* * *
Смысл происходящего ускользал от него. Наверное, если бы он появился в коридоре раньше и застал начало спора, все было бы понятно. Если не полностью, то хотя бы в общих чертах. Не может же пари между двумя футболистами, по десять раз на дню принимающими мяч лбом, иметь какие-то заковыристые истоки или сложные правила. Однако когда Стайлз вырулил из-за поворота, сжимая в объятьях стопку распечаток и замусоленный учебник, Дельгадо и Лейхи уже перешли из стадии «брось, бро, не смеши меня, приятель» в стадию «держись, сукин сын, сейчас я тебе покажу». Стоя друг напротив друга, Скотт и Айзек пили воду из двух здоровенных пластиковых ведер. В таких ведрах в кафетерию, расположенную на территории школы, привозили майонез, и Стайлз задумался было, каким образом этим двум умникам удалось их раздобыть... но быстро решил, что на данный момент этот вопрос являлся далеко не главным. Скотт и Айзек пили, торопясь так, будто отставшему грозило четвертование лошадьми. Вокруг них уже собралось плотное кольцо болельщиков, самым неистовым и горластым из которых являлся, ясное дело, Джексон Уиттмор. Дельгадо удерживал свое ведро обеими руками, и Стайлзу было видно, как вздулись мускулы у него на руках, как быстро и размеренно ходит вверх-вниз кадык. Он в кой-то веки снял свою футбольную куртку. Теперь ее держал какой-то малыш, стоящий неподалеку – причем держал с таким почтением, будто мечтал об этой чести всю свою сознательную жизнь. Айзек явно проигрывал. Он слишком торопился, и оттого постоянно захлебывался, кашлял и сбивался с дыхания. Вода лилась мимо рта прямо ему на грудь и под ноги, расползаясь по полу небольшим озерцом. Стайлз заметил, как Арджент, стоящая рядом с друзьями, тяжело вздохнула и украдкой прикрыла глаза рукой. - Давай, черт тебя дери! – ревел Джексон, подпрыгивая от возбуждения. Разобраться, за кого именно он болеет, не представлялось возможным. – Еще немножко! И не лей мимо, мать твою! Не лей мимо, иначе не получится! Стайлз покрепче обнял учебники, протиснулся сквозь толпу визжащих чирлидерш к своему шкафчику и прислонился к дверце. - Что на этот раз? – спросил он у Эрики, которая с интересом наблюдала за происходящим, обкусывая заусенцы. - Кто-то сказал им, что если очень быстро выпить ведро воды, можно опьянеть. - Если очень быстро выпить ведро воды, можно блевануть, - мрачно заметил стоящий впереди Махилани, оборачиваясь через плечо. - Уиттмору это расскажи. - Нет необходимости, скоро сам узнает. Словно в подтверждение его слов, Лейхи вдруг закачался. Неуверенно переступил длиннющими ходулями, которые выступали у него в роли ног, и выронил почти пустое ведро. Арджент и Джексон шагнули было к нему, но тут Айзек сложился пополам, и вся вода, поглощенная минуту назад, вылилась из него обратно на пол неудержимым потоком. - Прямо как пожарный гидрант, - хихикнула Эрика. Дельгадо, заметив, что противник нейтрализован, опрокинул остатки воды себе на голову, впихнул пустое ведро в чьи-то руки и вскинул вверх кулаки, празднуя победу. Насквозь мокрая футболка задралась, демонстрируя всем желающим поджарый, загорелый живот и резинку слишком низко сидящих боксеров. Толпа одобрительно взревела. Чирлидерши забились в истерике. - Пиздец, - резюмировал Стайлз. Он собрался было отвернуться и заняться замком своего шкафчика, как вдруг наткнулся на взгляд Дельгадо. Закончив свой круг почета, тот украдкой смотрел на него, то ли желая удостовериться, что Стайлз видел его триумф, то ли, наоборот, сетуя, что предмет его обожания стал свидетелем такого недостойного ребячества. Стайлз посмотрел на него в ответ, всем своим видом выражая скуку. Подумал, и для большего эффекта еще и покрутил пальцем у виска. В ответ Дельгадо улыбнулся, пожал плечами, быстрым движением стянул мокрую насквозь футболку и принялся отжимать. Чирлидерши перешли в ультразвук. А Стайлз вдруг отчетливо понял, что если не отвернется сейчас, то не отвернется уже никогда. - Ничего так! – Эрика плотоядно облизнулась. Иногда в этой обычно тихой, пугливой, измученной болезнью девочке вдруг проступала какая-то другая, незнакомая Эрика, которую Стайлз боялся. - Фигня на палочке, - не согласился он и повернулся к шкафчику. Кодовый замок решил избрать этот день днем бунта – сначала он никак