***
День обещался быть мерзким, и Оглаф начал страдать заранее. Еще с вечера. По графику была его очередь сидеть за стойкой в холле Гринготтс, имитируя оценку огромной зеленого цвета стекляшки, призванной изображать изумруд. Нет, он никогда не манкировал своими обязанностями, но политика показухи и заманивания, уже несколько столетий проводимая кланом Гринготтс, обладающим блокирующим пакетом акций банка, стояла у него уже поперек горла. „Какой бред, — бурчал он себе под нос, деловитым шагом направляясь на работу по уже проснувшейся и начинающей потихоньку бурлить Косой аллее. — Любой человек с каплей мозгов поймет, что не бывает в природе таких огромных самородков! Если бы это был мой банк, я бы вел дела совершенно по-другому! Сотня служащих целый день играется в бирюльки“. А ведь любой из этих гоблинов мог бы использовать свое время с гораздо большей пользой. Вот, например, как они с Аргом несколько недель назад. Какое шикарное дело провернули! Перехватить партию драконов. Да еще за смешные деньги. Нет, тут, конечно, спасибо Аргу. Причем красиво блестящее и мелодично звенящее „спасибо“. Впрочем, все честно. Это ведь Арга наняли ликвидатором в рейд драконоборцев в Северном Уэльсе — мало ли с какими охранными заклинаниями и проклятьями можно столкнуться на ферме, которую почти триста лет не могли обнаружить. И уж Арг ушами не хлопал. Он еще до рейда пришел к нему, Оглафу, и сказал, что пятой точкой чует: отряд затеял какую-то аферу. Уж больно загадочные ходят. Переглядываются, таинственно улыбаются. Будто девицы на выданье, а не здоровые молодые мужики. И ведь прав оказался. Уж неизвестно, что там их стукнуло по голове, — судя по массовости и одновременности, явно, бревно, — но они решились поиметь любимое министерство и загнать туши на сторону. Ну, Арг и воспользовался случаем, указав им нужное направление. В конце концов, а чем Оглаф не сторона? А что заплатил всего две тысячи галлеонов, ну, извините, ему большое начальство в лице маленькой девочки только такую сумму и выделило. Да даже если бы и другую выделило, вот не дал бы. В конце концов, каждый имеет того, кто позволяет себя иметь: они — министерство, он – их. Все прошло превосходно. Всего-то полчаса переговоров под гоблинскими чарами отвода глаз, и каждый получил то, к чему стремился. Оглаф туши, а драконоборцы деньги, которые, кажется, уже успели прогулять. И им понравилось. До такой степени, что они даже закинули Аргу удочку о возможности реализации гипотетических результатов будущих рейдов. Да ради Мерлина! Кто бы возражал! Только не Оглаф и не Арг. Кстати, вот и он. Легок на помине. Оглаф с удовольствием принял приглашение позавтракать в кафе Фортескью. Что может быть лучше перед нудным рабочим днем, чем чашка ароматного кофе в компании приятеля? Когда они, сытые и взбодрившиеся, выходили из кафе, Арг вдруг толкнул его в бок и указал на худого ребенка в магловской одежде: джинсах, легкой куртке, кепке, со знакомым потертым рюкзаком на плече. Какая прекрасная возможность оттянуть дежурство! – Госпожа, как удачно, что я вас встретил, — радостно сказал гоблин.***
Очутившись в уже привычном кабинете банка Гринготтс, Мелисса села в облюбованное кресло, решительно отказалась от кофе-чая, сославшись на нехватку времени, и, слегка удивленная присутствием Арга, вопросительно посмотрела на Оглафа. Поверенный позвонил в колокольчик и протянул девочке появившуюся на столе красную папку. Быстро просмотрев выписку, Мелисса подняла глаза на довольных собой гоблинов. – Оглаф, я, подозревала, что ты финансовый гений, но не настолько же, чтобы за несколько недель увеличить мое скромное состояние более чем в два раза. Чем мне это грозит? Два новоявленных спекулянта наперебой, чуть ли не захлебываясь от