Патологический лжец

Джулиан всерьез задумался о том, насколько все-таки по-разному протекает время в зависимости от местности. В родном Таунсвилле оно было похоже на старую жвачку и едва-едва ползло, оставляя умы его жителей такими же тяжелыми и тугими. Зато теперь он, кажется, нашел место, где время остановилось вовсе — Психиатрическая клиника святой Анны являла собой как снаружи, так и внутри великолепие XIX-го века, и даже сама жизнь в ней остановилась примерно в позапрошлом столетии. Терпение постепенно таяло, но ничего не оставалось делать, только ждать, пока престарелая медсестра Смит запрет на ключ ту дверь, через которую они только что прошли, и проковыляет к следующей, чтобы отворить ее. Это ожидание казалось вечностью. Но вечность все же закончилась и после короткого скрипучего «Прошу», раздавшегося из глубины прокуренной глотки сестры, железная дверь поддалась под ее иссохшей рукой и с пронзительным скрипом распахнулась. Вопреки ожиданиям, из темного коридора они не попали в еще более темный коридор. Наоборот, Джулиану пришлось щуриться от ударившего в глаза яркого света, исходившего от высоких и широких окон вдоль длинного и просторного фойе. По обе стороны от них, опираясь на подоконники, стояли медработники разного порядка, от санитаров до врачей, они непринужденно болтали, разбившись на небольшие группки, но когда дверь открылась и впустила незваных гостей, все разговоры затихли. Джулиан ощутил как чужая рука вцепилась ему в предплечье и крепко сжала, но он не подал виду, что заметил, продолжая идти под прицелом пары дюжин испытующих взглядов. — Расслабься, мы же не сдаваться к ним идем, — нервно хихикнув прошептал его спутник, привлекая своим тихим шепотом еще больше внимания, если такое было возможно. — И кто бы говорил, — ухмыльнулся Джулиан, выразительно глянув вниз на свою руку, зажатую в плену маленькой по сравнению с его собственной, но сильной ладони. Оливер одернул руку и гордо поднял нос, отворачиваясь. Но Джулиан не успел всерьез озадачится внезапным чувством вины, потому что — слава Небесам! — коридор «осуждения» закончился и сестра Смит подвела их к массивному медсестринскому посту, старому как сама больница, или, возможно, даже такому же старому как сама сестра Смит. — Доктор Сойер скоро к вам выйдет, — проскрипела пожилая медсестра и семенящим шагом покинула гостей клиники в одиночестве. За постом никого не было. Неподалеку скрипнула и распахнулась очередная железная дверь. Оливер вздрогнул, но сделал вид, что ничего не услышал. — Детектив Ассанж... Оливер?! — приветливо и как-то не к месту радостно воскликнула доктор Сойер, стройная и невысокая привлекательная женщина, с красивыми рыжими волосами, собранными в высокую прическу, лучший пример сдержанной английской красоты, а если еще не забывать о том, что она еще и глава психушки... Но не забывать стало сложно с тех пор, как выяснилось, что она знает Оливера. — Детектив-инспектор, — поправил Оливер, смущенно похлопывая ее по спине, когда доктор Сойер бросилась его обнимать. — Привет, Сара. — Так ты тут частый гость, — с ехидством заметил Джулиан, когда пожал руку Саре и принял ее извинения по поводу звания. — Да тут постоянно что-то случается. — Сержант Чемберлен, тихо! — шутливо шикнула Сара и тут же рассмеялась. Джулиан как бы невзначай обернулся и заметил, что в коридоре позади них уже никого не было, словно всех пожирающих их взглядами зевак ветром сдуло. — Нам очень неудобно беспокоить вас, доктор, но родственники настояли на повторном расследовании, — перешел он сразу к делу. — Все записи мы передали полиции сразу после случившегося... — развела руками Сара, показывая им дорогу дальше по коридору, очевидно, по пути к месту преступления. — А пациент нашедший первый труп? — спросил Оливер. — Чарльз, да. Пару недель назад его забрала сестра, — ответила Сара. — В любом случае нам надо взглянуть на место преступления, и еще раз все проверить, — неуклонно продолжал Джулиан. Он готов был идти вперед еще быстрее, но он не знал дороги, а им так не повезло с проводниками в этой проклятой психушке: одна старая, другая нацепила высоченные шпильки, которые хорошо смотрятся только когда плавно вышагиваешь по паркету, но никак не подскальзываясь на кафельном полу. Наконец, они добрались до душевых, где и был обнаружен труп. Джулиан их сразу узнал, видел много раз на фото. — Мы тут осмотримся, если не возражаете, — он повернулся к доктору Сойер. — Да, разумеется, не буду вам мешать, — дважды уговаривать не пришлось, Сара очень быстро ретировалась. Оливер вальяжно обошел тот участок пола, где когда-то лежало тело ничем не примечательного психа. Когда цокот каблучков Сары стих, Оливер собирался спросить своего напарника, не показалось ли ему странным поведение Сары и остальных работников, но не успел, потому что был резко вжат лицом в холодную кафельную стену душевой. Она была настолько холодной, что