Встреча

- Александра Андреевна, вашего ребёнка слишком много, - вещает Бегемотиха, классная руководительница моего горе-первоклассника. Разумеется, я заставляю Серёжу употреблять исключительно имя-отчество, хотя сама мысленно не прочь как-нибудь её обозвать. - Он дерётся, обижает младших, грубит, болтает на всех уроках… Никуда от неё не деться – я даже начала бояться переступать порог сего заведения. Грымза. - Что, один из всего класса дерётся? - Один, - учительница брызжет слюной и возмущена так, что вот-вот вылезут глаза, как у пекинеса. Хорошо, что сын не умеет читать мои мысли, а то вышло бы как-то непедагогично. - Сам с собой дерётся, что ли? И как он может обижать младших, если они все ровесники и самые маленькие в школе? Молчит, раздувается, словно жаба, и по её взгляду я понимаю, что она думает – таким не стоит заводить детей. Из-за таких у нас в стране бардак. Так любил говорить мой отец, который теперь души не чает во внуке. - А вот с мамой Вани Волчкова будете сами разговаривать. Ну вот. Снова. Теперь я понимаю, каково было моим родителям. Ваня стоит поодаль - маленький заплаканный мальчик, такой аккуратненький, несмотря на фингал, прилизанный, не то что мой хулиган – его, кстати, нигде не видно. Не то боится моего гнева, или совершает новые подвиги. Почему-то, когда на него все жалуются, первым делом мне в голову приходит мысль – «весь в отца», а уже потом я думаю, что стоит придумать наказание пострашнее. Мамаша Волчкова, полная блондинка в устрашающем сером пальто, смотрит на меня уничтожающе. А где гарантия, что потерпевший на самом деле – не виновник? Двадцать минут спустя. Мы идём домой. - На тебя все жалуются. У Сергея настолько недовольный вид (уже где-то видела такое выражение лица), что я не могу долго сохранять строгость. Честно говоря, не стоило многого ожидать, если выпуск его группы из садика воспитатели отмечали целую неделю. - Он не дал мне математику списать. И вообще он козёл. Тупой причем. Негативное влияние окружающей среды, как говорит один из моих друзей. Ну не могу я свою речь контролировать, когда количество козлов (и бегемотих) в окружающей среде значительно превышает норму. - Что за слова? Ты же обещал вести себя хорошо. И вообще, какая у вас там математика? Интегралы? Вздыхает с видом «не мы такие – жизнь такая». И глаза честные-честные. Иногда я думаю – что было бы, живи мы с Колькой вместе? Спокойная жизнь. Спокойный ребёнок. Вот только свекровь… со стадом тараканов в голове. А тут мальчик – сплошной адреналин. - Саша!!! Что-то жутко знакомое, из прошлого, когда я ещё не знала про Серёжку. Эх, курсанты… Капитан, не то лейтенант. Коля две недели пытался научить меня различать звёзды и звания, но не подействовало. Встречный прохожий – вспомнила, тот чудик из деревни, кажется, Гена, – забросал меня вопросами. Как там Логопед? А это ваш сын? Вы встречаетесь с остальными? - Нет, я семь лет не видела этого вашего Ковнадского. Ну, да, так получилось, а что делать. Нет. Не из-за свекрови (Сергей неприлично хихикает). Варнава. Сплошная эмоция, ещё бы – они с однокурсниками за это время виделись едва пару раз. Переписываются. У Прохорова (вспомнить бы, кто это) уже трое девчонок. Полковник Полярник и ещё кто-то. Что-то про ананасы с фикусами. - А это ваш сын? Как зовут? - Серёжа. - И у меня, тёзки, надо их обязательно познакомить, только ему четыре года! Вглядывается в лицо сына. Блин, ты договоришь когда-нибудь? У нас дома кот с голоду скоро помрёт. Тебя что ли жена дома не ждёт? - А он не похож на Кольку! И на тебя не очень… А я-то думала, что главный по части бестактности у них в училище был Перепечко – вот уж кого точно не забуду. Вспышка понимания озаряет лицо собеседника. - Это же… не то, что я думаю? - Мама меня у цыган украла. - Сергей, загляни в киоск, можешь купить, что хочешь… в пределах разумного. Опять придётся мириться с неправильным питанием и неисправимым шопоголизмом у детей младшего школьного возраста. Ума не приложу, почему мне хочется выложить Гене всю правду – официальная версия среди его бывших однокурсников гласит, что мой сын таки потомок великого рода Ковнадских. Может, потому, что его отца уже давненько нет в живых, а так… вспомнить, что ли. Пожаловаться. Человек, который провел с Женькой четыре года в одной казарме, поймёт, что на меня свалилось. Варнава в восторге. - Правда?! Вы же с Брагой в контрах были. Я слышал, что ты терпеть его не могла. В голове не укладывается. А я всё думаю – на кого он похож… а все говорят, что мой на Гончара смахивает… - Случайно получилось, - уклончиво говорю я. – Он мимо проходил. Подожди. И бегу оттаскивать сына от огромной дворняги, которую Серёжа, ходячее приключение, явно решил прописать у нас дома и теперь тащит за хвост вместе с незнакомой рыжей девчушкой. - Гончар будет рад, - доносится вслед голос Варнавы. Даже не сомневаюсь.