восторга, рассказали девочке о проделанной ими работе. Одновременно Оглаф бил себя кулаком в грудь и уверял Мелиссу, что он никогда не предпринял бы никаких действий, если бы не был уверен в успехе. Что в данном конкретном случае закон преступали как раз драконоборцы, и ответственность ложится целиком и полностью на них. Но ведь никто не заставлял их обманывать родное министерство, не так ли? – Что ж, господин Арг, — сказала девочка, — я надеюсь, вы довольны суммой комиссионных и в будущем будете сообщать Оглафу о подобных возможностях. Ликвидатор ухмыльнулся и заверил: всенепременно и с удовольствием. – Я правильно поняла из вашего рассказа, что разведение драконов — узкое место на рынке? Спрос есть, а предложение минимальное? — спросила у него Мелисса. – Ой, мисс, — ехидно хмыкнул Арг, — на официальном рынке магической Британии почти все места узкие, если уж откровенненько. – Летом во „Флориш и Блоттс“ я не видела ни одной книги по экономике волшебного мира, — рассуждая сама с собой, протянула девочка, а потом поинтересовалась. — У нас есть заводы? Фабрики? Рыбные хозяйства? Плантации по выращиванию, не знаю, хоть бубонтюберов? Фермы по разведению каких-нибудь грифонов? Оглаф развел руками. – Со статутом секретности, международными конвенциями и законами, запрещающими практически все, что сложнее Люмоса и опаснее флоббер-червя? Максимум, что позволяет министерство, — аптеки со строгим перечнем зелий и снадобий, разрешенных к свободной продаже, небольшие мастерские, лавчонки, огородики с неопасными травками да разведение каких-нибудь книззлов. Хотя в последнем случае уже придется собирать кучу бумажек. Книззлы ведь полуразумные. Да и потом, даже если бы была возможность организовать что-то солидное, кто будет это все реализовывать? Для развития промышленности и экономики, как у маглов, просто нет специалистов. – И не будет, — решительно перебил его Арг, бросив на приятеля странный взгляд. — При нынешнем уровне образования. Посмотрите хоть на выпускничков Хогвартса, которых принимают в наш отдел ликвидаторов. Стандартный наборчик умений. Стандартное мышленьице. И этот стандартик, уж поверьте мне, невысок. Мелисса глубоко задумалась. Какая интересная вырисовывается картина. Мелкие мастерские и лавки, небольшие частные огороды и фермы. Но ведь ингредиенты для школьных занятий она купила без проблем. Значит, есть кто-то. Какой-то монополист, который, во-первых, обладает достаточными ресурсами, а во-вторых, виртуозно обходит существующие законы. Или… ему на них попросту плевать. Но в таком случае, этот очень хитрый кто-то должен иметь возможность влиять на законников. Cui prodest(1)? – Оглаф, — девочка внимательно посмотрела на своего поверенного, — Хогвартс ведь не только образовательное учреждение, но и весьма крупный производитель и поставщик трав и ингредиентов? Гоблин удовлетворенно откинулся на спинку стула. – Именно. Причем, практически всех. Представьте только: теплицы и зверинец с множеством растений и животных. Чего стоит только Черное озеро с редчайшими подводными тварями и одним из последних поселений русалок. Но самое главное богатство школы — Запретный лес. Это же самое настоящее Эльдорадо. Единороги, фестралы. Ходят слухи даже о колонии акромантулов. Неподтвержденные, правда. – А знаете, что самое чудесненькое во всем этом, мисс Эванс? — снова вклинился в разговор Арг. Мелисса бросила на него мрачный взгляд и ответила в тон: – Дешевенькая рабочая сила? – Не дешевенькая, а бесплатненькая. Нюансик, не так ли. Ведь должны же мальчики и девочки учиться? И разве хорошо будет, если результатики их труда пропадут? Ну, а если вдруг на уроке по уходу за магическими тварюшками какой-нибудь подотчетный огнекрабик загнется от чрезмерной заботы, так что с того: всё