казалась мокрой. Оливер возмущенно дернулся, ему очень не хотелось намочить костюм. — W.T.F.?! Ассанж! — Ты и твои аббревиатуры, — злобно прорычал Джулиан над его ухом. — Дался тебе этот лунатик, зачем ты меня сюда привел? — О чем ты? — взволнованно спросил Чемберлен. Не то чтобы он не любил быть вжатым в стену крепким мужским телом, но как-то это было жутко. — Она знает тебя, причем очень давно. Думал я не замечу? — голос Джулиана звучал до опасного гневно, он еще сильнее навалился на Оливера, выдавливая из его легких последний кислород. — У нас... никогда... не было... в... дурдоме! — с трудом выдавил он и застыл, перестав сопротивляться. Трюк сработал — дышать стало сразу же легче, еще через мгновение Джулиан от него отпрянул. Оливер медленно развернулся, но оказавшись лицом к лицу со своим любовником, не торопился отходить от стены, напротив, прижался к ней спиной и, хитро прищурившись, облизал губы. — Совсем с катушек съехал? — подозрительно спросил Джулиан, запустив пальцы в свои неестественно белые волосы. — Поосторожней с такими выражениями, детектив-инспектор, не забывайте, где мы находимся, — рассмеялся Оливер. Теперь стало понятно, зачем он разыгрывал нервозность в самом начале. — Не забываю, ни на секунду, — выдохнул Ассанж. Он готов был кулаками сбить эту странную самодовольную ухмылку с лица Оливера. Она появлялась на его лице не так часто, но всегда за ней следовало что-то нехорошее, разоблачение их взлома системы безопасности Пентагона, например... Они вдвоем зашли дальше, чем кто-либо в своем ремесле: немногие из их числа становятся полицейскими в самом влиятельном городе мира. Лондон добровольно распахивал перед ними свои двери, люди искали их помощи, впускали в свои дома, не подозревая, что Джулиан, Оливер и сотни других хакеров уже давно хозяйничали в их компьютерах, телефонах, кредитных карточках, страничках в социальных сетях. Джулиан не смел называть себя лидером племени свободных, но по сути являлся им. А Оливер всегда был рядом. И денно и нощно они искали правду, которую другие тщательно пытались скрыть. Но было нечто, чего Джулиан никогда не мог понять. Почему Оливер был с ним? Буквально вчера он старательно продавал безликие одинаковые домишки таким же одинаковым людям, у него было то, о чем мальчишка из захудалой английской деревушки и мечтать не мог, красивый дом, спортивная тачка и секс, регулярный, с любимым человеком, который долго-долго оттягивал момент своего разоблачения. Когда Джулиан раскрылся ему, Оливер не медлил ни минуты, раз и навсегда покончив с прежней жизнью, он просто спустил ее всю на новые сервера, базы, наладку связи и поддельные документы. И самое главное, он быстро учился, за считанные месяцы щелкал государственные базы данных как семечки. Это было для Джулиана идеальным союзом. Но единственное, что смущало, это то, что он никогда не видел как работал Оливер. Жизнь мотала их из одного края света в другой, Оливер никогда не показывал сам процесс, он просто скидывал готовый результат по почте, сразу на сайт, или же Джулиан с ужасом обнаруживал их сразу же в своем компьютере или телефоне. И при всех массированных попытках расколоть, увиливал с таким успехом, что Джулиан начинал теряться, в восторге ли он, или в ужасе. «Я с тобой до самого конца» — шептал Оливер в ночной тиши, когда их окружали лишь немые стены очередной гостиницы. «Немного нам осталось», — отвечал Джулиан с твердой уверенностью. Его не покидало ощущение, что они находятся на пороге чего-то невероятного, настолько шокирующей правды, что ее разоблачение строго разделит историю мира на «до» и «после», и жизнь на Земле больше никогда не будет прежней. Труд всей его жизни, неизвестный, интригующий, цель всего его существования была так близко. Что он не мог спать, есть, не мог ждать, каждая секунда промедления лишала рассудка. И вот здравствуйте! «Убийство никому не нужного психа в никому не нужной больнице. Мы обязаны там быть, Джулиан, одевайся, не забудь жетон!» Несмотря на отсутствие какой-либо логики и смысла в предоставленной информации, воля Джулиана не заниматься ничем бесполезным, пока он не заполучит в свои руки и базу данных Wikileaks взрывную сенсацию... в общем, эта воля очнулась только когда они уже стояли у ворот больницы св. Анны и дожидались, когда их впустят. — Зачем ты меня сюда притащил? — строго спросил Джулиан, вновь прижимаясь к Оливеру, тот вдруг резко вздохнул и потерся о него, запрокидывая голову. Общение с ним напоминало разговор с несколькими разными людьми одновременно, так часто он менял тон и тактику поведения. — Я сказал тебе, — его аккуратные маленькие пальцы вцепились в белесые пряди на затылке Джулиана и потянули. — Я с тобой поседею, — выдохнул Джулиан и наклонился к губам, которые давно уже приглашали его к поцелую. — Некуда уже, — жарко выдохнул Оливер в его рот, когда они приблизились вплотную. Но Ассанж вместо поцелуя