Молитва

Мощный джет пролетел над разрушенным Каоном, оставляя за собой видимый след. Он не скрывался, в этом не было смысла – все кончено. Гальватрон трансформировался еще в воздухе и тяжело приземлился на стопы. Вокруг ни одного активного существа – тишина и разруха. Это так было похоже на то, что происходило с его насильно выдернутой в этот мир Искрой. Застывшая на грани распада, она источала холод и боль. У него было самое мощное оружие на этой планете, но теперь воевать незачем –планета восстановлена, десептиконов не осталось, а он... его больше нет, и пал он не в бою. И встретить, уйти к нему на ту сторону Гальватрон не мог – Праймас не принимает его отравленную темным энергоном Искру. Бывшего вождя десептиконов пугала вечность в этом половинчатом состоянии. – Давно я тут не был, – воин вошел в чудом сохранившийся Храм Праймаса. Фигуры Тринадцати и последующих Праймов разбиты, древние глифы сколоты и замараны. Но ощущение величественности не ушло из этого места. Сводчатые потолки, усиленные арматурами, были целы, и тихие слова Гальватрона эхом отразились от них. В центре зала должен был быть малый колодец к Всеискре, но сейчас он был завален обломками внутренних стен. Гальватрон начал разгребать завал манипуляторами, не рискуя применять тут оружие, а еще он вспоминал то время, когда носил старое прозвище и у него был партнер… Юный Орион, наивный и одновременно упрямый, привел его сюда и рассказывал про гуманность, втолковывая, что жизнь –это великая ценность. Мегатрон посмеялся над ним и попытался напугать историей своей жизни. Не напугал, а наоборот –привлек, маленький автобот пытался помочь ему… Гальватрон зарычал, своротил огромный обломок колонны и, положив на него ладонь, уперся в манипулятор шлемом. Что же тогда пошло не так, развело по разным сторонам в один день – ведь они уравновешивали друг друга, Орион верил в него , помогал сдержать разрушительную натуру, но стал врагом. Будь проклят Совет, решивший сделать из него Прайма, отнять его у молодого вождя! Гальватрон разбил кулаком другой обломок. Он так и не мог уничтожить Оптимуса Прайма – видя в нем Ориона. И не Оптимус затушил его Искру. Каким же все неважным кажется сейчас… Мягкий свет пробился из расчищенного колодца, ударяясь в своды. Гальватрон замер на краю, он собирался молиться, но стоя, ибо на свете был только один мех, способный поставить его на колени. – Я сотворил много ужасного, воюя за свободу, за наш дом; у меня была цель, и я шел к ней. Я не оправдываюсь, мне это не нужно – у меня была вера в свою правоту, сила, но, увидев себя со стороны и пережив гибель лучшего из своих противников – я многое понял, – Гальватрон сжал кулаки и тяжело вентилировал. – Я заслуживаю наказания, но, Праймас, отпусти меня к нему! Я любил лишь однажды, и к нему рвется все, что осталось от моей Искры. Гальватрон отключил оптику и склонил шлем. На что же он надеялся, придя сюда, – на прощение? Или что Орион придет за ним с той стороны, чтобы увести от боли? Только архивы памяти поднимали не бесчисленные битвы, а те сладкие моменты, которые он запрятал в глубины памяти, так и не удалив их… Орион, сладко стонущий в его руках, они соединены десятком морфокабелей в единую систему, одно целое. Объятья до скрежета брони, стекающий с губ энергон, и обычно робкий Орион сам насаживается на коннектор. Архивист прекрасен на пике страсти, мигающий яркой подсветкой, с запрокинутым шлемом. Полное и безграничное доверие, Искра к Искре – и первое касание выбрасывает на край перезагрузки! Мегатрон отдает боль, усталость и страсть, беря взамен безграничную нежность автобота. Только для него Орион был таким и клялся Праймасом, что если уйдет первым, то придет за ним –проводить в Колодец… Гальватрон вогнал когти в грудную броню – боль и отчаянье рвали Искру. Вырвать бы ее себе, да что толку? – Я пришел, – этот голос заставил напрячься, и поднять взгляд, и замереть. В свете стоял Орион и грустно смотрел на Гальватрона, а потом мягко улыбнулся. Воин пал на колени и неверяще протянул к нему манипулятор. – Я прощен? Орион, все так же улыбаясь, коснулся страшных когтей. По броне Гальватрона заплясали белые искорки холодного огня, уничтожая все, что изменил Юникрон. – Идем, – произнес Орион, и в клик рухнул на плиты корпус Гальватрона, а две Искры исчезли в священном сиянии. Он не был прощен, но ему дали шанс искупить все и быть рядом с тем, кого он любил.