***
— Здравствуй, сестра, — мягкий, негромкий, вкрадчивый голос прозвучал сразу за плечом. Один Праймус, верно, знал, каких чудовищных усилий стоило автоботке сдержать рефлекторный, заученный, вдолбленный в подпроцессоры в Академии прыжок-рывок-удар, и только сама Стронгарм знала, чего ей стоило изобразить на лицевых пластинах приветливую улыбку, расслабить руку с бластером и сделать аккуратный, очень аккуратный и плавный шаг вперёд и вбок (ни на йоту дальше, чем требовала дистанция вежливого разговора!), разворачиваясь лицом к нежданному и очень, очень опасному собеседнику. — Мертвокус! Продолжаешь освобождаешь подельников? — Стронгарм изо всех сил попыталась вложить в вокализацию уверенность и строгость. — Ты всё не так поняла, — десептикон выдал одну из своих осторожных полуулыбочек, разводя когтистыми лапами. — Я никого не выпускал. — А капсулы? — Стронгарм грозно нахмурилась, повела рукой. Правой. Приподнимая опущенный ствол бластера на ладонь вверх. Впрочем, хитрость не удалась: жёлтые глаза Мертвокуса моментально метнулись вниз, вперились в руку с оружием. И бластер пришлось опустить обратно. — Ты сердишься, — звериная морда Мертвокуса сложилась в сочувственную мину, жёлтые глаза снова поймали встречный взгляд. — Сердишься, и я не могу тебя за это винить. Но посуди сама, вы обманули меня! Вы, автоботы, подстроили мне ловушку и атаковали сразу с трёх сторон, в союзе с людьми. Разве мог я дать себя снова пленить, отбросить свой единственный шанс оправдаться? Его голос был так ровен, так ритмичен, он рокотал так успокаивающе, и руки жестикулировали так плавно... — Погоди! — Стронгарм вздрогнула, осознав вдруг, что рокот Мертвокусова голоса её действительно заворожил, и она стоит (перед опаснейшим беглым заключённым!) рассеянно покачиваясь и глядя в точку, почти уже не слыша его слов и бродя мыслями где-то далеко. Вздрогнула, осознала — и отшатнулась на полшага назад, вскидывая руки. Но Мертвокус, к его чести, стоял ровно там же, где и раньше, не попытавшись приблизиться и на полшага. И продолжал глядеть всё так же ровно своими жёлтыми глазами. — И-и... извини. — автоботка опустила обратно вскинутый было, но остановившийся на полпути бластер. — Всё же ты напал на меня тогда. Связал цепью... Она почувствовала лёгкий стыд. Ведь в этот раз Мертвокус не воспользовался ситуацией для нападения! — А... а капсулы? Они открыты... Они уже были открыты, когда ты их нашёл? Для чего они тебе? — Эта для тебя, — качнулась когтистая рука. В первое мгновение Стронгарм показалось, что она расслышала неправильно. Что она чего-то недопоняла. Она замешкалась лишь на короткий миг! Но когда, осознав сказанное, она начала поднимать руку с бластером, когтистая лапа, продолжая небыстрое в первый момент движение, метнулась широким полумесяцем, нанося удар. Стронгарм почти успела отшатнуться назад. Почти ушла от удара! Но Мертвокус оказался самую чуточку ближе, а его рука оказалась самую чуточку длиннее, чем казалось кадету Стронгарм. Хлёсткий удар вырубил гироскопы головы; оптика рухнула в блокировку, спасая линзы и тончайшие сервомеханизмы, сотрясение прокатилось по логическим схемам, гася сознание.***