влепил любовнику ободряющую легкую пощечину и вновь отстранился. — Я не хочу задерживаться здесь ни секунды. Это могло показаться странным, но даже если Оливер говорил правду, Джулиана это ничуть не удивило, тем более страсть к необычным местам для секса, приправленные риском быть пойманным, имелась у Оливера еще задолго до того, как Джулиан раскрыл ему свою истинную личность. Последствия какой-то детской травмы, не иначе. Пощечина была слабой, но Оливер смотрел на него исподлобья как на злейшего врага, прикрывая принявшую удар щеку. — Ты так боишься... боишься тут остаться, что кто-то заметит... что они поймут и не выпустят тебя. Джулиан застыл как вкопанный. На секунду ему показалось, что голубые глаза Оливера блеснули ярким светом, словно внутри его головы кто-то врубил прожектор. Этот свет пленил Джулиана, и преследовал его всюду. Оливер воспользовался его оцепенением и прижался к нему, покрывая поцелуями его грудь (до лица с его ростом он просто не мог дотянуться). — Я не позволю им обидеть тебя, все хорошо, — пальцы, неестественно ухоженные, непроистительно для мужчины, для ненастоящего полицейского промышлявшем хакерством и полубродяжничим образом жизни, расстегнули верхние пуговицы рубашки и проникли к обнаженной коже, обожженной пару недель назад гватемальским солнцем, еще раньше обветренной на побережье северного моря. Джулиан закрыл глаза, его голова кружилась, он не мог понять... как он мог жить в этой лжи, когда всегда и везде признавал только правду. Рука, ласкающая его исчезла, и в следующую минут благочестиво легла на его плечо. Когда Джулиан открыл глаза, глаза Оливера секунду назад пылавшие безудержной страстью, с задором смотрели на него снизу вверх. — Нечего нам глазеть на эту душевую, надо первым делом поспрашивать местных постояльцев, то есть психов, а еще того медбрата или санитара Артура отыскать. — Далась тебе эта больница? — недовольно пробурчал Джулиан, он был почти в обиде, точнее в обиде был один его орган, зажатый теперь в жарком плене неудобных брюк. — И если ты не заметил, мы не встретили ни одного психа тут. Не уверен, что она еще работает. В памяти всплыла страничка в интернете со списком старых заброшенных больниц Лондона, какая-то святая Анна среди них точно была. Но это глупость какая-то, Джулиан помотал головой. Оливер потянул руки вверх и начал гладить его по волосам, собирал их в короткие прядки, отпускал и снова собирал, успокаивающий ритуал, он делал так всякий раз, когда Джулиан нервничал, или когда ему снились кошмары. — Мне нравятся твои волосы, не хочу, чтобы они пострадали, — Джулиан никогда не уставал поражаться, как Оливер мог с таким упорством и серьезностью нести бессвязный бред, будучи гением. Они оба были чудаковатыми гениями, но чудаковатость Оливера скрывалась где-то глубоко под его отглаженными костюмами и идеальным маникюром, где-то в голове под уложенными гелем волосами, но прорывалась наружу тоннами бреда, который он просто произносил, потому что ему нравилось как он звучит. — Пошли домой, — предложил Джулиан, его руки сцепились в замок за спиной Оливера. Он уже скучал по своему столу, компьютеру и гигабайтам разоблачающих сильных мира сего документов на серверах Wikileaks. У них не было дома, но зато были те необжитые дома из риелтерского списка Оливера. — Здесь все равно ничего не происходило с семидесятых годов прошлого века. Глаза Чемберлена хитро блеснули, за окном приближался закат и только теперь стало понятно, что в больнице не было электрического света. Зачем тут было столько врачей, если уже давным-давно в этой больнице никого не лечили? Ах вот чего добивался Оливер! Ассанж был готов стукнуть себя за такую тупость. Но у Чемберлена снова сменилось настроение и он потянул его за собой, прочь из стен душной больницы. Когда они выходили за ворота лечебницы, Джулиан бросил взгляд на темные окна, ему показалось, что он увидел Сару. Она помахала ему рукой и ее глаза блеснули ярким голубоватым светом, как от прожектора. Оливер вышагивал рядом и выглядел гордым за самого себя, словно сделал что-то невообразимо прекрасное. Вломиться в старую больницу — величайший подвиг, конечно же. Джулиан размышлял, получится ли у него когда-нибудь выведать правду у того, кто ее никогда не говорит... — Ты сам никогда не говоришь всей правды, — упрекнул его Оливер прежде, чем Ассанж успел хотя бы начать разговор. Джулиан только лукаво улыбнулся и притянул к себе Оливера, приминая и его дураций костюм, и его взъерошивая его идеальную прическу, заталкивая в лужу, которая тут же обдала брызгами его начищенные туфли. — W.T.F.?! Джулиан, ну и ублюдок! Ты и твои чертовы волосы! Ненавижу их! — заорал во всю глотку Оливер и его тут же заткнули поцелуем. — Да что с тобой не так, гаденыш? — не выдержал Джулиан под конец, но тут же рассмеялся, когда Оливер состроил рожицу. Нет, определенно, он никогда не сможет с собой ничего поделать.