Аромат лимонной мяты. Книга первая.

      – Недоумки они, дамуазель, огнекраба мне в зад! – отрезал месье Малфоа, поднимая глаза на девочку.       – Кто? – удивилась Мелисса.       – Да родичи ваши, кто же еще. Вы последняя из рода. Он угасает, не так ли? – уточнил Арман и, дождавшись ее неуверенного кивка, продолжил. – Неудивительно, что они пытались обезопасить вас с помощью этого ритуала.       Мелисса непонимающе нахмурилась, а потом до нее дошло: очевидно, учитывая ее возраст, Малфоа и мысли не допускал, что в данном случае донором является именно она.       – Хреново пытались, огнекраба мне в зад! Для начала это кастрированная формула. Серпом, – портрету, судя во всему, понравилась собственная грубоватая шутка, и он зашелся в хрипловатом смехе.       – И что осталось?       – Огрызок. Фитюлька, годная только на помочиться, – несколько секунд Арман продолжал веселиться, а потом, очевидно, сообразив, что собеседник для подобной фривольной беседы у него не слишком подходящий, слегка посерьезнел. – Вас защитили лишь от магического воздействия вроде волшебных ядов, болезней или проклятий. Напоят ли вас Уидосоросом(1), подарят ли одеяло умершего от драконьей оспы или приголубят Круцио – не суть. А вот магл с легкостью отправит вас к праотцам. И не важно, что он использует: мышьяк, удавку или нож в сердце. То же произойдет, если вы просто подавитесь рыбьей костью и вас вовремя не похлопают по спине.       – То есть ритуал разового действия?       – Да, разумеется, нет, огнекраба мне в зад! Все зависит от магического потенциала защитника. Кстати, волшебник, активировавший внешний круг вашего рунескрипта, должен быть весьма силен. Судя по набору рун, истинный первенец.       На какое-то время портрет вновь углубился в изучение рунной формулы, а потом, словно очнувшись, продолжил:       – Так вот, ритуал создает кровные узы, а по сути, энергетический канал. В случае опасности через него вы, как вампир, присосетесь к источникам магической и жизненной силы защитника и заберете лишь необходимое вам для сохранения жизни. Но если, например, в вас запустят Авадой, он, несомненно, умрет, а вы один раз удивите мир, – явно наслаждаясь произведенным эффектом, месье Малфоа пару минут молча наблюдал за реакцией девочки, переваривающей информацию, а потом звонко хлопнул себя по лбу и радостно сообщил. – Ах да, запамятовал! Вас хотят убить!       – И... как... – горло Мелиссы неожиданно пересохло, и договорить она не смогла, но портрет понял ее вопрос по-своему.       – Весьма изящным способом... – он восхищенно поцокал языком и, на секунду задумавшись, неожиданно принялся рассуждать. – Ну, или не конкретно вас. Возможно, у вашего рода есть кровник. Но это не меняет главного. За вашу жизнь я не дам и ломаного кната.       – Нет, – девочка откашлялась и, взяв себя в руки, закончила вопрос, – я имела в виду, как вы это поняли?       – Тоже мне доказательство Ансельма Кентерберийского(2)! Обратите внимание на четыре руны, крестообразно вплетенные в огамический круг, – портрет подождал, пока Мелисса развернет к себе пергамент и найдет нужные знаки, а затем продолжил. – Они формируют дополнительный энергетический канал, классическим рунескриптом не предусмотренный. Внести подобные изменения мог только маг, проводивший ритуал.       Девочка внимательно смотрела на рунную формулу: очевидно, Малфоа говорил о тех самых рунах, которые активировал своей кровью Дамблдор.       – Значит ли это, – поинтересовалась она, осторожно подбирая слова, – что, если, как вы выразились, меня приласкают Авадой, через этот канал ритуалист получит доступ не только к моим источникам силы, но и защитника?       – Именно, огнекраба мне в зад! А если нападающий будет кровным родственником вам или вашему защитнику, то и к магической и жизненной энергии убийцы. Правда, потрясающе? Обновление и оздоровление организма, увеличение срока жизни и магического потенциала в разы и всего лишь три трупа! Вы знаете, я искренне восхищаюсь этой неизвестной мне расчетливой сволочью! Так что, дамуазель, – осклабился месье Арман, – готовьтесь к покушениям. До совершеннолетия вы не доживете!       Мелисса на мгновение зажмурилась, закусив губу, несколько раз глубоко вздохнула, а потом, волевым усилием вернув на лицо прежнее невозмутимое выражение, как ни в чем ни бывало поинтересовалась:       – Ритуал обратим?       – Можете повеситься, – пожал плечами Малфоа. – На пару с вашим защитником.       – Не логичней вздернуть ритуалиста?       – А смысл? – фыркнул Арман, задумчиво потирая подбородок. – Он явно намерил себе две жизни, так что, полагаю, постарался обезопасить себя со всех сторон. Уж якорь-то у него должен быть наверняка. Может быть, хоркрукс. Или не освобожденный ритуалом созданный фамильяр.       – И что бы вы сделали на моем месте?       – Ритуал был создан для защиты последнего в роду. Как только появляется наследник, его действие прекращается. Так что на вашем месте я бы до первой крови сидел на заднице ровно. В спрятанном под Фиделиусом доме. А после сразу же вышел бы замуж и постарался как можно скорее понести, – усмехнулся портрет.       Представив себе беременного Армана Малфоа и никогда не виденного ранее, но не менее беременного Гарри Поттера, девочка раздраженно хмыкнула. Да, природа в этом вопросе была явно не на стороне Мелиссы, а идея, как заставить братца до семнадцати лет жениться и тут же осчастливить юную супругу, в голову почему-то не приходила.       – А на месте защитника? – неожиданно для себя спросила она у портрета.       Арман надолго задумался, прохаживаясь по портрету и негромко бормоча себе под нос, словно рассуждая сам с собой, а потом резко развернувшись, он посмотрел девочке в глаза и кивнул на пергамент с формулой, который она продолжала сжимать в ладони:       – Я бы нашел идиота, согласного отдать за меня жизнь.