в этом мире бренно. Выпишут из-за границы новенького. За счет попечителей и благотворителей, разумеется. – А безвременно почившего похоронят с почестями, — развила его мысль Мелисса. — Только без внутренностей, глаз и клешней. – Бесспорненько. Они ведь ему в раю без надобности, — откровенно развлекался Арг. — А вот дракончиков в школе не разводят. Так что да, они — самое узенькое место. Уже него только слезки феникса и ядик василиска, который в принципе достать невозможно. – А вот насчет слез ты не прав, Арг, — возразил Оглаф. — Помнится, пару месяцев назад прошел слушок, что у Боргина опять появилось несколько стандартных флаконов. За бешеные деньги, разумеется. Так что у кого-то в загашнике феникс. Приторное выражение схлынуло с лица ликвидатора, глаза стали холодными и колючими, и он, отбросив свою слащавую манеру, прошипел: – Ты в курсе у кого. Мы это уже обсуждали. – Чушь, Арг! — завелся Оглаф, очевидно, продолжая какой-то старый разговор. — Слезы появляются регулярно. Значит, карманный феникс плачет по заказу. Для этого он должен быть истинным фамильяром, а в случае с магическими существами, каковым, как ты знаешь, является феникс, это невозможно. Дамблдор — могущественный маг, но отнюдь не Мерлин! – Воплощение света спекулирует слезами! Мордред побери, это его право, — Арг от возмущения подпрыгнул чуть ли не вместе со стулом, на котором сидел. — Но пока я не пойму, как он заставляет феникса рыдать в склянку, я не успокоюсь! Мелисса решила пресечь начинающийся спор. – Вероятно, просто просит, господин Арг. Да, феникс магическое создание, но подобные существа могут стать условно истинными фамильярами, которые обладают теми же свойствами, что и истинные. Гоблины ошарашено уставились на нее. Правильно поняв их взгляды, девочка пожала плечами. – Подумываю о фамильяре, поэтому летом почитала кое-что на эту тему. Сейф мой подобную возможность предоставляет, да и магловские легенды тоже весьма познавательны. Нет, никаких ритуалов я не проводила, — она махнула рукой, успокаивая вскинувшегося поверенного. — И не собираюсь, пока не проясню все, до последней запятой. Можешь выдохнуть. Оглаф послушался, а Арг вкрадчиво спросил: – А можно поинтересоваться результатами изысканий? Для общего развития. Многие техники утеряны, так что я буду вам очень признателен. Мелисса оценивающе взглянула на него: „Он умен, дотошен, и у него есть чутье. Как говорится, сегодня я тебе, завтра ты мне“. – Что ж, фамильяра можно создать или призвать. Процесс создания может растянуться на годы, даже на десятилетия. В случае с волшебным существом, таким, как феникс, это заняло бы несколько десятилетий. Кроме того, птенец должен был вылупиться при непосредственной помощи будущего хозяина. Суть процесса заключается в том, что волшебник должен сотворить дубликат собственной ауры и поместить его в животное. После завершения всех ритуалов и закрепления результата фамильяр обретает разум, часть опыта, знаний и сил хозяина и становится просто незаменимым помощником. Например, хозяин может видеть глазами фамильяра и слышать его ушами. Колдун тоже приобретает новые способности. Если фамильяр — волк или собака, то улучшается обоняние. А волшебник с помощником-котом начинает лучше видеть в темноте. Этот вариант самый безопасный, но трудоемкий и для любителей быстрого результата абсолютно не привлекательный. Истинные и условно истинные фамильяры призываются. Призыв сопровождается ритуалами на крови, а в некоторых случаях и жертвоприношениями. Проще всего призвать истинного фамильяра. Здесь, правда, существует вероятность, что призванная сущность окажется магически и интеллектуально сильнее хозяина. Тогда произойдет обмен ролями. Нет, маг не превратится в фамильяра в полном смысле этого слова, но