Когда часы пробьют двенадцать

Вздох Майкла едва слышно затрепетал в воздухе в его невероятно тихой комнате. Он долго и упорно глядит между тонкими голубыми линиями на бумаге. Держит карандаш наготове на случай любого приступа вдохновения, который может внезапно обрушиться на него. К сожалению, ничего не происходит. - К черту это, - бормочет он, быстро закрывая блокнот. Не задумываясь, швыряет его куда-то на пол рядом с кроватью. Разочарование стало стягиваться в узлы в его животе; Майкл всегда находит, о чем написать, каким-то образом выразить, что чувствует. Видимо, слова не являются его сильной стороной сегодня. Отвел глаза к открытому окну. Снаружи несколько бродячих лучей солнечного света танцевали над верхушками деревьев, их ярко-зеленые листья сверкали. В этом-то и особенность комнаты Майкла, он застрял на самом верхнем этаже дома, чтобы его мачеха не видела его, когда ей этого не захочется. Однако это открывало для него сюрреалистический вид на окрестности. Несколько деревьев и кустарников разбросаны по лужайке, цветы выглядывают здесь и там, пока настоящая сплошная линия деревьев находится чуть поодаль. Здесь было тихо, и Майклу это нравилось. Птичка, маленькая и одинокая, приземлилась на ветке недалеко от окна. Отдохнув там всего лишь несколько мгновений, она расправила крылья и снова улетела. То, насколько сильно Майкл завидовал этой птичке, было просто смешно. Внезапно, он почувствовал, как руки сами тянутся к блокноту. Карандаш, начав жить собственной жизнью, стал скользить по бумаге. Время от времени это все еще поражало Майкла, насколько, казалось бы, свободно на ум приходят слова. Он в блаженстве распыляется об этой задетой струне зависти, плетя стихотворение из нитей. Он почти в самом конце страницы, когда резкий стук вырывает его из мыслей. Отчаянно пытается ухватиться за идею, но она быстро растворяется из-за непрерывного стука. - Что тебе нужно? – спрашивает он. В вопросе четко слышится раздражение. Дверная ручка проворачивается, и в комнату заглядывает парень со слишком широкой для его лица усмешкой. Эштон. - Мама хочет встретиться с тобой внизу, - просто отвечает тот. Майкл с тоской переводит взгляд обратно на свою работу, прежде чем спросить: - Зачем? Глаза Эштона таинственно сверкают, ямочки на щеках становятся глубже. - Не спрашивай меня ни о чем; она хочет, чтобы ты пришел сию минуту. Майкл, зная по собственному опыту, решил, что лучше не спорить со старшим парнем. Он осторожно, с нежностью даже, закрыл свой блокнот, почти боясь, что случайно уничтожит аккуратно созданное стихотворение, и последовал за Эштоном вниз по крутым ступенькам. У него совсем не было времени морально подготовиться, как они уже достигли входа в гостиную. Майкл прошел внутрь лишь с тихим «удачи», что прошептал ему в след Эштон. Майкл даже не смог урвать момент, чтобы полностью окунуться в панику. Его мачеха сидела в углу в кресле-качалке, она носила темный макияж и держала сигарету между кончиков пальцев, выглядя как человеческое представление зла. Ее глаза пробежались вверх и вниз по нервничающему мальчику, который, казалось, не мог заставить себя двинуться с места в дверях. - Присаживайся, - медленно проговорила она. Ее голос звучит угрожающе, и Майкл почему-то может буквально видеть злую ведьму на ее месте. Он сделал, как было велено, опускаясь в самое дальнее кресло напротив женщины. Неодобрение его выбора места на долю секунды вспыхивает в ее глазах. Он делает вид, что не заметил этого. - Майкл, - начинает она, - я уезжаю из города на выходные. Парочка девушек едут в Лас-Вегас, и они буквально умоляли меня поехать с ними. Пока меня не будет, Эштон останется за главного, я ясно выражаюсь? Его глаза метнулись в сторону Эштона, который стоял, скрестив руки на груди, с чрезвычайно самодовольным выражением лица. - Но… - Никаких «но», - отрезала она. – Я буду дома в воскресенье вечером. Не смей покидать дом, пока не получишь разрешение от Эштона, и убедись, что выполнил все свои обязанности. Я ожидаю вернуться в дом, который будет в лучшем состоянии, чем сейчас. Надвигающееся чувство ужаса нависло над Майклом. Все, что он мог сделать в данной ситуации, это кивнуть. Мачеха улыбнулась ему, растягивая губы в слишком натянутой улыбке. - Я уезжаю завтра утром, и мне понадобится твоя помощь, чтобы донести багаж до машины. А теперь уходите, - жестом руки она отпустила двух парней. Майкл буквально подпрыгнул со своего места и пронесся мимо Эштона. Он надеялся добраться до своей комнаты, чтобы насладиться несколькими моментами уединения с самим собой, но у его сводного брата были другие планы. Он схватил Майкла за воротник, разворачивая и прижимая его к стене. Они оба были вне поля зрения, когда Эштон подался вперед к съежившемуся мальчику. Несмотря на низкий рост, преимущество было все еще на его стороне. - Ты это слышал? Я буду за главного, - глумился он. Эштон усилил хватку на воротнике, пока Майкл не оказался на грани того, чтобы затрястись всем телом от страха. Внезапный смех вырвался из глотки старшего парня, когда он отпустил Майкла бежать обратно вверх по лестнице. Майкл захлопнул за собой дверь. Голова кружилась, и все, о чем он мог думать, это то, что ему вот-вот придется пройти. Он обессилено рухнул на кровать, утыкаясь лицом в подушку, тем самым надеясь спрятаться от своих забот. Он хочет на улицу; ему это нужно. С того самого момента, как умер его отец, и Майклу пришлось жить с мачехой и ее сыном, его жизнь превратилась в настоящий Ад. У него даже не было времени оплакать потерю родного человека, прежде чем он был брошен в то, что можно описать лишь одним словом – рабство. Ему срочно нужно выбраться отсюда. Его мысли вернулись к той самой птичке, что давным-давно улетела. И никогда в жизни Майкл не хотел отрастить крылья так сильно.