***

      – И что это означает? Я не знаток европейских рун. Предпочитаю вязь. Вот где изящество и мощь!       Халид отложил протянутый ему лист пергамента, а потом посмотрел на Мелиссу, отмечая ее искусанные губы, бледное лицо и покрасневшие глаза, наполненные слезами. Создавалось впечатление, что она провела ночь рыдая, вместо того, чтобы спать, как все порядочные люди.       – Это означает, – девочка замялась, а потом резко подалась вперед, словно бросаясь с разбега в ледяную воду, – что вам нужно искать себе другого ученика, пока не поздно.       – С чего вдруг? – арабский маг откинулся на спинку дивана, на котором сидел, и бросил быстрый взгляд на профессора зельеварения.       Снейп с момента, как Халид появился в подземельях, и слова не сказал: он традиционно расположился за своим рабочим столом, традиционно уставившись в книгу. Вот только казалось, что текста перед собой он попросту не видит. Похоже, его куда больше интересовала прочность гусиного пера, которое он так крепко стиснул в руках, что костяшки пальцев побелели.       – Я умру, – закусила губу девочка.       «Однако», – подумал Халид, а вслух заметил нейтральным тоном:       – Все когда-нибудь умирают.       – Я умру скоро, – Мелисса вытерла скатившуюся со щеки слезу.       Раздался треск. Отшвырнув благополучно сломанное на несколько частей перо, Снейп подскочил к девочке, схватил за шиворот и тряхнул, как нашкодившего кутенка, а потом зашипел ей в лицо, не хуже разозленной кобры:       – Да черта лысого ты умрешь! Один раз уже справились!       – Ну, два справимся! Ну, три! Надо просто смириться! Ты же не можешь жизнь положить на то, чтобы меня за руки держать!       – Могу, представь себе!       – Ну, конечно! Без сна и отдыха!       – Надо будет, я тебя с того света и сидя на ночном горшке достану!       Они орали друг на друга, уже не сдерживаясь, а в следующий момент холодный вихрь раскидал их по противоположным креслам, а Халид, оставив в сторону посох, который неведомым образом оказался в его руках, улыбнулся:       – Брейк, драгоценные мои! Семейную сцену отыграете без меня. А сейчас, поскольку мы с вами в одной лодке, мне хотелось бы подробностей.       Выслушав рассказ Мелиссы и замечания Снейпа, он какое-то время сидел молча, внимательно разглядывая рунескрипт, а потом вновь откинулся на спинку, усаживаясь поудобнее.       – Что ж, теперь структура мне ясна, несмотря на незнакомые знаки. Ритуалы, подобные этому, есть в любой развитой магической культуре. Чаще всего применяются в условиях войны или когда существует вероятность, что род может пресечься. Правда, в роли донора обычно выступает патриарх или матриарх рода. Никак не ребенок, не достигший и четырнадцати лет. В любом случае, – улыбнулся Халид, – не вижу повода для паники.       Он встал с дивана, взял в руки посох и посмотрел на Снейпа.       – Значит так, друг мой. Будь добр, запиши тот заговор сидов, которым ты смог остановить действие ритуала. На основе него попытаемся разработать артефакт аналогичного действия. Сразу работоспособный экземпляр не обещаю, тем более, что тебе, мой неожиданно нервный цветок, – Халид перевел взгляд на шмыгающую носом девочку, – придется заниматься его созданием лично. Но при должном старании за несколько лет ты наверняка справишься. Кроме того, завтра я пришлю тебе четыре мощных накопителя энергии. На каждую руку и ногу. Как только сделаешь привязку на кровь, они станут невидимы. Носить не снимая! Артефакт будет завязан на них. И последнее. На солнцестояние проведем защитный ритуал, аналогичный этому.       – Верно, – в монолог вклинился Снейп. – Как я не додумался! Донором...       – Буду я, – перебил его Халид, подмигивая вскочившей с места девочке, и направился к камину.       Уже протягивая руку к летучему пороху, он вдруг обернулся и как бы между прочим поинтересовался у Мелиссы.       – Уксус(3)?       Девочка замерла с открытым ртом, а потом резко его закрыла, хмыкнула и покачала головой, словно расписываясь в собственном поражении:       – Я же не враг себе. Тональник. Цвет – слоновая кость.       – Ах ты, моя умница! – искренне восхитился араб и уточнил. – А слезы? Лук или вода?       – Магловская химическая промышленность не стоит на месте. Ментоловый бальзам(4), – ответила девочка, плюхнулась в кресло и в сердцах стукнула кулаком по подлокотнику. – Это что, было настолько очевидно?!       – О, нет. Просто у меня нюх на манипуляции. Многовековой опыт. А так, ты была прекрасна и чрезвычайно убедительна. Он поверил, – Халид кивнул в сторону остолбеневшего профессора зельеварения, переводящего взгляд с одного на другую. – Не волнуйся, все договоренности в силе, клянусь вечностью. Позволь последний вопрос, моя звездочка. Что бы было, если бы я не остановил благородный порыв этого рыцаря черпака и мензурки? Ты приняла бы его жертву?       – Никогда, – не задумываясь ни на секунду, ответила девочка. – Ни его, ни других дорогих мне людей.       – Похвальная преданность. А мою, значит, принимаешь с легкостью?       – Ну, во-первых, вам выгодно мое физическое существование. А во-вторых... Вы забыли сцену в Годриковой Впадине? Разочарую, у меня превосходная память. И если уж откровенно, я вас в свою жизнь не звала. Вы в нее насильно ворвались, знатно натоптали, вольготно в ней расположились и уходить, похоже, не собираетесь. А раз так – приносите пользу, – Мелисса, задрав подбородок, посмотрела арабскому магу прямо в глаза и пожала плечами. – Мы квиты.       – Вот теперь я уверен: в нужный момент ты будешь готова! Звезды никогда не ошибаются! – торжествующе улыбнулся Халид и исчез в зеленоватом пламени камина. _______________________ (1) Уидосорос – магический яд. Был в одной из бутылочек, когда Гермиона решала загадку Снейпа на 1 курсе. (2) Ансельм Кентерберийский – католический богослов, средневековый философ, архиепископ Кентерберийский (с 1093 г.). Один из основоположников схоластики. В трактате «Proslogion» (1077-1078 гг.) сформулировал онтологическое доказательство бытия Божия. (3) Раньше, чтобы добиться «интересной» аристократической бледности, барышни пили слабый раствор уксуса. Не делайте так! Никогда не делайте так! Это очень вредно и опасно для желудка и пищевода! (4) Лук или ментоловый бальзам, нанесенный на нижние веки, вызывают слезы, а закапанная в глаза вода создает их имитацию

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ

Книга вторая: https://ficbook.net/readfic/4105710