Кусочки

Чёрт пойми, что чувствуешь, когда смотришь на Фрэнка. Особенно в момент первой встречи. Ты просто пялишься на него и не можешь выдавить ни слова. Это же так необычно — человек с огромной головой, сделанной из папье-маше. Чёрт возьми, пока путешествуешь, многое увидишь — и людей в таких вот штуках тоже. Но то ведь всякие фестивали, конкурсы и маскарады. А тут ты стоишь посреди улицы с растерянным видом, а напротив он, и ты такой... Серьёзно, просто вакуум образуется. А потом — вообще единственная мысль, которая бьётся в голове, — как он, чёрт побери, в этом ест?! И снова зависаешь. И вот ты стоишь и откровенно тупишь, а это чудо природы смотрит на тебя своими неизвестно-какими глазами через огромные нарисованные (голубые, к слову сказать) глазища. А потом ещё начинает говорить. «Знаешь», — произносит Фрэнк и сразу же замолкает, а ты невольно вздрагиваешь или даже подпрыгиваешь на месте, потому что это чертовски неожиданно. И ты, конечно же, не знаешь, и вообще, существование чего-то (да-да, чего-то) подобного в непозволительной близости от тебя — странно, и пусть катится куда подальше, и никогда не возвращается, и... и... И тут ты думаешь: а что я должен знать-то? И Фрэнк что-нибудь тебе да расскажет. О космосе, о животных, о звучании ветра или о грандиозной значимости простого заусенца, что всегда появляется некстати. И ты слушаешь, слушаешь, слушаешь... И в какой-то неопределенный момент обнаруживаешь себя сидящим на лавочке в парке неподалеку от той улицы, где встретил Фрэнка. А тот уже говорит о музыке и о своей группе с непроизносимым названием, которое придумала Клара (кто это, чёрт возьми, такая?!). Снова откровенно пялишься на Фрэнка и вдруг осознаешь, что он — большущий ребёнок и ходячий кусок очарования. Своеобразного, но однозначно очарования. И ты втягиваешься в этот разговор, и тоже говоришь о значимости заусенца, о песнях камней и трелях сосулек под крышами, что так редки здесь у нас. И даже если ты не особо понимаешь, о чём говорит Фрэнк, всё равно поддакиваешь и киваешь, потому что общаться с ним — прикасаться к чему-то внеземному. А когда он вдруг начинает напевать свои странные песенки обо всём, что творится вокруг, ты просто: «Воу! Этот чувак чертовски хорош!» А потом — в который уже раз, черти вас раздери?! — оказываешься в совершенно другом месте. И где-то неподалёку будет Фрэнк. И его, эм... экстравагантные?.. Его друзья, в общем. И группа их теперь в сборе. Они начинают играть, а ты сидишь в полнейшей прострации и не понимаешь — восхищаться этим многообразием ярких и живых звуков или зажать уши и убежать к чертям собачьим от этой дикой какофонии. Просто сидишь и, кажется, постигаешь законы Мироздания. И лишь через какое-то время, когда наконец доберешься до дома, к тебе придёт некое понимание. Всё это не происходило сразу. Прошла неделя или около того, — с того момента, как ты впервые видишь Фрэнка, и до последней песни — и именно в этот период случается всё это. Отрывочные события, кусочки, сливающиеся в единый безумный круговорот встреч. И имя ему Фрэнк.