— На самом деле, я хотел сказать, что эти капсулы для вас, — голос Мертвокуса был первым, что услышала Стронгарм, придя в себя. — Цепью тебя связывать, конечно, было глупо... Слева и справа... Что-то застило свет по сторонам. Когда оптика наконец сфокусировалась, позволив видеть, автоботка поняла, что находится в тюремной капсуле. И не может толком пошевелить руками. Верхняя половина её тела как будто бы полностью отнялась. — Ты снова меня связал? — она оперлась затылком, пытаясь приподнять плечи и выгнуться таким образом, чтобы посмотреть через голову, «назад». Туда, откуда доносился голос. Когтистая лапа легла ей на лоб, укладывая обратно; тёмный на фоне неба зверомордый силуэт возник в поле зрения. — Мне не нужно было этого делать. — руки Мертвокуса обхватили её голову, помогли посмотреть «вниз», вдоль тела. Действительно, цепей не было. Не было вообще ничего — кроме закрытых средних створок капсулы и тела самой Стронгарм. — Ты перебил мне двигательные цепи?! — выдохнула автоботка, чувствуя, как холодеет от ужаса: Ремонтироваться на Земле было решительно негде! — Я поместил тебя в капсулу. — Мертвокус уложил её голову обратно, отвернулся, рисуясь в профиль. — Это тюремная капсула наивысшей безопасности, сестра. Она обездвижила твои верхние конечности и лишила тебя способности драться или стрелять. Я мог бы обездвижить тебя полностью, оставив в сознании на долгие, долгие эоны! Ты не знала, что тюремная капсула может творить такое? Я знал. Но я не стану этого делать. Я просто не хочу гоняться за тобой по всему лесу, умоляя выслушать. Ведь я действительно изменился!.. «Да-да, конечно!» — на этот раз Стронгарм уже не позволила себе поддаться на чарующую ритмику голоса десептикона. По правде говоря, это в большей степени была заслуга кипевшего в искре негодования. Злости на собственную доверчивость и чужое вероломство! Пока Мертвокус болтал, Стронгарм потихоньку проверила цепи передатчика и убедилась в том, что слышит эфир и эхо собственных же сигналов, поданных незаметно, в виде ответов Мертвокусу угрюмыми «Угу», и «Ммм!» Передатчик работал. А значит, было время действовать! — Если ты действительно изменился, ты должен был научится доверять — вставила кадет сразу же, как только наметилась пауза в проникновенном («И наверняка насквозь лживом!») монологе. — Мы, автоботы, умеем доверять друг другу. Мы знаем, что товарища необязательно оглушать и обездвиживать, чтобы просто поговорить. Мы умеем договориваться словами. А не только силой оружия, подстроив ловушку на лесной полянке, под обрывом. Мертвокус не отреагировал на сделанную паузу. Его жёлтые глаза продолжали смотреть на Стронгарм всё с тем же вежливым ожиданием. Впрочем, его реакция интересовала Стронгарм менее всего. Произнося свою речь, она дублировала её в передатчик, и специально вставляла указания на их с Мертвокусом местонахождение. Сайдсвайп, напарник, просто обязан был услышать её слова! — Если ты хочешь доказать, что изменился. Если хочешь, чтобы я поверила тебе, прояви добрую волю. Выпусти меня. Я обещаю, что не стану на тебя нападать. Ты знаешь, автоботу можно верить. Мы сядем где-нибудь на просеке, будем смотреть на низинку и говорить. Выражение морды Мертвокуса оставалось непроницаемым. — Будем говорить, пока солнце не коснётся верхушки холма. Это будет так красиво смотреться с дороги. Ельник. Лысый склон. Солнечная корона на... Прозрачное стекло крышки капсулы скользнуло сверху-вниз, и Стронгарм почувствовала, как мокрой губкой залепила акустический канал тишина эфира! — Оууу-тпуу-ууусти ме-ыыы-ния-ааа! — кадет сумела выдавить из ставшего вдруг непослушным вокализатора эти два трудноразличимых слова. Выдавила, всё ещё строя невинные глазки Мертвокусу сквозь прозрачную крышку. В тщетной надежде, что обман сработает! Но тот вдруг ухмыльнулся во всю пасть, разом сметя с морды обычную учтивость, хихикнул гаденько; жёлтые глаза его сузились зло и хищно. И Стронгарм поняла, что раскрыта. Он знал! Знал и всё же позволял ей отправить её зашифрованное сообщение! Подлец! О, какой же он всё-таки был подлец! Он просто стоял