Сын Исповедницы

Малыш в руках Кэлен наконец-то заснул. Она глядела в его безмятежное личико и с трудом сдерживала слезы. Сколько надежд было заключено в этом ребенке! Но теперь все они медленно рушились, потому что родился мальчик. Сын Исповедницы. Ребенок, которого, согласно древним традициям, требовалось убивать в первые минуты жизни. Кэлен не могла позволить себе потерять это дитя. Он – единственное, что осталось после Ричарда. Она так хотела ребенка – его ребенка! В чертах лица малыша уже угадывались черты отца. Когда он вырастет, сходство станет еще заметнее, но доживет ли он до этих дней? – Ты могла бы быть милосердней и позволить мне побыть с ним дольше, – произнесла Кэлен спокойным голосом. Она не хотела выдавать своей печали, и в то же время в ее словах звучала угроза. Она готова была бороться за этого ребенка до конца. – Я была милосердна, – ответила Шота. Воздушное серебристое платье мягкими волнами окутывало ее фигуру. Рыжие волосы ведьмы каскадом спадали с плеч. Она была удивительно красива и притягательна, она не могла не соблазнять. Но Кэлен не собиралась поддаваться ее чарам. – Чем дольше ты остаешься с ним, тем сложнее будет расстаться. Кэлен прижала ребенка к груди, не сводя с Шоты глаз. Та стояла, не двигаясь, в паре метров от кровати и терпеливо ждала, когда Кэлен простится со своим сыном. – Ты ведь не думаешь, что я смиренно соглашусь принести его в жертву? Лицо Шоты исказилось в злобной гримасе, но даже в этот момент она оставалась невероятно красивой. – Хватит быть эгоисткой, Мать-Исповедница! Ты прекрасно знаешь, что Исповедники становятся тиранами и используют свою силу, чтобы захватить мир! В отличие от женщин, мужчины более склонны к жажде власти. История знает множество примеров, которые однозначно ясно повествуют о том, что случится, если сын Исповедницы останется в живых. – Но это сын Ричарда! – И что с того?! – выкрикнула Шота, теряя терпение. – Ты готова пожертвовать спокойствием мира ради собственного эгоистичного желания сохранить жизнь ребенку, который в будущем станет его погибелью? Миром, который ты, как Мать-Исповедница, должна защищать? Ты этого хочешь? – Нет… – тихо ответила Кэлен. Она знала, что Шота была права – нельзя позволить Исповеднику жить. Но и убить своего ребенка она была не способна. – Мать-Исповедница! – воскликнула вбежавшая в комнату Кара. Должно быть, она услышала спор двух женщин и решила проверить, в чем дело. Увидев Шоту, морд-сит тут же выхватила свое оружие – эйджил – и подняла его перед собой. – Я не позволю тебе причинить вред Матери-Исповеднице и Лорду Ралу! Ну, давай, ведьма! Используй против меня свою магию! – Лорду Ралу? – переспросила Шота, никак не реагируя на угрозы Кары. – Люди уже принесли клятву новому Магистру Ралу! – гордо ответила Кара. – Я снова чувствую наши узы и могу захватить твою магию. Только дай мне повод! Шота слегка улыбнулась, и Кара испуганно дернулась, когда мимо ее ног пробежали крысы. Они никак не могли взяться здесь, во Дворце Исповедниц, в покоях Матери-Исповедницы, и это значило, что крысы были созданы Шотой. Кэлен знала, что больше всего на свете Кара боялась крыс. Но она ни за что бы не призналась, что вообще чего-либо боялась, ведь она морд-сит, а они не боятся ничего. Кроме разве что магии, которая может угрожать их Лорду Ралу. – Ну, я использовала свою магию. И что с того? – спросила Шота ласковым голосом. Силы ведьмы отличались от сил волшебников и колдуний. Морд-сит по-разному реагировали на разные виды волшебства. Если Кэлен коснется Кары своей магией, то та тут же умрет, и смерть ее будет мучительно болезненной. Вероятно, морд-сит не способны захватить магию ведьмы. – Вы обе глупы и эгоистичны! Этот ребенок не может жить! Я видела, как это дитя становится настоящим чудовищем! Я видела его будущее! Кара и Кэлен обменялись взглядами. Обе негласно договорились защищать этого ребенка до последнего вздоха. Но Шоте было плевать – ведь она была ведьмой. Она медленно подошла к кровати, и две ее соперницы вдруг осознали, что не могут двинуть ни руками, ни ногами. Словно что-то сковывало их тела. Ведьма тем временем потянулась к свертку в руках Кэлен. – Не советую использовать свою магию против меня, – сообщила Шота, забирая ребенка из рук Кэлен. – Ты ведь не знаешь, как она повлияет на твое дитя или Кару? И звать на помощь тоже не рекомендую. Я погрузила эту комнату в непроницаемый для звуков кокон, чтобы больше никто не смог нас побеспокоить. Морд-сит стояла совсем рядом с Кэлен, и та боялась, что, выпустив силу, навредит своей защитнице. Этого она никак не могла допустить. Держа малыша, Шота отошла на некоторое расстояние от кровати и немного покачала ребенка в руках. Она рассматривала его личико, словно любовалась им, и это казалось Кэлен очень жестоким. Сейчас ведьма баюкает это дитя в руках, а через мгновение убьет. Кэлен почувствовала, как слезы покатились по щекам. Она больше не могла их сдерживать. Сын Ричарда – ее Ричарда – будет навсегда для нее потерян. Тогда зачем вообще