не желал даваться хозяину в руки, потом всячески препятствовал благополучному набору кода. Стайлз вздохнул поглубже, на секунду прикрыл глаза, решительно изгоняя из сознания образ полуголого Дельгадо, и попробовал еще раз. Замок наконец поддался и щелкнул. – Эрика, я запрещаю тебе хорошо думать об этих людях. - Я и не говорю, что хорошо о них думаю. Я только сказала... - Я слышал, что ты сказала. – Стайлз убрал распечатки и учебник на верхнюю полку, достал вещи, необходимые для следующего урока, и угрожающе наставил на Рейес карандаш. – Тебе известно, на чем строится настоящая человеческая дружба? - На симпатии? Общих интересах? - Нет. Настоящий друг должен не только любить то же, что любишь ты... Главная его задача – ненавидеть то, что ты ненавидишь. - Я ненавижу жидкие подушки и когда у меня нет машины. - Вот и отлично, – захлопнув шкафчик, Стайлз закинул рюкзак на плечо, обнял Эрику и повел к аудитории, старательно обходя лужи на полу. – С этим я могу работать. Только, ради бога, перестань так смотреть на эту кучку придурков, хорошо? Ты в сто раз круче, чем все они, вместе взятые. Не смей забывать об этом ни на секунду, слышишь меня? Рейес обхватила его за талию и на мгновение прижалась ближе, тесно-тесно, так, что ее макушка оказалась у Стайлза под подбородком. Он улыбнулся. В отличие от Лидии, которая обожала физический контакт и не видела ничего зазорного в том, чтобы хватать своих друзей за различные части тела по поводу и без, для Эрики такие проявления симпатии были редки. - Спасибо, - с чувством сказала она. – Я, правда, так рада, что кто-то так думает. - Все так думают, - твердо сказал Стайлз. – Все, у кого в голове мозги, а не шпинат. - Ладно, не перебарщивай. – Они остановились перед дверью аудитории, в которой проходили занятия литературой. Эрика расцепила объятья и попыталась кое-как пригладить ладонями непослушные светлые волосы, как делала каждый раз перед тем, как войти в какое угодно помещение. Этот машинальный жест всегда вызывал у Стайлза сложное чувство, в котором мешались воедино жалость, любовь и лютая злость черт знает на кого. – Ты уже купил подарок для Лидии? - А ты уже слетала на луну и обратно? Эрика усмехнулась и взялась за дверную ручку. - Предлагаю в этом году совместить усилия. Помирать вместе не так страшно. - От руки Лидии в любом случае будет страшно. - Ох, ты прав. Я позвоню тебе вечером, и мы попытаемся что-нибудь придумать, хорошо? - Ладно. Давай, иди уже, хватит топтаться на месте. Эрика кивнула, и, помахав ему рукой, скрылась в аудитории, перед этим не забыв снова пригладить волосы.* * *
День рождения Лидии Мартин из года в год висел дамокловым мечом над всеми ее родственниками, друзьями и знакомыми. Стайлзу и Эрике, как предводителям этой социальной прослойки несчастных, доставалось больше всего: помимо того, что на их плечи ложилась организация праздника, им также необходимо было проконтролировать все до единого подарки, которые гости собирались дарить виновнице торжества. Лидия никогда не гнушалась дешевых подношений и могла прийти в полнейший восторг от любой глупости, вроде невзрачной пластинки со старыми блюзами или застежки для плаща «совсем как у хоббитов, господи, только гляньте на это!». С другой стороны, была способна закатить истерику из-за подарка, на первый взгляд совершенно невинного. На ее шестнадцатый день рождения Мейсон подарил ей флакон баснословно дорогих духов, заработав тем самым уязвленный взгляд и лекцию на тему «поверить не могу. То есть, ты считаешь, что я плохо пахну?» Чтобы как следует разобраться во всех нюансах ее вкуса, требовалось закончить институт, все курсы которого посвящены именно этой теме. Ну, или просто расти с ней с самого детства. Правда, Эрика считала, что в этом году их ожидало послабление. В роли послабления выступал Джордан Пэрриш. Несмотря на четырехмесячный стаж, их с Лидией отношения еще не успели перейти из восторженно-влюбленной стадии в ту стадию, где Джо, подобно своим предшественникам, превращался в раба всех ее капризов. Стайлз придерживался мнения, что процесс затягивается оттого, что они до сих пор не переспали – Пэрриш, в отличие от большинства копов, не только оберегал законы штата, но и соблюдал их. Конечно, озвучивать свои предположения он