там, снаружи, и скалился, наслаждаясь видом беспомощной автоботки, оказавшейся в плену стазисной капсулы! Автоботки в его плену! Автоботки, неспособной пошевелиться или позвать на помощь. О, как это было невыносимо! Правда, совсем в стазис Мертвокус пленницу отправлять почему-то не торопился... Верхняя крышка оставалась задвинутой только наполовину. Оставляя свободными (и активными!) ноги. «Ноги!» — Стронгарм вдруг поняла, что наполовину закрытая (в нарушение всех регуляций полицейской службы) крышка капсулы всё ещё даёт ей возможность освободиться. Один удар коленом, и крышка должна откатиться обратно вверх! Полностью отключая все стазисные поля в крайнем верхнем положении! Словно в ответ на мысль Мертвокус вдруг повернулся и исчез из поля видимости. До слуха Стронгарм донеслись удаляющиеся шаги. Удар! Колено со звоном врезалось в металл нижнего края крышки. Удар пришёлся неловко. Крышка оказалась чуть выше, чем казалось Стронгарм поначалу. Она просто не доставала коленкой. Бздынь! Блямс! Бамммм! — она продолжила пытаться пнуть край, изгибаясь и упираясь второй ногой в нижний край капсулы. Пытаясь достать как можно выше, ударить уверенно...***
— Стронгарм! — донеслось чуть приглушённо сквозь толстое стекло. Сайдсвайп! Он всё-таки пришёл. Стронгарм лягнула ногой воздух, пытаясь привлечь внимание. К этому моменту ей удалось столкнуть крышку едва ли на ладонь, и выше достать коленкой уже не получалось. Но Сайдсвайпу снаружи разрешить эту проблему не должно было составить никакого труда! Тем более, в отсутствие Мертвокуса, который так больше и не появлялся. — Как это ты сюда забралась? — красный остроконечный шлем возник за стеклом. — И кто так хитро застопорил крышку? «Застопорил?!» — Стронгарм отчаянно расширила оптику, в запоздалом понимании пытаясь предупредить несносного панка о грозящей ему опасности. Всё было подстроено! Её «секретное» сообщение! Её свободные ноги! Её тщетные (и такие звонкие!) пинки по застопоренной крышке! — Бееэээ-гииыыыыы! — сумела она наконец совладать с вокализатором. Но за спиной Сайдсвайпа уже поднялась бесшумная тень. Взмах когтистой лапы — и автобот рухнул как подкошенный. Стронгарм застыла в отчаянии. Всё было подстроено! Всё было зря! Снаружи звякнуло. Проскрежетало. Лязгнуло множественно, россыпью. Подлый десептикон засовывал Сайдсвайпа во вторую капсулу! Это был конец. Конец! Стронгарм отчаянно лягнула воздух. Пнула в сторону, надеясь достать невидимого обидчика. И ещё раз. И ещё! Забыв думать о целесообразности, хитрости, планах спасения, она молча, сцепив дентопластины, лягала и пинала пустоту — отчаянно и беспомощно, чувствуя, как елозит спиной по днищу капсулы с каждым пинком её непослушное, скованное стазисным полем тело, осознавая тщетность усилий, невозможность помочь пленённому (по её, её глупости!) товарищу — и всё равно продолжая иррациональную, бесполезную борьбу — просто потому, что замереть, сдаться без боя, позволить подлецу Мертвокусу запихивать Сайдсвайпа в капсулу, даже не пытаясь этому помешать — было абсолютно невыносимо! — Я же сказал, что эти капсулы для вас, — жёлтые огоньки глаз Мертвокуса зажглись по ту сторону стекла, там внизу, около ног. Когтистые лапы вцепились в лодыжки, крепкая рука обхватила, не давая лягаться, потянула обратно в капсулу; локоть прижал колени к днищу, не позволяя шевельнуться («Пнуть! Пнуть по этой самодовольной роже!»). Крышка заскользила плавно вниз, распространяя оцепенение, охватывая стазисным полем бедренные приводы.... колени... лодыжки.... Щёлк — крышка встала на место с таким знакомым, сто раз слышанным в Управлении Порядка звуком. Оцепенение охватило