разорвать связь или как-то повлиять на нее он сам не сможет. В этом случае призванная сущность будет просто паразитировать на силах призвавшего ее колдуна. Поместить истинного фамильяра в магическое существо невозможно. Однако волшебник может попытаться призвать условно истинного фамильяра, если он достаточно силен. Тем не менее, многие маги древности отказывались от этого варианта, поскольку он чреват сумасшествием. Ведь в этом случае вместо призванной сущности в животное помещается часть души колдуна. Кстати, именно так поступил Герпий Омерзительный(2). Он призвал условно истинного фамильяра в выведенного им василиска. После этого Герпий повредился умом и, цитирую, „стали его деяния темными, словно ночь“. – Ну, конечно же… Герпий… Я настоящий идиот, — прошептал внезапно побледневший Арг и спешно откланялся. После того, как за гоблином закрылась дверь, Мелисса удивленно повернулась к поверенному. Оглаф состроил недоуменную гримасу и пожал плечами. Взяв на заметку, что необходимо поискать дополнительную информацию о натуралисте Герпии, девочка решила прояснить, что хотел сказать поверенный, перед тем, как его перебил Арг. – Оглаф, возвращаясь к вопросам экономики. Дело ведь не только в низком уровне образования магов. Есть что-то еще? Гоблин слегка сощурился, что-то обдумывая, потом достал из кармана небольшой круглый амулет из серебристого металла с выемкой и атам. – Полный набор чар безопасности, госпожа, — пояснил он. Порезав себе палец, он капнул кровью в углубление и сказал: – Знаете, я буду говорить откровенно. Между магами и гоблинами было несколько кровопролитнейших войн. И теперь гоблины находятся в подчиненном положении, даже несмотря на то, что мы контролируем банковскую систему и наши изделия из металла пользуются огромным спросом. Долгие и долгие столетия гоблины рождались, жили и умирали с мыслями о возможном реванше. Кто-то пытался бороться. Последний бунт произошел в XVIII веке. Кстати, нашего общего знакомого, — гоблин кивнул в сторону закрытой двери, — назвали в честь лидера этого бунта. Тем восстанием руководил… – Арг Грязный. По версии магов, все произошло из-за недоразумения. Группа волшебников якобы случайно столкнула Арга в канаву. Гоблины считают, что они совершили это намеренно. Если принять в расчет, что магов было несколько, они не помогли пострадавшему выбраться, не извинились и публично его высмеяли, скорее всего, так и было, — посмотрев на сидящего с открытым ртом поверенного, девочка улыбнулась. — Оглаф, ты же сам дал мне словари и книги для детей на гобледуке. Там были сказки. Очень интересные, кстати. И рассказы об исторических личностях. – То есть вы действительно учите наш язык? И интересуетесь нашей историей? М-да, — протянул гоблин и откашлялся. — К чему это я? А… Так вот за последние две сотни лет не было даже малейшего возмущения. И не думайте, что гоблины смирились с существующим статусом-кво. При нынешнем мизерном уровне рождаемости у магов в этом просто нет смысла. Понимаете? Мелисса слегка сощурилась и задумчиво произнесла: – Если долго сидеть на берегу реки и смотреть на воду, есть вероятность, что мимо тебя проплывет труп твоего врага. И гоблины просто ждут… А вы никогда не думали, что, если будет разрушена многовековая экосистема, это станет началом конца многих магических народов? В том числе и вашего. Оглаф покачал головой. – Если бы не думали, то не стали бы помогать Темному Лорду в последней войне, госпожа. Во всяком случае, некоторые кланы. Правящий клан Гринготтс поддерживал Дамблдора. Ваш батюшка был весьма озабочен вопросами демографии. – А ты кого поддерживал? – Наш с Аргом клан соблюдал нейтралитет. К чему я все это говорю, госпожа. Вы, действительно, мне симпатичны. Но может, вам имеет смысл махнуть