался:       — Когда-нибудь ему это надоест, и он уйдет.       — Хороши же у вас методы борьбы, нечего сказать…       Игмунд пожал плечами. Он на своем веку повидал немало буйных и твердо усвоил: их лучше избегать и игнорировать. Даже если они из клана Серебряная Кровь, который портит жизнь всему Маркарту. Ярлы должны быть выше своих мелочных соперников. День 8       Ярл и его окружение перестали обращать внимание на Тонгвора. Даже талморцы не реагировали на восхваление Талоса и ругательства в свой адрес. Тонгвор пробовал было подниматься к Скорбному трону, но стражники вместе с талморскими солдатами упорно спихивали его вниз. К счастью, Подкаменная крепость была большой, и норду было кому выговориться.       — Ах вот как?! — Каменные своды гремели от его криков. — Сначала вы забираете нашего бога, теперь наших мертвецов? Да чтоб вас самих даэдра забрали!       — Я никого не забирал! — обиженно оправдывался брат Верелий. — Я лично Талоса не трогал. Я скромный служитель Аркея.       — Имперский ублюдок, вот ты кто! Почему Зал мертвых закрыт?       — Закрыто — значит, есть тому причина!       — Мы, значит, не можем даже поклониться праху умерших предков? Что ты там вытворяешь с их телами?!       — Не твое дело, Тонгвор! Пока ярл не проведет расследование — закрыто!       — Ах, ярл?!       Прекратив трясти за грудки несчастного имперца, Тонгвор устремился к лестнице.       — Эй, Игмунд! — крикнул он. — Так это все твоих рук дело? Это ты запрещаешь нам навещать мертвых? Что, никак ты отдал их талморским ублюдкам на опыты?       — Как будто нам нужны ваши гнилые покойники, — мрачно отозвался Ондолемар.       — Что ты сказал о моих предках?!!!       Юстициар прицельно плюнул в него и отошел подальше, избегая встречного плевка.       — Тонгвор, — крикнул ярл, — уйди по-хорошему, а?       — Никто не смеет приказывать клану Серебряная Кровь! Ты — всего лишь имперский прихлебатель, жалкая тень твоего неудачника-отца!       Глаза Игмунда налились кровью.       — Ну, вот этого я точно терпеть не буду, — прошипел он, вытащил из ножен меч и с яростным кличем ринулся в бой. Верелий сначала испуганно смотрел на них, прикидывая, кого потом забирать в Зал мертвых, но силы были равны, и имперец убрался к себе в закуток, по дороге бурча: «Ну и тупые же эти норды!»       — Согласен, — пробормотал услышавший его Ондолемар. С тоской посмотрел на донимавшую его псину — даже пинать ее было лень. Вздохнув, юстициар на глазах изумленных хускарла и управителя ярла уселся на Скорбный трон и принялся меланхолично грызть яблоко. Бой обещал быть долгим. День 14       — Ты слышишь меня, Игмунд? Я заставлю тебя с нами считаться! И с собой считаться! Я тебя со всеми заставлю считаться!       — Игмунд, — сочувственно обращался к племяннику Рерик, — давай выгоним его из города. Он же всю крепость на уши поднимает, спать не дает, круглые сутки требует внимания к себе…       — Если мы его выгоним, он вернется и еще братца с собой приведет. Тогда они на два голоса будут завывать о беззаконии и о произволе. А так Тонар не может нам предъявить претензии, что мы дурно обращаемся с его братом. Мы ведь не заставляем его замолчать и терпеливо слушаем.       — Мой ярл, — просительно взглянула на него Фалин, — можно мы насадим всю эту семейку на вертел и поджарим? Столько проблем одним махом будет решено…       Игмунд вздохнул.       — Не так-то все просто, Фалин. Ты же знаешь, у этой семейки большие связи, в том числе и с Ульфриком. А я не хочу, чтобы он снова приходил сюда и сотрясал город своим Криком. Пусть уж лучше кричит Тонгвор, от него хотя бы вреда меньше.       Хускарл со вздохом кивнула:       — Вы, как всегда, правы, мой ярл. Но у меня уже болят уши.       Ондолемар сидел на каменной скамье, подперев голову кулаком. Тупая псина преданно смотрела ему в лицо.       — Что я делаю со своей жизнью? — полным безысходности тоном спросил юстициар. — Вместо того, чтобы служить Доминиону на родине, жить в своем доме, приятно проводить время с девушками, наконец, я сижу здесь, как заключенный, и слушаю еретический бред сумасшедшего. Что будет дальше? Мертвецы восстанут из могил Зала мертвых? Сюда заявятся даэдра и устроят безумную оргию? Ульфрик Буревестник станет императором Тамриэля?       — Гав, — радостно отозвался пес.       — Боги, за что мне все это?       — Вас настигнет суровая кара! — продолжал заходиться Тонгвор, словно кот в месяц Первого зерна. — Когда наш клан придет к власти…       — Мой ярл, — с чувством выдохнула Фалин, — я больше не могу. Я ухожу.       — Куда? — с беспокойством посмотрел на нее Игмунд.       — На кухню. От этого ора у меня зверский аппетит разыгрался.       — И то верно, — оживился Рерик. — Пойдем перекусим. Все равно никто в крепость не сунется, пусть Тонгвор поскучает.       Ярл с готовностью слез с трона и последовал за ними на кухню. Оттуда доносился сладостный запах жаркого. «Захватите и мне булочку» — хотел было попросить Ондолемар, но это было бы недостойно талморца. Пришлось сохранять лицо в обществе собаки. День 21       — Я так и знал! Это опять ваши эльфийские козни!       — Это не эльфийские козни, а двемерская балка! Немедленно положите ее на место… На место, я сказал! Не надо ею размахивать!!!       — Ты видишь, Хьялти? — поинтересовался Ондолемар у сидевшего рядом с ним на полу пса. — Даже до Колсельмо добрался.       — Отстаньте, говорю! — нервно махал руками солидный ученый, уворачиваясь от яростно размахивающего балкой Тонгвора. — Вы хоть знаете, с кем имеете… Ай!       — Ни стыда, ни совести, — сочувственно кивнул Рерик. — А ведь Колсельмо — уважаемый эльф…       — Я вас всех насквозь вижу! — орал Тонгвор. — Вы все против Талоса… а, даэдра подери!       Молния Колсельмо пришлась как нельзя более кстати. Оглушив на время норда, ученый поспешно поднимался по ступеням к трону. Его племянник старался не отставать.       — Безобразие, — бурчал Колсельмо, отряхиваясь. — Никакого уважения к науке!       — О, — благодушно повернул к нему голову Игмунд, — перебирайтесь к нам, Колсельмо. У нас тут места хватит.       — Мне не дают работать! Этот ненормальный кричит, как раненый тролль, и разбрасывает мои находки! По крайней мере, в музей он не заберется. Но мои эксперименты…       — Может, повременим пока с экспериментами, дядя? — предложил Айкантар, глядя по сторонам голодным взглядом. — Тут кухня рядом…       — Какая еще кухня, как ты мо…       Ученый встретился взглядом с Фалин и тут же проглотил язык.       — Да? — спросила она.       — Нет-нет, — сдавленно пропищал ученый, — ничего.       — Давайте же, дядя, — подтолкнул его Айкантар, готовясь исчезнуть в недрах кухни. — Вы так давно готовились к этому!       Все вопросительно посмотрели на Колсельмо. Набрав побольше воздуха в грудь, он фальшиво запел:       — А не спе-е-еть ли мне пе-есню… А-а-а Фалин?       Дальнейший текст был плохо слышен из-за истерического смеха свалившегося на пол Ондолемара, но хускарл была глубоко тронута и стиснула ученого в объятиях.       — Я тоже тебя люблю, Колсельмо, — улыбнулась она. — Только не пой больше, пожалуйста. День 31       Под лестницей, ведущей к Скорбному трону, образовался военный лагерь. Гарнизон состоял из одного Тонгвора Серебряная Кровь, но зато нес неустанную вахту и слово истины. Рядом с его палаткой были развешаны знамена с надписями: «Талос — наш бог!», «Ульфрик — наш король!», «Сдохни, Талмор» и «Да здравствует клан Серебряная Кровь!». Они вдохновляли норда в трудные минуты.       — Клан Серебряная Кровь будет услышан! — с пафосом вещал он. — И тогда все вы, жалкие имперские прихлебатели, падете! Мы упрячем вас в шахту Сидна, и вы до конца дней будете добывать для нас серебро! А Скайрим будет принадлежать нам и Ульфрику Буревестнику! Слышите меня, ублюдки?       — Слышим, — поддакнул Рерик, растягиваясь на скамье. — Ты молодец, Тонгвор. Ты настоящий норд.       — Не зли меня, имперская шавка! Вы забыли о том, что значит быть настоящим нордом!       — А ты нам расскажи, — предложил Ондолемар, сидевший в обнимку с верным псом. — Нам с Хьялти очень интересно.       — Настоящие норды верят в Талоса! Он — наш величайший герой и покровитель! И никакие талморские ублюдки не смогут переубедить нас и заставить отказаться от Талоса!       — Во имя Ауриэля, — заявил талморский солдат, — еще немного — и он убедит меня стать настоящим нордом.       — Ни в коем случае! — возразил Колсельмо. — Это просто глупо, недопустимо и…       Фалин зажала ему рот поцелуем.       — Не обращай внимания, милый, — отдышавшись, сказала она. — Пусть себе бормочет. У нас есть дела поважнее.       — Кто хочет сладкий рулет?       Все с радостными возгласами обернулись к Игмунду. Ярл притащил с кухни целую корзину вкусностей, чтобы не ходить туда постоянно, и теперь щедро снабжал всех едой. Его повар Антон Виран отлично знал свое дело, и за последнее время ярлово окружение основательно отъелось на казенных харчах.       Поставив корзину с остатками еды на Скорбный трон, Игмунд уселся на пол рядом с Ондолемаром.       — Сейчас смена стражи начнется, — заявил он. — Это его надолго займет. Антон для такого случая приготовил орешки в меду. Хотите?       — Не откажусь, — согласился юстициар и с готовностью запустил руку в мешочек. Под аппетитный хруст они наблюдали одноактную комедию «Ярловы прихлебатели и Великий Тонгвор»:       — …да вы все просто мерзавцы! Ярл купил вас за пару монет, и вы продали свою совесть и честь! И Талоса, вы продали Талоса! Для того ли мы проливали кровь на Великой войне, чтобы отдать Талоса на поругание мерзким эльфам? ..       — Из него мог бы получиться неплохой проповедник, — заметил Ондолемар.       — Ярл Вайтрана Балгруф говорил, что у него есть нечто подобное. Тоже стоит, заливается, восхваляет Талоса… — Спохватившись, Игмунд набил рот орехами, но Ондолемар благодушно отмахнулся:       — Подумаешь. В Алиноре иногда попадаются проповедники, которые во всеуслышание заявляют о необходимости устроить оргию во имя принца даэдра Сангвина. А вы кого-то хотите удивить своим Талосом. Это же Скайрим, в конце концов.       Ярл согласно кивнул и, продолжая хрустеть орехами, почти с нежностью смотрел на плюющегося в стражников Тонгвора. Никто не может дискредитировать Серебряную Кровь больше, чем сам клан Серебряная Кровь. И, как говорил папаша Хролфдир, «Хоркера лысого они получат, а не Маркарт».       На улице смеркалось.