всё тело. Оцепенение, которого Стронгарм («Вот удивительно!») никогда не пробовала на себе. Вот только стазиса почему-то так и не наступало.... — Это капсула повышенной безопасности, сестра. — наклонился над стеклом Мертвокус. И, на удивление, в его взгляде больше не было ни хищности, ни торжества. Он снова смотрел ровно, чуть заискивающе. — Я думаю, я должен объяснить. Я подумал, что моих слов тебе будет недостаточно и решил просто произвести демонстрацию. Это должно убедить тебя. Вас обоих... Я думаю, ты заметила, что стазиса не наступило... Новая перемена, наступившая в облике Мертвокуса... Стронгарм отчего-то почувствовала, что это спокойствие, эта чуть печальная уверенность пугают её больше, чем тихий голос сразу за плечом. Это всё было... неправильно! И Мертвокус... Мертвокус продолжал тем временем: — Стазис не наступит, сестра. Капсула не станет тебя отключать. Но и из капсулы освободиться стазисное поле тебе не позволит. Ты так и будешь лежать здесь, в этом прозрачном саркофаге, глядя в небо, ведь даже головой пошевелить ты не сможешь! А рядом с тобой будет лежать твой товарищ, с которым ты даже не сможешь поговорить. Но... — ...но ты сможешь его чувствовать! — закончил Мертвокус фразу длинной паузой. Его рука стремительно метнулась куда «вверх», за голову, к верхнему концу капсулы, и Стронгарм молча расширила оптику (это пока ещё оставалось в её воле) в изумлении и неверии. Рецепторы действительно начинали ощущать присутствие второго тела, как будто бы лежащего бок о бок, на волосок от прикосновения. — Ты не знала, что ваши капсулы умеют это? — склонил за стеклом голову Мертвокус. Стронгарм действительно не знала. В Академии и позже в Управлении о подобном просто не рассказывали! — А они умеют! — с новой, неожиданной ноткой горечи продолжил десептикон. — Ты только представь себе! Твой товарищ так близко и так далеко! И ты при этом абсолютно беспомощна! О, со временем это становится просто невыносимо! Ты можешь только смотреть сквозь проклятое стекло и считать циклы. И чувствовать того, с кем не можешь поговорить и кого не можешь коснуться, не зная наверняка, чувствует ли он тоже самое или спокойно спит! Не зная наверняка, изощрённое это издевательство, подготовка к освобождению или просто глюк в системе, который некому замечать! То, о чём говорил Мертвокус, было действительно более, чем ужасно. Но... «Но я ведь не знала!!! Я действительно не знала!» — чувство вины за неведомых недо-автоботов, допустивших в систему такой баг, обрекших пленника на ужасную сознательную беспомощность, смешавшись с ужасом от представившейся картины и чувством собственной беспомощности Стронгарм, невозможности управиться даже с собственным голосом, образовали в сознании автоботки поистине ядерную смесь чувств — чувств, жгущих искру сильнее кислоты из Моря Ржавчины. — И ведь это вы, — припечатал Мертвокус ладонью по стеклу крышки, — вы, автоботы, построили эту гадость! Вы построили свои чудесные и гуманные (это слово десептикон выплюнул с отвращением) тюремные корабли! Вы продолжили упаковывать туда всех от закоренелых негодяев до оступившихся один раз, как было со мной, и отправлять в космос!.. Разразившаяся громом патетики фраза повисла тягучей паузой... После которой Мертвокус продолжил скорбно, но решительно; его когтистая лапа прошлась, поглаживая, по стеклу капсулы прямо надо лбом Стронгарм: — Вот теперь ты полежи и подумай об этом, сестра. Вместе с товарищем, бок-о-бок. Глядя в это прекрасное синее небо. День-другой. Пока вас не найдут. Если, конечно, найдут хоть когда-нибудь... Почувствуй, как это невыносимо! И Мертвокус бесшумно исчез...