на все рукой и вернуться к маглам? Мелисса откинулась на спинку кресла и горько усмехнулась. – С моим генеалогическим древом? Оглаф, да ты оптимист! Какое-то время они молчали, а потом девочка взглянула на часы и мысленно выругалась: она тут уже целый час. Времени до встречи все меньше, а дел еще куча. – Оглаф, вернемся на грешную землю. Сколько ты заплатил Аргу? – Тысячу галлеонов, госпожа, — ответил гоблин, мгновенно настраиваясь на рабочий лад. — Сами понимаете, с посредниками надо делиться. Мелисса задумчиво потерла подбородок. – Пять процентов, значит. А себя обездолил аж на двести галлеонов? Знаешь, Оглаф, для меня благосостояние моих людей, — девочка сделала легкий акцент на этих словах, — важнее. Давай-ка исправим эту несправедливость. Поверенный покраснел от удовольствия и благородно отказался, хотя Мелисса готова была раскошелиться. И в конце года так и надо будет сделать. Что-то типа рождественского бонуса. Положительное подкрепление лишним не бывает. Впрочем, сам факт сегодняшнего разговора может стать для Оглафа стимулом для плодотворной работы и дополнительным козырем в рукаве, если придется обеспечивать поддержку или нейтралитет других гоблинов. Тем более, их общество тоже неоднородно, как выяснилось. – Госпожа, мне нужно знать, какой суммой я теперь могу оперировать, учитывая удачную сделку? – Тридцатью процентами счета. Тем не менее, ты должен внимательно изучить все нормативные акты, которые когда-либо принимались магическим сообществом. Цель — найти юридически обоснованную возможность обойти запреты и препятствия при организации своего предприятия. Может быть, какие-нибудь древние законы еще действуют. Или существует какая-то привилегированная группа людей, чьи льготы забыли отменить. Если найдешь, делиться подобным открытием, естественно, ни с кем не стоит. Гоблин критически скривился, демонстрируя свои сомнения. Девочка не обратила внимания на его гримасы. – Кроме того, нужен способ связи, альтернативный птицам. Варианты? – Парные пергаменты или зеркала. Зеркала удобнее, быстрее и надежнее. Но дороже. Пятьдесят галлеонов пара. Пергаменты — двадцать. – Три пары того и другого. Гоблин взял со стола колокольчик и несколько раз позвонил. – Сейчас их принесут. – В какое время ты будешь доступен по зеркалу, Оглаф? — девочка решительным жестом пресекла уверения в том, что он всегда готов, в любое время, в любом состоянии, и пояснила. — Досуг — святое. Со мной ты можешь связываться по зеркалу с шести до восьми вечера в будни. Если появится что-то важное, сообщай сразу же, но через пергамент. Когда доступен ты? – С девяти до семи каждый будний день. При форс-мажоре в любое время дня и ночи. И госпожа, поверьте, я ценю. В этот момент принесли заказанные средства связи. Девочка перекинула гоблину зеркало и пергамент и направилась к выходу. – Что ж, Оглаф, спасибо за все! Ты — лучший! – До свидания! — пробормотал тронутый похвалой гоблин.***
Мелисса шла по Лютному переулку. Впечатление он производил самое что ни на есть печальное. Такое чувство, что в магическом мире уже несколько столетий ведется целенаправленная политика сегрегации. Это же самое натуральное гетто! Однотипные небольшие каменные дома, узкие темные проулки, мешанина неприятных запахов — глухое средневековье. Если бы маги не владели заклинанием Эванеско, явно пришлось бы постоянно опасаться, что с верхних этажей выплеснут содержимое ночного горшка или помойного ведра. Да, существовать в подобных условиях, когда кому-то живется ой как неплохо, — на такой альтруизм способны далеко не все. Да практически никто. Особенно, если точно знаешь, что изменить ничего не сможешь, как бы ни старался. Что можно сделать, если у тебя нет ни сейфа, ни толпы чистокровных родственников за спиной, ни