не спешил... Однако нетерпение, с которым Лидия ожидала своего совершеннолетия, лишний раз подчеркивало его правоту. Так или иначе, Джо предложил в кой-то веки раз не надираться до чертей зеленых дешевым алкоголем в загородном доме покойной Лорейн Мартин, а отправиться в приличный паб. Приличный паб подразумевал узкую компанию, и предложение было принято единогласно. Изощренная пытка под названием «устрой день рождения для своей лучшей подруги» откладывалась еще на год, и Стайлз испытывал по этому поводу невероятное облегчение... Впрочем, отсутствие громадной вечеринки не означало, что ему не придется ломать голову над достойным подарком. Войдя в пустой кабинет химии и устроившись на своем обычном месте, Стайлз выдрал лист из середины тетради и принялся записывать свои идеи, ожидая, пока подтянутся остальные ученики и Харрис. Первым пунктом в списке он обозначил золотое бикини принцессы Лии, вторым – костюм Чубакки, подходящий по размеру для Прады. Вдоволь насладившись собственным остроумием, зачеркнул оба пункта и попытался приняться за дело всерьез... однако в голове было пусто, хоть шаром покати. Кабинет постепенно заполняли люди. Он не обращал на них никакого внимания, снова наглухо уйдя в свои мысли. И снова поплатился за это. Черный рюкзак, со всех сторон обклеенный пэтчами с изображениями мотоциклов, грохнулся об пол. В его недрах что-то металлически бряцнуло. Хозяин рюкзака занял место рядом со Стайлзом, и не успел тот открыть рот, как в класс вошел Харрис, на ходу вскидывая вверх руку – жест, который он использовал, чтобы призвать их к тишине, будто был не молодым преподавателем химии в старших классах, а защитником в окружном суде. - Какого хрена? – зашипел Стайлз. Скотт пожал плечами с самым невинным видом, на какой только был способен, и одарил его своей коронной улыбкой – такой ясной и лучистой, что Стайлз не удивился бы, случись в Бикон Хиллс массовый перебой с электричеством. - Где хочу, там и сижу, - ответил он, как ни в чем не бывало. Стайлз скосил глаза назад, в средние ряды. Арджент сидела рядом с новенькой кореянкой, чей отец преподавал историю, Джексон достался в напарники Махилани. Лейхи отсутствовал – наверное, все еще не отошел после своего подвига с ведром. «Ну и пожалуйста», решил он, и снова вернулся к списку, приняв крайне зрелое решение игнорировать Дельгадо подчистую. Задача была непростой, особенно учитывая тот факт, что Скотт принадлежал к тому типу людей, для которых необходимость просидеть смирно целый час относилась к разряду фантастики. Он постоянно вертелся, вставлял реплики сомнительного содержания в развившуюся в классе дискуссию, и – хуже всего – то и дело задевал Стайлза локтем или коленом. Может, он и сменил футболку, но его волосы и джинсы все еще оставались мокрыми. А еще от него исходил неестественно сильный жар – Стайлз чувствовал это даже тогда, когда Дельгадо не клал свою ладонь непозволительно близко к его и не заглядывал ему через плечо, стараясь разобрать, что он пишет. Интересно, это нормально, что у него такая горячая кожа? Даже ее запах горячий. Может, он больной? Или Стайлзу просто кажется? Интересно, какая она на ощупь. Быстро ли согреются замерзшие ладони, если запустить их ему под рубашку. Быстро ли на нем высохнут джинсы? Последняя мысль ни с того ни с сего вдруг заставила приподняться волоски на загривке, а руки – покрыться гусиной кожей. И, естественно – естественно! – именно этот момент выбрал Дельгадо, чтобы подтолкнуть к нему вырванный из тетради листок бумаги. «он похож на хомяка, которого кто-то обидел», значилось в записке корявым почерком. Стайлз не хотел смеяться, но засмеялся. Очень уж точным было это определение... просто невероятно точным. Харрис и в самом деле походил на обиженного хомяка. Со своим вечно серьезным выражением лица вкупе с неизменными отутюженными блейзерами, в которые он одевался даже в самую лютую калифорнийскую жару, он выглядел вовсе не уважаемо (как, должно быть, надеялся), а напыщенно. Иногда, когда у Стайлза было хорошее настроение, ему хотелось подойти к Харрису и сказать ему, что он ведет себя нелепо. Ему двадцать пять – возможно, двадцать шесть – лет, а значит, он совсем ненамного старше своих учеников. Которые, честное слово, ценили бы его намного