Там, где белые лилии цветут

Хоук роет могилу с каким-то лихорадочным блеском в глазах. Кто-то мог бы сказать, что она действительно была безумна, и Защитница не стала бы долго с ним спорить. Под камнем с выгравированными именами лежало лишь одно тело — Леандры Хоук. Хоронить её в холодном склепе было бы слишком жестоко. Ей казалось, что матери понравится на Рваном Берегу: бриз с моря, холодный ветер и ощущение полной свободы… На камне выгравированы имена, их три, а четвертому не суждено здесь появиться. …Карвер. Её брат умер быстро и как-то нелепо. Просто огр сломал ему хребет, когда он бросился защищать их семью. Монстр разорвал его, словно тряпичную игрушку, и тогда Хоук почему-то вспомнила о не менее нелепой смерти Кайлана Тейрина под Остагаром. Видимо, всем мужчинам в её жизни суждено умирать нелепо. Да и не только мужчинам. Тела брата здесь нет, но тогда она и не задумывалась об этом, движимая желанием спасти собственную шкуру… …Бетани. Умерла на Глубиных Тропах, заразившись скверной. Мариан повела её за собой — не успела спасти. Не смогла. Наверняка сестра сказала бы о том, что из Хоук никудышная Защитница. Тела тоже нет — а ведь она пыталась дотащить. Долго несла на собственных плечах через тейги, но со временем от тела стал исходить характерный запах, привлекая глубинных охотников и тварей куда страшней. Группа была слишком измотана, чтобы отбиваться еще и от них. Тело пришлось оставить, спасаясь бегством. …Малкольм. Её отец погиб спокойно, тихо, как, наверное, удавалось редко такому отчаянному бойцу, каким был он. Его не стало еще за несколько лет до Пятого Мора, а тело навечно осталось на выжженной пустоши, коей теперь был Лотеринг. Их нет под этим камнем, но хоть имена остались. …Леандра. Мать умерла потому, что Мариан не успела: слишком была занята собственными заботами и делами. Квентин просто забрал лицо её матери для какого-то трупа, и, видит Создатель, того зрелища она никогда уже не забудет. А на могиле — словно в насмешку Хоук — проросли белоснежные лилии. Эти проклятые лилии даже жалко калечить. …Андерс. Мариан постаралась подарить ему милосердную смерть, настолько милосердную, насколько смерть может быть. Из рук любимого человека. Хоук научилась бить прямо в сердце, чтобы одним ударом — и без боли. Хороший клинок легко прошел через толстую ткань мантии. Она надеялась, что он, и правда, не мучился. Его тело окутано в знамя с гербом Амеллов — пожалуй, единственной вещью, что Мариан успела забрать из дома, прежде чем его поджечь. Надо было бежать, и она это знала… Из охваченного безумием Киркволла надо было бежать. Это знали все. …Тело было непривычно тяжелым — но тащили все вместе и все-таки донесли. Хоук пообещала Изабелле, что после этого они все убегут из Киркволла на её корабле. — Себастьян, пожалуйста… — Мариан неловко касается руки старкхевенского принца. — Он преступник, — жестко отрезает он. — Он уже понес наказание. От моих рук, Себастьян. Все мы — дети Создателя, не откажи же Андерсу в такой малости. Кажется, что он сомневается, но, в конце концов, звучат прощальные слова: — Из праха пришли мы и в прах обратимся. Даруй, Создатель, сему мужчине место у ног Твоих. Да обретет он мир и покой в вечности. Нет ни слез, ни печальных размышлений. Лишь прощальные слова Себастьяна, которые говорят каждому покойнику. Там останется лишь разрытая земля и слегка примятые белые лилии. Потом Хоук уйдет и отправится в другие страны. Возможно, назад в Ферелден, а может — в Антиву. Но Хоук уйдет и больше никогда не вернется туда, где цветут белые лилии.