хорошего образования? Не удивительно, что обитатели Лютного с радостными воплями встали на сторону Темного Лорда. Он давал им хотя бы призрачную надежду на продвижение по социальной лестнице. Победа Дамблдора лишь закрепила то положение вещей, при котором их место — „дно“. Когда Лорд вернется, они однозначно будут зубами грызть за него глотки. «Где же этот трактир? Так, от „Боргин и Берк“ направо. К Боргину, кстати, нужно будет зайти. Может, у него есть что-нибудь о Герпии? Да и справочник волшебных родов необходим. А то во „Флориш и Блоттс“ не было практически ничего полезного. Спасибо, кстати, мелкому Малфою за ценную информацию и за помощь. И чего он за мной ходил, как привязанный? И кой-черт меня дернул его воспитывать? В любом случае, один тысячелетний род, практикующий магию крови, мне теперь известен. Другой вопрос, как покопаться в их библиотеке, но это уже дело будущего. Черт!» — девочка зацепилась носком за криво лежащий булыжник и чуть не упала. Все время приходилось огибать какие-то бочки, ящики, тележки с тряпьем и тачки с какими-то непонятными травами, обходить мрачных прохожих. А еще безумно нервировало ощущение слежки. Такое щекочущее чувство в районе лопаток. Несколько раз Мелисса крепче сжимала спрятанную в рукаве волшебную палочку и резко оглядывалась, пытаясь заметить того, кто за ней наблюдал. Неужели Малфой не послушался и полез в Лютный? Она бы так и подумала, если бы во время одного из подобных маневров, не заметила кусок черного плаща и рыжую прядь длинных волос резко свернувшего в подворотню человека. Выяснять, случайный ли это прохожий или нет, девочка благоразумно не стала, потому что в этот момент увидела вывеску с перекрещенными ложкой и вилкой и стоящую под ней фигуру.***
А Драко действительно не послушался. Но, учитывая прошлые ошибки, старался держаться подальше и высовываться пореже, прячась за углами домов, бочками и ящиками, тут и там стоящими у каменных стен. Объект, кажется, был в Лютном в первый раз. Он шел неуверенно, постоянно озираясь по сторонам. Складывалось ощущение, что он пытается отыскать какие-то приметы или считает дома и повороты. Несколько раз он сворачивал в проулки между строениями и тут же выходил обратно, возвращался на несколько шагов назад и оглядывался. Наконец, он, похоже, увидел то, что искал, с явным облегчением выдохнул и быстрым шагом, чуть ли не бегом направился к трактиру, рядом с которым, небрежно привалившись к стене и ковыряя вилкой в зубах, стоял лысоватый здоровенный мужик в недорогой, но чистой мантии. Во всей его крепкой фигуре чувствовалась какая-то звериная сила. Даже под просторной одеждой легко угадывалась мощная мускулатура. Объект подошел к здоровяку и хлопнул по протянутой ладони, как старого знакомого. – Здорово, мелкая! Все пацана из себя строишь? — пробасил детина на весь переулок. Драко чуть не вывалился из-за бочки. Это девчонка?! Им, магом из древнейшего и благороднейшего рода, командовала грязнокровая девчонка?! Это была просто вселенская несправедливость! Твердо решив обо всем рассказать отцу, или матери, или крестному, или им всем одновременно, и пусть они ее накажут, он уже собирался развернуться и выдвинуться в сторону Косой аллеи, когда большая рука, покрытая густыми рыжими волосками, закрыла ему рот. Драко легко подхватили под мышки и понесли куда-то в сторону. Он попытался вывернуться или пнуть напавшего, но безрезультатно. Мощные руки словно спеленали его. Как же он пожалел, что не послушался грязнокровку и не отправился домой! ___________________ (1) Cui prodest — Кому выгодно (лат.) (2) Герпий Омерзительный — темный маг из Древней Греции. Вывел первого василиска, создал первый известный хоркрукс. Салазар Слизерин пользовался его трудами для выведения василиска.