больше, если бы он признал ничтожность этой разницы в возрасте, а не отрицал ее, строя из себя невесть что. «Профессора Снейпа», говорила Лидия, щурясь с многозначительным видом, «он строит из себя профессора Снейпа». И Стайлз был склонен с ней согласиться. Так что он засмеялся. Ничего не мог с собой поделать. Негромко и сразу прикрыл рот ладонью, но Скотт все равно тут же просиял так, словно ему сообщили, что в этом году вместо одного Рождества планируются четыре. - Мистер Стилински, мистер Дельгадо, - громко проговорил Харрис с таким лицом, будто страдал тяжелой формой аллергии на чужое веселье, - вижу, у вас обоих прекрасное настроение? - Было до этого момента, сэр, - ответил Скотт. Вокруг захихикали. - Мистер Дельгадо, если вам кажется... - Мне не кажется, сэр, честное слово! – Скотт вскинул руки, показывая, что сдается. – Мы просим прощения, сэр. Одарив его презрительным взглядом, Харрис снова отвернулся к доске. «что ты там пишешь?» быстро настрочил Скотт, и снова подтолкнул записку Стайлзу под локоть. Тело отреагировало само, забыв посоветоваться с мозгом. Пальцы дрогнули и прикоснулись к карандашу, готовые сжать его и написать что-нибудь в ответ. Рассказать, что он выбирает подарок для Лидии – ты ведь знаешь Лидию, правда? Конечно, это та девчонка, которая отшила Джексона, когда нам было по пятнадцать. Да, это она. У нее день рождения в эти выходные, и я... В самом деле? А где... Стайлз отвесил себе мысленную оплеуху. Отвесил бы и настоящую, если бы не Дельгадо, сверлящий его пристальным взглядом. Черти в аду, о каких глупостях он думает? То, что в его голове любая интеракция со Скоттом по каким-то неустановленным причинам выглядела как нечто само собой разумеющееся – нечто привычное, естественное, настолько же обыденное, как чистить зубы по утрам – вовсе не означало, что это и в самом деле так. «не твое дело», быстро написал он в ответ. «что ты делаешь сегодня после школы?» «не твое дело Х2» Молчание. Скотт не нахмурился, на его лице не появилось выражения досады или разочарования... только между бровей пролегла тонкая морщинка, а уголки губ едва заметно опустились вниз. Стайлз вдруг почувствовал укол совести, хотя для этого не было решительно никаких причин. Дельгадо резко смял листок в руке и выбросил в окно. А потом вдруг склонился к Стайлзу и быстро зашептал, задевая губами ухо: - Дай мне один шанс. Один, и все. Потом я отстану от тебя, обещаю. Если... – он сглотнул, в горле сухо щелкнуло, и от этого звука у Стайлза разом вспотели ладони - если захочешь. «естественно, захочу», написал он прямо на столе, потому что не доверял своему голосу. Язык прилип к небу, отодрать его не было никакой возможности... а даже если бы и была, он очень сомневался, что ему удастся вспомнить, как им пользоваться. От близости Скотта кружилась голова и путались мысли, его запах щекотал ноздри, делая невозможной любую мозговую деятельность. - Тогда давай, - шепнул Дельгадо. И прихватил губами прядку его волос. Стайлз подумал, что никогда еще не был так близок к панической атаке. «НЕТ», ответил он. Смысла скрывать нервную дрожь в руках больше не было. Дельгадо наконец отлип от него, рывком подтянул к себе тетрадь и принялся строчить что-то с ужасающей скоростью, едва не разрывая карандашом бумагу. Складка между бровей углубилась, а губы сжались в тонкую линию. Его челюсть казалась высеченной из камня, на скулах ходили желваки. Спасительный звонок едва только раздался, как Стайлз уже подхватил свою сумку и вылетел из кабинета, не обращая внимания на возмущенный окрик Харриса.* * *
Именно этого он и боялся. Здесь, в пустом мужском туалете, напротив зеркала, равнодушно отражающего бледное лицо с темными отметками родинок, он мог признаться себе в этом. «Потом я отстану от тебя», обещал Дельгадо. «Если захочешь». Так он говорил, и голос его звучал настолько правдиво, насколько только возможно, однако Стайлз все равно не верил ему. Смачивая горящие щеки ледяной водой из-под крана, он в сотый раз напомнил себе, что ему нельзя этого делать. Нельзя, если ему дорога собственная вменяемость. Стоит поддаться искушению хоть раз – и Скотт Дельгадо отстанет от него, это уж точно. Отстанет, как и обещал. Только вне зависимости от того, захочет Стайлз этого или нет.