жить? Они столько пережили вместе, столько раз разлучались, и теперь завеса между миром живых и мертвых окончательно их разделила. Так, может, не стоит больше ждать? Может, есть смысл присоединиться к Ричарду в загробном мире? Но она знала, что если покончит с собой, то никогда с ним не встретится. Ричард ушел к добрым духам, а души самоубийц навеки покоятся в тени Владетеля. Внезапно Шота гневно взглянула на обеих женщин и воскликнула: – Вы обманули меня! Кэлен и Кара вновь посмотрели друг на друга, не понимая, в чем же дело. – Где настоящий ребенок? – спросила ведьма требовательно. – Это настоящий Лорд Рал, – ответила Кара, бросив непонимающий взгляд на Шоту. – Не надо мне лгать! Этот совсем другой ребенок! Кэлен испуганно взглянула на Кару. Она подумала, что, возможно, это был какой-то план. Возможно, ей специально принесли другого ребенка, чтобы тем самым обезопасить ее настоящего сына. Но по удивленным глазам Кары она поняла, что, даже если замена и имела место, морд-сит ничего об этом не знала. – Мать-Исповедница, я клянусь вам! Это ваш сын! Я глаз с него не спускала все то время, пока его мыли и пеленали! Они не могли ни с кем его перепутать! Шота, взглянув поочередно сначала на Кару, потом на Кэлен, видимо, убедилась, что обе женщины ничего от нее не скрывали. Еще раз присмотревшись к малышу, Шота вдруг изменилась в лице, словно ее осенила неожиданная догадка. – Это ведь не первый твой ребенок, Мать-Исповедница? – спросила Шота. Кэлен сначала хотела возмутиться, потому что точно знала – это был ее первый ребенок. Ведь не могла же она просто забыть, что когда-то была беременна! И тут она вспомнила. Она уже была беременна. Но она потеряла свое дитя в Андерите, когда толпа отморозков избила ее в пустом поле. Ричард смог ее спасти, а вот их малыша – нет. Они оба долго горевали о своей потере. – Да, у меня был ребенок. Я его потеряла. Глаза Шоты сузились. Она медленно вернулась к кровати и вложила младенца обратно в руки Матери-Исповедницы. – Ты не убьешь его? – с надеждой спросила Кэлен. – Нет. Там в потоке времени я видела другого ребенка. Твоего первенца. Если бы он родился, то со временем стал бы настоящим чудовищем, даже хуже его деда Даркена Рала. – При упоминании Даркена Рала Кара едва заметно вздрогнула. Уж она-то знала, каким монстром он был. – Благодари добрых духов за то, что ты его потеряла. Кэлен не думала, что те отморозки были добрыми духами. Они были трусливыми подонками, решившими толпой избить беззащитную женщину. Кэлен надеялась, что Владетель заставил их сполна искупить свои грехи. – Но ведь он все равно сын Исповедницы, – прошептала Кэлен. Она не могла понять, почему Шота упустила сей факт из виду. – Он не Исповедник, – ответила Шота, и глаза Кэлен удивленно расширились. – Но он точно одарен. – Ну конечно, он одарен! – сварливо ответила Кара. – Я ведь чувствую наши узы! Шота ничего не ответила на слова морд-сит. – Но как… магия Исповедниц всегда передается от матери к ребенку! Тут не бывает исключений. – Я не знаю, – ответила Шота. – В конце концов, это первый Исповедник, родившийся с обеими сторонами дара. И первый Исповедник, родившийся в любви. Кэлен знала, что у первой Исповедницы – Магды Сирус – были только девочки. И она была единственной, за исключением Кэлен, чья магия не уничтожила разум их спутника жизни. – Возможно, Магия Ущерба Ричарда как-то повлияла на дар Исповедника твоего ребенка. Или Магия Ущерба самого ребенка как-то на это подействовала. Я не знаю всех ответов, хоть и являюсь ведьмой. – Шота сделала небольшую паузу и еще раз взглянула на малыша, который спал так крепко, что даже разговоры взрослых не смогли потревожить его покой. – Но разве тебя действительно это волнует? Главное, что он может остаться в живых. – Шота перевела взгляд на Кару. – Будь сталью против стали для своего Лорда Рала. – А он будет магией против магии, – продолжила Кара, усмехнувшись. Как только она поняла, что жизни ее Лорда Рала ничего не угрожает, тут же успокоилась. – Кэлен Амнелл, ты молода, – сказала Шота, вновь посмотрев на Мать-Исповедницу. – Ты еще можешь родить ребенка. Ты должна родить девочку, чтобы передать ей свои силы Исповедницы, иначе эта древняя магия навсегда будет утеряна для этого мира. – Не знаю, хочу ли я, чтобы эта магия была сохранена, – ответила Кэлен, крепко прижимая к себе своего сына. – Она принесла мне лишь боль. Если бы не Ричард, я была бы обречена на одиночество. Я бы не хотела, чтобы моя дочь испытала нечто подобное. – Это твое право, – вздохнула ведьма. – Но я считаю, что ты должна знать кое-что о своем сыне – судьбой ему уготовано стать новым Искателем Истины. Уж ты-то знаешь, что это значит. Кэлен с тревогой взглянула на своего сопящего сына. Вот уж вправду говорят – ведьма никогда не сообщит тебе всего, что ты хочешь знать, не сказав заодно того, что ты знать не хочешь. – Он будет великим Лордом Ралом! – безапелляционно заявила Кара. – Как и его отец! Шота улыбнулась словам Кары и растворилась в воздухе, ничего больше не сказав.